Fly to heaven

В квартире жутко воняет лаком, но Антону совершенно плевать, что скажет Арс, когда вернётся домой. Он сидит на подоконнике, смотрит в окно и думает о том, как же его всё это заебло в край. Третий слой лака ложится на ногти неровно и криво, но Шасту похер, он сейчас пойдёт мыть посуду и половина всё равно отколупается. Глубокий чёрный с блёстками, как звёздами, смотрится на его длинных ноготках божественно. Антон, покачивая ногой, думает, что назло обломает их к чертям о спину Попова, который и умоляет его эти ногти отращивать и красить. Шасту хочется рассмеяться и, расплевавшись свалить из этого дома, но он длинно затягивается косяком, который скрутил пару минут назад и идёт мыть посуду. Тарелки звенят, бокалы бздынькают, Антон, невероятно фальшивя, напевает какую-то несвязную муру, родившуюся только что в его голове благодаря травке. Косячок он докуривает уже сидя на табуретке, разглядывая ровные ряды чистеньких тарелок. Безумно не хочется вставать, но, преодолевая себя, тяжесть в теле и муть в голове, Антон встаёт и тащится обратно к подоконнику, где его дожидается ноут и косметичка. Это он ненавидит чуть меньше. Девушка на экране уверенно ведёт кистью, нанося на веко жирный слой чёрной субстанции смутно напоминающей гуашь. Антон длинно затягивается очередным косяком и, переводя взгляд на небольшое зеркальце на коленях, повторяет её движения. Руки трясутся, получается неровно, но Антон уже накурился до такой степени, что не замечает этого, а даже если бы и заметил – ему глубоко срать. Шастун смотрит на девку на экране напоминающую то ли панду, то ли енота, затем на себя, однозначно напоминающего накурившегося идиота, измазавшегося чёрными тенями и истерично смеётся, решая, что и так сойдёт. Смеётся он долго, глаза наполняются слезами и громкий надрывный смех переходит во всхлипы. Истерика после косяка привычное дело, но Антона каждый раз удивляет, как в первый, что это происходит с ним. Он смеётся, утирает слёзы и снова смотрит в зеркало – тушь и тени потекли, оставляя на щеках и скулах длинные тёмные дорожки. - Сексуально,- передразнивая Арсения тянет он, шмыгая носом и переводит взгляд на свои зеленющие глаза утонувшие в темноте. Нихера не сексуально,- думает он, нанося новый слой теней, чтобы утопить зелень в космической темноте. - Ебабельно,- первое, что говорит Арсений, взглянув на Антона, сидящего на подоконнике в яркой клетчатой школьной юбке и белой блузке, а, посмотрев на лицо, кажется, вообще забывает, что умеет говорить. Он смотрит долго и пристально – Антону похер, он накурился до состояния, что мог бы спокойно выйти в окно с двадцатого этажа Арсовой квартиры. Он звонко смеётся, когда Попов стягивает его с подоконника и тащит на кровать, Арсений ошибочно принимает это на свой счёт и моментально возгорается. Антон всё смеётся и смеётся, не понимая, где находится и что вообще происходит вокруг, пока Арс судорожно стаскивает с него кружевное женское бельё, оглаживая тонкие бёдра. Он смеётся так, что у Попова внутри от каждого звука что-то ломается, откалывается и падает вниз, на дно желудка и тлеет там часами, а порой и днями, и неделями. Он каждый раз обещает себе, что эта последняя встреча, что больше он не станет терпеть этого мальчишку, что выкинет и его и все вещи, которые накупил для него. Но не может, потому как, невозможно не хотеть ещё, когда эти зелёные глаза смотрят в твои. Эд сосредоточенно разделяет дорожки белого порошка банковской картой и прикрывает глаза закончив. Антон полулежит на диванчике рядом, покачивая голой ногой и безучастно смотрит в потолок, дожидаясь, когда Выграновский закончит. - Готово, Тош,- говорит он и закрывает дверь, потому что знает, что будет дальше. Антон улыбается пьяно, будто уже принял дозу и тянется к низкому столику, опираясь на одну руку, грациозно прогибаясь в спине. Эдуард улыбается, наблюдая за ним, и думает, что этот парень, пожалуй, лучшее, что случалось в его жизни. Антон всегда возбуждается от наркоты, смеётся и жаждет приключений. Эд его поддерживает во всех идеях, даже самых идиотских. Особенно в идиотских. Они трахаются в кабинете Выграновского на диванчике, где ещё недавно валялся сонный Антон, а потом едут кататься на байке по ночной Москве, рискуя попасть в утренние новости или некролог. Антон с Эдом счастливо смеётся и никогда не ревёт, даже накурившись до беспамятства. Отдаётся как в последний раз и трындит безостановочно обо всём на свете. Выграновский внимательно слушает и думает, что заставить Шастуна перестать быть блядью – то ещё дельце. Антон сжимает в руке шуршащие купюры и вытягивает руку вверх, а затем разжимает пальцы, наблюдая, как мятые бумажки сыплются, будто с неба. В губах у него зажата сигарета, он выпускает дым через нос и всё поднимает и поднимает руки полные купюр, устраивая себе денежный дождь и посмеивается, не разжимая губ. Арсений наблюдает за ним с кресла, гадая, на сколько хватит его терпения. Антон блядь, которая своего блядства не скрывает. Он откровенно наслаждается деньгами, которые ему дают и вещами что ему покупают. Арсений готов рвать на себе волосы от отчаянья, ведь нужно ему совершенно не то, что он получает. Но добиться от Шастуна любви будто бы нереально. Антон докуривает свой косяк, тушит бычок о хрустальную пепельницу и переворачивается на живот, плавно поднимаясь после на колени. Он ползёт к Арсению покачивая бёдрами, смотрит своими зеленющими глазами прямо в душу и убивает своим безразличием. Его поцелуи горькие от табака и виски, что он пил до этого. Кожа горячая, тело податливое. Арсению кажется, что он похож на пластилин, и он может вылепить все, что ему заблагорассудиться. Но любовь не вылепить. И, к сожалению, не купить. Антон смеётся, насаживаясь на него, запрокидывает голову и громко бесстыдно стонет, под аккомпанемент шлепков кожи о кожу. Арсений говорит ему, как сильно любит, какой он потрясающий и невероятный. Что он готов скупить для него все ценности этого мира. Шастун заливисто смеётся, мнёт плечи и раздирает кожу длинными заострёнными ногтями и на секунду совсем забывает, где и с кем находиться, выстанывая громкое: "Ещё, Эд!". Арсению больно. Арсению обидно. - Чего ты хочешь?- спрашивает Попов, надеясь, что любовь этого парня всё же можно купить. Антон серьёзно задумывается над его словами, преодолевая наркотический дурман. - Летать. Выграновский сидит на своём байке у входа в клуб, лениво листая ленту твиттера, и ждёт запаздывающего Шастуна, который перебирая длиннющими ногами спешит к нему из дома Арсения. Шаст улыбается светло и ярко, перекидывает ногу через сиденье и, ничего не спрашивая, готов ехать с Эдом хоть на край света. Выграновский резко срывается с места. Они несутся по полупустынным ночным улицам, выезжая за город. Сквозь свист ветра Эд слышит уже привычный смех и счастливые вопли Шастуна. - Быстрее, Эд!- вопит он, сильнее обхватывая чужой торс. И Эд выжимает всё, что может из своего байка. Они летят. Антон долго смотрит на звёзды, выкуривая косяки один за другим, прежде чем схватить Эда за шарф и утянуть к байку. Трахаться на нём неудобно, но обоим срать на неудобства. Они оба чокнутые и оба об этом знают. В клуб они возвращаются к утру. Антон устало падает на диванчик и мгновенно засыпает. Эдуард преодолевая себя, принимает поставщиков, быстро раздавая белый порошок и собирая вечернюю выручку. Антон стоит посреди гостиной ещё с мокрыми после душа волосами. На нём ничего нет, кроме подаренного Арсением дорогущего изумруда на золотой цепочке. Этим вечером он не курил и даже не пил. Настроение было не то, но уже сейчас глядя на тёмные, обычно голубые, как небо, глаза Попова, Шастун об этом жалеет. Он податливо выгибается, стонет, кричит и позволяет делать с собой всё, что Арсу захочется. - Ты - самая большая драгоценность,- выдаёт Попов, облизывая длинную шею, опьяненный красотой и тремя бокалами белого вина. Наутро Антон исчезает, прихватив с собой камень, и не выходит у Арсения из головы. Антон сидит за барной стойкой, покачивая бокалом на длинной ножке, и лениво наблюдает за толпой перед собой. Эд где-то в коридорах клуба с громилами выбивает долги и толкает товар. Впервые за долгое время Шастуну не хочется смеяться. Он сосредоточенно смотрит вперёд, но ничего не видит, мысленно ведя подсчёт денег, что у него есть. Выходит довольно солидная сумма, но этого ему мало. Ему всегда мало, но это ничего. Всем мало. Он не один такой. Эд, закончивший с делами, присаживается рядом, кладёт голову на Шастуновское плечо и длинно выдыхает. Антону хорошо и думать совсем больше ни о чём не хочется. Он готов просто часами сидеть просто вот так вот рядом, а потом столько же трахаться в кабинете, или у реки за городом, или на крайний случай в квартирке Выграновского, но там слишком хорошо и Антону каждый раз всё труднее и труднее оттуда уйти. Этой ночью Эдуард нежный и кусачий. Бёдра Антона напоминают звёздное небо в негативе. Внутри всё скукоживается, а потом, будто напитавшись влагой, разбухает и Шастун уже лёжа в тёплых объятьях, запоздало думает, что это, возможно, любовь. Арс кидает болезненный взгляд на россыпь тёмных точек на внутренней стороне Шастуновского бедра и пересчитывает их губами. - Антош, зачем?- надрывно спрашивает он, но вовремя затыкается, продолжая своё дело. Антон не слышит или делает вид: он беззвучно шевеля губами, сосредоточенно пересчитывает банкноты. Эдуард находит Антона на пороге своей квартиры пьяным, до такой степени, что тот даже не может связно разъяснить, зачем пришёл. Тот вроде рыдает, а вроде и смеётся, размазывая сопли по белой рубашке Выграновского, и стонет о несбыточном, о любви, о счастье. Потом блюёт в ванной и отрубается там же, склонившись к унитазу. Эд вздыхает, глядя на обдолбавшегося пьяного идиота, поднимает и уносит к себе в спальню. Наутро Шастун с бодуна и недоволен. Он жалобно просит о дозе, и Эд насыпает ему полный пакетик, размышляя, что скорее всего это не закончиться пока один из них не окочуриться в подворотне. Купюры летят в окно вперемешку с белыми кристалликами Эдового товара. Арсений глубоко выдыхает и говорит спокойно: - Не стесняйся. Антон и не стесняется: берёт очередную купюру, сворачивает трубочкой и вдыхает белые химические снежинки и на выдохе улыбается. Его и без того белая кожа уже кажется прозрачной. А губы, его мягкие пухлые губы, всё краснее и краснее. Попов закрывает окно и дышит на замерзшие Антоновы руки, но те невозможно согреть. Он вглядывается в его холодные зелёные глаза, в которых зелени всё меньше и меньше, но холода хоть отбавляй и длинно стонет, не зная, что делать, ведь денег на счёте почти не осталось. Антон путается холодными пальцами в его волосах, выстанывает длинное и почти неразборчивое "Выграновский", и плачет так отчаянно, что Арсению на миг жалко не только себя, но и его тоже. После он сразу встаёт и, одеваясь, набирает наизусть выученный номер, который способен назвать в любом состоянии: - Я соскучился, сейчас приеду,- говорит он, накидывая рубашку. А после сразу уходит, не сказав ни слова. Арсений лежит на кровати и думает, что ещё чуть-чуть и он просто сойдёт с ума. Он не звонит Антону всю неделю. Антон не звонит тоже, ему это и не нужно. Он не любит его, и даже деньги не так уж и важны. К концу недели он тоскует до боли в груди и решает поехать в клуб, пока не слишком поздно, пока можно ещё вернуть хоть что-то. - Этот твой… сладкий,- слышит он у входа и резко разворачивается, глядя на Антона, стоящего рядом с парнем, тело которого покрыто татуировками. Шастун кривит губы. - Тош!- кричит Попов. Эд кивает вышибале и делает жест – ребром ладони по горлу – а затем входит в клуб. - Тош, я люблю тебя!- говорит Арс и ловит равнодушный взгляд зелёных глаз. - Брось всё это,- советует Антон и тоже заходит в клуб. Арсений бросается следом и ловит удар в скулу. - Но, я же … люблю. - Конечно, любишь,- откликается вышибала с забавным хвостиком,- Но парень, ты что не видишь, зайка любит дилера.