Готовность

      Генри для Виктора подобен божеству. И пусть он не совсем нормальный человек, для Виктора — самый лучший. Виктор испуганно смотрит на него, когда любимое лицо искажается в злобной гримасе. Генри что-то рычит, говорит ему, какой тот бесполезный ублюдок.       Виктор несколько раз моргает и стыдливо опускает взгляд. Он мог быть сильным только когда Генри приказывал. Без Генри Виктор — никто. Просто мусор. И Генри об этом знает.       Генри упивается слабостью Виктора. Он никогда не наносит ему физических ударов, потому что знает — стерпит. Вместо этого Генри давит психологически, заставляет рыдать, рыдать молча. Виктор захлебывается собственными слезами.       Однажды он дает слабину и начинает всхлипывать уже со звуком, не в себя. Генри несколько ошалело смотрит на него, после чего грубо берет пальцами за подбородок, вздергивая его вверх. Улыбается.       — Еще, — говорит он с каким-то маниакальным удовольствием. — Ну же, реви еще.       И Виктор снова захлебывается в рыданиях.       — Я люблю тебя, — говорит он с трудом. — Я все сделаю, слышишь? Все!       — Я не педик, — грубо отвечает Генри и несколько раз бьет Виктора тяжелой ладонью по щекам. — Хватит ныть, мне надоело. Соберись, тряпка.       И Виктор замолкает. Дышит тяжело и часто, чтобы побыстрее прийти в себя. Он никогда не станет к нему ближе, чем хотелось бы. Он так и останется простым мусором, игрушкой. Но он понимает, что уже не в силах выбраться из этого болота.       Он готов быть униженным.