Подушечные заметки Хинамори Момо

Удивительно это – Как ни в чем не бывало жить Под цветущей вишней. Так написал Исса. А мне кажется, чудесней всего - это жить под сосной. Особенно осенью, когда опавшую хвою сгребли с дорожки, так что стало видно черную землю, а везде в других местах она ещё лежит. Сколько в этом щемящей прелести! Кира-кун подарил мне стопку прекрасной бумаги для письма. Не на день рождения или какой-нибудь ещё праздник, просто так принес и сказал, что как только увидел ее в магазине, то сразу подумал, что это как раз для меня. Он сказал, что я тонко чувствую красоту, и что мне непременно надо попробовать писать заметки. Я бы подумала, что он надо мной смеется, но это же Кира-кун, так он никогда не шутит. Наверное, он просто преувеличивает. Кира-кун последнее время что-то совсем невесёлый. Наверное, его новый капитан совсем его завалил работой. Бумага такая красивая, что на ней нужно писать только что-нибудь изысканное, утонченное. Но всё-таки я подумала, что сначала надо написать, откуда она взялась и с чего все началось. Таким подарком так и хочется воспользоваться. У меня, конечно, вряд ли получится, как у Сей Сенагон или Мурасаки Сикибу, но я все-таки попробую. Итак. Чай красиво выглядит в традиционной чашке из пористой глины, но, на мой взгляд, ещё красивее в прозрачной стеклянной чашке. Особенно на закате. Как будто в стекле заключены золотистые прозрачные кольца, сливающиеся друг с другом. И пара нежно-зеленых листиков мяты. Капитан Айзен на прошлый Новый год подарил мне как раз такую. И откуда он узнал? Я ведь пишу об этом только сейчас. То, что прекрасно в любое время. Пионы. Они прекрасны, когда ранней весной - почти ничего ещё нет - из земли только пробиваются их ростки, багряно-пурпурные. Конечно, прекрасны, когда цветут. И осенью, когда листья на них начинают краснеть. Они в свои последние дни, перед тем как их срежут на зиму, словно бы возвращаются к тому цвету, какой был у них рождении. Когда забираешь из прачечной стопку свежепоглаженного белья. Верхние вещи еще даже теплые и пахнут утюгом. Его даже не хочется никуда складывать, так и нести, прижав к груди. Когда вечером остаешься последней в конторе. Все уже ушли, и ты тоже собираешься уходить, но вдруг решаешь сначала выпить чаю. В коридорах так тихо… кажется, будто все звуки, что живут там днем, звуки шагов, голоса, и сейчас там, просто уснули до утра. Это прекрасно и само по себе. А еще когда все-таки услышишь тихий шелест шагов – и входит капитан Айзен и с улыбкой говорит: «Все еще работаешь?» И ты почему-то смущаешься и говоришь: «Скоро уже тоже пойду». Капитан Айзен посидит еще несколько минут, поговорит о каких-нибудь пустяках, а потом поднимается и говорит тебе на прощание: «Хорошего вечера!». Так случалось уже несколько раз. Я теперь ловлю себя на мысли, что в такие вечера уже нарочно жду – не заглянет ли капитан. То, что вызывает досаду. Когда расчесываешься новым гребнем. К руке еще непривычно, зубья то и дело царапаются, волосы застревают и больше путаются. Какая докука! Когда, растирая тушь, нажмешь слишком сильно, и палочка переломится. Смотришь на эти половинки, уже ни к чему непригодные, ни туда, ни сюда. Вроде бы и туши еще полным-полно, а растирать такой обломочек – только пальцы все перепачкаешь. Абарай-кун подарил мне на день рождения тушь в виде пагоды. Очень красиво, но что с такой делать? Уже три с лишним месяца так и лежит без дела. Использовать такую жалко, выбросить или передарить кому-нибудь – тоже жалко. Абарай-кун такой смешной. И милый. Когда случайно услышишь, что сослуживицы о ком-то сплетничают. Страсть как любопытно, про кого они говорят! Но подслушивать стыдно, а подойти – они сразу умолкнут. И еще и смутятся, ведь лейтенант застал их за болтовней в рабочее время. То, что радует сердце. Красивые блокнотики. С нарядными картинками на обложках, с цветными или разрисованными листами… когда копаешься в них в книжкой лавке, выбирая себе или кому-нибудь в подарок. Или когда дарят тебе. Их хоть все не испишешь, но все равно приятно иметь. Хотя вообще-то постепенно все равно исписываются. Когда капитан Айзен назначил меня своим лейтенантом, я через некоторое время завела себе новый блокнот, чтобы делать записи на совещаниях, записывать разные важные вещи и все такое. У него на обложке «Большая волна в Канагаве», а страницы голубые и разлинованные. И вот только тогда я по-настоящему почувствовала себе лейтенантом. Выбирать подарки к Новому году. Придумывать их начинаешь заранее, чуть ли не с начала зимы, думаешь, кому что подобрать, и все еще далеко не все решила, и тут в один выходной совершаешь забег по магазинам: и тут сразу видишь то, что как раз подходит одному, в другом месте – другому, хоть и не то, что планировала, но даже еще лучше, и так в один заход купишь почти всё для всех друзей, и еще себе что-нибудь. И когда возвращаешься домой с кучей пакетов – такое одновременно приподнятое и умиротворенное настроение. Конечно, это не всегда так получается, но когда так – это очень приятно. Цветы не в сезон. Самый первый нарцисс, когда еще чуть ли не лежит снег – это понятно, или первый цветочек хаги, когда они еще и не собираются цвести… Но и последняя хризантема. Когда все уже отцвели, и их уже даже обрезали, оставили только этот побег, потому что там еще оставался бутон, и вот наконец он распускается. Невзрачный такой, мелкий, в сезон на такой даже и в вазу бы ставить не стали, а вот сейчас, когда знаешь, что хризантемы уже все отошли, и этот последний на пустой клумбе – видится совсем по-другому.. Тогда сослуживица придет на работу с новой прической, или в какой-нибудь обновке, и ты раньше всех это заметишь и первой похвалишь. Словами не передать, сколько радости для обеих! То, что вызывает противоречивые чувства. Вишневый пирог. Особенно такой, какой пекут в «Мейдзи». Я бы только им и питалась. Уж по крайней мере неделю – спокойно. Но ведь так и сама станешь, как пирожок. Или как мама Омаэды-сана. Но в ее-то возрасте это позволительно, а в моем пока не совсем. Когда приходишь в архив за каким-нибудь документом, и среди старых-престарых бумаг, даже уже пожелтевших, вдруг обнаруживаешь написанную твоей рукой. Широ-тян. Он такой хороший, я его ужасно люблю, совсем как младшего братишку. Но почему-то он меня все время так бесит!