Красавица и чудовище

1 ГЛАВА Пейринг и персонажи: Маринетт Дюпен-Чен/ Адриан Агрест У меня была прекрасная жизнь. После разрыва с Маринетт, я мог пить с утра, курить травку и зарабатывать тем, что всего лишь спел пару песен. Но я любил свои концерты. Любил выходить на сцену, под аплодисменты и крики фанатов. Они действительно любили меня. Никогда не мог понять, как можно любить человека, не зная его. Все изменилось, когда я решил заехать домой и проведать мать. Я зашел домой и начал искать ее. Я нашел ее в гостиной. Она сидела на диване, а в дрожащих руках держала какое-то письмо. — Мам? — Позвал ее я. Она вздрогнула от моего голоса и подняла на меня взгляд. — Адриан, милый. Подойди. тебе тут письмо. — Она протянула мне бумагу, а сама встала, и стала расхаживать по комнате. Я не знал, чего ожидать от этого письма. Ведь даже моя мама, всегда сильная, почти сломалась. Я развернул его и прочитал: «Мистер Агрест! В связи с тем, что вы полностью проигнорировали наше предупреждение относительно вашего поведения, просим Вас быть завтра в 12.00 в Службе иммиграции и натурализации » Дальше я уже не читал. Что это значит? — Мам. — Позвал я ее. Должно быть, она сейчас ужасно расстроена. — Депортация! — Она повернулась ко мне со слезами на глазах. — Адриан, я же тебя просила. Тебя предупреждали, чтобы ты вел себя прилежно. Ты хоть понимаешь, что это такое? Она разочаровано покачала головой и поднялась на второй этаж. Я зашел в кабинет управляющего по депортациям ровно в полдень. Его кабинет — это небольшая комната, большую часть которой занимают полки с папками и книгами, а так же массивный стол, на котором стоял компьютер, разные бумаги и рамки с фотографиями. В углу комнаты разместилось большое растение. В целом, кабинет был в «хаотичном порядке». Управляющий представлял собой крупного мужчину, лет 45, с небольшой лысиной на голове. Увидев меня, он встал и пожал мне руку. — Мистер Агрест. — Произнес он и указал на кресло напротив его стола. — М. Мистер Гилбертсон. — Прочитал я его имя с таблички на столе. — Почему я здесь? Он приподнял брови, будто говоря «ты еще спрашиваешь?». Конечно, я знал, почему я здесь. Это было очевидно. Но что сказать, я не знал. — Итак, — он начал копаться в своих бумагах, пока не нашел нужную. — Два месяца назад вам было отправлено предупреждение, в котором говорилось о вашем, я бы так сказал, отвратительном поведении на глазах всей страны. Вы подрались с собственным водителем, из-за чего были вовлечены в судебную тягонину. Мы оба знаем, что без опытного адвоката и ваших денег вы ни за что не выиграли бы дело. — Произнес он. — Вы были замечены в нетрезвом виде за рулем, так же под действием наркотиков, в сочетании с препаратом «Ксанакс», который назначается при нервных расстройствах. Но, вас освободили под залог. — Вздыхает Гилбертсон и пробегает глазами по бумаге. — Марихуана, кокаин. В Париже 200 тысяч человек подписали петицию о вашей депортации. А что бы на нее отреагировала Резиденция нужно 100 тысяч. Вы хоть это понимаете, Мистер Агрест? — Спрашивал он. А я смотрел на него безразличным взглядом, и не представлял, что он хочет услышать от меня. — Что ж, Вам отказано в продлении визы. И, так как вы гражданин США (я так придумала), вы не имеете права оставаться во Франции. — Неужели ничего нельзя сделать? — Наконец говорю я. Отчаянно. — Ну, разве что у вас вдруг появится приличная жена француженка. — Хохотнул он, вставая из-за стола. Извилины в моей голове напряглись до предела, а мысль пришла молниеносно. — Вообще-то, Мистер Гилбертсон, она есть. Он удивленно посмотрел на меня, и сел обратно в кресло. — И кто же она, позвольте спросить? — Маринетт Дюпен-Чен.