***
Ричи, возможно, раньше никогда не замечал этого, но цвет глаз Эдди имеют свой особенный оттенок коричневого. Не шоколадный, не кофейный, не чайный. Он все вместе взятое и одновременно ничего из этого. Этот цвет порой завораживает своей глубиной. Ричи не хочет думать о том, что определённо тонет в тёплой радужке, пока сам Эдди восторженно рассказывает о новом выпуске Бэтмена. При этом его глаза так блестят-блестят!.. Ричи готов продаться в рабство только лишь за эти глаза. И это не преувеличение, определённо не оно. — Билл сказал!.. Но вот оно, опять. Одно простое начало предложения, а сердце Ричи уже сдаёт все позиции. Это так чертовски тупо — расстраиваться из-за того, что твой лучший друг восхищается кем-то реально крутым (окей, да, Большой Билл реально крут, с этим ничего не поделаешь). Одна часть Ричи кричит — нет, даже вопит, — «Это ещё ничего не значит! Ты ведь тоже восхищаешься Биллом!»; в то время, как вторая часть так же громко орёт «Ты никогда не будешь с ним! Эдди уже влюблен!». Ричи приходится снять очки, чтобы вытереть несуществующие (пока) слезы в глазах. Эдди, заметив как внезапно погрустнел Тозиер, замолкает. Он печально поджимает губы и тянет свою ладошку к ричиному лбу, чтобы измерить его температуру. Да, сейчас лето, но этот полный, блять, еблан мог заболеть даже в такое время. — Всё хорошо, Рич? — спрашивает Эдди, заглядывая в его глаза и смахивая непослушные кудри со лба, чтобы удостовериться в том, что его друг не подцепил какую-то дрянь. Сейчас его глаза не кажутся слишком уж большими, потому что эти ужасные очки с огромными линзами он снял. А Ричи просто стоит, как идиот, не в силах вымолвить и слова. Вот он, тот самый чарующий эффект глаз Эдди. — А? Аг-га, все круто. Лучше не бывает, — отмахивается Ричи. И лоб его вроде нормальной температуры. — Мне просто стало жарковато при мысли о… — Еще хоть одна шутка про мою мамку, идиот, и ты получишь по яйцам!***
— Как д-думаешь, Рич, Ст-тэн хоть к-каплю любит мен-ня? — спрашивает Билл, бухой вдрызг. Он ни с того, ни с сего заявился к нему в дом с этим совершенно тупым вопросом и бутылкой вискаря в руке! — Я думаю, чувак, тебе нужен отдых… — Ответь! Глаза Ричи наполняются грустью. — Не расстраивайся, но Стэн-мэн не из тех, кто пойдёт по извилистой тропе. Его родители точно уже выбрали какую-нибудь милую еврейку, с которой он и проведёт остаток своей жизни. — честно отвечает Ричи. Он уже отобрал полупустую бутылку из чужих рук. — А теперь давай спатки, Билли-бой, завтра у тебя будет трудный день…***
На следующий день Билл, конечно же, большую часть событий не помнит, а голова его трещит по швам. Он ещё пару часов лежит в постели Ричи, бездумно пялясь в потолок, на котором висят звезды, вырезанные из жёлтого картона. Они старые-старые, Билл помнит, как делал такие же ещё в детском саду. Но тогда Ричи, кажется, не ходил в детский сад из-за ветрянки или типа того. Так откуда же?.. Билл хочет остановиться на том, что Ричи все же не болел тогда. — Что за хрень вчера была, чел? — спрашивает Ричи, подавая другу стакан воды и пару таблеток аспирина, что он успел стащить из общей аптечки, пока родители не видели. — Без понятия, — отвечает Билл. Но Ричи, несомненно, сам уже догадался в чем дело. Господи, клоунада какая-то. Скажите ещё, что завтра к нему заявится Майки, заливаясь горькими слезами и спрашивая, любит ли его Бен. Бр-р, Ричи ежится от подобных мыслей. Этого им не хватало.***
Они с Эдди лежат на кровати Ричи, когда случается это. Ричи тогда нежно обводил пальцем веснушки на чужих щеках, и, да, у него тоже есть веснушки (возможно, у него их даже больше), но касаться всегда было приятней именно эддиных. Он лежит на животе, подперев одной рукой подбородок, пока Эдди, раздумывая над чем-то очень-очень серьёзным (судя по его съехавшим к переносице бровям и тонким морщинкам на лбу), просто пялился в потолок. Ричи перебирает маленькие точки, которые к лету стали тона на три ярче, представляя, как солнце буквально расцеловывает эти щеки, и на них цветут веснушки. — Эй, Рич, — тихонечко зовёт его Эдди, все ещё разглядывая звезды, которые он сам когда-то и подарил другу, потому что тот пропустил несколько дней в детском саду. Он будто даже не замечает этих ласковых прикосновений на своём лице. — Мм? — лениво отзывается в ответ Ричи, уже перейдя к тонкой шее. Возможно, со стороны это выглядело слишком не по-дружески. Возможно, сам Ричи хотел, чтобы это выглядело не по-дружески. — Мне кажется я хочу поцеловать, — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-скажи-что-хочешь-поцеловать-меня-ну-пожалуйста-Эдс, — мальчика. Вот так просто. Ни имён тебе, ни конкретики. Ричи позволяет себе разочарованно выдохнуть, и Эдди уже готов был принять этот разочарованный вздох на свой счёт, как Ричи понимающие качает головой. Вообще-то, сегодняшний день должен был стать идеальным: сначала они с Эдди сходили на утренний сеанс в кино, разделив одну колу на двоих, затем зашли в кафе, находящееся неподалёку, а после пришли и завалились на ричину кровать, ничего не делая, даже не разговаривая. Потому что в тот момент им и разговаривать не нужно было, обоим просто нравилось лежать вот так, бок о бок. Это даже было похоже на свидание! Но тут Эдди внезапно нагрузился своими мыслями и… — Я тоже, чувак, — Ричи хочет сказать не «чувак», а «любовь моя», но быстро исправляет сам себя, этот факт немного раздирает его душу, — возможно, вся эта гомо-хрень заразна, и Билл нам передал её. Это же он первый запал на пацана? Эдди что-то неоднозначно мычит. Его маленький кадык под чужими прикосновениями дёргается, Ричи чуть приподнимает уголки губ на это движение. — А какого именно мальчика ты хотел?.. — осторожно интересуется Эдди, повернув к нему свою голову. Господь правый, этот астматик может выговорить все те суперсложные названия болезней, а повторить дважды слово «поцеловать» — нет? — Ну-у, — Ричи судорожно придумывает какую-нибудь тупую шутку, чтобы уйти от этого вопроса, однако сдаётся под мягким взглядом глаз. — Помнишь, в Дерри как-то приезжал брат Бауэрса? Мы все ещё очень удивились, что у такого отморозка может быть такой клёвый брат. — Ага… — Мы с ним играли в автоматы, и я… Ну, ты понял. Ричи откровенно лжет, ведь единственным мальчиком, которого он всегда хотел поцеловать, был Эдди. От этой лжи его щеки покрываются неравномерным румянцем. Эдди лишь облегченно улыбается. Он тоже тянет руки, чтобы зарыться ими в вьющиеся кудри лучшего друга. Сегодня они точно заснут в объятиях друг друга.***
Ричи никогда и подумать не мог о том, что в его организме могут жить цветы. До этого момента, само собой. Этим вечером он, ну, знаете, удовлетворял свои подростковые нужны… Дрочил. Он дрочил, ага. На светлый образ Эдди, конечно же. Грудь тяжело вздымалась, пока рука, будто живя отдельной жизнью, ускорялась. Ричи откинул голову к стене, закусил губу, лишь бы не выстанывать чужое имя так громко. Под веками словно отпечатались эти охуенно тонкие ножки в охуенно коротких шортах. Внизу живота что-то с силой дернулось, будто узел, связанный туго-туго, причиняющий много-много неудобств, в один момент сам собою развязался. Но там, внизу, было и что-то ещё. Ричи не сразу это почувствовал. Лишь когда он вышел в ванную, чтобы смыть вязкую сперму с руки, понял, что это было за чувство. Его вдруг одолело сильнейшее желание проблеваться и откашляться. Вместе с тяжёлым кашлем в белоснежную раковину медленно-медленно оседали тонкие лепестки, некоторые из которых были порваны. — Блядская блядь, — выругался Ричи, прикоснувшись к одному из них. Он наскоро смыл следы своей невероятной тупости, лишь бы забыть об увиденном. В эту ночь его мучали кошмары.***
— Я думаю… — голос Эдди затихает на некоторое время. Сегодня он напился в хламину, посему язык его был развязан дальше некуда. Ричи даже удивился, сколько всего можно узнать, напоив Каспбрака. — Я думаю, мне н-нравится… И снова стихает. Ричи судорожно поправляет очки. Эдди, лежащий в гамаке так близко (и далеко одновременно), казался нормальным. Эдди, напившийся вдрызг, прижимающийся к нему, Ричи, казался другим. Сердце Тозиера и так ходило ходуном, а тут ещё и это «я думаю, мне нравится». Ричи прижался щекой к щеке Эдди. — Ну давай, спагетти, договаривай. Торжественно клянусь не ржать. — Я-думаю-мне-нравится-Билл! — выговаривает Эдди, пожалуй, даже слишком быстро и чётко для пьяного подростка. Сердце Ричи трепещет в груди запертой пташкой; сердце Ричи разваливается на миллиард потускневших осколков. Ты клоун, Ричард, самый настоящий клоун. — Скажи хот-ть что-нибудь, Рич… В своих мыслях он и не заметил, как покраснели глаза Эдди. Да он был на грани того, чтобы расплакаться прямо тут! Ричи ощутил себя самым огромным в мире придурком, потому что Эдди явно не виноват в том, что Ричи влюбился именно в него. Эдди уж точно не виновен в том, что сам влюбился в Билла. Пальцы Ричи начали ласково, успокаивающе поглаживать чужие вьющиеся волосы. — Всё в порядке, Эдди, — Ричи старается не выдавать хруст разбитого сердца в голосе, — я не осуждаю тебя. Ты все ещё мой лучший друг. У Эдди на лице расползается благодарная улыбка, а сам он спешит обвить Ричи своими тонкими ручонками. Это объятие вроде и топчет по и без того разгромленному сердцу, а вроде и осторожно склеивает его заново, по кусочкам. Возможно, и то, и то. Вопрос лишь в одном — в каком порядке. Ричи обнимает Эдди одной рукой в ответ, продолжая перебирать волосы. А утром, когда Эдди, все ещё едва пошатываясь, ушёл домой, Ричи задыхался над белоснежной раковиной, сплевывая свое сердце вместе с лепестками. Так себе подарочек, если честно.***
Ричи на протяжение двух месяцев с того самого дня пытался облегчить себя мыслью о том, что Биллу уже нравится один неудачник-еврей, зачем ему Эдди, верно? На самом деле, мысли эти были чертовски эгоистичны, ко всему прочему, Эдди был милым, так что в него легко влюбиться. Ричи ведь запал на этого спагетти. Так что да, два месяца его спасали подобные мысли. Лепестки он, все же, время от времени откашливал, иногда это были насквозь сгнившие, чёрные-чёрные. Но ко всему привыкаешь, не так ли? (нет, иногда не так, но это одна из тех вещей, о которых Ричи предпочитает не думать.) И вот, по истечении двух месяцев, Ричи заметил это. Они с Эдди привычно лежали на гамаке, уже был конец июня, так что Эдди опять начал напяливать на себя эти ебаные порнушные шорты. Его бедра иногда медленно оголялись, что совсем не медленно доводило Ричи до (стояка) нервного тика. Так и сейчас, красная ткань потихоньку открыла часть светлой кожи, где красовалось маленькое красное пятнышко, подозрительно похожее на засос. В лёгкие будто сажи набрали. Ричи начала пробирать какая-то странная и неожиданная паника, кашель подступал к горлу, а весь мир сузился вплоть до этого гамака. Он судорожно спрыгнул с него, пробираясь наружу, на воздух, что было довольно затруднительно, потому что перед глазами стояли чёрные пятна. Эдди испуганно соскакивает, готовый оказать первую помощь. — Ричи? Ричи откашливается прямо на лестнице, когда лишь его голова оказалась на воздухе. Ты придурок, Тозиер, настоящий придурок! А если это просто аллергия или типа того? Паника потихоньку угасает с этими мыслями, а вот кашель продолжает рваться из горла. — Ты в порядке? — Эдди бережно кладёт руку на спину Ричи, пока тот медленно опускается обратно. — Ага… — Я просто немного умираю. — Мне просто в горло попала пыль. Блять. Эдди ласково гладит его. Он улыбается так мягко и облегчённо. — Я только спросить хотел… — Ричи сглатывает, когда слегка тянет ткань на ногах выше, чтобы увидеть то-самое-красное-пятнышко. Возможно, ему это и вовсе показалось, и сейчас он выставляет себя полным извращенцем и ещё большим придурком. Но… нет. Оно на прежнем месте. Глаза Эдди расширяются, а щеки краснеют. — Что это? Впрочем, судя по смущенному лицу, это всё же засос. Ричи, будто в тумане, отнимает руку от мягкого бедра. Он оказался прав, эта мысль не дарит ни капли радости. Блять. Просто блять. — Мы не хотели афишировать это так скоро, — осторожно начинает Эдди шёпотом, и тут-то Ричи снова охватывает боль разбитого сердца. Ричи не дурак, Эдди знает это. — Но ты мой лучший друг, и я доверяю тебе, Рич. Мы с Биллом… встречаемся. Это типа… засос. В полумраке этого подземного домика румянец Эдди будто светится. Ричи влюбляется только сильнее и крепче. — Ох, чувак, я рад за вас, — растерянно отвечает он. Голос даже не дрожит, это блядское чудо. Ричи хочет покричать «Билл — ебаный мудак! Он ночью сопит в подушечку и мечтает трахнуть Стэна! Не ведись на это!». Ричи хочет покричать «Зато я люблю тебя больше жизни, спагетти! Я готов носить тебя на руках до конца жизни! Я бы никогда не причинил тебе вреда!». Ричи молча хлопает Эдди по плечу и возвращается к гамаку. — Не смотри на меня так, — говорит он, — я реально рад, Эдс! Это просто немного неожиданно. Я даже не знаю, как это произошло, хотя я твой лучший друг! Чувствую себя преданным. Эдди весело смеётся, заваливаясь под бок. Это ебаный мазохизм.***
Шёл конец августа, и всю последнюю неделю хлестали дожди. Сегодня, вроде, тоже должно было быть холодно и сыро, однако солнце с самого утра покорно грело землю. Всю эту неделю Ричи не видел Эдди: то слишком сильный дождь, то отец нагрузит работой, то у него забит нос. Вчера он вновь зашелся в приступе кашля, лепестки вырывались из горла последующие пару часов. Это определённо не было хорошим знаком и стоило бы, по крайней мере, подойти к матери, но он желал оставить эту тайну до гроба. А до гроба ему, судя по всему, недолго осталось. Итак, сегодня Ричи смог достать любимую рубашку, а чёртов свитер запихнуть подальше. Он смог выпросить денег у родителей, чтобы сходить с Эдсом в кино. По дороге к чужому дому, Ричи все больше жаждал увидеть его улыбку. И глаза. И ноги. И самого Эдди. Румянец пополз по его щекам. — Эй, Эдс, пошли в кино? — с порога спрашивает Ричи, не скрывая бесконечную надежду в глазах. Эдди удивлённо распахивает глаза, за его спиной, в доме, слышится какое-то копошение и голос Билла. Билла. Не судьба, видно. — Прости, Рич, — Эдди выглядит действительно сожалеющим, он даже не вскрикнул привычное «не зови меня Эдс!». Ричи заранее простил его. — Сегодня мы с Биллом хотели немного… потусоваться наедине. Ричи рассеянно кивает, пока Эдди рассыпается в извинениях. Билл появляется рядом, вопросительно глядя на происходящее. В краткий миг Ричи здоровается (и, вероятно, прощается) с Биллом, кивает Эдди, что ничего страшного, и после того, как Эдди закрывает дверь, отбегает к мусорному ведру. Бутон. Б у т о н. Его было невъебенно больно сдерживать и откашливать, но самое ужасное то, что воздуха все ещё не хватает. Ричи приводит в дрожь мысль о том, что воздуха ему уже никогда не будет достаточно. Бип-бип, Ричард. С тебя хватит.