Лживые жесты

Вещи левитировали прямо в сумку, и Лили сосредоточенно наблюдала за тем, как туда прыгают одежда, книги, небольшие гостинцы от тех немногих родственников, кто все же решил зайти. Особо частым гостем в ее палате был Джеймс, он не оставлял ее ни на минуту, а с учетом, что времени у него теперь было много, то… это уже не казалось фигуральным выражением. В такие моменты, когда Джеймс, сидя на диване около ее кровати, меланхолично перелистывал страницы журнала, о чем-то думая, Лили не могла оторвать от него глаз: он казался ей будто кем-то другим. Открытый, по-прежнему веселый, Джеймс всегда старался поднять ей настроение, а с учетом, что Лили постоянно думала об Альбусе и боль резала ее на куски, это было действительно нужным. И важным. Потому что она чувствовала себя не одинокой, а важной хоть для кого-то. — Я рассказал все Луи, — сказал он в одну из встреч, и Лили, аккуратно попивавшая бульон, резко дернула тарелку, и пару горячих капель попало на ее ладонь. — Во Франции пока никто не знает о Жесте, видимо, наше Правительство пытается оттянуть момент и скрывать информацию, поэтому он очень удиви… — Зачем, Джеймс! — воскликнула резко Лили, чувствуя дрожь во всем теле. Луи нельзя было сейчас приезжать в Англию, а в том, что он точно рванет к ней в такой тяжелый момент, не было никаких сомнений. Только вот Лили это никак не радовало: пока она не разобралась с Жестом и делом своего брата, Луи опасно находиться рядом с ней. Кто знает, что будет с Поттер и что может стать с теми, кто ей ближе всего? — А что такое? — взъерошив свои волосы, спросил медленно Джеймс, явно не понимая, в чем дело. — Надо же было как-то объяснить, что ты не выходила на связь почти неделю, он, между прочем, пытался связаться с тобой через камин все это время. Забота со стороны Луи не только грела душу, но и приносила новые проблемы: убедив Джеймса в том, что кузену сейчас совершенно не стоит приезжать из-за ее плохого самочувствия и отсутствия настроения, она добилась того, что в тот же вечер он передал это все Луи. За ней оставалось лишь малое — обязательно связаться с ним после выписки, и это, несмотря на трудность врать ему в лицо, была все же меньшая из ее проблем. Ведь волновало Лили совсем другое. Нужно было отдать должное, Роза к ней так и не заявилась, и Лили испытывала неимоверное облегчение: вся ситуация с кузиной все еще не была прояснена окончательно, и ее связь со Скорпиусом… это так бесило и вызывало столько вопросов, что Лили не могла спокойно думать над всей сложившейся ситуацией. Но наиболее раздражающим было то, что чертов Скорпиус Малфой к ней так и не пришел. Пролетело уже почти пять дней с того момента, как она пришла в сознание, а Малфой даже не попытался наведаться к ней в палату и хотя бы элементарно проявить участие в ее судьбе, отправить записку или письмо с элементарными вопросами. Можно было сказать, что это делалось в целях конспирации, но разумные доводы никогда не были для Лили слишком сильным доказательством. И она лишь сильнее обижалась, понимая, что никаких причин для обид нет. Однако, несмотря ни на что, время, проведенное в больнице, все-таки взбодрило Лили. За эти пять дней она наконец смогла отдохнуть, и теперь на ее лице не было следов бесконечной усталости; напротив, Лили была решительно настроена, и она была готова, если придется, прыгнуть выше головы, но отомстить за свою семью. К этому времени все факты и рассказ Альбуса уже смогли устаканиться в ее голове и выстроиться в определенную картинку: теперь дело Жеста не было для нее чем-то отвлеченным, казалось, что в этом и есть вся ее жизнь. Мысли о насильственной смерти ее любимых родителей не могли оставить Лили в покое: почему-то именно сейчас, спустя три года, на нее обрушилась вся ненависть к миру и боль от утраты дорогих людей. Сердце сжималось всякий раз, когда перед глазами опять возникали три могилки, и Лили прикусывала губу, сдерживая внутренний рев. Нужно было срочно чем-то заняться, иначе постоянные мысли об ушедших из жизни просто свели бы ее с ума. И именно тогда, наверное, она и решила: ничто теперь ее не остановит, и она не будет, как раньше, прятаться внутри себя и молча подавлять агонию. Нет, Лили завершит дело брата, поставит в нем точку, а раз уж Скорпиус дал обещание, что он уничтожит это Правительство… что ж, этим-то она и воспользуется в первую очередь. Оглядевшись по сторонам, Лили медленно вышла из палаты и бросила последний взгляд на стойку, невольно вспомнив тот ужасный день, когда она увидела… газету с оповещением о смерти Альбуса. Сглотнув, Лили печально отвела взгляд в сторону, а потом остановилась в ступоре, ведь прямо напротив нее всего лишь в нескольких шагах стоял сам Скорпиус Малфой, облаченный во все черное, с аккуратно зачесанной назад челкой. Его руки в черных кожаных перчатках уверенно держали трость, но при этом Скорпиус выглядел таким безразличным, с какой-то ленцой во всем теле. Он любезно разговаривал с колдосестрой, а потом, будто почувствовав ее взгляд, резко поднял свои глаза и усмехнулся, завидев, наконец, ее. Внутри Лили поднялась целая буря чувств: это было и волнение, и ярость, а потом какой-то даже скептицизм. Потому что Поттер не забыла, как радостен он был в день казни Альбуса, как сверкали от торжества его серые глаза. О, теперь она не будет так слепо верить Жесту, и Лили никогда не простит Малфою того, что он все это время скрывал планы Альбуса. И, может, прочтя все ее мысли на лице, Скорпиус еще веселее усмехнулся, а потом направился прямо к ней. — О, мисс Поттер, рад видеть вас в сознании, — он неестественно широко улыбнулся, облокотившись о трость, и к ним тут же подбежала колдосестра. — Мисс Поттер необычайно быстро пошла на поправку! — залепетала девушка, и Лили почувствовала раздражение. Ну да, Малфой, как всегда, делал вид любезного и добродушного паренька, у которого ни тени в мыслях, но ей-то была известна его подноготная. Скорпиус усмехнулся, и Лили вдруг поняла, что за все время, проведенное в больнице, почти забыла о том, как ставить барьер в своем сознание. Безмолвно ахнув, она упрямо посмотрела в его глаза, будто бы угрожая, чтобы он наконец перестал читать ее мысли, но Малфою все было нипочем. Это читалось в каждой маленькой искорке в его глазах. — Я пойду, — быстро залепетала она, обходя эту парочку, чувствуя покалывание на кончиках пальцев. И все же, как рада была Лили видеть его живым и здоровым, и таким… ужасно привлекательным. — Что ж, в таком случае составлю вам компанию, мне все равно по пути, — и, слегка наклонив голову, он обворожительно улыбнулся колдосестре: — Мисс. Возмущенно покачав головой, Лили стремительно направилась к выходу, надеясь где-то в задворках сознания, что он пойдет за ней. И, когда она вышла на улицу, то нерешительно и даже робко обернулась, чтобы посмотреть, насколько далеки ее мечты от реальности. Однако, как и ожидалось, Скорпиус действительно пошел за ней следом, только он особо не торопился и не пытался догнать Лили, а напротив, шел вальяжно и спокойно, словно весь мир мог подождать. И, наконец поравнявшись с ней, он заинтересованно посмотрел ей в лицо, словно пытаясь что-то понять. Лили хмурилась все больше, а потом уже хотела было вслух возмутиться и потребовать у него объяснений, как вдруг знакомый голос заставил ее нервно вздрогнуть. — Лили? Мистер Малфой? — она резко повернула голову и увидела стоящего на последней ступеньке Джейка, который внимательно смотрел на Скорпиуса и у которого на лице было так ярко выражено удивление, что у Лили потемнело в глазах. Это все было не к добру, а когда потом он перевел свои глаза на Лили, то она увидела, что Томас явно начинает о чем-то лихорадочно соображать. И в этот момент ей стало страшно, ведь Джейк может о чем-то заподозрить, и тогда Скорпиус будет грозить такое... Потому, наверное, она попыталась было улыбнуться непринужденно… только улыбка не клеилась к устам. Нервно прикусив губу, она с волнением поглядела на Малфоя, но тот уже не обращал на нее свое внимание, а только пристально и серьезно разглядывал аврора. И выражение лица его было до страшного безэмоциональным. — Добрый день, мистер Томас, — наконец спокойно протянул Скорпиус, приподняв один уголок губ. В его глазах плескалась некоторая надменная насмешка, он явно с презрением относился к встреченному, но при этом его поза говорила о безграничной безмятежности и расслабленности, будто перед ним стоял не главный аврор страны, а всего лишь министерский клерк. Недолго думая, Джейк стремительно приблизился к ним и будто бы попытался своим телом отгородить Лили от Малфоя, на что последний приподнял вопросительно бровь. — Не знал, что вы знакомы, — холодно проговорил Джейк, а потом быстро окинул взглядом Лили из-за спины. В его глазах то и дело мелькало странное беспокойство. — Ну, трудно было игнорировать лежащую без сознания мисс Поттер, — спокойно ответил Скорпиус, и ни один мускул не дрогнул на его лице. — И еще труднее было удержаться от любопытства и не спросить у нее про ее самочувствие, когда мы случайно столкнулись в больнице. Не правда ли, мисс Поттер? — Конечно, — в тон ему ответила Лили, а потом улыбнулась Джейку, следя, чтобы ни один жест не выдал ее беспокойства. — Со мной все в порядке, Джейк. Вот мы и решили пропустить стаканчик пива в баре и вспомнить школьные годы. Она непринужденно хлопала ресницами, смотря на него внимательно, лихорадочно думая про себя, не могла ли она где-то проколоться? Но, услышав про школьные годы, Томас резко оживился и тут же посмотрел на Малфоя, как-то уж слишком азартно сверкнув глазами. — Это не те ли годы, когда я сбил тебя с метлы на решающем матче квиддича, и ты закончил свою карьеру охотника? — слегка насмешливо бросил Томас, и Лили, не сдержавшись, заинтересованно поглядела на Скорпиуса, который не проявил ни одной эмоции, но она видела, как его зрачки потемнели. Она и не знала, что Скорпиус играл за сборную Слизерина, ведь совсем не интересовалась квиддичем. — Кажется, тогда у тебя начались проблемы с ногой, — и он кивнул головой в сторону трости. Слегка отведя голову в сторону, Скорпиус покрутил в руках трость, будто впервые ее заметил, а потом в упор посмотрел на аврора, и глаза у него были ледяные и безразличные. Только Лили была уверена, что он не так спокоен, как ему бы хотелось быть. — Да, бросил, не вижу смысла бравировать физическими данными и пытаться выиграть там, где нужно приложить много усилий. Зачем хватать звёзды с неба? Лучше вовремя остановиться и начать побеждать там, где это воздастся еще большей выгодой, — медленно, растягивая гласные, безразлично рассуждал Скорпиус, а потом бросил мимолетный взгляд на Лили, из-за чего ее сердце на секунду пропустило удар. — Например, нет ничего лучше, чем забрать у соперника то, что ему дороже всего, а потом наблюдать за тем, как он мучается и уничтожает сам себя. Она видела, как напрягся Джейк, как его руки сжались в кулаки и как насмешливо смотрел Скорпиус ему прямо в глаза, будто пытаясь донести какую-то понятную только им мысль. И Лили совсем не понимала, что происходит и почему она чувствует себя так, будто оказалась меж двух огней… неужели Джейк и Скорпиус были врагами в Хогвартсе? Прикрыв глаза, она лихорадочно стала думать, но кроме того, что они были однокурсниками, ничего в голову не приходило. Однако одно Лили знала точно: нужно было срочно уходить, ведь иначе может произойти что-то ужасное, в воздухе уже повисла крайне недружелюбная атмосфера. И именно в этот момент, когда, казалось бы, она должна была как минимум отвлечь Джейка, ее вдруг осенило, и Лили, беззвучно ахнув, прикусила губу и по-другому посмотрела на Скорпиуса. И как она только не могла понять, что Скорпиус был так хорошо осведомлен о Томасе только потому, что тот когда-то давно перешел ему дорогу? И не была ли она частью его замысловатой мести? Не потому ли он изначально обратился к ней за помощью? Сердце ее отбило удар, но сознание упорно пыталось донести: сейчас нужно уносить ноги, а уже потом пытаться оценить ситуацию. Тряхнув головой, Лили громко проговорила: — Ладно, Джейк, мы пойдем, — и, начав спускаться вниз, она обернулась после половины пройденных ступенек и мысленно взмолилась, чтобы Скорпиус просто взял и пошел за ней следом, ведь чем больше времени они находятся рядом с Джейком, тем сильнее вероятность, что он может подумать о том, что Малфой далеко не случайно прохожий, а имеет непосредственное отношение к Жесту. В горле пересохло от одной только мысли, что Скорпиуса тоже посадят из-за одних только подозрений. — До свиданья, — Малфой, видимо, прекрасно все понимая, кивнул головой и медленно стал спускаться, специально, чтобы это не выглядело как побег, и Лили вдруг заметила, как беспомощно смотрел на них Джейк, будто не веря в происходящее. Сердце у нее стучало, как сумасшедшее: не выдали ли они себя сейчас чем-нибудь? Они молча завернули за угол, и Лили спиной все еще ощущала обеспокоенный взгляд Томаса. Было отчего-то противно, словно она стала невольной участницей чего-то мерзкого; словно ее использовали ради корыстных целей. Бросив мимолетный взгляд на спокойно идущего Скорпиуса, Лили прикусила губу и задумалась: она даже не знала, почему он хромает. Она не знала, что у него за отношения с семьей, откуда у него на виске этот длинный шрам и почему он поддерживает связь с Розой, хотя она явно ему не симпатизировала. Если так задуматься, Лили не знала о нем ничего. А он читал ее, как книгу. Так кто же побеждает в этом бою? — Не знала, что Джейк выигрывал тебя в квиддич, — безразлично бросила Лили, пытаясь сыграть на его самолюбии. «Ну же, Малфой, покажи свои эмоции, ты же так не любишь проигрывать», — думала она про себя и смотрела на него исподтишка, подмечая любое изменение. Только Малфой оставался спокойным и безмятежным. — Начинаем играть в манипуляции? — насмешливо спросил Скорпиус. — Что ж, в таком случае тебе придется взять у меня парочку уроков, ибо то, что ты демонстрируешь сейчас, слишком примитивно. И понятно. Если хочешь узнать что-нибудь у человека, не говори с ним о его слабостях. Начинай всегда с восхищения, — Скорпиус перевел свой взгляд на нее, и Лили сглотнула. — Даже если это восхищение — ложь. Резко отвернувшись, она почувствовала, как липкое чувство стыда окутывает ее с ног до головы. Скорпиус был не прост: он умело переводил разговор, скрывал любую информацию и обдумывал каждое свое слово. И, думая об этом все больше, она задавалась лишь одним вопросом: а почему такой человек вообще присоединился к Жесту? Демиан хотел отомстить за свое отчисление, Корвус — за свою сестру, а Икаруса сломила безнадежно влюбленная в Альбуса Алфита. Но что же двигало Скорпиусом? И почему он знал о том, что это Роза сдала Альбуса, но не имел ни малейшего понятия о том, где хранились важные для их дела документы? Знал Демиан, но не правая рука. Значило ли это то, что ее брат не доверял Малфою? Молчаливо прикусив губу, Лили решила, что эти вопросы могут подождать: сейчас нужно было встретиться с Жестом, поговорить с Алфитой и Луи, а потом срочно пойти искать документы. Только ей почему-то казалось, что у Жеста уже был план. В который, наверное, они не посветят ее. — Мерлин, Малфой, — тихо прошептала она, когда от мыслей в голове уже начинало покалывать в висках. — Даже в том, что я отвлекала Джейка, ты смог извлечь выгоду. Ведь ты не мог не знать, как больно ему будет, когда он поймет, что я действую вместе с Жестом. Скорпиус усмехнулся, посмотрев на нее, а потом склонил голову вбок, из-за чего его волосы заискрились от солнечного света. И в его лучах он был каким-то бесцветным: бледный, с платиновыми волосами и серыми глазами — у Скорпиуса даже во внешности не было красок. Один лишь холод, одна лишь безэмоциональность. — Не совсем. Ведь я не говорил тебе рассказывать ему, что ты работаешь на руку Жесту. — Но ты сказал использовать что угодно, лишь бы остановить его! — раздраженно воскликнула Лили, остановившись, заставив тем самым и его поравняться рядом с ней. Внутри нее искрилось непонятное ей раздражение и даже ярость, и все, чего ей хотелось сейчас, это стереть усмешку с его губ. — Я имел в виду более практичные методы, — спокойно бросил он, опять посмотрев на нее тем оценивающим взглядом, что и тогда возле выхода из больницы. В такие моменты, когда его глаза, наполненные какой-то меланхоличной дымкой, в упор прожигали ее, Лили чувствовала свою беспомощность: потому что понимала, что влюбляется всякий раз все больше. И Поттер это не нравилось. Потому что любовь к Альбусу сломала ей жизнь, а что же принесут ей эти чувства? Резко махнув головой, Лили перевела взгляд в сторону, чувствуя какую-то обиду. Ведь из всего выходило, что она лишь расходный материал, к тому же, без особого интеллекта, раз самостоятельно раскрыла свою личность перед человеком, который непременно посадил бы ее. — Я из-за Розы была вынуждена пойти на этот шаг, — резко бросила Лили, опять посмотрев на него, пытаясь одними глазами спросить: зачем тебе она? Ей хотелось пробудить в нем хоть что-то, любые зачатки эмоции, и ей хотелось, чтобы он не думал, что она — идиотка, чьи ошибки он был вынужден исправлять. И Скорпиус, явно все поняв, опять приподнял уголок губ и безразлично, слегка рассеянно, проговорил, прежде чем вновь возобновить шаг: — Да? Больше Лили не пыталась с ним заговорить, хотя и видела, как пару раз Скорпиус слегка наклонял голову к ней, будто ожидая очередной возмущенной реплики, но она намеренно упрямо шла вперед. Внутри была обида и боль, а еще ощущение, что ее опять водят за нос. Поэтому, когда они подошли к одному маггловскому дому, Лили не сразу обратила на это внимание, а когда уже подняла свою голову, то увидела, что Малфой зашел в небольшой проем, на который выходили пожарные лестницы. Пристально посмотрев куда-то в бок, он ткнул палочкой в середину стены, и в тот же момент кирпичи стали расходиться в стороны, и образовалась парадная лестница, по которой он тут же медленно взобрался, постукивая тростью. Открыв металлическую дверь, Скорпиус жестом пригласил ее войти, держа проем открытым. Словно зачарованная, Лили вошла вовнутрь и оказалась в знакомой темной комнатке, где на диванах их уже ожидали Корвус и Алфита, которые полушепотом о чем-то спорили. Однако стоило ей переступить порог, как они молниеносно перестали говорить и внимательно посмотрели на вошедших. Алфита, завидев Скорпиуса, слегка поморщилась, и Лили увидела, насколько бледной стала она с того момента, когда последний раз они виделись. Она будто похудела и осунулась, а под красивыми кошачьими глазами появились легкие синяки. На ней было не по размеру широкое черное платье, и этот цвет будто делал из нее еще большего мертвеца. Сердце у Лили сжалось, и она вдруг вспомнила слова Джеймса, и ей стало так… горько. Наверное, потому что при всех злоключениях Поттер еще хотелось верить в то, что будущее будет намного лучше настоящего. Немного подумав, Лили, мысленно решившись, быстрым шагом подошла к Забини, смотря, не отрываясь, прямо ей в глаза. — Алфита, пойдем, поговорим, — быстро отчеканила Лили тоном, который не требовал отлагательств, и Забини приподняла надменно бровь. — Срочно, — холодно добавила Поттер, чувствуя внутреннее раздражение и бессилие. В конце концов, если Алфита не согласится, то она не сможет ничего сделать. А это просто выводило из себя. — Что ж, Поттер, — прохладно протянула Алфита, заправив упавшую на лицо прядь, и Лили заметила на ее руке маленький, но явно свежий синяк. — Удиви меня. И она вальяжно поднялась с дивана, направившись к лестнице. — Ну, ты идешь? — холодно спросила она, когда заметила, что Лили не сдвинулась с места. Поттер молча кивнула головой и слегка нервным шагом пошла за ней, спиной ощущая пристальный взгляд Скорпиуса. Да, конечно, ему определенно не нравилось, когда происходило что-то, что не было с ним согласованно, и почему-то это понимание приносило какое-то извращенное моральное удовлетворение. Алфита привела ее в соседнюю с кабинетом Альбуса комнату, где в кучу была сложена старая, поломанная мебель, а висевшие на стенах портреты были настолько стары, что изображения на них более не двигались, хотя было видно, что они когда-то были магически заколдованы. Комната была полупустой, и бледный дневной свет проникал из-под щелей, которые образовались между заколоченными деревяшками в окне. Складывалось ощущение, что дом не просто пустовал, а будто лишился хозяина, ведь иначе магическая квартира, а это точно была она, не выглядела бы такой истощенной. Прислонившись к свободной и более-менее чистой стене, Алфита скрестила руки и выжидающе поглядела на Лили, которая испытывала сильное внутреннее волнение — в конце концов то, на что она решилась, может стоить дорого им обеим. — Алфита, уходи из дома, — протянула Лили, а потом на секунду сжала губы, ожидая реакцию девушки. Но та молчала, и нервы у Поттер еще сильнее стали расшатываться. — Лучше тебе жить у меня, потому что… твои родители… они… — Что, они? — холодно процедила Алфита, склонив на бок голову. У нее в глазах зажегся недобрый огонек. — Выгонят из дома, убьют моего ребенка? Что? — Этого нельзя исключать, — быстро залепетала Лили, чувствуя неладное. А потом какое-то странное смущение напало на нее, будто все, о чем ей пришлось или придется говорить, было слишком личным. Она опять робко посмотрела на Алфиту, освещенную этим тусклым светом. Ее широкое платье слегка обнажало торчащие ключицы, и вся она выглядела такой болезненно осунувшийся, что у Лили сжалось сердце. Потому что в этих искрящихся кошачьих глазах больше не было огонька. Одна лишь печаль и горечь. — Конечно, они непременно что-то сделают, — будто не слыша ее, бросила вдруг Алфита, оттолкнувшись от стены. Она стала ходить взад-вперед, нервно прикусывая губу, и вся ее фигурка так и поникла, и платье ее печально раскачивалось при каждом шаге. Перед глазами Лили все мелькал тот злосчастный синяк, и она на секунду задумалась: а не начали ли они делать уже что-нибудь? — Кто-нибудь вообще знает о твоей беременности? Брат? — помолчав, Лили добавила тихо: — Малфой? — Нет! — резко откликнулась Алфита, сверкнув не по-доброму глазами. — Я более не доверяю ему. Он — трус, и черт знает, что от него вообще может ожидать. Малфой, знаешь ли, опаснее, чем мои родители: тем хотя бы жаль меня будет, а этот, — Алфита усмехнулась, проведя рукой по щеке. — Малфой убьет меня вместе с ребенком не моргнув и глазом. Повисло молчание, и Лили, распахнув широко глаза, смотрела внимательно на нервную Забини и не могла понять, почему она так уверена в этом? Чем Скорпиусу может помешать ребенок Альбуса? Прикрыв на секунду глаза, Лили медленно стала вдыхать воздух, пытаясь выровнять дыхание, а потом невесело усмехнулась. Возможно, было еще что-то, о чем она не догадывалась? Распахнув глаза, Лили в упор посмотрела на Забини. А кто вообще такой Скорпиус Гиперион Малфой? — Собери сегодня же вещи и приходи ко мне, Алфита, — наконец проговорила Лили, испытывая страшную тоску где-то внутри. В какой-то момент бессилие напало на нее, и эмоций больше не оставалось. — Так будет лучше для всех. Но Забини лишь хмыкнула, сомкнув себя в объятия. У нее отчаянно ходили туда-сюда глаза, и она будто совсем не знала, куда себя деть. — Я еще подумаю, Поттер. Должна же быть альтернатива. Только произнесено это было с таким сомнением, что Лили поняла: ей просто трудно принять ее помощь. Конечно, смерть Альбуса тяжело далась Алфите, а теперь еще приходилось терпеть его навязчивую сестру. Наверное, Забини просто не сможет без содрогания жить в том доме, в котором рос когда-то он, человек, которого она явно обожала больше собственной жизни и которому готова была отдать все, чем вообще обладала. Не произнеся больше ни слова, Забини резко развернулась и вышла из комнаты, и Лили почувствовала, как внутри что-то так и давит на нее, ноет тихо. Выйдя следом, она бросила печальный взгляд на знакомый до боли кабинет и ощутила, как медленно стали подходить к глазам слезы. Если бы Альбус был жив, все было бы проще: у нее хотя бы были какие-то иллюзии или даже надежды. Но его больше не было. В этом огромном мире Альбуса нет. И почему-то именно сейчас осознание накрывало ее с каким-то ожесточением. Не помогали даже мысли о Джеймсе, которому явно было не легче: ничто, казалось, не могло зашить эту рану на сердце. Медленно спускаясь с лестницы, Лили слышала, как спорят о чем-то Корвус и Скорпиус, но какая-то тоска не давала ей сил сконцентрироваться. Присев в самый уголок дивана, она безвольно смотрела в пустоту и перебирала руками складки платья, не реагируя ни на что. Времени не было, нужно было собраться и мстить, но… почему Лили больше не была ни в чем уверена? Она медленно перевела взгляд на Скорпиуса, который о чем-то говорил с жестким выражением лица, время от времени посверкивая глазами. Расслабленный, непоколебимый, он сидел напротив нее, отложив в сторону трость, и чем дольше Лили всматривалась в него, тем сильнее не понимала: что же он за человек? Когда-то давно Альбус сказал, что она безоговорочно определяет слабые стороны людей, но почему тогда ей не удается узнать их у Скорпиуса? Неужели он так профессионально умел прятать свои эмоции и выставлять чужое нутро? — …таким образом, наиболее благоприятный день — это девятнадцатое декабря, в день итоговой пресс-конференции сэра Локантуса. Там будет много журналистов и свидетелей, поэтому обнародованные нами доказательства не смогут быть проигнорированы или замяты. — Это, конечно, звучит очень заманчиво, — подхватил Корвус, слегка дернувшись корпусом вперед. Он явно был не на шутку взволнованным, и его руки то и дело слегка тряслись. — Но туда не пустят кого попало, каким образом Жест проникнет на конференцию? Скорпиус усмехнулся опять, и Лили сузила глаза, буквально пытаясь разглядеть малейший мускул на его лице. — Да, ты прав, но меня ведь пустят. Послышался короткий смешок, и Лили, словно в замедленной съемке, развернулась, увидев, как насмешливо сжала губы Алфита, яростно взирая на него. А потом, рассмеявшись в голос, Забини так по-злобному сверкнула глазами, что Лили невольно вцепилась рукой в сиденье дивана. Интересно, а почему Поттер всегда слепо считала, что Жест сплоченная организация? Ведь, как ни посмотри, он шел по швам без Альбуса. Значило ли, что никто не ладил друг с другом, и единственное общее, что у них было, это лидер, которого, впрочем, больше нет. — Ты-то? Не смеши меня, Малфой, на такое способен был только Альбус. — Ну так и узнаем, — протянул спокойно он, только глаза его опять потемнели. Что-то явно намечалось. И в этот же момент Алфита резко поднялась с дивана и положила руки на бока, и была она сейчас похожа на разъяренную гарпию, которая могла уничтожить любого одним только яростным взглядом. — Ты просто хочешь доказать нам, что лучше Альбуса, да? — насмешливо говорила она, и по мере того, как Алфита все больше и больше сверкала глазами, Скорпиус лишь холодно смотрел на нее, и в этот момент он выглядел по-настоящему пугающим. — И почему ты вообще возомнил себя нашим лидером? Запомни, Скорпиус — ты не он, и никогда не станешь. — Эй, Забини, остынь, — поднялся со своего места Корвус, пытаясь развернуть ее к себе лицом, но она лишь топнула ногой и вырвала свою руку из его хватки. — Да как ты не видишь? Малфой только и делает, что все скрывает: ты знал, что Альбус не планировал сбегать? А знал ли ты то, что, оказывается, его сдал не братец, а Роза, с которой наш многоуважаемый Малфой спит? И не смотри на меня так! Я не дура, чтобы верить Уизли, которая строит из себя святошу, — Алфита замолчала на секунду, а потом подошла чуть ближе к Малфою и слегка нагнулась. — Ты думаешь, я не могу сама узнать то, что меня интересует, а, Скорпиус? Нет ничего проще разговорить одного из авроров на одном из званных вечерков у нас дома. И, видишь ли, можно узнать так много интересного, что аж голова кружится, — ее голос сорвался, и она яростно прикусила губу, а потом, поддавшись к нему еще ближе, проговорила тише. — Скажи-ка, а не твоя ли вина, что умер Демиан? Ведь, как-никак, именно ему доверял Альбус больше всего. И именно он его правая рука. И, о Мерлин, как же все удачно сложилось: в один день Жест потерял лидера и его поверенное лицо. Ну просто дьявольское веселье! Ошарашенная, Лили внимательно смотрела на Скорпиуса, испытывая какую-то взрывную волну. С каждым словом она начинала понимать, что совсем ничего не понимает, хотя, казалось бы, ей довелось говорить с самим Альбусом. Черт возьми, а было ли хоть что-то, в чем она была осведомлена? Знала ли Лили хотя бы крупицу правды? И Малфой молчал, по-прежнему смотря на Алфиту ледяным взором, не отрекаясь, не отнекиваясь, не пытаясь защититься. И лицо, мраморное и бледное, оставалось безмятежным, н-е-ч-и-т-а-е-м-ы-м. — Нет, Забини, в одном ты все же ошиблась, — наконец медленно протянул Скорпиус, подперев голову рукой, локоть которой он взгромоздил на подушку. — Ты все же дура. Она громко и яростно фыркнула, и было это скорее похоже на рев, а потом, дернувшись, как будто ее ошпарили кипятком, Алфита быстро вышла из комнаты, не забыв громко хлопнуть металлической дверью. — Черт, да что это с ней такое, — тихо проговорил Корвус и пошел следом, тем самым оставляя Лили наедине со Скорпиусом, и она уже не была уверена, что это то, чего бы ей хотелось сейчас. Большие настенные часы тихо и мерно тикали, и Лили, словно зачарованная, молчаливо смотрела на его бледное лицо, и вдруг поняла одну вещь: Скорпиус выглядел до невозможности усталым. И только что же его так тревожило, неужели смерть Альбуса? Или дальнейшая реализация их плана? Размолвка с Алфитой? Что именно это было? И, смотря на него дольше, она чувствовала, как сердце ее, наперекор разуму, медленно начинало проникаться к нему сочувствием. Будто вся его усталость и тайная злость, которая все же был достаточно очевидна для нее, становились заботой Лили; будто ей вообще могло быть дело до человека, который, похоже, вполне мог сам подстроить арест и смерть ее брата. Потому что Скорпиус со своей насмешливостью и безразличием выглядел до того несчастным, что внутри нее накрывалась волна какой-то всепоглощающей нежности к нему. И чтобы не забыть этого, Лили начинала вспоминать статьи из газет о терактах, яростный шепот людей за ее спиной, безразличный, пустой взгляд Альбуса и все те сломанные надежды и возможности, которые когда-либо были у Лили и ее семьи. Ей просто хотелось обвинить во всем Скорпиуса и тем самым успокоиться, но почему же выходило так туго? — Документы в твоем доме, — наконец проговорил Скорпиус, поражая тишину. Но Лили молчала, смотря на него прищуренным взором. — Нужно посмотреть, что именно Альбус успел составить. Скорее всего, там всего лишь часть, а остальное… придется искать где-то здесь. К сожалению, о их местоположении знал только… — Почему умер Демиан? — резко проговорила Лили, сжав руку в кулак. Скорпиус безразлично прошелся взглядом по ее лицу и посмотрел куда-то в сторону, будто что-то вспоминая. И, когда тишина затянулась до неприличия долго, Малфой наконец безразлично проговорил, будто все это не имело ни малейшего значения: — Мы убегали с квартиры Альбуса, когда за ним пришли авроры. Поспешная трансгрессия никогда не заканчивается чем-то хорошим, а в случае Демиана… его расщепило, — и он медленно погладил шрам на левом виске, который тонкой нитью тянулся до глаза. Шрам был длинным и бледным, но все же виднелся на лице, когда он поднимал свою белую, как снег челку. Только вот, вспоминая все упреки Алфиты, Лили почему-то начинала думать, что в этой истории опять все было ложью. Разве мог здоровый волшебник так сильно пострадать от такой нелепости, как трансгрессия? И почему тогда такой профессионал, как Скорпиус, не смог оказать ему первую помощь, которая точно бы способствовала выздоровлению мистера Роули? Во рту резко пересохло, когда Лили резко прошептала, глядя на него во все глаза: — Ты убийца, Скорпиус. И он дернулся всем своим телом и посмотрел на нее так, будто впервые увидев. Только взгляд его не стал ни более злым, ни мрачным, напротив, Малфой через секундную задержку в своей вальяжной манере усмехнулся и ласково проговорил, будто объясняя что-то ребенку: — Я убиваю людей, а ты убиваешь собственные надежды. Боюсь, мы в равной степени аморальны. А в таком случае не тебе меня осуждать, ведь ты не лучше, ma chérie. Да и откуда ты знаешь, что именно двигало мной? Может, — он задумчиво посмотрел опять куда-то сквозь нее, и впервые Лили увидела, как на этом холодном лице проступила странная болезненная эмоция, — я преследую самые что ни на есть благородные цели. А может, мне так кажется, и все мы просто жертвы амбиций и тщеславия. Однако даже при таком раскладе ты все еще не лучше меня. Ведь если я смогу жить в любом случае и при любых обстоятельствах, то ты, Лили, нуждаешься в постоянной поддержке. Ты слабая. И апатичная. Все, что у тебя есть, — какая-то поистине мизантропская ненависть к этому миру. А теперь и подумай, нужно ли тебе наше общение и стоит ли его портить такими громогласными заявлениями. Почувствовав, как в момент оледенели ее пальцы, она поняла, что будто забыла, как дышать. Лили лишь слушала эту размерную речь и начинала сомневаться во всем, что когда-либо знала. Ей казалось, что Малфой — чертов кукловод, который манипулирует ее сознанием, выстраивает там нужные ему постройки своими лживыми жестами, словами. И только почему ей так отчаянно хотелось верить ему? Неужели лишь потому, что он делал то, чего не допускал даже Альбус: говорил с ней так серьезно и открыто, будто не ее все всегда считали дурой и недостойной отца; и так чертовски, просто до ужаса понимал всю ее сущность. Распахнув глаза шире, она вдруг поняла одну вещь: он прав, она не сможет без поддержки. Ей нужен тот, кто бы смог быть с ней, несмотря ни на что; для кого не будет проблемой ни то, что она лжива, ни то, что эгоистична. Поттер нуждается в том, кого бы смогла полюбить до беспамятства и благодаря которому эта любовь, превращающаяся в ненависть, стала бы ее самой главной силой. А значит, Лили Поттер навсегда заберет Скорпиуса Малфоя себе. Первоначально, конечно, отомстив за всех тех, кого ей пришлось потерять.