Чистилище

В ушах всё ещё звенят отзвуки взрывов, и кажется что руки всё ещё покрыты сажей. Глаза слипаются и открывать их совершенно не хочется. Хотелось просто спрятаться и немного отдохнуть. Больше не было ни холодно ни жарко. Югославия опирается на руки и приподнимает голову, но взгляд её устремлён вниз. По улицам, покрытых растресканным асфальтом ветер гоняет пыль и бумаги. Югославия ловит одну из них на лету. Очевидно, когда-то это было листовкой, но краски стёрлись, а надписи оказались настолько размытыми, что разобрать что-либо было уже невозможно. Югославия села на асфальт и подняла голову вверх. Над ней возвышались величественные, но очень старые здания. Они выглядели такими хрупкими, что, казалось, рухнут от одного только прикосновения. Улица была погружена в ночную тьму, густую пелену которой не соизволили разобрать ни луна ни звёзды. Единственным, что давало здесь свет были факела. Развешенные на столбах вдоль дороги, они бросали на улицу свой необычный свет — красный, дрожащий и какой-то тоскливый. Югославия поднялась с земли, опираясь на столб. Сняла факел и направилась вглубь переулков этого таинственного неизвестного города. И напротяжении всего пути она ощущала на себе пристальный взгляд чьих-то глаз. Ощущение не из приятных. Но у неё, по крайней мере, был при себе огонь. Можно ли им защититься? Югославия считала ,что вполне. Проходя через ряды аккуратных высоток, она обратила внимание на висящие по бокам знамёна. Среди них не было ни одного целого полотна: одни будто кромсали, другие жгли, а третьи были порваны, но не до конца — обрывки всё ещё были связаны тонкими ниточками. Они обречённо трепетали на ветру, грозясь вот вот порваться. Блуждая по заброшенному городу, Югославия не сразу обратила внимание на то, что все часы были будто намеренно разбиты, а летавшие по пустынным улицам газеты не имели даты. Только текст, размытый до такой степени, что его нельзя было прочесть. Высокая тёмная фигура, появилась из-за угла так внезапно, будто бы отстранилась от стены , и начала приближаться к Югославии. Но та так и не двинулась с места. Когда их разделяли всего какие-то несколько метров, Югославия резко вскинула свой факел. И в его красном свечении увидела давно знакомый блеск глаз, правда, слегка подутихший с их последней встречи. Блестнула красная звезда на буроватой шапке-ушанке, такого же цвета, что и шинель. Он смотрел не удивлённо, скорее как-то тоскливо и разочарованно, что чувствовалось словно сквозь будто бы стеклянные, но ещё блестевшие глаза. — Приветствую тебя, Югославия. — так же официально как и много-много лет назад поздоровался СССР. — Союз? — удивлённо пробормотала Югославия — Либо я брежу, либо… — в голове промелькнула не самая лучшая догадка, заставившая её брови невольно приподняться. Не в силах ничего сказать, она уставилась на Союза. СССР только кивнул, подтверждая правильность её догадки. По телу Югославии пробежал холодок. Но лишь спустя пару секунд она осознала, что не от сказанных слов, а от чего-то прожигающего любопытством взгляда за своей спиной. Она резко обернулась. За ней наблюдали ещё несколько пар глаз, что едва-едва освещались факелами. Такие же стеклянные взгляды и знакомые, близкие ей лица. Она снова повернулась к СССР и вопросительно, но не столько с удивлением, сколько с отчаянием посмотрела на него. Союз только тяжело вздохнул. — Добро пожаловать, старая подруга. — он протянул ей свою руку, и она, как ни в чём не бывало пожала её, будто бы не было между всех этих лет и всех разногласий. — Где мы? — минуя формальности спросила Югославия — Что это за место? — Похоже, что это и есть загробный мир… -вздохнул СССР и, поманив её рукой за собой, направился через переулок на другую улицу. Югославия побежала за ним и успокоилась только когда догнала и пошла рядом с ним. Они вышли на другую улицу, на которой уже не было красных факелов. Были какие-то статуи, с расколотыми и побитыми лицами. Было большое разрушенное здание и танки, что направляли на него свои орудия. Они уже не имели возможности сдвинуться с места и навсегда застыли здесь, как и всё в этом мире. Югославия рассматривала полуразрушенную улицу. Вдруг, все фонари разом моргнули, заставив её дрогнуть, а один из домов начал проседать, медленно разрушаться. Оба поёжились от неприятного звука. Союз закрыл глаза и печально вздохнув, ускорил шаг направляясь дальше, в соторону площади. Югославия снова нагнала СССР недоумённо посмотрела на него. — Они разрушают наше наследие… — коротко произнёс он, выводя Югославию на площадь. — Они? Наследие? — кажется, ответ собеседника только больше поставил её в тупик. — Каждый раз когда рушиться какое-то здание или башня… - коммунист усадил свою подругу рядом на скамейку — Они, наши наследники, уничтожают что-то, что осталось от нас… — СССР откинулся на спинку скамейки и прикрыл глаза. Югославия собиралась поставить факел на фонарь, но вдруг заметила дым, что поднимался вдалеке на фоне беспросветного тёмного неба. — Что это там? — спросила она. Услышав её слова, СССР обернулся и посмотрел в ту сторону с нескоторым удивлением. Он встрепенулся, встал и, не став дожидаться Югославию, пошёл в ту сторону. Она лишь недовольно фыркнула ему вслед. «Сколько лет прошло, а манер так и не прибавилось…» — пронеслось у неё в голове. Югославия слезла на брусчатку, которой была устлана небольшая площадь, и побежала за ним. Она специально налетела на СССР и толкнула его в бок. А он только не усмехнулся — она не утеряла своего бойкого характера. Славя… СССР взял её за плечо и они продолжили путь. Однако внимание Югославии привлекло небольшое свечение по другую сторону разбитой улицы. Она увидела силуэт, возившийся у стены, и дёрнула Союза указывая на происходящее там. Тот флегматично повернулся, но увидев то, что привлекло её внимание, вздрогнул. — Ты уверена, что хочешь об этом знать — Союз крепко сжал её плечо. — Почему ты спрашиваешь? - Югославия озадаченно наклонила голову, уже предчувствуя что-то неладное. Союз только молча повёл её вперёд, к загадночному силуэту. Только подойдя поближе, в тусклом свете фонарей Югославия узнала в нём ГДР. Он стоял к ней спиной, на коленях, и словно одержимый пытался восстановить разрушенную стену. Он вертел в руках, рассматривал обломки камней, ставил их на чудом сохранившиеся остатки основания, камни стоять не хотели и падали вниз, ГДР снова и снова ставил их на место, ранил руки об остатки арматуры, но не прекращал своего дела. Югославия сделала шаг к нему навстречу. Обломки камней хрустнули под её ногой. ГДР вздрогнул и резко обернулся. Сперва взгляд его был рассеян, но увидев Югославию, лицо его расплылось в широкой улыбке. — Славя, как же я рад тебя видеть! — ГДР крепко сжал её в объятиях. Она чисто автоматически обняла его в ответ. — Я тебя тоже… Он засмеялся. Югославия вздрогнула. ГДР всегда был добрым и весёлым парнем, но этот смех был каким-то надтреснутым, безумным — не его. Югославия оступила на шаг, и окинула взглядом обломки стены. Заметив её взгляд, ГДР воскликнул: — Оооооо, ты заметила? Это я сделал! — он развёл руками в стороны, стараясь во всей красе показать своё творение — Тебе нравится? — на лице его играла всё та же глупая улыбка, а в глазах плясали безумные искорки. — Выглядит… замечательно… — произнесла Югославия. Прозвучало очень фальшиво — она совершенно не умела врать, но сказать правду ГДР, когда он в таком состоянии, язык не поворачивался. Но тот абсолютно не заметил подвоха и продолжал радостно крутится вкоруг своей стены, что-то бормоча себе под нос. Югославия медленно отступала назад, пока не стала стала вровень с Союзом. Не смотря в её сторону и не дожидаясь вопроса, тот произнёс: — После смерти… ГДР сошёл с ума. Он думает, что если восстановит эту стену, то сможет вернуться обратно. — СССР тяжело вздохнул. - Эй! Это правда! Разве ты не понимаешь зачем мы здесь? — ГДР раскинул руки в разные стороны будто стараясь охватить всё это место — Почему меня никто не хочет слушать?! Нужно просто сделать так, как было раньше, и тогда мы — мы все, сможем выбраться из этой тюрьмы! Югославия, ну хоть ты, ты то мне веришь? — он пристально посмотрел ей в глаза. — Д-да… конечно… — с трудом выдавила Югославия в ответ на пронзительный взгляд. ГДР удовлетворённо улыбнулся, после чего снова вернулся к своей работе. Югославия с Союзом поспешили уйти. Уходя, Югославия не смогла не обернуться. — Не стоит. Он не пойдёт за нами… — голос СССР не дрогнул, но произнося это, он не смотрел ей в глаза. Югославия понимала, почему. ГДР был ему почти как сын, и он должен был ощущать то же, что сейчас бушевало у неё в душе, только в разы острее. Но он привык никому не показывать своих слабостей, потому продолжал старательно прятать взгляд. Проходя дальше по этому странному городу, Югославия увидела Румынию и Чехословакию, что сидели друг перед другом и разговаривали. Обе были облачены в какие-то бархатные одежды. Но, помимо этого их тела были оплетены розами, росшими будто бы из них самих. В то время, как Чехословакия просто была оплетена колючими цветущими побегами, у Румынии одна из таких роз красовалась вместо глаза. Да сам их квартал был будто устелен окровавленным бархатом. Югославия сочла наилучшим решением просто пройти мимо. Что-то со всеми в этом городе было не так. Наконец, они добрались до места, откуда вздымался дым. Ясным, красноватым пламенем горел сбитый самолёт. Он продолжал гореть, но никакие его части не тлели и даже не коптились. Очевидно, это пламя будет гореть здесь вечно. Огонь бросал яркий свет на их лица, и взглянув на СССР Югославия ужаснулись — его лицо и кисти рук были покрыты трещинами. От больших трещин расходились маленькие и эта сеть покрывала всё тело целиком. Это придавало знакомым и близким чертам зловещий и пугающий вид, что заставило Югославию невольно отпрянуть в сторону. СССР не сразу смекнул что произошло, и он удивлённо посмотрел на Югославию. Но потом сообразил в чём дело, провёл по изуродованной коже рукой и усмехнулся. — Можно подумать ты выглядишь лучше… — СССР осклабился и с долей обиды посмотрел на Югославию. Югославия до этого момента даже не замечала трещин на своих руках. Посмотрев на свои ноги, которые были видны сквозь оборванную до колен одежду, она так же обнаружила покрывавшую их россыпь трещин. СССР только усмехнулся. Он забрался по камням, на которые упал сбитый самолёт, достал из-под одного из них обшарпанное зеркальце и шуточно поклонившись отдал его Югославии. Та выхватила его из рук и неверяще рассматривала своё лицо, покрытое такими же трещинами как у СССР. Союз же присел на камни и как за представлением наблюдал за реакцией Югославии. Она же, всё ещё не в силах поверить в происходящие, недовольно повернулась к СССР и надувшись смотрела на него. — Почему ты ничего мне не сказал об этом! — Югославия отбросила осколок зеркала и нависла над Союзом. — Да не переживай ты так… — СССР положил ей руку на плечо, усаживая рядом с собой. — Сюда страны целыми не попадают. — СССР горько усмехнулся и облокотился на камни, которые стояли позади — Все мы сейчас так или иначе деформированы… Либо на физическом уровне… — СССР на секунду замолчал — Либо психически… Югославия плотнее прижалась к нему. Несколько секунд подумав, он приобнял её за плечи. — И что же… Это за место? - Югославия посмотрела на Союза в надежде наконец получить какой-то более-менее внятный ответ. — Если бы я знал, я бы несомненно тебе ответил, Славя. — СССР прикрыл глаза и как-то горько улыбнулся, перебирая в руке камушек. — Но увы, сейчас я могу только предположить что это ад… Ну, или чистилище. — Ну давай, атеист, расскажи мне, как ты дошёл до жизни такой? — Югославия подняла ноги и, согнув их в коленях, обняла и положила на них голову. — Какие только крамольные мысли не придут в голову после смерти. — Союз усмехнулся — Как оказалось, она не даёт никаких ответов, только вопросы. А этот самолёт, как видно, твоя загадка… — И что ты мне предлагаешь с ней делать? — Югославия ещё раз окинула взгядом горящий самолёт. — Мне бы со своей разобраться… - отсюда было видно как стоят застывшие на площади танки — Я ведь тоже не понимаю, почему я здесь… Признаться, я мог ожидать, что буду гореть в аду с чёртиками и котлами, а не маяться со скуки в заброшенном растерзанном временем городе. — Может, отсюда можно уйти? - озадаченно спросила Югославия. — Я пытался. Много раз… Там дальше бескрайнее поле, пройдя которое я снова возвращался сюда — Союз повёл рукой, показывая на начинавшееся там, где кончался город поле с травой и редкими деревьями, за которым что-то светилось. — Тогда может… дождёмся утра и попробуем снова? — Югославия склонила голову на бок и посмотрела на Союза. Взгляд у неё был всё такой же бойкий, в нём читалась решимость. — Мы не дождёмся утра. — СССР похлопал её по плечу — Ты слишком самонадеянная.  В ответ на это Югославия пихнула его в бок. СССР только снова обнял её и они продолжали так сидеть смотря на заброшенный город. Они чётко осознавали, что впереди их не ждёт ничего хорошего, и что скорее всего они застряли здесь навечно. От пламени вечно горящего самолёта их тени продолжали плясать свой незамысловатый танец. Закрыв глаза, они на секунду представили, что снова сидят на тёплых камнях пляжа, а вместо треска пламени до них доносятся звуки отдалённого прибоя. Но всего лишь на секунду.