Кремль 2222: Сибирь (Часть 2)

Прямо у подножия баррикады шевелились, как змеи, толстые длинные канаты. Канаты ли? Кирилл чуть ли не кубарем спустился вниз. Повесив автомат за спину, он достал из ножен верный мачете. Орудуя им на манер топора, он медленно, но верно прорубал себе дорогу. Но чертовы корни достаточно быстро регенерировали утерянные части, поэтому Кирилл прорубал себе дорогу вперед, но отрезал себе путь назад. Прошло минут десять… нет, двадцать, а может, и все тридцать (по ощущениям Кирилла прошла целая вечность), а прошел парень всего метров сто. Наконец, показались высотные дома, покалеченные всего лишь временем, а не войной. Для Кирилла это стало в некотором роде стимулом. Скинув шапку на землю, он вытер испарину со лба и продолжил свое путешествие сквозь чащу живых корней. Клинок мачете начал тупиться, дорога давалась труднее. Противно пахнущий сок, брызжущий из разрубленный корней, слеплял пальцы не хуже клея. Руки устали, болели натруженные суставы. Кирилл решился на небольшую передышку. Вытерев рукавом куртки вновь выступившую на лбу испарину, он сплюнул и присел на упавший – или поваленный корнями – столб. Корни копошились, словно ползли куда-то… Наступила тишина. Было лишь слышно, как воет спасительный холодный ветер, дувший с востока, с «заснеженной долины». Копошащаяся растительная масса издавала шелест и сочный треск – наверное, это стягивались-растягивались канатоподобные корни. Присутствовал еще один звук – почти не знакомый, и такой мирный… Кирилл не сразу понял, что это пели птицы. Парень поднялся и, не желая ждать, продолжил прорубать себе дорогу, чтобы скорее очутится там, посреди этого рая, откуда веяло теплом… Внезапно по коже пробежали мурашки – он же напрочь забыл о тех, с кем добирался сюда! О Дмитрии, о Юноне, об остальных…Да и вышло так, будто он бросил воина в плену корней… Нет ,ему наверняка помогли. Наверняка вытащили. Наверняка. – А-а, черт! – вскрикнул Дмитрий. – Эта штука мне сейчас ногу сломает! Помогите, вы! Мечом рубаните! К воину сбежались все. Вожак аборигенов Крамол, выпустив похожие на маленькие серпы когти, резко дернул корень. Дмитрий, будто по команде, рванулся, отскакивая от «змей» на несколько шагов. Крамол сделал то же самое.  – Что это за хрень? – воин медленно обвел взглядом баррикаду, где стали заметно копошиться змеевидные корни, подобные тому, что секунду назад едва не сломал ногу воину. – Кажется, я начинаю понимать! Крамол, они не за «нелюдями» спрятались… тьфу ты… они вот за кем спрятались, за корнями! Как я понимаю, тот, что меня схватил всего лишь «отросток»! Видишь, какой он маленький по сравнению с остальными. Я даже не могу представить, что творится с другой стороны...  Крамол в ответ лишь рыкнул. Он встала в стойку, готовясь к прыжку. На всеобщее удивление, после всех своих ран вожак преодолел беспрепятственно метров семь. Затем сделал еще прыжок, еще…  Вскоре он скрылся за вершиной груды мусора собранного отовсюду живыми корнями.  Дмитрий ждал, но не знал, чего именно.  Вожак, скрывшись за вершиной баррикады, оглядел руины, перевел дух и осторожно начал спуск вниз.  Он неприятно рыкнул. Прямо по курсу перед глазами извивались вездесущие корни. Сначала оглядев их, он подумал и решил от греха подальше вернуться к остальным, так как он даже не представлял, как он без тесака сможет прорубить себе дорогу.  Абориген развернулся и сделал прыжок обратно на груду.  Дмитрий так и смотрел туда, где минуту назад скрылся вожак аборигенов.  Вдруг снова показалась фигура Крамола. Он спустился и подошел к Дмитрию, произнося:  – Он не выжить. Там везде корень, непроходимый лес кореней.  Воин покачал головой.  – Корени я не смогу разрубить, у меня нет тесак. Когтями невозможно, их слишком много…  Воин выпучил глаза, будто его осенило, и ответил:  – Так у него же мачете. Он может быть где-нибудь посреди чащи, если, конечно, не погиб.  Богатырь тут же приказал:  – Сливаем топливо! Там, в кузовах, есть канистры со шлангами! Выжжем тут все к чертовой бабке!  Все тут же принялись за работу, разбежались, кто куда: кто в кузова за канистрами, кто открывать крышки баков.  Потом вставили шланги в баки и начали откачивать бензин. Работали споро, а потому канистры скоро были заполнены.  В следующую минуту бойцы уже поднимались на баррикаду. Вот они уже на вершине…  Дмитрий тихо произнес:  – Надеюсь, его там нет, – и тут же повысил тон: – Спускайтесь, обливайте корни и жгите их.  Солдаты сделали то, что приказали. Пару канистр бросили вглубь чащи, а содержимое остальных вылили тут же.  Все солдаты убежали ближе к подножию, но один «поджигатель» остался, чтобы, собственно, сделать свое дело.  И вот момент настал! Солдату, правда, пришлось повозиться с кремнем, чтобы появилась хорошая искра, которая смогла разжечь небольшой пучок сухой травы. Солдат подставил к пучку дряхлую ветку, которая вспыхнула, как факел. После того как пламя более-менее «устаканилось», солдат бросил ветку в облитые бензином живые кусты.  С характерным звуком вспыхнули живые корни. Солдат пулей рванул к баррикаде и вскарабкался наверх.  – Хорошо горит! – похлопал по плечу солдата Дмитрий.  Силы стремительно покидали парня. Корни рубились втрое тяжелей.  Кирилл шел уже без куртки и свитера. Он был весь в поту. В горле першило, а руки сами по себе опускались, не хотели более работать.  «Давай! Давай, тряпка! Не жалей себя, не жалей сил! Ну же!» – Кирилл не понимал, говорит ли он про себя или же вслух. Он всего лишь думал, точнее, пытался думать, ведь с каждой стороны к его телу пытались проползти гадкие живые корни, вцепиться в его сочное тело и высосать все соки, переломать кости… Даже «подгоняи» от себя любимого и лезущие со всех сторон корни не давали стимула дальше работать. Руки так и свисали, как плети. Он уже начинал сипеть, настолько он был усталым, отдышка не давала покоя.  Он, рыкнув, переборов боль в мышцах начал рубить дальше. Из глаз брызнули слезы. Парень с трудом сдерживал рвущийся стон боли и усталости.  Внезапно Кирилл почувствовал запах горелой древесины. Он резко развернулся и увидел полыхающие клубки живых корней. Огонь стремительно приближался, уже начал обдавать гонца горячим воздухом.  Гонец вновь развернулся и стал рубить с удвоенной скоростью, не жалея сил.  «О-ох!.. Еще немного, давай!» – вновь подгонял себя паренек.  Раз-два! Раз-два!.. Метр за метром он приближался к свободе.  Раз-два!  Он нанес удар изо всех сил и упал…  Все, стена корней наконец-то закончилась.  «Так быстро?» – удивился про себя Кирилл.  Но рано радоваться. Заросли горели, и огонь уже приближался к Кириллу. Он лежал на сухой траве, что было совсем не смешно.  Он бросился бежать, но что-то вдруг кольнуло в правый бок…  Темнота сгустилась над разумом гонца…  Он ничего больше не чувствовал. Не обонял, не осязал. Лишь пустота. Будто бы он в космосе, вновь ставшем новой мечтой человечества… Он не видел рук, не видел ног. Лишь беззвездный космос…  Постепенно пламя начало угасать. С неба заморосил мелкий дождь. Бывший лес корней начал шипеть из-за примитивной химической реакции.  «Как-то все быстро выгорело», – усомнился Дмитрий. - «Слишком быстро».  – Я думал, часа два как минимум гореть будет, – уже вслух произнес он.  – Угу, – промямлил кто-то из солдат.  – Так, машины здесь оставим, все равно они без бензина. Выдвигаемся прямо сейчас!  Они так же стояли на вершине и смотрели на утихающий из-за дождя адский пожар.  Минута - и отряд из людей и аборигенов был уже у подножия.  От пепелища шел жар. Земля была ничуть не прохладней. Она обжигала ноги, но Дмитрий велел двигаться перебежками. Юнона упрямо бежала в середине отряда. К физическим нагрузкам ей не привыкать – сколько кругов она по лесу на снегоступах навернула? И хотя ноги ныли, в горле першило от дыма, а винтовка весила немало, она держалась и не жаловалась, задавив в себе все пораженческие мысли. Дыхание стало тяжелым, из-за духоты накатила дурнота. Ксана хотела было размотать шарф, но в последний момент опомнилась. Девушка заметила, что среди отряда уже выглядит белой вороной – остальные посбрасывали куртки и шапки. Хотя девушка фигурой не выделялась, но в куртке оно все надежнее, а уж лицо открывать нельзя – узнать могут.  – Бежим-бежим, не отстаем! – подгонял Дмитрий, бежавший во главе отряда.  Наконец, пепелище закончилось, а дождь разошелся в полную силу.  Трава, что не успела загореться, вымокла, и бежать стало втрое тяжелее. От этого даже не смогли удержаться пара мужиков, что бежали впереди, по очереди поскользнувшись и упав, повалявшись чуток, переводя дух, встали и тут же начали нагонять команду.  Аборигены были впереди, и уже вошли в первый квартал города. Они резко остановились, через мгновение от их отряда отделилось пару фигур. Эти фигуры начали карабкаться вверх по дому, используя свои когти и висящие вниз окрепшие толстые вьюны.  – Что вы остановились? – с отдышкой спросил воин.  – Мы хотеть проверить, куда нам далее идти. С дома это видеть будет легче, – ответил Крамол.  – Хорошо, тогда ждем, когда вернутся…  – Крыш и Тэн, – подсказал абориген.  – Да, будем ждать этих Крыша и Тэна, – закончил Дмитрий.  За две минуты, что отсутствовали два аборигена-«разведчика», все успели отдышаться и вдоволь напиться воды.  Один из аборигенов взяв вожака за плечо, отвел подальше от чужих ушей. Разведчик порыкивал, трещал и шипел (вот такое у них многозвучное общение!), и вожак в ответ тоже рычал, трещал и шипел.  Спустя полминуты вожак подошел к смешанному из людей и обезьяноподобных, отряду. Рядом встал разведчик.  – И-итак, у нас две новость. Хороший и плохой. Я думать, мне надо начать с хороший. Пристанище чужак совсем близко, нам нужно идти минут десять бегом. База ихняя как на ладонь видна, это я вести к тому, что у них пулемет на воротах, штук три.  – Ясно, что ж, не будем терять времени, идем прямо сейчас. Автоматы с предохранителя снять не забудьте, будет, по всей видимости, горячий прием! – уверенно и решительно произнес Дмитрий.  «Где я?» – была первая мысль.  Он попытался открыть глаза. Открыл и тут же зажмурил. Даже сквозь плотно сомкнутые веки пробивался режущий белый свет.  В ушах гудело. Будто бы он был на каком-то полигоне, где разом стреляли сто пушек, и каждая пушка стреляла около уха. Этот дребезжащий гул отдавался в голове сильной болью. Затем гул сменился писком, длинным, бесконечным.  Жутко ноги. Саднило затылок, кололо в боку. Болели мышцы рук. Он едва сдерживался, чтобы на глазах не выступили предательские слезы.  Парень попробовал вновь открыть глаза, но уже постепенно. Перед глазами был размытый белый свет, он повернул голову набок, отчего стало видно более-менее четко.  Кирилл видел железную коробку вытянутой формы со множеством различных кнопок и рычажков. Гонец повернул голову в противоположную сторону – та же картина. Так вот от чего этот гул Потом он посмотрел на ноги, и ужаснулся увиденным – ступни были красные, кое-где вздулись волдыри. А за ногами была дверь, обычная, деревянная. Над головой, понятно, был светильник.  Немного странным был тот факт, что руки-ноги гонца не были закованы в наручники или не привязаны намертво к столу, на котором он лежал.  Кирилл попытался сделать самое обычное и просто движение – сесть. Сел он без особых проблем если не считать того нюанса что ноги стало жечь вдвойне сильнее. Он прикусил нижнюю губу, дабы сдержать стон.  Сосредоточившись на ногах, он попробовал сделать не менее обыденное движение - встать на ноги. Боль мгновенно ударила по ногам, что он еле удержался, оперевшись о стол, с которого он встал полсекунды назад.  – Ах!.. – сквозь зубы промычал Кирилл.  Со стороны двери послышался скрежет, затем скрип, и дверь отварилась. В помещение вошел сутулый, низкий, лысеющий старик в белом халате и с замысловатой нашивкой на левом плече.  – Я вижу, вы очнулись! – прокряхтел вошедший.  – Да. Можно поинтересоваться, где я? – тут же спросил Кирилл.  – Вы в Оби, молодой человек, в главном госпитале Технического поселения.  Теперь он понял смысл нашивки, ведь она была эдаким гербом, на которой была изображена шестеренка с символом атома, что, похоже, означало, что это поселение научное, не военное.  Но глупый вопрос все же сорвался с языка:  – Фашисты, что ли?  – Не-ет!– протянул техник, – ни в коем случае! Мы не верхняя ступень человечества, и мы не убиваем евреев и цыган.  – А-а, вы всех подряд убиваете? – иронично сощурился паренек.  – Попрошу не шутить так, молодой человек, и вообще, у нас тут каждый человек на счету!  – Что вы со мной собрались делать?  – Ничего. С вами бы «Милитаристы» ой что бы наделали, вы себе представить бы не смогли. Они любят опыты-эксперименты! – и улыбнулся.  – Погодите, вы тут не одни, что ли? В Оби этой?  – Конечно, нет. Помимо нас тут «обитают» ранее упомянутые «Милитаристы», которые чуть ли не каждый день в «разъездах», ищут поселения по условным точкам на карте довоенного Новосибирска. Ищут такие места, где до войны были большие скопища людей, где бы жители города смогли укрыться. Ищут они для того, чтобы нажиться на разорениях поселений. Много сдались сразу, не меньше сдались, но уже с боем. Не знаю таких поселений, которые вообще не отдали свое пристанище.  – Есть такое. Форт. У самой реки возведено поселение, правда, там сейчас болезни разные ходят, да еды нет. Зато оружие есть! Но против кого воевать? Сейчас, конечно, появился потенциальный враг, которого нам удалось все же разгромить, но это всего лишь был один отряд. А тут, получается, целая группировка у них? М-да, нашим не выстоять против этого врага. Даже под покровом ночи.  – Вашим? Вы не один?  – Естественно, не один. Ведь я бы в жизни сюда в одиночку бы не добрался. Я пришел сюда с отрядом добровольцев. Мы как бы мстители, которых кое-кто унизил и попытался обобрать. Так вы расскажите еще про этих… «Милитаристов».  – Мы пытаемся не связываться с ними, так как у них боевое преимущество, у них даже танки есть! А у нас что? Мозги да изобретения, придуманные этими самыми мозгами.  – Но оружие ведь есть?  – Есть, но мы из него с роду не стреляли, поэтому смысла воевать против «Милитаристов» нет. На подходе к стенам они нас просто-напросто выкосят.  – И что, у вас даже охраны нет? – удивился Кирилл.  – Да почему же, есть, и немало, достаточно, чтобы охранять все центры исследований.  – Ну а чего вы тогда говорите-то? – Кирилл все же не удержался на ногах и вскрикнул..  – Я ж совсем забыл про ваши ноги. Ох, дурья башка, – гундосил себе под нос старик. – Надо вам вколоть обезболивающее, а то вы больно бледный.  Кирилла колотила дрожь, его губы тряслись, а зубы выбивали чечетку. Глаза невидяще смотрели на яркий свет ламп.