Подвал

— Привет, Кас. Что ты здесь делаешь один? — голос словно был везде, сверху снизу и внутри его головы. — Где твои друзья? Тебе одиноко? Не бойся. — Кто ты? — Я твой друг. Давай поиграем в игру с тобой. Ты ведь любишь веселиться? — котик закашлялся от неприятного запаха. Что-то было не так с ним. — Золотце, ты заболел? Не волнуйся. Всё пройдёт. Давай поиграем. — Во что? — Лабиринт. Отсюда выберется лишь один из вас и этого не избежать. Только один выживет. Если двое выйдут отсюда — они оба… Уйдут навсегда. В каждой комнате будут загадки, а также твои друзья. Твои бывшие друзья. Они тоже хотят выжить. Они хотят домой тоже. Ты ведь не позволишь им обмануть себя? Голос пропал. В глазах мутнело, он слышал собственное сердце.Оно спокойно билось. Когда он огляделся, он заметил на полу стеклянную баночку. Это она так странно пахла. Рядом лежала крышка. Он закрыл её, и зрение стало фокусироваться. Он еле-еле поднялся, облокотился на парту и та сразу рухнула с грохотом. — Не люблю играть в лабиринты. Они странные. Он увидел под сломанными досками ключ. Неужели он был там всё это время? Ключ был острым, резал даже когда тот просто держал его в руке. Осмотрев стол учителя, он увидел там… Марлевую повязку? Она была очень длинная. Каждый шаг раздавался эхом не только от стен, но и в ушах, в голове. Словно сон. Он открыл дверь. Как только Кас попытался вернуть ключ, то порезался. Вот и пригодилась марлевая повязка. С её помощью он выдернул ключ и положил его в карман. Он почти не ощущался, главное про него не забыть. Марлей Кас перевязал ладонь. Его раздражал запах крови, он выводил из себя. Если бы у него были спички, он скорее сжёг рану, чтобы не чувствовать этот запах. Пленник осветил путь впереди — а там лишь тьма, голые стены и много, много разных старых инструментов. Это определённо всё ещё его школа. Но это определённо не то место, куда он попал с друзьями. Он шагнул во тьму. Конца нет этому коридору. Ещё один шаг. Эхо. Снова эхо. Он начинает бежать. Эхо звенит у него в ушах, а тишина давит. Дверь, что он оставил позади, закрылась. Он бежал. Бежал. Впереди лишь тьма. Серые стены словно сужались. Стул. Ещё один. Парты. Много парт. Он бежал. Задыхался. Он плюнул и выключил свет. Во тьме спокойнее. Тот же самый результат, что и с телефоном. Зачем он его включал? Он не знал. Он бежал. Бежал долго. Он обречённо стукнулся об стену и скатился вниз. Как долго он бежал? Задыхается. Сзади медленные шаги. Он снова поднимается, но падает обратно. Руки сковывает страх, ноги словно ватные, вокруг тишина. Он лежал. Как долго лежал? Он не знает. Ему страшно было встать и обернуться. Он не хотел видеть что позади. Оно ушло? Или оно сзади? Стали слышны шаги впереди. Совсем рядом, медленные. Ближе. Ещё ближе. Он закрыл глаза. Сердце словно остановилось. — Кас? Когда он открыл глаза, то увидел брата. Редко можно было увидеть на его морде удивление или шок, но сейчас так и было. Котёнок набросился на брата и вцепился в него мёртвой хваткой. «Оно шло за мной…» — повторял он. Если его брат что-то и говорил, кот не слышал. Только звон в ушах. Знакомый запах перебивал тот неприятный, навязчивый, и Кас начинал успокаиваться. — Кас, ответь! Кас! — Альпин в панике тряс брата за плечи. Только после хорошей пощёчины, тот сфокусировал своё зрение на брате. — Альпин, я не хочу играть… — тут уже его брата начало трясти. — Ты как долго здесь лежал?! Какое играть?! — он срывался на крик. Почему-то его брат от этого успокоился. — Долго… Ты слышал же голос? Ты же слышал его, когда очнулся? — Альпин глубоко вздохнул и поднял с колен брата. — Слышат голоса в голове только шизики, вроде тебя. Если достаточно времени провести в одиночестве — услышишь как кто-то с тобой говорит. Успокаивайся. Как ты оказался здесь? — Я очнулся в кабинете… Но в другом. Вас не было рядом. На полу была баночка… Затем я вышел, и там был коридор этот. Он меня пугал. Я побежал. Казалось бежал вечность. Слышал как дверь сама закрылась и шаги позади себя! — Успокойся. Баночка? -Да… Я её не отпускал. От неё странно пахло. Когда она была открыта, голова кружилась и… — Дай мне её. — без вопросов он отдал её брату. Он открыл банку и почти сразу закрыл. Его глаза сверкнули недобрым светом. — Кто-то дурачится с нами. Там был хлороформ. Не удивительно, что мы все отключились. А ты ещё и лежал долго с этой хренью. От этого и галлюцинации. — Ты такой умный… — Конечно я умный. — он перебил брата. — Без меня ты бы тут и часа не протянул. Пошли. Теперь мы хоть знаем, что тут орудует не призрак, а кто-то более живой. И они пошли вперёд. Буквально через пару метров, они нашли открытый кабинет. Там очнулся Альпин. Всё было перевёрнуто, на доске что-то написано. Кас не успел разглядеть что там было написано, брат его быстро увёл. На доске словно выскребли когтями: «Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ». Сложно поверить, что буквально полчаса назад здесь сходил с ума второй брат: качался из стороны в сторону в уголке комнаты. Голос что-то ему повторял. Повторял снова и снова. Это были правила игры. — Правило первое, выживет только один. — голос бил по ушам, заставляя сжаться. — Правило второе, если ты не устраняешь лично никого из участников — ты проиграл. Правило третье, никогда не забывать правила. У тебя нет выбора. Он задыхался. Он не мог умереть. Он не хотел. Он достоин жизни. Он гений, он заслуживает жизни. Он… Смеётся. Ему весело? Он искал ключи. Их не было. Только парты. Он сломал их все. Он перевернул всё вверх дном и не нашёл ключей. Он оторвал ножку от стула и начал выбивать замок. Удар. ещё один. Он перестал бить по замку и просто выбил дыру. Деревянная дверь легко поддалась. Его рука легко пролезла в столь маленькое пространство и ему удалось открыть дверь с другой стороны. Оказалось, что дверь не открывалась, потому что её подпёрли стулом. Когда Альпин уронил стул, то услышал чей-то смех позади. Тут же обернувшись, в кабинете он всё ещё был один. В глазах потемнело… — Альпин? Ты в порядке? — Кас поймал падающего в обморок брата. — Что с тобой? — Устал. Всё в порядке. Просто нужен перерыв. — А если нас найдут? — Смотря кто найдёт… Его голос был тихим, кажется, он его сорвал. Они сидели в тишине. Это всё больше и больше походило на сон. Касу так не казалось, он не видел никогда сны. Лишь слышал белый шум, когда спал. У брата дёргался глаз. Ещё его руки были все в царапинах, свежих синяках и занозах. Он ничего не спрашивал, ведь успел увидеть, что случилось с партами. И дверь он видел. Он многое видит, но мало думает. Вскоре они собрались и пошли вперёд. Шли они не долго и вышли в большой зал. Там было ещё больше инструментов, проводов и прочего. Альпин постоянно оглядывался, а Кас осматривал каждый метр. Снова этот запах. — Альпи, тут снова запах хлороформа. — Сам чувствую, не дурак. Вокруг было несколько комнат. Вонью несло только из одной. Они подошли к двери, от неё исходил запах железа. Каса сразу стошнило на какой-то стул. Он убежал в другой край комнаты, его глаза нервно бегали. Альпин молча открыл дверь и застыл. Его руки дрожали. Он закрыл дверь. Марк очнулся в другом кабинете. Совсем один, во тьме. В отличии от братьев-котов, он плохо видел в темноте. Зато его обоняние буквально не давало ему уснуть. Он знал, что где-то какая-то дрянь, из-за которой ему плохо. Он пытался выбить дверь. Он ударил со всей силы и боком ударился об ручку. Он тихо заскулил и скатился по двери. — Что такое? Тебе надоело играть? — Кто ты, чёрт возьми?! Выпусти меня немедленно! — Ну, ну, не надо так расстраиваться. Попробуй ещё немного. Давай, я тебя тут подожду. Ты же помнишь правила? А если твои друзья придут за тобой? Если не они тебя убьют, то тебе придётся. Ты правда считаешь, что тебе лучше выжить? — Мы выберемся все и тебе накостыляем в первую очередь! — Или они просто убьют тебя. А затем и друг друга. Или ты всё же убьёшь их? — Никто не будет убит! — Вас никто не выпустит, если вас будет хотя бы двое. Он замолчал. Они ему дороги: вместе дрались, вместе праздники справляли, вместе… Какой будет смысл без них это всё делать? Только они давали ему силы вставать утром, терпеть насмешки… Должен выжить один. Пёс нащупал что-то острое. Даже просто держа это в руке, он её порезал. Один порез. Два. Три. Порезы вдоль вен. В конце концов, еле живой, он перерезал глотку. — Пусть они будут жить, молю… — слёзы стекали по кровавой морде, по запачканной одежде и капали тихо на пол.