Что для одного — сумасшествие, для другого — реальность.
©Тим Бертон
Меня переполняла радость в этот невероятно чудесный день. Ну, знаете там: птички пели, травка зеленела, цветы пахли не так раздражающе приторно — романтика, все дела. Еще и погода радовала Питер солнечным началом осени. Казалось, все сегодня благоволило моему на редкость романтичному настрою. Еще бы! Ведь Катя наконец-то согласилась сходить со мной в кино! На всех парах спешил я к торговому центру «Рубин», где располагался ближайший кинотеатр. Выбор фильма пал на плечи девушки (кажется, она хотела на какую-то новую романтическую комедию). Впрочем, не все ли равно, если этот день мне было суждено провести с самой КАТЕЙ БЕЛОЗЕРЦЕВОЙ, первой красавицей 11 А и моей любовью с 7-го класса? Вообще, с ней с самого начала все было не так, как с остальными новыми одноклассниками: из всех ребят лишь она не смотрела на меня, только что переведшегося в новую школу, с осторожностью и недоверием. Она глядела с интересом и дружелюбием, чуть улыбаясь. Я уже тогда запал на косички-колоски пшеничного цвета, добрые карие глаза и широкую щербатую улыбку. С возрастом она становилась все красивее: девчачьи косички сменились вьющимся золотым водопадом, щербатость ушла после трех месяцев коррекции, а глаза приобрели шоколадный оттенок и томность во взгляде. Она хорошела, а я замыкался в себе. На Белозерцеву все больше засматривались другие мальчишки, бывшие выше, сильнее и харизматичнее меня. Каждый из них видел мою симпатию к Кате, и на почве соперничества за сердце дамы нашлись рыцари, решившие устранить препятствие путем насмешек и задирок. Я, будучи по натуре неконфликтным лохом, оставил надежды на взаимность. И вот, решившись вдруг подойти к ней в состоянии какого-то аффекта, неожиданно получил от нее скомканное и сбивчивое согласие. И вот он я, задыхаясь, бегу на свидание, случившееся, видимо, по какой-то счастливой ошибке Вселенной. У входа вижу мнущуюся с ноги на ногу Катьку, глядящую то в асфальт, то по сторонам, и не верю в реальность этого момента. Ну, вперед, Антоха, не прошляпь свой шанс!***
Я плыл среди бесконечной тьмы, не чувствуя ни холода, ни жара, не слыша ни звука, не ощущая вокруг ни воды, ни воздуха. Я просто существовал. Без смысла, без причины. У меня не было ни тела, ни души. Ничего. Кроме крупицы света, сиявшего вдалеке. Не медля, я направился к нему. Впрочем, в этом не было смысла: пустота сама несла меня к нему, к свету, к смыслу моего рождения. Точка превращалась в нечто более оформленное. Оказавшись совсем близко, я увидел вокруг появившиеся из ниоткуда ряды кресел и большой прямоугольный экран, казавшийся той точкой издалека. Кинотеатр? Это слово само собой всплыло, хотя я уверен, что никогда не был в таком месте. Как и в каком-либо еще. Я нигде не был. Я ведь появился три секунды назад. Впрочем, есть ли здесь время? Да и где это «здесь»? Оставив размышления, я присмотрелся к локации. Кресла, обитые тканью спокойного темно-красного цвета, экран, показывающий лишь помехи, шрамами пробегающие по полотну. Но стоило мне присесть… Стоп! Присесть? У меня же нет тела. Поглядев на сидение под собой, я и впрямь не обнаружил ничего, кроме все той же ткани. Я будто и не сидел, а парил над ним. Впрочем, это быстро перестало меня волновать, ведь на экране стала проявляться картинка… Туалет? Я просто знал, что это называется так. Знание будто с самого начала было в моем сознании. Как какая-то константа. Это был общественный туалет с множеством кабинок, оформленный в белых и голубых оттенках. Такие располагались в каждом ТЦ. Исключением не был и «Рубин». Изображение прояснилось, но оставалось расплывчатым, как если в глазах стоят слезы. Громкое сопение это подтверждало. Конечно же, мне уже была известна причина наших слез. Если не прервать его сейчас, неизвестно, сколько еще мы здесь просидим. Пора выходить с ним на связь. Надо же дать ему понять, что он не один. — Ты так и будешь слезы лить или сделаешь уже хоть что-нибудь? Антона дернуло, как от удара током. Повертев головой из стороны в сторону и, естественно, никого вокруг себя не обнаружив, он чуть дрогнувшим голосом пролепетал: — З-здесь кто-то есть? — он медленно, держась за стенку, поднялся на ноги. — Троюродный тесть. Между прочим, когда человек плачет, у него задействованы 43 мышцы лица, в то время как у смеющегося всего 17. Таким образом, смеяться энергетически выгодней, чем плакать. — Да, я прочитал об этом два дня назад… Точно, у нас же с ним одна память на двоих. Тем временем Антон, все еще веря в чье-то присутствие в туалете, медленно подкрался к ближайшей кабинке. Толкнув дверцу и увидев, что за ней никого нет, он направился к следующей. И в ней никого не обнаружив, парень, чуть дыша, приблизился к последней кабинке. Дверца, будто издеваясь, скрипнула под напором его руки, обнажая пустоту сортира. Выдохнув, наконец, Антон повернулся и, чуть было, не рухнул в только что открытый проем. За его спиной обнаружился седовласый мужчина, с обеспокоенным взглядом смотрящий на нервно отшатнувшегося от него подростка. — Молодой человек, с Вами все в порядке? — в ответ Стрельцов неуверенно кивнул. — Тогда позвольте, я пройду, — указал взглядом мужчина за спину Антона. — А? Да, конечно. Извините. Пропустив пожилого человека внутрь, парень направился к раковинам. Умыв лицо холодной водой, он взглянул на свое отражение в зеркало и еле слышно пробормотал себе по нос: — Кажется, я схожу с ума. — Поверь, если бы это было так, я узнал бы об этом первым. В этот раз Стрельцов не дернулся. Он просто сложил руки на край раковины и устало опустил на них голову. — Вы что-то сказали? — уже и не надеясь на ответ, который подтвердил бы его умственную здравость, спросил громче юноша. — Нет, — послышался осторожный ответ из недр третьей кабинки. — Просто переутомился, — шепотом успокаивал себя Антон — надо передохнуть. Ну-ну…передохни — я подожду. Рано или поздно этот момент все равно придет. Первая стадия принятия запущена.