Ричи окинул разрушенный пару секунд назад старый дом взглядом. Вместе с домом разрушилось все: логово чертового, мать его, клоуна, который отобрал жизнь его друга, который уже никогда не станет для него чем-то большим, никогда вообще, в целом, не станет. Потому что он мертв. А вместе с ним погибла и первая любовь Тозиера.
27 лет. Чего бы Тозиер не забыл из приключений с ребятами, но Эдди Каспбрака он забыть не смог бы никогда. Никогда не забывал, а теперь не забудет, даже если сильно захочет. Ведь он видел все собственными глазами, прямо перед собой. И ничего не сделал. Мягкие волосы темного цвета, который Каспбрак до сих пор аккуратно укладывал, и карие глаза, сверкающие на солнце, в которых Ричард тонул даже через столько лет, веснушки, которые с трудом можно было теперь заметить на его щеках и носу, и усталые глаза, --видимо, Эдс очень уставал от стресса на работе или в семье. Для Ричи он все еще казался прекрасным и снаружи, и внутри. Даже то, что тот до сих пор боялся микробов вокруг него нравилось Ричарду. Он ведь почти не изменился.
Рич видел смерть своего друга и того, кого он любил намного больше, чем просто друга, своими глазами. Прямо перед ним. По его вине. Здесь, минуту назад. И он уже ничего не сможет ему сказать, не сможет сделать ровным счетом
ни-че-го.
Казалось, время остановилось для Ричи. Ему хотелось кричать во весь голос, чтобы все услышали, как «Эдвард Каспбрак умер по его чертовой вине!» Если бы только Эдди не пожертвовал собой для того, чтобы сам Рич остался жив, то он, Ричард, сам бы с радостью подох бы в том самом логове этого чертового клоуна, только бы это чудо, греющее его сердце, осталось жить. И если оно больше не грело бы
его сердце, то лучше уж чье-то, кто заслуживает его гораздо больше, чем какой-то тупой Балабол, который за столькие годы ничуть не изменился.
Безысходность убивала Ричарда. Если бы его не оттащили, если бы они попробовали вытащить Каспбрака? А вдруг, получилось бы? Вдруг, в больнице ему бы помогли? Столько вопросов, на которые Тозиер уже не найдет ответов. Обхватив руками свою голову мокрые от сточных вод и крови Эдди волосы подушечками липких пальцев, он присел на землю, тихо всхлипывая. Кажется, что его лицо искривилось настолько же, насколько только могло. Может, ровно так же, каким оно было у Пеннивайза перед смертью. Но в гримасе ужаса и горя. Ведь он мог что-то изменить, но ничего не сделал. Лучше бы он умер. Лучше бы Эдди остался в живых и спокойно бы прожил жизнь со своей толстухой, которой Ричард бы все равно никогда не стал. Лучше бы этого клоуна и в помине не существовало. Лучше бы…
В голове крутилось столько «
если» и «
почему», что голова Ричи вот-вот обещала взорваться. Он залился громким плачем, будто бы был ребенком, не способным контролировать свои эмоции, голос никак не подавлялся, а слезы стекали по щекам даже при том, что он давил на глаза ладонями настолько сильно, насколько только мог.
Все вокруг начало размываться, рушиться. Реальность расплывалась в глазах и Рич перестал что-либо видеть и понимать. Его затрясло и он резко раскрыл глаза. Проснувшись в холодном поту, он чуть не упал со стула, на котором и спал секунду до этого. Видимо, заснул перед шоу. Почувствовав вибрацию в кармане штанов, которая и стала причиной конца его сна, который он пообещал себе обязательно обдумать, он, тяжело дыша, потянулся за телефоном. Обхватив свою голову рукой, как бы мысленно успокаивая себя и осознавая все, что только что произошло в его голове. Приняв звонок от незнакомого номера, он приложил телефон к уху.
— Ало? — какой-то знакомый голос заговорил в трубку телефона. — Ричи? Это Майк.
***
Рвотные позывы тут же прилили к грудной клетке, а потом и к самому горлу, и Тозиер, чувствуя, что больше не выдержит, выбежал на лестничную площадку. Сегодняшний, пусть и не плотный, завтрак, оказался где-то снизу лестничных проемов. Дверь справа от него распахнулась и оттуда выбежал взволнованный парень.
— Чувак, какого хрена?! Еще минуту назад все было в порядке! — пока Ричи переводил дыхание или, скорее пытался его перевести, взволнованно заговорил второй. Сейчас он задыхался, и ему вспомнился тот самый Эдвард Каспбрак, ему вдруг показалось, будто у него самого была астма прямо сейчас. Все, что было у него во сне резко отдало в голову и он вдруг испугался, что это могло стать правдой. Вся остальная речь прошла мимо Ричарда. Он принял предложенную салфетку и вытер нижнюю часть лица, убивая последнее чувство волнения. Или ему показалось, что он его убил.
— Нормально. — и Тозиер зашел за дверь, до шоу оставалось всего 60 секунд.
***
