Синдром

Меня зовут Стейси и я – одиночка. Не то чтобы я страдала мизантропией... Нет, я люблю людей, а они почему-то не любят меня. Возможно, из-за моих некрасивых ушей. У меня нет тех, кому я могла бы свободно рассказать о себе, о том, что у меня внутри. Даже родителям. Хотя, они заботятся обо мне, но всё равно, есть между нами что-то такое, что разделяет нас. И я искренне завидую, когда в кино показывают, маму и дочь, как двух самых близких подруг. Мне непонятно, как мама может кинуть дочери в руки пачку презервативов и отправить веселиться в клуб. Мои бы привязали меня цепями к столбу, но в клуб не отпустили. Мои родители имеют консервативное отношение к жизни. Они из тех, для кого лесбийский брак это страшный грех, или татуировка – символ разврата, девственность, я конечно же должна потерять в первую брачную ночь, и конечно же в идеале забеременеть после этого. Но это мне не грозит, потому что, если у меня нет друзей, то и парня быть не может. Моё одиночество настолько глубоко, что я где-то на подсознании отталкиваю тех редких людей, что знакомятся со мной. В своё время люди сделали из меня закомплексованную девочку, которая боится даже поздороваться. Не знаю, зачем им это было нужно, но своего они добились: у меня нет ни одного хорошего воспоминания о начальной и средней школах, лишь вечная травля и слёзы. В старшей школе такой агрессии больше нет, но и с ней ушло всё общение. Я заняла место за последней партой и посвятила всё своё время новым знаниям, в перерывах мечтая о прекрасном принце. Я всегда была влюбчивым человеком. Мне нравились многие актёры, певцы, учитель информатики, сын маминой подруги, но ни от кого и никогда моё сердце не билось так, как, как написано в художественных книгах. Хотя, я думала, что по-настоящему влюблена в Эрика (сына маминой подруги). Я писала ему любовные письма, представляла его всегда рядом с собой, плюшевого мишку, которого я всегда беру с собой в кровать, звали Эриком. Я даже однажды напилась и звонила ему, что-то высказала. Родители после этого со мной три дня не разговаривали, и мама перестала общаться со своей подругой. Это было давно, и, вспоминая у меня появляется лишь улыбка на лице, иногда, конечно, мне стыдно, но это была моя самая большая влюблённость. Старшая школа нашего городка не отличалась какими-то успехами. Это была самая обычная школа, где учились самые обычные дети. У нас были обычные уроки, и выпускной в конце года тоже должен стать самым обычным. По привычкам, которые делают мою жизнь рутиной и напоминают не заканчивающийся сериал с дебильными заставками, я оставляю свой велосипед возле стойки, поправляю лямки рюкзака, набираю больше воздуха в лёгкие и прохожу мимо учеников смотря себе под ноги. Неуверенно здороваюсь с одноклассниками и учителями, встречающимися на пути. Подхожу к шкафчику, оставляю сумку, беру нужные учебники и ручки и иду в класс. Вот, моя обычная жизненная заставка. Когда-нибудь сменится сезон на «Университет» и она тоже поменяется, добавив новые действия. – Эй, Роджерс! Подожди! – я даже не сразу понимаю, что зовут меня, пока на плечо не падает тяжёлая рука одноклассника. – Патрик? Чего тебе? – Как это чего? Домашку, конечно же. По геометрии. Мне никогда не было жаль давать списывать. Я не считала это чем-то сверхъестественно дорогим. Было всё равно, ведь главное я сама понимала материал, и с учителями держала достаточно хорошие отношения. А тот, кто списал...это были их проблемы. Я молча отдала толстую клетчатую тетрадь Патрику, и на этом наше сегодняшнее общение закончилось. Уверена, нам обоим это определённо понравилось. «Меньше общения с ушастой Стейси и ты не заразишься» – главное правило, моих одноклассников. Я услышала его случайно в средней школе, помню, потом с трудом заставляла себя ходить в школу и делать вид, что мне всё равно. Мне было бы легче это перенести, но я услышала это как раз от Патрика. В детстве мы дружили, и я успела к нему привыкнуть, а потом, началась школа и он очень подло поступил. Конечно же, он не знает, что я услышала, и каждый день просит домашнее задание, а я – тряпка. Уроки проходят скучно. Перемены тоже. Обедаю я, как обычно в одиночестве, слушая, как за спиной смеются Элис и Сэм – самые популярные девочки в школе в компании симпатичных Дэна, Билла и Льюиса. Всё настолько рутинно, что, несмотря на начало учебного года, я чувствую день сурка, пока рядом со мной не приземляется одноклассница по прозвищу Тусовщица. На самом деле её зовут Зои*. Она очень изменилась за последний год. Раньше, она была громче всех, она манила людей, часто устраивала вечеринки, а теперь она стала тише. Взгляд очень изменился. А ещё она часто напряжена, бывает, отвечает невпопад, злится, и старается держаться ото всех подальше. – Привет, Стейси! – я никогда не думала, что люди вроде неё, за которыми всегда увивается свита, могут помнить имена таких людей, как я. – П-привет – от неожиданности, я даже заикнулась. Но она сделала вид, что не заметила и откусила большой кусок от своего сэндвича с курицей. – Не обращай внимания, я такая голодная, что съем слона. – Ничего, Зои. – Я привыкла называть людей по именам, но она не ожидала этого, и подавилась. –Ты умеешь хранить секреты? –Да, конечно. Я ни с кем и не общаюсь, чтобы что-то рассказать. – Хорошо, потому что я больше не смогу держать это в себе. Но нам нужно встретиться вне школы. Где-то на нейтральной территории. Я боюсь, что меня может кто-нибудь услышать. Можно поговорить в парке на Пятой авеню. Давай часов в пять вечера? – Но это же конец города. Там же лес. – Да, там лес, зато, велика вероятность остаться неуслышанными. Это очень большая тайна. – И почему ты доверяешь её именно мне? – Ты поймёшь... После нашего разговора я так и осталась в полном заблуждении, и я бы в жизни не согласилась, если бы не удивительный дар Тусовщицы заинтересовать. До конца уроков я едва досидела. Мозг уже не воспринимал информацию, я нервно стучала по столу, смотрела в окно, грызла колпачок ручки, делала всё, что угодно, только не слушала учителя. На остальных уроках Зои больше не появилась. Зато одноклассники на меня странно поглядывали и переглядывались друг другом, будто что-то знали. Кто-то даже посмотрел с сожалением, но я проигнорировала явный намёк на то, что мне следовало оставаться дома. Сердце билось, как шальное. Интуиция запрещала идти туда, но я всё равно ровным почерком вывела на бумаге предупреждающую записку для родителей « Не переживайте. У меня появилась подруга. Я ушла к ней» и побежала в парк на Пятой авеню. Этот парк казался мрачнее, чем он был на самом деле. Я помнила его другим. Моё время пребывания в этом месте всегда попадало на осень. Деревья умели слушать, когда мне было горько и срочно нужно было выговориться. Но это в самых тяжёлых случаях, а так я обходилась небольшим сквером возле дома. Те деревья тоже умели слушать, но эти хранили самые страшные тайны. Когда я приходила сюда, парк всегда встречал меня тепло и светился золотом из-за листьев. Здесь всегда была сказка, незаметная магия летала в воздухе. И, как говорила Зои, было невероятно тихо. Так тихо, что слышалось собственное сердцебиение. Парк не был любимцем гостей. Здесь не было развлекающих клоунов, статуй, озера с уточками, просто деревья, среди которых прятались незаметные серые скамейки. Обычно, здесь находили своё счастье интроверты. И зона комфорта размером в несколько метров не была нарушена. Зои сидела на скамье, и, обняв колени, смотрела в одну точку. Мне кажется, она не сразу заметила меня. Конечно, мы все знали, что Зои похищали в прошлом году. Мы выходили на поиски всем классом, каждый готовился к тому, что он, возможно, увидит труп. Одноклассники скучали по ней, и, иногда позволяли себе сказать что-то вроде "Лучше бы Стейси пропала, было бы не так заметно". Было обидно до слёз, какое-то время, я даже ненавидела Зои, и всем сердцем желала, чтобы она нашлась живой. — Почему я? — мне было по-настоящему интересно, хотя в голове уже был ответ. — Потому что ты никто. — Спасибо, тогда я пошла. — Стейси, я хотела сказать, что ты непопулярна в школе, к тебе не прислушиваются, значит и секрет ты сохранить сможешь. Не пойми меня неправильно. — она опустила левую ногу на дорожку и подцепила носком кроссовка жестяную звездообразную пивную крышку. — А если я задумаю тебе мстить? Ты-то персона популярная, почему бы мне не пойти и не рассказать...например, Саманте твой секрет? — за меня говорила обида, и я уже жалела, что осмелилась открыть рот. — Ты права, ты можешь рассказать, и твой поступок будет на твоей совести. А ты не любишь пачкаться. Разве нет? — Хорошо, я слушаю тебя. — Нет, Роджерс, ты еще не готова выслушать меня. Ты злишься... Пройдемся? — Скотт достала из кармана пачку с жвачкой и протянула мне пару подушечек — Как там говорится? Мир. Дружба. Жвачка? — Да. Как-то так. Становилось прохладнее. Мы шли засунув руки в карманы, чтобы согреться. Почти помогало, но всё равно чувствовался мандраж. *История о Зои Скотт. Планируется, как приквел в цикле книг о пропавших девушках.