Ошибка резидента

             

***

             Рассказ Гэндальфа подходил к концу.       Маг уже поведал о штурме Карадраса и ночном нападении призрачных волков. Слушатели спустились вместе с Братством в величественные и мрачные залы Мории, с волнением выслушали о неравной битве и погоне, закончившейся падением рассказчика в бездну вместе с балрогом. Впрочем, о его чудесном возвращении они знали и раньше, поэтому Гэндальф не стал останавливаться на нем.       Он вел свою аудиторию через чудесный Лориэн и спускался вниз по Андуину. Силою слова рисовал перед внутренним зрением грандиозные статуи Аргоната и заставлял испуганно вскрикивать на стремнинах Сарн Гебира.       Путь был долог и труден. Хранителя Кольца преследовали самые ужасные слуги Врага, его брали в плен орки, его подстерегали чудовища; ему строил козни безумец, одержимый Кольцом и местью; он скитался по сумрачным пустошам Мордора, теряя силы и страдая от жажды и паучьего яда. Не раз и не два великая миссия висела на волоске, и лишь невероятные, непредсказуемые стечения обстоятельств, которые нельзя было назвать иначе, чем чудом, позволяли походу продолжиться.       Апофеозом повествования стала схватка возле Огненной Расселины и падение Голлума в пламенную бездну.       — Так сгинуло навсегда Единое Кольцо, а вместе с ним — и бо́льшая часть силы Саурона, — вещал Гэндальф, и валар внимали ему. — Без нее не мог он существовать более в телесной оболочке и вновь обратился в бесплотный дух. Но столь велика была его Сила, заключенная в Кольце, что вздрогнула Роковая Гора, зашаталась земля под ногами, из глубин исторглось пламя и потекло по склонам, сметая все на своем пути и озаряя кровавым светом вечную ночь Мордора!       Послышались громкие всхлипы, перемежающиеся сдерживаемыми рыданиями.       — В чем дело, Ниенна? — участливо склонилась в ее сторону Йаванна.       — Мне жалко маленьких хоббитов! — прорыдала та в платок. — Они же погибли в этой страшной катастрофе, бедные крошки! И такой ужасной смертью...       Жест, которым Гэндальф остановил Ниенну, был полон горделивого величия.       — Неужели, о Ниенна, я, твой самый верный ученик, не подумал об этом? Разве я мог бросить на произвол судьбы тех, с кем прошел столько лиг трудного и опасного пути, тех, с кем делил кусок лембас и глоток воды, тех, кто верил в меня, тех, кто исполнил свой долг до конца? Конечно же, я все предусмотрел заранее! Я понимал, что трудно будет войти в Мордор, но еще труднее будет оттуда выйти. Но ведь есть Великие Орлы, которых Манвэ, — маг учтиво, но не теряя достоинства, поклонился Владыке Ветров, — в своей милости отправил гнездиться в утесах Севера. Поэтому, едва только миссия Хранителя Кольца оказалась выполненной, я послал орлов с заданием непременно найти хоббитов и принести их ко мне. И орлы с честью выполнили мой наказ, разыскали хоббитов среди беснующихся стихий и спасли их невредимыми.       — Ах, как это чудесно! — пылко воскликнула Вана. — Они, наверное, уже потеряли всяческую надежду — и вдруг такое воистину сказочное избавление!       — Да, получилось очень впечатляюще, — согласился Гэндальф не без самодовольства. — Но о сказочности не может быть и речи, только точный расчет и мудрое предвидение.       На этом он окончил речь и посмотрел на величаво восседавшего Манвэ. И все остальные тоже посмотрели на Владыку Ветров. Однако тот как будто не заметил, что рассказчик умолк. Манвэ по-прежнему сидел, слегка склонив голову, и взор его был устремлен в неведомые глубины всего сущего, а уши выказывали печаль. Неподвижные молчаливые валар не спускали глаз со своего Короля. Гэндальф переступил с ноги на ногу и тихонечко кашлянул. Потом огляделся. Потом посмотрел себе под ноги. Пересчитал разноцветные плитки пола насколько хватало взгляда. Ничего не изменилось. Тогда он оперся на посох и стал ждать.       Медленно текли минуты. Наконец Манвэ закончил свое мысленное путешествие от седой древности до отдаленного будущего, поднял голову и посмотрел на стоящую перед ним фигуру в ослепительно белых одеждах.       — Я выслушал тебя, Олорин! — произнес он своим звучным красивым голосом. — Одно только осталось мне непонятным: почему вы сразу не полетели на орлах?