Рыцарь на белом ялике, наяда в пёстрой косынке

      «Navigare necesse est, vivere non est necesse» — эта античная мудрость не входила в обязательный минимум для учеников средней школы, который Патрик Редферн спрашивал на экзамене и который юные оболтусы в первые же дни каникул благополучно вытряхивали из головы. Зато прекрасно подходила на роль его собственного жизненного девиза. И сейчас, налегая на вёсла и чувствуя, как радостно отдаётся каждое движение в отвыкших за долгую зиму мышцах, он как никогда был согласен с правотой древних.       Ялик медленно скользил вдоль берега, изрезанного множеством бухточек и усеянного нагромождениями причудливых скал. По другую сторону расстилалось море, бледно-нефритовое, глянцевое, словно жидкое зеркало. Патрик уже предвкушал, как нырнёт с головой в его прохладный зеленоватый сумрак и, прорвав искрящуюся поверхность, поплывёт, рассекая упругие маленькие волны — куда глаза глядят, навстречу горизонту. Оставалось всего ничего: найти подходящую бухточку, где можно привязать лодку, прыгнуть в воду без риска сломать себе что-нибудь и по возможности обойтись без назойливых соседей. Иными словами, всё то, чего, вопреки рекламным проспектам, не смог обеспечить гостиничный пляж.       Накануне после двух свистков бдительного спасателя, застигших его прямо за буйками (ну сколько до тех буйков? Одни слёзы, прямо по Кэрроллу!), Патрик пришёл к выводу, что уплыть в горизонт ему едва ли удастся. Зато соседок по гостинице, как назло, тянуло к нему точно магнитом. Одну особо настырную даму, усыпанную бижутерией, как витрина «Вулворта», он еле-еле отвадил, цитируя по памяти речь Цицерона против Катилины. И то не был бы уверен в успехе, если бы не смылся сегодня на поиски уединения.       Солнце стояло уже высоко и ощутимо пекло гребцу плечи и спину, намекая, что, может быть, и не стоит так придирчиво выбирать место для стоянки. Шорох волн у борта и брызги из-под вёсел, долетавшие до разгорячённой кожи, всё сильнее манили в воду, и Патрик уже твёрдо решил остановиться в первой же бухточке, как вдруг послышался плеск, и из-за скального уступа, выдававшегося в море, точно балкончик, показалась девушка.       То, что это девушка, он понял по пёстрой косынке, прикрывавшей волосы — тёмно-синей с белыми и оранжевыми горошинами. Она плыла сажёнками, легко и по-мужски размашисто выбрасывая руки, резко поворачивая голову при каждом гребке. «Так и до головокружения недолго», — промелькнула беспокойная мысль где-то в дальнем уголке сознания Патрика и тут же отступила перед восторженным удивлением, заставившим его выпустить из рук вёсла и податься вперёд с распахнутыми глазами. Чёрт возьми, неужели он ухитрился проглядеть среди соседок по отелю эту грациозную наяду? Да нет же, быть того не может, иначе бы они ещё вчера ускользнули на пару от всех в горизонт, и никакой бы Цицерон не понадобился…       Незнакомка заметила лодку и весело, словно приглашая, помахала ему. Тёплая волна нетерпения пробежала по телу, внутри сладко заныло, и он решительно свернул к каменному балкончику. Пёстрая косынка быстро удалялась от берега, и Патрик восхищённо присвистнул: пожалуй, после прогулки на вёслах ему придётся постараться, чтобы догнать её. Впрочем, если она устанет, а он, наоборот, поднажмёт — чем не повод для обоих понежиться на спинке и завести разговор, глазея на облака в ясном небе?       Он быстро нашёл на скале подходящий выступ возле самого входа в бухточку. На берегу среди россыпи камней виднелся нарядный китайский зонтик, но лодки не было, из чего напрашивался вывод, что его наяда всё-таки пришла сюда пешком и что, похоже, они всё-таки не соседи. Затягивая узел, Патрик не удержался — снова глянул через плечо, и тут до него дошло: дело явно неладно. Девушка успела заплыть довольно далеко, но в её движениях не было прежней уверенности: они казались какими-то рваными, беспорядочными, и волны раз или два захлестнули пёструю косынку.       «Ну разве можно так головой вертеть?!»       Столь здравая мысль оформилась в мозгу Патрика уже после того, как он, бросив верёвку и с силой оттолкнувшись ногами, пружинным прыжком кинулся в море и рванул к ней наразмашку, не замечая боли в утомлённых греблей мускулах. Она ещё держалась на воде, когда он поднырнул сзади и крепко ухватил её под мышки.       — Всё в порядке, мисс, — пропыхтел он. — Расслабьтесь, я вас держу. Вам надо лечь на спину — у вас голова закружилась. Вы слишком резко…       — Знаю, — выдохнула она, пока он пристраивал её руку к себе на плечо. — Столько раз другим говорила, а тут сама… Я бы выплыла, не волнуйтесь, но всё равно спасибо. В конце концов, это сущие пустяки по сравнению с оценками за год.       Патрик уже собрался хорошенько пожурить «наяду» за самоуверенность, но последние слова направили его мысль в совершенно другое русло.       — Вы что, тоже работаете в школе?       — Ну да… преподаю физкультуру.       — А я латынь, — сообщил он и неожиданно рассмеялся. — И, если честно, тоже предпочёл бы тонуть в волнах, а не в классных журналах.       — Ох, не напоминайте, — её дыхание почти восстановилось. — Вот уж настоящая трясина!       — В любом случае, — решительно объявил он, правя свободной рукой к берегу, — хватит с нас утоплений во всех видах, пора выбираться на сушу.       Патрик не отказался бы лично донести новую знакомую до китайского зонтика на руках, но она добралась сама, всё ещё пошатываясь и морщась от попадавшей под ноги гальки.       — Вам нужно согреться, — обеспокоенно заметил он, заботливо укутывая её плечи полотенцем, — давайте я вас разотру.       Она смерила одобрительным взглядом его мускулистые руки. Глаза у неё были удивительные — прохладные, серо-зелёные, точно река под ивами, не поймёшь, омут или брод. В самый раз для наяды.       — Вы всегда делаете такие смелые предложения незнакомым девушкам? — озорная улыбка приоткрыла белые зубы (между передними виднелась маленькая очаровательная щёлка). — Влияние Древнего Рима?       — А вы готовы исправить это упущение?       — Отчего же, — она засмеялась, развязывая мокрую косынку, — не терпится испытать на себе ваш древнеримский массаж. Кристина Дерривил.       — Патрик Редферн, — улыбнулся он в ответ, тепло щуря голубые глаза и совсем позабыв об усталых плечах.       Полуденное солнце понимающе мигнуло лучами и ненавязчиво скрылось за пушистым облачком, когда он выпустил из рук полотенце и, наклонившись, прикоснулся губами к её шее под самым узлом тёмно-пепельных волос.