болезненное увлечение

'Cause I wished you the best of All this world could give And I told you when you left me There's nothing to forgive But I always thought you'd come back, tell me all you found was Heartbreak and misery It's hard for me to say, I'm jealous of the way You're happy without me

Седрик старше на три года, а еще — умнее, красивее и опытней. И вообще, в глазах Гарри, Диггори — чуть ли не герой всей его жизни. Поттер забывается, и это видно. Седрик высокий, на полголовы выше Гарри, и эта разница в росте заставляет умиляться всех, кроме, наверное, Филча, потому что старый завхоз по классике любит только свою кошку. И свои приобретенные богатства. А богатство есть и у Диггори, получивший сердце британского героя, у которого самого десятки разбитых — под ребрами. Но Гарри не видит, не замечает или делает вид, ведь оскорбления и стычки становятся все чаще, лишь бы получить одно — ответный взгляд. Хоть и полный презрения, злости и разочарования, но взгляд, обращенный не на Седрика, не на Гермиону с Роном, а на него. У Драко кажется едет крыша. В субботу утром он выплевывает лепестки глориозы. Красные лепестки с тонкими полосками желтого цвета по бокам. Ненавистный красно-желтый висит у Поттера на шее в форме галстука, у Малфоя же — петля на шее. Поттер ходит по коридорам чуть ли не за ручку с Диггори, смотрит своими зелёными глазами снизу вверх, ерошит темные волосы и сверкает невинной улыбкой. Диггори улыбается, обнажая лишь правый уголок рта, приобнимает Поттера за плечи по-собственнически, а потом почему-то ловит взгляд Драко, сидящего на слизеринском столе. И Малфой не в курсе, показалось ли ему это или нет, но Седрик усмехается и притягивает гриффиндорца ближе. Драко инстинктивно сжимает руку в кулак — засохшие огненные слезы трескаются с приятным хрустом и осыпаются. Ему хочется распотрошить свою грудную клетку, вытащить цветную рассаду оттуда, а заодно и свое сердце. Осень набирает обороты так же быстро, как слухи об отношениях этих двоих по Хогвартсу. Когда они сидят все вместе в гостиной Слизерина, Дафна заговорщицки обводит всех хитрым взглядом и откидывается на спинку дивана, отчего её юбка задирается, обнажая острые девичьи колени, а расстегнутая сверху рубашка открывает взгляд на хрупкие ключицы. Мальсибер прямо пожирает девчонку взглядом, а Пэнс лишь скептично выгибает бровь и выдыхает струйку дыма, когда Гринграсс ухмыляясь, выдаёт: — Я видела, как эти двое заходили в Ванную старост вдвоём. Паркинсон и Забини синхронно закатывают глаза, а оставшиеся слизеринцы и слизеринки начинают тут же обгладывать эту кость, брошенную блондинкой. Но все они знают, что Гринграсс — патологическая лгунья, готовая убить голыми руками ради внимания. Её белесые волосы мягкими волнами струятся вниз, и кажется, будто в её пятнадцать эти пряди уже измазаны сединой. Дафна смотрит на Драко, держа сигарету в тонких пальцах, и издевательски выгибает бровь. Все давно знают о болезненном увлечении Малфоя. Он смотрит на неё в ответ, не делает ни малейшего движения. Лишь брезгливо бросает взгляд на кисть девушки. Дафна лишь усмехается, но украдкой все равно следит за Малфоем, заглядывается на его кукольную внешность и гадает, что же тот скрывает. А Пэнси знает, как её отвлечь, поэтому пересаживается к ней, отпихивая Мальсибера куда подальше, и шепчет что-то на ухо, отчего светлые глаза Дафны расширяются в шоке, а рука тянется закрыть широкую насмешку. Драко безмерно благодарен Паркинсон, потому что дышать уже невозможно больно. Его грудь скоро взорвется и окажется кладбищем хрустящих красно-желтых лепестков. Наступает зима. Драко пинает сугроб со всей силы, пытаясь сломать застывший ком, но тот уже заледенел, и, кажется, до весны и не растает. А у Малфоя праздник — три дня без цветов, стоящих поперек горла до тошноты и рвоты этими же лепестками. Драко радуется, вот только непонятно, что случилось. Он разлюбил или наоборот? Малфой вдыхает морозный воздух, видит Поттера по дороге в Хогсмид в компании Грейнджер. У обоих красные щеки и широкие улыбки. Звонкий смех Поттера доносится до Малфоя лишь далеким-далеким звуком, от которого сердце почему-то не ухает вниз. Драко сжимает голову и поднимает плечи, стараясь согреться в этой тонкой зимней мантии и слизеринском шарфе. Зимнюю мантию еще не прислали, так черт дернул его пойти со всеми в Хогсмид. Под ботинками приятно хрустят только недавно выпавшие снежинки, которые хитро блестят, ослепляя учеников своими бликами. И всё это — сказка, куда поневоле раз в жизни попадает любой человек, у которого есть сердце и душа, способные оценить природное обаяние. Дети, поскальзывающиеся и падающие на мокром снеге каждые пять минут, игра в снежки и дружные крики. У всего этого есть какое-то очарование, заставляющее каждого замереть на несколько секунд и забыть про холодный ветер и замерзшие руки. Блейз о чём-то беседует с Пэнси, которой намного интересней было бы поскорее дойти до ближайшего кафе в Хогсмиде, а не размеренно шагать за ручку с Забини, потому что на ней ровно один слой колготок, которые по тонкости могут соревноваться только с намеками Мальсибера по отношению к Дафне. Но она крепко хватает Блейза за локоть, чтобы не упасть на глазах у всей школы, шагает медленно, словно наслаждаясь каждым моментом, улыбается уголками губ, лишь на немного приоткрыв глаза от зимнего солнца. В этот момент она выглядит намного привлекательнее, чем когда строит из себя самую злую суку в коридорах Хогвартса. Блейз самодовольно щурится от того же солнечного света, улыбается, что делает довольно редко, и продолжает вести размеренную беседу о том, как он теперь читает по две книги в неделю. Наверное, Драко тоже должен принять участие в этом, но ему не хочется ломать эту хрупкую картину счастья. Драко опять, невольно, по привычке утыкается в затылок Поттера. Тот в маггловской дутой куртке, как и Грейнджер. А еще на ней вязаная шапка и перчатки, а вот на парне — ни того, ни другого. Почему-то Малфой чувствует возмущение, как это, он без шапки и перчаток? Простудиться хочет? И потом Поттер оборачивается, и Драко ловит взгляд зеленых, мать его, глаз. Они блестят так счастливо, по мальчишески и так ярко, что, кажется, весь волшебный мир должен ослепнуть от этой зеленой вспышки. Волосы Поттера взлохмачены, они выглядят неестественно черными на фоне белого лица с покрасневшими щеками. Широкая улыбка немного вздрагивает, когда Поттер натыкается на Малфоя, но в двух метрах от слизеринца чуть ли не бежит к своему возлюбленному Диггори, поэтому Гарри быстро теряет интерес к своему врагу, который даже осознать ничего не успел. И тут же жжение в горле. И тут же приступ. Малфой оборачивается резко, возможно даже слишком, и уносится к школе, не обращая внимание на клики Блейза, которого тут же дернула Пэнс за рукав, и вложив руку в его локоть, потащила дальше. Пэнс поймет. Всегда понимала. Малфоя рвет два часа, у него поднимается температура, закладывается нос, перекрывая воздух окончательно. Его хватает на то, чтобы выйти из гостиной и дойти до кабинета декана. Он заносит руку над дверью, намереваясь постучать, но в глазах темнеет и все плывет. Драко падает перед порогом, словно бродячий пес, оголодавший и уставший от несправедливости этого мира. Когда мир посветлел, а светлые глаза открылись, постепенно пришло осознание — ему грозит что-то большее, чем разбитое сердце. Северус объяснил, что любой физический недуг приводит к ужасным последствиям. И он предложил альтернативу. Зелье. Зелье, убивающее все чувства, уничтожающий бутон цветов, разъедающий любовь. Зелье, способное спасти Малфою жизнь. Зелье, которое подарит Драко второе дыхание. Взамен Малфой больше никогда не сможет полюбить. Драко кажется это неплохим вариантом. Ну знаете, когда перед глазами все плывет из-за кислородного голодания, а в груди жжет как от астматического приступа, всё кажется неплохим вариантом. Но он просит подождать еще неделю. Чтобы просто запомнить это чувство. *** Когда Диггори умирает, Драко хочется влепить себе пощечину, потому что он чувствует облегчение от смерти человека. Когда Гарри нависает над мертвецом, бутон в груди Драко окончательно растворяется. Он думает, что вот, это его шанс. Шанс не проебать всё окончательно. Вот только траур по Седрику преследует Гарри по пятам, и Драко вдруг всё понимает. Понимает, что ему никогда не хватит смелости подойти к Поттеру и просто выложить все карты на стол. Сказать «я люблю тебя» у него язык не повернётся, рука не поднимется, чтобы обнять или даже просто взять за руку. Драко это осознает так же отчетливо, как и то, что сейчас идет к профессору Снейпу, чтобы сказать, что неделя прошла. Спустя несколько дней Малфой ловит на себе взгляд грустных зеленых взгляд и не чувствует ничего. Под его ребрами лишь гниющая пустота.