***
Им было по двенадцать, они были детьми, такими глупыми детьми. Ричи всегда уделял много внимания Эдди, несмотря на то, что они состояли в одном клубе. Клубе неудачников. Они были одной компанией, всегда вместе. Смотря на Ричи, никогда нельзя было сказать, что этот человек чувствует себя одиноко, все эти глупые шутки и постоянное привлечение внимания, он казался весёлым и счастливым, в то время как сам не понимал, что за чертовщина происходит с ним, когда он смотрит на одного из своих приятелей. Дабы заглушить это в себе, он поправлял очки, смотрел в пол и старался не думать обо всём этом, но руки сами тянулись к Эдди каждый чертов раз, будь то простое объятье или же шутливый удар в плечо. Тогда оно только проникло в их жизнь, они боялись и старались держаться вместе, поэтому после очередных игр в пустоши уже было довольно-таки поздно, Ричи предложил Эдди проводить того до дома. В любое другое время Эдди бы отказался и бросил что-то вроде: «Пошёл нахрен, Ричи, я, что, по-твоему малыш и сам не дойду?», но сейчас Эдди было страшно, и он лишь сомкнул губы в тонкую линию и кивнул. Шли они не так долго, Дерри городок не такой уж и большой, по дороге обсудили всякое, Ричи поведал Каспбраку о том, что умудрился повздорить с родителями, впрочем, это его не сильно удивило, и если бы вы провели с Ричи хоть день, вы бы поняли, почему. Они были детьми. Детям свойственно ссориться с родителями, хотя Эдди этого и не понимал, ведь он никогда не спорил с матерью и всегда (ну почти всегда) её слушался. Но Ричи выглядел очень грустным, по дороге он уныло пинал камень и даже не шутил, а это уже тревожный звоночек. И когда они дошли до дома Эдди, в голову мальчика, как гром среди ясного неба, ударила идея. — Хочешь зайти? — Эдди мнётся возле порога собственного дома, он уже предчувствует, что его мама сойдет с ума, если завидит Тозиера в их доме. Но на лице Ричи расплывается улыбка, и в груди мальчика медленно, но верно начинает теплеть. — Я отвлеку маму, а ты за это время пробеги ко мне в комнату, понял? — Ричи с самым серьёзным лицом, на какое только был способен, кивает. Они тихо входят, прикрывая за собой дверь, и Ричи прижимается к ней всем телом. Эдди же проходит дальше, его мать сидит там же, где и обычно, в своём излюбленном кресле, напротив телевизора. — Привет, мам, — он машет рукой и проходит вглубь комнаты, Соня Каспбрак поднимает на него маленькие, сонные глаза с полуопущенными веками и улыбается одними лишь уголками губ: — Сынок, ты сегодня поздно. — Да, прости, по пути зашёл в библиотеку и не заметил, как быстро время пролетело, — он наклоняется и целует её в пухлую, румяную щеку, после проходя дальше на кухню. — Мам, у меня немного першит в горле, думаю как бы не ангина, можешь дать что-нибудь? — несмотря на внушительные габариты, женщина тут же срывается с места и идёт прямо к сыну, открывая шкаф с лекарствами и перебирая кучу пузырьков с таблетками. В это время взгляд Эдди скользит за её спину, Ричи успешно пробежал к лестнице. Ступени у них были крепкие, поэтому мальчик бесшумно влетел прямо вверх по лестнице, а после в комнату Эдди, прикрыв за собой дверь. — Вот, выпей это, и я сделаю тебе горячий чай. — Спасибо, но можно я выпью его в комнате и сразу лягу спать? Боюсь тебя заразить, — мальчик берёт таблетки в ладонь, и пока мама не видит, быстро закидывает их в карман шортов. Она подаёт ему стакан воды, и он подносит руку ко рту, делая вид, что закидывает таблетки, после чего делает пару больших глотков. — Посиди тогда тут пока что. Он ждёт, пока вскипит чайник, потом пока чай достаточно заварится, его руки подрагивают, но он старается не выдавать себя. Мама уже несколько раз потрогала его лоб, утверждая, что, кажется, у него поднимается температура. Как только чай был готов, Эдди отблагодарил маму, и, схватив кружку, побежал в комнату. — Я выпью и сразу спать, очень устал, спокойной ночи, мам. — Доброй ночи, сынок, — женщина вернулась обратно в своё кресло. Эдди бежит по лестницам, вбегает в комнату и тут же захлопывает дверь, быстро дыша, сердце бьётся, кажется, где-то в ушах, он впервые так нагло врёт своей матери. Он оборачивается, на его кровати сидит Ричи, с интересом вращая в руках какую-то фигурку. — Ну что, твоя мамаша нас не раскусила? — он подмигивает и ухмыляется, тут же поправляя съехавшие очки. Эдди поднимает глаза к потолку, и в его голове застыл вопрос: «И какого хрена я вообще на это пошёл?», но он выдыхает, говоря себе что-то вроде: «Он твой друг, а друзей в беде не бросают». — Я сказал маме, что сразу лягу спать, поэтому если ты хочешь, полотенце в шкафу, душ в твоём распоряжении на десять минут, а потом я выключаю свет, она не должна ничего услышать или увидеть. — Мне хватит и пяти, — он закидывает полотенце на плечо и скрывается за дверями ванной комнаты. Появляется Ричи и правда довольно быстро, темная чёлка волнами прилипла ко лбу, а щеки покрылись румянцем. — Я оставил воду включенной, ты ведь наверняка пойдёшь, это чтобы она ничего не заподозрила. — Тут спортивные штаны и футболка, чтобы тебе не пришлось спать в грязном. Футболка, конечно, самая старая и растянутая, не потому что Эдди плевать, просто он тощий, в то время как Ричи вполне себе нормальной комплекции и любая футболка Эдди, наверняка, была бы ему мала. Ричи кивает и ладонью проводит по кончику носа, стараясь подавить глупую улыбку, он пропускает Эдди в душевую, сам же проходя к кровати. Моется Каспбрак значительно дольше Ричи, протирая кожу несколько раз мочалкой, чтоб уж наверняка отчиститься. Выходит он с мокрой головой, румяными щеками и в своей привычной пижаме. Ричи хмыкает, но ничего не говорит. Футболка на нём не висит, но и не так сильно обтягивает. — На полу меня положишь, а, Эдс? — и тут Эдди тормозит, об этом он совершенно не подумал. Он стоит как вкопанный, а его взгляд нервно бегает по стене, будто сейчас на ней появится ответ. — На полу холодно… несмотря на то, что лето. Ложись со мной, только ты у стены. Ричи реагирует вполне спокойно, только снимает очки и кладет их на тумбочку Эдди прямо рядом с ингалятором, виновато смотря на друга. И не говоря ни слова, двигается поближе к стене. Эдди садится рядом и выключает свет, раздается тихое «щёлк», и комната погружается в полнейшую темноту, только из окна льется тусклый свет от фонарного столба. Эдди укрывает и себя, и Ричи одеялом, и делает глубокий вдох, прикрывая глаза. Он чувствует себя… странно, не сказать, что некомфортно, просто непривычно, что вторая часть матраса тоже проваливается, а рядом находится тело, от которого исходит приятное тепло, к которому так и хочется прижаться. Эдди открывает глаза и смотрит в потолок. Рядом мирно поднимается и опускается грудь Ричи. Минут десять точно они лежат в темноте, оба с открытыми глазами. — Эдс? Ты спишь? — шёпотом спрашивает Ричи, и Эдди хочет шикнуть на него и сказать, что мама может услышать, но внизу всё ещё слышится тихое щебетание телевизора, и Эдди решает держать себя в руках: — Нет. Ричи ложится набок лицом к нему и рассматривает его профиль, комкая край одеяла в тонких пальчиках. — Слушай… я… знаю, что наверняка звучу, как какой-то идиот, но… раз уж так случилось, что… я тут у тебя… блять, это так странно, но… ты целовался… когда-нибудь? Эдди поворачивается к нему с недоумением, глаза Ричи бесстыдно блестят в темноте, но на лице нет и проблеска улыбки, да и голос у него был какой-то слишком уж мягкий. Эдди и хотел бы возразить, но где-то в груди глухо бухнуло сердце, а щёки потеплели. — Нет… — тихо говорит он. Они лежат ещё минуту перед тем, как Ричи резко выдыхает, а после аккуратно кладет ладонь на горящую щёку Эдди. И он мог скинуть её, мог послать Ричи куда подальше, мог пнуть, он много чего мог, но не сделал ничего, лишь задержал дыхание. Ричи осторожно повернул голову Эдди к себе, их глаза встретились, и грудь Эдди сжало, как будто тисками, или словно на неё положили огромную груду камней. Большим пальцем Ричи оглаживает его кожу, чуть выше скулы. Его ресницы дрожат, а губы медленно двигаются: — Знаю, что не должен этого делать. но… я хочу… ты позволишь мне? — Эдди смотрит прямо в глаза напротив, ему страшно, но он не отодвигается, не протестует, возможно, в глубине души (ну где-то очень глубоко) он был очень даже согласен. Ричи медленно двигается навстречу, его дыхание уже совсем близко, а сердце Эдди в этот момент, кажется, разбухает до немыслимых размеров и останавливается. Холодные, дрожащие губы неуклюже накрывают его сжатые и тонкие. Эдди даже глаз закрыть не успевает, как его друг отстраняется и с опаской глядит на него. — Прости, прости, я не должен был… — и Эдди чертыхается, не давая ему закончить предложение, он наваливается на него всем своим весом и захватывает его губы своими. Всё выходит так слюняво, неумело, от Эдди пахнет мылом, а от Ричи мокрой землей, руки Ричи обхватывают спину Эдди, обнимая, но не прижимая к себе, боясь разрушить момент. Ричи кажется, будто это очередной сон, и он вот-вот проснется с огромной дырой в груди и ноющим сердцем, понимая, что обнимал он подушку, а не своего друга. Эдди ставит руки по обе стороны от головы Ричи и отстраняется, соприкасаясь своим лбом с его, Тозиер тихо хихикает, быстро прикрывая рот рукой, чтобы не издать больше ни звука. Грудную клетку Эдди наконец-то отпускает, и он тоже тихо хихикает, задевая нос друга своим и укладываясь рядом, прижимаясь к тёплому телу. Так они и уснули в обнимку друг с другом. На утро Ричи быстро убежал, пока мама Эдди спала. Они не обсуждали это, никогда, лишь дарили друг другу тёплые улыбки, и не менее тёплые прикосновения. Никто не замечал этого, как и не замечал того, что Ричи стал часто провожать Эдди до дома, иногда они застревали вместе рядом со свалкой. Там редко кто бывал, и иногда они успевали обменяться парой быстрых поцелуев, нежно утыкаясь в плечи друг друга и смеясь. У них всё было хорошо тогда, и мысли о том, что это неправильно, и когда-нибудь им придётся все это закончить, оба отгоняли куда подальше. А потом они разъехались, покинули Дерри, оставив свои чувства, там же оставив всю свою будущую жизнь, и пойдя разными путями уже друг без друга.***
Эдди выныривает из водоворота воспоминаний, будто наяву, прямо сейчас снова ощущая холодные губы Ричи на своих. Он смотрит на мужчину напротив и нервно проводит языком по губам, кивая и улыбаясь, Ричи расплывается в такой же улыбке. Они оба одновременно хмыкают, как они это делали обычно в детстве, и продолжают смотреть друг на друга. Эдди чувствует себя глупцом. Глупцом и предателем, ведь его жена сейчас сидит дома и переживает за него, а он здесь, смотрит на друга своего детства, взвешивая все «за» и «против». А после неуверенно встаёт и, обойдя стол, останавливается прямо напротив Ричи. Тот смотрит на него, не сказать что с удивлением, потому что он только этого и ждал, он поворачивается к нему всем телом и тянет руки. Эдди всё ещё мнется, хотя глубоко в душе он сам прекрасно осознает, что ему нужно сейчас. Он садится на его колени, расставляя ноги по обе стороны, лицом к нему и замирает. Воздух разом испаряется из его лёгких, а глаза, кажется, начинает щипать подступившими слезами. И пока руки Ричи с неуверенностью ложатся на его бедра, Эдди кидается тому на шею, прижимаясь всем телом, сжимая в пальцах лёгкую ткань рубашки, и мелко дрожа, он не должен плакать, не должен, не сейчас. Но он не может, удушливый всхлип разрывает горло, он зарывается в ямку между ключицей и шеей Ричи и вдыхает запах… Ричи пахнет пылью, алкоголем и почему-то костром. И именно сейчас, именно в этот момент Эдди кажется, что он дома. Тозиер уже крепче сжимает руки, тоже обнимая друга, и зарываясь носом в его плечо, короткие волосы Эдди щекочут его нос, но он не отстраняется. Они сидят так несколько минут, руки кудрявого успокаивающе гладят мужчину по спине, в то время как тот содрогается в тихих рыданиях. Позже он успокаивается, отодвигается, смахивает остатки слез и виновато, с каплей стыда, смотрит на друга, Ричи же мягко улыбается, давая понять, что всё в порядке, и он всё понимает, целует того в красноватый нос, Эдди хмыкает и делает глубокий вдох. Он давно не чувствовал такого. Даже с Майрой, а он ведь свято верил, что у них любовь. Нет, ни черта подобного. Такое он ощущал только с Ричи и ни с кем больше. Дрожащими пальцами он снимает с него очки и, складывая, откладывает их на стол. Карие глаза, как горячее какао или тёмный шоколад, смотрят на него с восхищением, холодные ладони обхватывают горячие щёки и притягивают к себе для поцелуя. Их губы мягко касаются друг друга, в этом поцелуе пока нет пошлости, они не вылизывают рты друг другу. Это невинный, и такой нежный поцелуй, отдаленно напоминающий им детство, с лёгким привкусом алкоголя, и немного неприятным запахом изо рта, так как оба ничего не съели за весь день. — Я скучал… — с трудом отрываясь, говорит Ричи, и оставляет размашистый поцелуй на щеке мужчины. Эдди руками путается в чёрных кудрях, и снова целует, уже более настойчиво. Его грудная клетка горит, а пальцы на ногах поджимаются, ему так всё это нравится. Нельзя сказать, что Ричи был самый сильный из их компании, скорее всего это был Бен, всегда был Бен. Но здесь и сейчас, Ричи собирает все свои силы, подхватывая мужчину и вставая со стула. Эдди, растерявшись, чуть было не падает спиной назад, но Ричи крепко держит его, прижимая к себе, и смеётся, снова целуя и не давая возразить. Он кладёт Эдди спиной на кровать, и сам опускается следом. Руки проникают под поло, оглаживая кожу, а губы касаются шеи, приходясь по мягкой коже языком и прикусывая. Эдди откидывает голову, открывая как можно больше места, а ногами обхватывает тело напротив. Рубашка летит на пол, как и вся последующая одежда, и вот они остаются в одних лишь трусах, не переставая целоваться и касаться друг друга. — Эдс… — глаза Ричи блестят, а руки трясутся, сжимая такое родное тело. Руки помнят. Руки всё помнят. Помнят, какой Эдди был худой, и как Ричи мог пересчитать все косточки на его теле, а кожа была цветом как пенка на тёплом молоке, тонкая и мягкая, как самый дорогой шёлк. Они никогда не заходили дальше поцелуев, и может лишних прикосновений, от которых оба скулили, но не позволяли себе большего. Ведь они были детьми, да и всё это было по сути своей неправильно, но они просто не могли держать друг друга на расстоянии. Ричи мягко поглаживает тело напротив с такой трепетной осторожностью, что Эдди задыхается. Из его слегка приоткрытых губ вырывается сдавленный выдох, и Ричи воздухом давится от того, какой он красивый в этот момент. Он нежно целует кожу на его шее, поднимаясь вверх к ушку. — Мы как маленькие дети, скажи? — хмыкает он. — Только в этот раз… не останавливайся. — И не думал. Оба понимают, что нужно идти дальше, не время отступать. Вот только никто из них ни разу не был с мужчинами. — Смазка… в… сумке, Рич. Ричи с удивлением смотрит на него, а потом разрывается от хохота, да так сильно, что на глазах выступают слёзы. — Да ты подготовился, Эдс! — и, продолжая смеяться, идёт за сумкой, выуживая маленькую бутылочку со смазкой. Когда он возвращается, из него всё ещё вырываются смешки. — Ох, заткнись, Ричи! Он делает глубокий вдох, и тихо просит Эдди перевернуться на живот. Каспбрак дрожит и это чувствуется, когда мужчина проводит по его спине пальцами, опускаясь прямо к нижнему белью. Опуская его ниже и невольно облизывая губы. — Я сейчас наверняка прозвучу как идиот, но я без малейшего понятия, что делать дальше. Направь меня, Эдс? И Эдди закрывает горящие щёки ладонями, тяжело вздыхая, почему всё это так, чёрт возьми, неловко. — Тебе нужно… нужно растянуть меня. Иначе будет больно нам обоим. Только умоляю, Тозиер, не ржи. — И к его изумлению сзади слышится лишь тихий выдох, он набирает побольше воздуха в лёгкие и продолжает. — Выдави на пальцы смазку… Лучше больше, мне кажется, так будет легче. И потом… входи одним пальцем, я скажу, когда ты сможешь добавить. Палец, покрытый прохладной смазкой, робко касается сжатого колечка мышц, деликатно и, стараясь причинить как можно меньше боли, входит. Эдди выдыхает и нехотя сжимается. — Расслабься… — слышится приглушённый голос сзади, и Эдди пытается. Это же Ричи, ему не должно быть стыдно, и он медленно расслабляется, выравнивая дыхание. — Давай второй. — Его голос неприятно хрипит, и он утыкается лбом в свои руки после того, как Ричи повинуется и запускает второй палец. Тозиер кажется, начал понимать принцип, он то нежно разводит пальцы, отодвигая стеночки, то почти вытаскивает их, и услышав короткий, тихий стон из уст мужчины, понимает, что делает всё правильно. Он держится просто отлично, не делая резких движений, потому что в приоритете у него стоит желание принести как можно больше удовольствия Эдди. Ведь, скорее всего это их первый и последний раз. Первый и последний раз, когда Ричи может вот так бессовестно целовать выступающие позвонки, и закусывать кожу на боках, слушая как музыку мелодию из тихих стонов. Не дождавшись команды, он запускает третий палец, проталкивая их глубже, Эдди изгибает спину и на короткий миг стонет уже более смело. И у Ричи крышу сносит от этого мужчины, сердце хреначит по рёбрам, да так, что больно, а на лбу уже наверняка выступила испарина. Он подхватывает ладонью живот мужчины и тянет вверх, заставляя приподняться. Эдди повинуется, но голову не поднимает, его подбородок утыкается в его же грудь. — Ты готов? — спрашивает он ласково прямо в ухо, не упуская возможности поцеловать в ямку за ушком. Эдди кивает. — П-презервативы там же… в сумке. — Давай без них. — Уже буквально мурлычет Ричи, утыкаясь носом в тёмную макушку. Спина Эдди напрягается, и он поднимает голову. — Ричи, а как же болезни, это ведь всё слишком опас… — Я чист, Эдс, доверься мне, я абсолютно чист. Пальцы Ричи всё ещё хозяйничают в теле Эдди, от чего тот вздрагивает от каждого толчка, но в итоге неразборчиво шепчет слова согласия. Пальцы покидают его слишком медленно, а когда всё-таки оказываются на свободе, из легких Эдди вылетает разочарованный выдох. Ричи действует быстро, трусы его и Эдди летят на пол, а член, уже стоящий, утыкается прямо в пятую точку Эдди. — Я хочу видеть тебя… — выдыхает он. И ложится на кровать спиной, позволяя Эдди сесть на него верхом. Мужчина всё ещё стесняется, его щёки пунцово-красные, глаза бегают из стороны в сторону, а губы припухли и блестят. Он медленно опускается на член, закусывая нижнюю губу и выгибаясь дугой. Когда он опускается полностью, оба удовлетворённо, но сдавленно выдыхают. Эдди даёт себе время привыкнуть, после чего приподнимается, давая головке почти выскользнуть из себя, и уже более резко опускается, Ричи издает первый стон, тут же прикрывая глаза, и кладёт ладони на бедра Эдди, с силой сжимая. Он поддается вперёд, входя, и его руки уже перемещаются на ягодицы. Шершавые, они приятно оглаживают их и остаются в таком положении. Дальше Эдди действует сам, опуская руки на живот Тозиера, и насаживаясь на член, не сдерживая громких стонов, и с удовольствием впитывая в себя стоны напротив. Он наклоняется к лицу мужчины, и целует его, их дыхание, рваное и горячее, путается, тонкие нити слюны переплетаются воедино. — Каспбрак… — Ричи галантно целует его, по-нежному обводит языком губы, и Эдди теряет совершенно всё. Вся его жизнь сейчас кажется такой далекой, будто и не его вовсе. В постели с Майрой именно ему нужно было быть таким нежным, нужно было доставлять ей всевозможное удовольствие, потому что так было правильно. И только сейчас он понял, как сильно ему хотелось, чтобы так обращались с ним. Как его кожа горела, как накалённые угли, под прикосновениями Ричи, и как тягучим мёдом заливало голову, не давая думать. Всё, что было в голове у Эдди на этот момент, это тёплые, мягкие губы Ричи. Он бы никогда и не подумал, что Ричи, их Ричи, их балабол, может быть таким чувственным и нежным. — Эдс, ты такой красивый, чёрт, такой красивый. — Молчи, Рич, просто молчи. Руки Эдди путаются в чёрных кудрях, царапая кожу головы, и запрокидывая её назад, зубы впиваются в нежную кожу, с силой прикусывая, бёдра быстро двигаются навстречу бёдрам Ричи, и он чувствует, как его нутро уже готово взорваться. Он скулит, и ёрзает, не переставая кусать Ричи куда угодно, несколько раз проходясь щекой прямо по его щетине, вызывая неприятное раздражение, дыхание скачет, а крепкие руки с силой сжимают его тело. И его сотрясает оргазм, его подбрасывает, колечко мышц резко сжимается, и он обмякает в руках Ричи с протяжным стоном, в голове шумит, а всё тело будто стало лёгким как пушинка, в глазах летают звёзды. Будто из-под воды он слышит громкий стон Ричи и чувствует тёплую жидкость прямо внутри себя. Сил на то, чтобы читать лекции про то, как это негигиенично, просто не остаётся. Ричи выходит из него, но из рук не выпускает, прижимает к себе как самое дорогое, что есть на земле, целует невпопад, в макушку, в щёки, в шею, в плечи, куда только может дотянуться. — Я люблю тебя, Эдс… — шелковисто говорит он, и этот шёпот обволакивает Эдди с ног до головы, его глаза медленно закрываются. Окутанный приятной дрёмой, его разум из последних сил цепляется за мягкие губы Ричи на открытых участках кожи, тёплые и безопасные объятия Ричи, и конечно запах Ричи, который наполняет всё его тело, оседая в лёгких. И он засыпает.