lovers

      Джек выходит из огромного офисного здания, кажется, сделанного из стекла. Мужчина, вышедший на крыльцо вместе с ним, открывает огромный чёрный зонт и быстро спускается по лестнице, уходя в неизвестном направлении. Джек делает то же самое, но уходит в противоположную сторону.       В Сиэтле дождь идёт уже бесконечное количество дней. Скоро город в нём захлебнётся. Люди двигаются по тротуарам друг за другом, шаг в шаг. Синхронно открывают зонты, когда выходят на улицу. Почти у всех плохое настроение под стать погоде.       Джек Дилан Грейзер ничем не отличается от других. Только его эмоциональное состояние зависит далеко не от наличия или отсутствия дождя.       Он уныло плетётся по улице, смотря себе под ноги, наступая на некоторые лужи, иногда содрогается всем телом от холода, зарывается носом в кашемировый шарф и сжимает левую руку в кулак в кармане пальто.       Ну давай, столкнись со мной случайно прямо на этой чёртовой Колумбии стрит!       Джек всё так же идёт по широкой улице, кишащей людьми. ***       Финн любил целыми днями засиживаться в студии. И не всегда в компании своих коллег. Он просто заходил в уютное помещение, включал тусклый свет и брал в руки гитару. Мелодия медленно лилась из-под тонких, длинных пальцев, обволакивая комнату. В такой атмосфере очень не хватало сигарет или косяка. Ужасно хотелось закурить. Отпустить свой разум куда подальше. Смешать мысли так, чтобы невозможно было прочесть ни одну из них. И прикрывать глаза от искусственного счастья и удовольствия. Да. Так совсем хорошо. Нет этих проблем, которые нависают над тобой грозовой тучей, а ещё похуже, пекут горячим солнцем.       Но Вулфард не курил.       Поэтому он просто брал гитару и начинал играть, хмурясь от невесёлых мыслей в голове. Они плавно перетекали из одной в другую. Они почти мешали вздохнуть, стискивая горло. Финн и сам не замечал, как уже во всю «драл» медиатором струны, как стирал кожу кончиков пальцев. Не замечал, как плавная, спокойная мелодия переходила в громкую и резкую. Не замечал, как слёзы покрывали пеленой его глаза и уверенно скатывались по щекам. Один раз всё перешло в настоящую истерику. Одна струна лопнула под сильным натягом, хотя такого не случалось никогда. Вулфард кричал, рыдал. Он разбил гитару об пол, замахнувшись со всей силы. В студии больше не было звучания бешеной музыки, но она всё ещё играла в ушах Финна.       - Ненавижу! Как же я ненавижу!       Если бы кто-то со стороны наблюдал за парнем, то однозначно испугался бы. Финн был не в себе. Ярость, гнев, сожаление, обида, ненависть… Целый коктейль эмоций захлестнул бедного парня, который был просто не готов к взрослой жизни. А он столкнулся с ней слишком рано. Никто не говорил ему, что будет так тяжело. Так больно. Никто не говорил, что безответственный поступок – это не всегда несделанная домашняя работа по химии. Никто не говорил, что собственные необдуманные шаги могут привести к огромной утрате чего-то по-настоящему дорогого. Никто не говорил, что он может оказаться трусом, чтобы вернуть эту утрату.       И он потерял.       Вулфард лежит прямо на полу, предварительно подложив под голову подушку. Он медленно перебирает пальцами струны, играя какую-то привычную мелодию. Глаза закрыты. Дыхание почти ровное. Сейчас, как никогда, ему хочется исчезнуть. Так, чтобы никто даже и не вспомнил о том, что когда-то на планете Земля проживал Финн Вулфард.       Ему настолько плохо, что аж хорошо.       Ну напиши хоть строчку. Хотя бы одно слово! Почему же ты молчишь?       Финн всё так же лежит в студии с гитарой в руках. ***       - Я лечу в Ванкувер.       - Что…? Правда?       - Да.       - И надолго?       - Пока не знаю.       - Тогда… Эм… Я мог бы встретить тебя. Если хочешь.       - Финн…       - Если не хочешь, тогда не буду!       - Нет, я… Я хочу.       - Ладно. Когда вылет?       - Завтра ночью.       - Ясно. Кинь потом номер рейса.       - Да. Хорошо.       - Ну… Увидимся.       - Пока. ***       Джек уже получал багаж. Перелёт был совсем коротким. Он даже не успел заснуть, поэтому любовался сначала видом ночного Сиэтла, а потом Ванкувера. Грейзер был уставшим, слегка сонным, и он бы прямо сейчас завалился спать, если бы не осознание того, что буквально через несколько минут он увидит Финна. Впервые за полгода.       Финн.       Как же он скучал. Господи, что за слово такое банальное – «скучал»?! То, что чувствовал Джек одним «скучал» не опишешь. Он даже не знает, что сказать Вулфарду при встрече, ведь их отношения слишком непонятны, неоднозначны, неустойчивы. Какие вообще могут быть отношения, если они живут в разных городах и едва ли пишут друг другу раз в неделю, потому что боятся показаться навязчивыми. Чёрт, да Джек бы писал ему без остановки, звонил бы ему и болтал часами о всякой ерунде, а если бы тем для разговора больше не было, они бы начали говорить о погоде. Зато Джек бы слышал голос Финна. Такой родной и сто раз поменявшийся со дня их знакомства.       - Джек!       Грейзер узнает голос Вулфарда из тысячи, даже если они перестанут общаться ещё на десяток лет. Поэтому он оборачивается, когда уже хотел потянуть за собой чемодан к выходу из аэропорта, и сначала замечает только кудрявую макушку, а только потом высокого парня, несущегося с другого конца холла. И как только Финн разглядел его? Джек замирает на пару секунд и просто не знает, что ему, чёрт возьми, делать! Но проходит мгновение, за которое он вспоминает всё. Всё, что было между ними. И это всё заставляло Джека дышать. Заставляет его дышать до сих пор. Это всё стоит того, чтобы ещё раз расстаться на шесть месяцев, но увидеться вновь, читая взгляд напротив, как уже заученную наизусть книгу.       Финн этого стоит.       Вулфард вглядывается в глаза Грейзера, когда между ними остаётся около пятидесяти метров, и шокируется от этого взгляда, потому что он совсем не это готов был там увидеть. Глаза Джека кричат: «Боже, как я скучал!» Глаза Джека умоляют: «Беги быстрее, моё сердце может остановиться прямо сейчас!» Глаза Джека тихо прибавляют: «Как ты мог оставить меня?»       Грейзер срывается с места, бросая чемодан, и несётся на встречу. Дыхание сбивается моментально. И не от бега, а от волнения, от предвкушения. Он хмурит брови и чувствует, как в уголках глаз скапливаются слёзы.       Момент.       Соприкосновение.       Столкновение.       И в следующую секунду они уже целуются, параллельно захлёбываясь в слезах. Джек крепко обхватывает Финна за шею, зарывается в густые волосы пальцами, оттягивает шелковистые пряди, царапает кожу головы короткими ногтями. Поцелуй получается голодным и страстным, но вместе с этим невозможно нежным.       - Мне тебя так не хватало, – шепчет Джек, всхлипывая, и вновь припадает к губам.       - Я тоже скучал, Джек, – тихо отвечает Финн, уже почти задыхаясь, но не в силах оторваться от желанных губ. Пусть он умрёт прямо сейчас в этом чёртовом аэропорту, на этом самом месте, но он продолжит целовать Грейзера, прижимая его к себе за талию.       Они стоят посреди огромного холла аэропорта, на них удивлённо смотрят и оглядываются прохожие. Наверное, они сейчас выглядят, как актёры какой-то сопливой мелодрамы. Но им всё равно.       - Почему же ты забыл? Почему бросил меня? – в бреду продолжал шептать Джек между поцелуями. И эти вопросы скорее были заданы в пустоту, потому что, на самом деле, ему совсем не хотелось услышать ответ.       - Прости меня. Прости! Я не забывал. Никогда не забывал, – говорил Вулфард. – Боже, как же я скучал! ***       В машине Джек сидит на коленях Финна, повернувшись боком к нему и сложив голову где-то в районе ключиц. Вулфард прижимает к себе Грейзера так, будто бы имеет на это полное право. Будто бы и не было тех шести месяцев разлуки, которая случилась из-за него же, Финна. Он целует Джека в макушку, вдыхая душистый аромат шампуня, каждые пятнадцать секунд.       И вообще-то стоило бы задуматься о том, что делать дальше. Завтра, например. Что говорить, потому что сейчас они просто обязаны обсудить всё, что произошло, и всё, что будет происходить дальше. Вот только оба лишь молчат, пытаясь сосредоточиться одновременно на каждом месте соприкосновений, пытаясь концентрироваться на дыхании рядом, на биении сердца.       Они едут в дорогой отель, находящийся в самом центре города, где остановился Джек на ближайшие… Он и сам не знает, сколько пробудет здесь. Изначальной задачей его посещения Ванкувера была деловая встреча, на которой он должен был подписать очередной контракт с какой-то фирмой для рекламы.       Но ведь в Ванкувере живёт Финн. Джек, кажется, думал только об этом. Поэтому он надеялся на встречу с ним. Хотя бы на глупое столкновение в каком-нибудь минимаркете. И он решил позвонить ему. Даже не пытаясь предугадать реакцию, просто набрал его и сказал, что летит в Ванкувер. И он был рад, когда Финн предложил ему встретить его в аэропорту.       Счастлив ли Джек сейчас, находясь в тёплых объятиях Вулфарда? Счастлив ли он сейчас, прижимаясь к нему всем телом? Да. Он определённо счастлив. ***       По комнате разносятся хриплые стоны, шёпот, учащённое дыхание, шорох ткани.       Всё произошло слишком быстро. Они просто зашли в номер и тут же накинулись друг на друга, словно изголодавшиеся. Сдирали друг с друга одежду, как ненормальные. Наспех выправляли из-под матраса натянутое одеяло, не отрываясь друг от друга.       И вот сейчас они лежат в одной постели, слившись воедино. Во всех смыслах. Джек судорожно сжимает в кулаке помятую простынь. Финн нависает сверху, уткнувшись носом куда-то в ухо Грейзера. Одеяло едва ли доходит ему до поясницы, в то время как Джек обвивает ногами талию Вулфарда, тем самым стягивая ткань всё ниже.       Окна во всю стену открывают прекрасный вид на ночной Ванкувер. Несмотря на полное отсутствие освещения, в номере достаточно света. Соседние небоскрёбы ярко светятся подсветками и рекламными вывесками, а незашторенные окна пропускают их сияние. И всему городу сейчас видно то, что происходит в номере отеля, где остановился Джек Грейзер.       Финн одной ладонью оглаживает возлюбленное тело под собой. Проходится пальцами по шее, проводя большим по выпирающему кадыку, пересчитывает рёбра. Он будто бы рисует какой-то незамысловатый узор, ведя по впалому животу, который подрагивает и втягивается ещё сильнее, когда чувствует уверенное прикосновение. Этот путь продолжается вплоть до самой коленки, задерживаясь раскрытой ладонью на внутренней стороне бедра.       Вулфард мягко целует острое плечико. Он аккуратно обхватывает запястье той руки, которая с силой сжимает простынь, и раскрывает напряжённую ладонь Джека, переплетая с ним пальцы. Тянет руку выше и оставляет над головой Грейзера.       - Джек! – шёпот. – Джек.       - Финн!       Дыхание губы в губы. Смазанный, мокрый поцелуй. Целоваться практически невозможно, ведь они едва ли дышат.       Вулфард движется в непостоянном темпе. Толчки иногда плавные, а иногда слишком резкие, выбивающие громкие стоны из горла Джека.       Они оба чувствуют приближение пика, и Финна, кажется, окончательно уносит в море удовольствия, потому что он не сдерживаясь стонет в шею Грейзера, ускоряет ритм движений и шепчет всё, что появляется в его мыслях, которые и так смешались в один большой комок: «Я так люблю тебя», «Я скучал, Джек», «Прости, что не был рядом», «Прости, что оставил тебя», «Будь со мной». Грейзер едва ли улавливает слухом то, что льётся изо уст Вулфарда, и пытается обработать полученную информацию, хоть и выходит не очень.       - Я тебя чувствую, – зачем-то говорит Финн. Это так странно, но именно эти слова сейчас подходят больше всего. Именно они сейчас важнее и сильнее всех в мире "Я люблю тебя".       Джек тоже его чувствует. Всем телом. Всей душой. Каждой клеточкой своего нутра. Ментально и физически.       Финн обхватывает одной рукой член Джека, и тот, будто в шоке, распахивает глаза, аж подрываясь с кровати. Но потом падает обратно на подушки и протяжно стонет. Вулфард начинает совершать рукой какие-то движения, не отдавая себе отчёта в том, что он делает, но, кажется, всё правильно, потому что Грейзер под ним готов расплавиться. Сгореть прямо в этой постели.       - Финн, я… Ах! Боже, – Джек уже в следующее мгновение забывает, что хотел сказать.       Грейзер мечется под Вулфардом, выгибается до боли в позвоночнике и кончает. Финну просто хватает посмотреть на Джека, который в данный момент находится на пике удовольствия. Грейзер закатывает от наслаждения глаза, содрогается всем телом, неуверенно ведёт подушечками пальцев по выпирающим лопаткам Вулфарда, но в итоге, не сдержавшись, царапает кожу. Он притягивает Финна ногами ещё ближе к себе, тем самым заставляя того войти до упора, и сжимается внутри, зажмуриваясь. Вулфард почти в испуге широко распахивает глаза, жалобно сводит брови, раскрывает рот и тихо тянет букву «А».       Приятно до боли.       Финн аккуратно опускается на тело Джека, но не выходит. Пару минут они приходят в себя, точнее пытаются это сделать, но всё ещё находятся в состоянии блаженства.       - Тебе не было больно? – спрашивает Вулфард в шею Грейзера.       - Мне было хорошо, – отвечает Джек, зарываясь одной ладонью в густые, слегка влажные волосы Финна, и целует его туда, куда попадает – в переносицу. – Очень хорошо.       Грейзер прикрывает глаза на несколько секунд, наполненных тишиной, разрушаемой лишь выравнивающимся дыханием. Но потом тихо спрашивает, подняв глаза:       - А тебе?       Финн улыбается уголками губ.       - Мне тоже с тобой было очень хорошо. Даже слишком, – с паузами отвечает он.       - То, что произошло… Это было на эмоциях, и… – через пару минут начинает Джек, но оказывается прерван.       - Нет. Не смей говорить, что это лишь эмоциональный всплеск, – твёрдо говорит Вулфард, вновь нависая над Грейзером. – Я так скучал! И теперь, когда ты рядом, когда у меня есть возможность вновь смотреть на тебя, вновь прикасаться к тебе, я не отпущу тебя.       - Финн, ты почти не звонил полгода. Шесть месяцев! Ты свёл наше общение на нет. Всё, что у нас было. Просто сказал, что нужно это прекратить и уехал обратно в Ванкувер. А теперь ты решаешь всё вернуть?! Так не бывает! Я даже не знаю о причине нашего резкого… разрыва.       - Я просто… Джек, тебе было пятнадцать, когда мы перестали быть просто друзьями, и я затащил тебя в эту пучину своей любви, и… Я просто подумал, что ты всё-таки должен найти себе кого-то… другого. Кого-то получше меня к семнадцати годам. И встретить взрослую жизнь по-нормальному!       - «По-нормальному» – это с какой-нибудь девчонкой, помладше меня, со светлыми волосами, отличными оценками, грандиозными планами на будущее и спокойным образом жизни? Так?       - Я…       - А обо мне ты не думал, Финн? Ты задумывался, хочу ли я встретить «взрослую жизнь» по-нормальному? – он замолкает, но ответа не получает. Радует хотя бы то, что Вулфард не отводит взгляд, а уверенно смотрит в глаза. – Ты думал, а хочу ли я вообще быть с кем-то, кроме тебя? – шёпотом прибавляет он.       - Джек… – выдыхает Финн и испуганно мечется глазами по его лицу.       - Ты эгоист. Ты говорил, что любишь меня, но, когда тебя начал тревожить абсолютно бессмысленный вопрос о каком-то будущем, ты всё решил один. За нас двоих. Ты думаешь, что это так круто – слышать твои жалкие оправдания того, что нам надо расстаться, что у тебя теперь слишком много работы, что ты будешь постоянно занят, что ты собираешься вернуться обратно в Ванкувер и погрузиться в карьеру и что на меня просто не будет хватать времени?! Не такой уж ты занятой, чтобы быть не в силах видеться хотя бы пару раз в неделю со мной! А Ванкувер! Зачем ты вообще сюда вернулся, если вся работа у тебя в Сиэтле? Ты жил там месяцами, учился там, работал. Ты был со мной! – Джек тяжело вздыхает. – Неужели этого было мало?       - Нет. Этого было достаточно. Более чем. Я кретин. Я просто не думал, что ты тоже… тоже что-то чувствуешь ко мне. Серьёзное.       - Финн, я люблю тебя! – Джек в шоке распахивает глаза и с упрёком смотрит на Вулфарда. – Неужели я не доказывал эти слова? Неужели у тебя были причины сомневаться?       - Нет. То есть… Я не знаю.       Они молчат с минуту. Всматриваются в глаза напротив. Пытаются что-то прочесть друг в друге. Финн аккуратно выходит, слегка отодвигается и ложится на бок рядом с Джеком, лицом к лицу, устраивая свою ладонь на его скуле. Плавно водит пальцами по тонкой коже. Он обводит взглядом каждую родинку, каждую складочку на лице; запоминает.       - Мне было так плохо без тебя, – всё-таки выдыхает Грейзер и закрывает глаза.       Вулфард чувствуют накатывающее разочарование в самом себе и стыд. Как он мог его бросить? Как он мог его отпустить? Джек всегда был рядом, и, да, он доказывал свою любовь, хотя этого и не требовалось, потому что Финн был слишком поглощён и окрылён собственными чувствами к мальчишке!       Он притягивает к себе Грейзера, и тот утыкается носом в шею Вулфарда. Финн натягивает на них одеяло и тесно прижимается к Джеку, согревая его.       - Я знаю, – тихо отвечает он. Да, он знает, потому что самому Вулфарду было плохо. – Мне тоже. Я просто не знал, как жить. Внутри как будто… дыра образовалась, – Финн морщится от собственных слов. – Я задыхался с каждым днём всё больше и заставлял тебя испытывать то же самое. Мне так жаль. Я ужасен.       - Тш-ш-ш, – прерывает его Джек, крепче обнимая руками. – Тихо. Успокойся.       - Я больше никогда не позволю тебе чувствовать подобное из-за меня. Если ты, конечно, позволишь мне всё исправить, – он замирает и, кажется, даже перестаёт дышать. Грейзер будто и не замечает этого, а лишь говорит:       - Конечно, я позволю. Ты ведь теперь будешь со мной?       - Да. Боже, да! Конечно! – Вулфард немного отодвигается, обхватывает лицо Джека ладонями и нежно целует парня. – Я буду рядом. Всегда, – шепчет он, утыкаясь носом в макушку Грейзера.       - Это всё, что мне нужно.       Вот почему настроение Джека зависит не от погоды Сиэтла. Вот почему никакие сигареты не помогут Финну утопать в искусственном удовольствии. Потому что настоящие эмоции вызывают лишь тёплые объятия любимого человека, его счастливая улыбка, мягкие прикосновения.       Потому что настоящее счастье вызывает любовь.