Summertime

В этом чертовом городе погода меняется ужасно быстро. Вчера светило солнце и можно было ходить в расстегнутом пальто, сегодня задули южные ветра, притащившие с собой холод, и без шарфа из дома лучше не выходить. Бадоу было херово. Во-первых, потому что сигаретки заканчивались. Во-вторых, деньги тоже. В-третьих, он коченел как дворняга на морозе, пришлось надевать много вещей. Он даже одолжил пижонский свитер у Хайне: свой выбросил из-за многочисленных дырок. В-четвертых, он прожег на большом пальце перчатки дырку, и поэтому палец уже потерял чувствительность от мороза. В-пятых, он искал таблетки от головной боли, которая несильно, но упорно мучила его третий день. Мисс Лиза, узнав о его состояние здоровья, посоветовала знакомого фармацевта, который недорого мог бы помочь решить эту проблему. При этом утверждала, что всё это совершенно безвозмездно и по дружбе. Рыжий долгое время думал, что сможет упросить сходить за таблетками Хайне, но тот принял рабочие обязанности за двоих, зарабатывая на еду и кров. Курильщику пришлось чертыхаясь идти самому. Поднявшись по лестнице, обнаружив нужную квартиру и постучав секретным стуком - два коротких, пауза, еще два - за дверью послышалось звяканье снимаемых цепочек и засовов. Бадоу оказался в безрадостном коридоре: две плотно закрытых двери, обои будто бы сомневались темно-синие они или все же темно-фиолетовые, в густом пыльном воздухе увяз сладковатый запах, мерзковатый и странный. Ещё пахло молью. Когда глаза Бадоу привыкли к темноте, в которую он вошёл с улицы, где глаза напротив резал назойливый свет вылинявшего солнца, он понял что в коридоре он не один - фармацевт стоял у стены, почти с ней сливаясь. Его лицо было наполовину закрыто шарфом, хотя в квартире было нечем дышать и довольно жарко. Тип этот был дёрганный и неразговорчивый. К счастью разговаривать особо не пришлось, ведь мисс Лиза предупредила его о визите. Таблетки он выдал буквально сразу, всунув в руки, не поясняя ни дозировки, ни противопоказаний, и будто бы желал, что бы прокуренный незнакомец как можно быстрей ушёл и забрал за собой морозный запах. Бадоу поблагодарил и был таков. Не успел он закрыть за собой дверь, как услышал звон задвигаемых наглухо запоров. Он разжал ладонь, разглядывая добычу. Таблеток в пузырьке оказалось немного, никаких инструкций написано не было. Впрочем, что ожидать от подпольного лекарства? Плевать, лишь бы действовало. Заглотив одну таблетку прямо на лестнице, Бадоу вышел в ослепительно яркий и пронизывающе холодный мир. Порыв ветра выбил из него пыль. Бадоу достиг квартиры за рекордные пятнадцать минут. Открыв дверь своим ключом, обнаружил, что Хайне уже дома, причем не один. Его гостьей была Наото. Мечница грела руки о чашку с чаем и иногда теребила наглухо закрытый воротник, который туго обтягивал её шею. Комната была как цельный блок тишины. - Привет, ребята, а что за собрание? - весело спросил рыжик, на ходу сбрасывая пальто на спинку кресла и чувствуя, как поднимает едва уловимые потоки ветра своими размашистыми движениями. - Да, мы повстречались, - девушка чуть пожала губы, думая, распространяться ли при каких обстоятельствах, - Хайне сказал, что ты сегодня с лекарством… Бадоу понял. Наступил тихий сезон без заказов и шумихи. Вся компания была на мели. Бадоу внимательней приглянулся к Наото: она была бледнее, чем обычно и щурила глаза на яркий свет, точно так же как он сам сегодня утром. Головная боль. Бадоу только сейчас, потихоньку отогреваясь, начинал наконец-то ощущать пальцы рук, запоздало понял, что его боль и правда прошла незаметно как отлив в реке. Даже наступила какая-то эйфория, казалось, что свет укутывает мир золотистым туманом. - Конечно, бери, - вынув пузырек из кармана куртки, протянул его Наото. Она нервно, но ловко поддела ногтями крышечку, вытряхнула в пригоршню пару пилюль, запрокинула в себя резким движением и запила чаем. Хайне взял из её пальцев пузырек, повертел его в руках, тоже взял таблетку, придирчиво обнюхав и съел ее раньше, чем успел задуматься, зачем. - А мне чайку нальете? - улыбаясь, спросил Бадоу, шлёпнувшись на велюровый диван рядом с Хайне. Диван под ним просел, Хайне качнулся и коснулся Бадоу плечом. Нейлз закинул ноги чуть ли не на чашку, которую оставила Наото. Железный обруч, который мучал Бадоу трое суток, исчез, и в теле разливалась лёгкость и тепло. Наото принесла новую кружку чая и на её губах уже проступила тень улыбки, и в глазах появился загадочный проблеск. Бадоу раньше никогда не замечал, что его друзья такие красивые люди... И такие контрастные. Хайне, с волосами цвета снега, красными глазами-льдинками и удивительно длинными ресницами. И Наото, красивая поистине японской красотой: фарфоровая кожа, темные волосы и темно-карие, почти черные глаза-провалы. Демоническая женщина. И как он раньше этого не замечал? Они походили на белый день и темную ночь, и немного на шахматные фигуры. Казалось, каждое движение Хайне несло в себе уверенность и в тоже время плавность. Наото была изысканной, у нее была идеально прямая осанка, и она смотрелась королевой, просто сидя в дружеской компании. Бадоу задумчиво скользил глазами по коленкам мечницы, на которых лежал кружевной край юбки. - Знаешь, Бадоу, мне кажется, с тобой что-то не так, - вдруг вымолвила эта демоническая женщина, сдвигая колени. - Да, я давно не чувствовал себя таким безмятежным, - радостно улыбаясь, сообщил ей одноглазый, - Может, поставим музыку? Хайне удивленно приподнял бровь, но все-таки выполнил предложение напарника, заиграл легкий джаз. Бадоу подумал, что ритм музыки он слышал уже давно, но звуки только сейчас. Постепенно Бадоу понял, что этот мир совершенно восхитителен, и ему ужасно хочется танцевать. Музыка будто бы была создана для того, чтобы кружится под нее на этой замечательной кухне в этом прекрасном доме в этом охрененном мире. Он стащил Наото и Хайне за руки и притянул к себе, что бы они тоже танцевали. Он был не один в этом мире музыки и движения, с ним был свет, Наото и Хайне. Все они будто предугадывали движения друг друга, будто бы у них образовалась одна тонкая нервная система на троих и одни жилы, по которым текли ритмы. Музыка сменялась, то томная и медлительная, то тонкая струнная, затем гулкие ударные, эхом отдающиеся в грудной клетке, невидимые смычки, играющие не на струнах, а сразу на нервах, дыхание саксофона. Состояние эйфории лилось с музыкой, мир покачивался на их волнах, изменчивый и светлый. Бадоу кружился, запрокинув голову, но трек внезапно оборвался и он едва не упал, словно потеряв опору. Удивлённо моргнув, он увидел, что его напарник и мечница обнимаются и качаются по инерции в нежном ритме Summertime и понял, что тоже безумно хочет к ним прикоснуться. Потом все в каком-то тумане, только чьи-то теплые объятия и губы... Кажется, он сам, первым поцеловал Хайне, и тот ответил, однако не выпуская Наото. Все было по справедливости, поэтому пришла и ее очередь целоваться с обоими. Тёплые ладони скользили по его спине. Он сам вёл рукой по щеке Наото, она ему нежно шептала в губы, возможно слова бессмертной песни. Шорох одежды, жадные прикосновения, переплетения пальцев, скольжение шероховатых губ по тонкой нежной коже века, тихий всхрип, упавшая на ковёр серёжка, через шорохи пластинки пробивался сильный хриплый голос Луи Армстронга, влажные звуки поцелуев, скрип пружин, смешок, недовольное порыкивание. - Тише-тише, иди и ты ко мне. Когда мираж рассеялся, Бадоу обнаружил себя на все том же велюровом диване, в обнимку с Хайне, тощим и горячим. Ямка между ключиц была специально выдумана каким-то умником, для того что туда утыкаться носом. Одной рукой Бадоу обнимал андеда за шею, а второй руке было одиноко, она ещё помнила тепло чужого тела и бархатистую кожу мечницы. Она так и лежала полусогнутая и затёкшая. Было уже утро, свет пробивался сквозь занавеску и щекотал нервы. Они протанцевали всю ночь напролет. Наото тем временем допивала свой утренний кофе, на ней было наглухо застёгнутое платье. - Знаешь, тебе продали экстази вместо таблеток от головной боли, - сказала она сразу как заметила, что Бадоу больше не спит. - И тебе доброе утро. Было немного неловко, Бадоу не знал, как себя вести в такой ситуации. Было немного досадно. - Ну, мне пора на задание, чайник вскипел, кофейник еще полон, - скороговоркой произнесла девушка, допивая кофе. - Ах, да, так рано?.. Надеюсь, ничего серьезного? - сбросив с себя руку Хайне, Бадоу потянулся и встал. Пол холодил голые ступни. - Да нет, так, помочь Мими кое в чем… - она уже шнуровала свои высокие сапоги. Взглянув ей в лицо, рыжий вдруг понял по розовеющим скулам, что Наото тоже смущена. - Ну, вот и все, - девушка повязала длинный синий шарф, и уже взялась за ручку двери, - Кстати, Бадоу… - Да-да? - встрепенулся одноглазый. Наото вытянула из рукава знакомую чёрную повязку, которую Бадоу даже на ночь раньше с глаза не снимал, шагнула и повязала ему, нежно убрав волосы за уши. Бадоу забыв как дышать, рассматривал лицо Наото, словно увидел так близко впервые этот румянец на её бледных щеках. - Ты, кстати, хорошо целуешься, - улыбнулась она всё ещё смущённо, но кокетливо, поцеловала его в уголок губ и скрылась за дверью, бросив на прощанье, - Хайне передавай привет.