***
Когда Эдвард увидел новенькую впервые, едва обратил на неё внимание. Тёмно-алая помада, конечно, сильно бросалась в глаза, однако потрёпанные джинсы и порядком растянутая мужская футболка с символикой AC/DC не могли скрыть в ней типичную серую мышь. В Форксе большая часть школы такая. Смотреть не на что совершенно. В такие моменты он особенно скучал по Чикаго. Когда Эдвард увидел новенькую во второй раз, он привычно скользнул по ней взглядом и хотел было отвести глаза, но какая-то мысль на самих задворках сознания всё же заставила его остановиться. Что-то было не так. Что-то было совершенно не так. Он не слышал её мыслей. И хотя девица до сих пор была стандартной серой мышью, это уже становилось интересно. Каких-то особых действий Каллен предпринимать не стал, но базовую проверку решил провести. То есть подойти, познакомиться, не услышать ничего интересного и уйти, одним своим появлением обеспечив девушке репутацию дивы до самого выпуска из колледжа. Метод безотказный, а главное — влюблённые-дробь-благодарные идиотки потом с удовольствием отвечали на любые его вопросы. Впрочем, конкретно на новенькой система почему-то дала сбой. — Ты новенькая, да? — он подсел к ней за ланчем, невольно привлекая к ним внимание всех находящихся в столовой. — Меня зовут Эдвард. Эдвард Каллен. Девушка внимательно осмотрела его, но вместо того, чтобы нормально ответить или просто упасть в обморок, в конце-то концов, задумчиво выдала цифру: — Восемь. — Что «восемь»? — не понял вампир. — Твоя оценка по шкале бледности, где один — это здоровый человек, а семь — труп, — флегматично отозвалась девица, не спеша приступать к своему обеду. — И у меня «восемь». — И у тебя «восемь». Повод задуматься, не так ли? Эдвард натянуто улыбнулся, но всё же решил не отвечать. — Прости, я не расслышал твоё имя. — Я его не называла. Улыбка Эдварда стала ещё более натянутой, сейчас здорово приправленной раздражением. Девица… да, вела себя не так, как обычные девушки её возраста, но вместо этого вызывала не интерес, а скорее агрессию. Будь Эдвард ублюдком из клана Вольтури, не задумываясь бы разорвал ей горло. Но он был Калленом, так что приходилось думать о кроликах и все дела. — Я тебе не нравлюсь? Чёрт, ты разбила мне сердце, — вампир всё же не удержался и на какой-то миг закатил глаза. Девица в ответ хмыкнула, кажется, понемногу оттаивая и сейчас глядя на него с куда большей симпатией во взгляде. — Так и не представишься? — Что ж, я Белла, — с усмешкой отозвалась она, протягивая ему ладонь для рукопожатия, — Белла Винчестер. — Какая честь, — почти пропел он, машинально отмечая нетипично грубую кожу и демонстративно целуя внешнюю сторону запястья. Зрачки девушки на мгновение расширились и она уставилась на него, как очарованная. «Получилось. Теперь она от меня без ума» Заметившая не только трупную бледность, но и могильный холод Белла и правда в этот момент была от него без ума. Но совершенно по другой причине.***
То, что Эдвард считал признаком мыши, Белла характеризовала как спортивный стиль. То, что Эдвард считал уродством, не свойственным девушке, Белла с любовью гладила пальцами и почти по-кошачьи шипела «любимые джинсы, моё». Для небольшого арсенала метательных ножей Беллы у вампира характеристики просто не было, но это не мешало мисс Винчестер протаскивать оружие на любой предмет в различных объёмах, упорно твердя, что ситуации в жизни бывают разные. Каллен, в общем-то, не спорил, но была его новая подруга простым параноиком или же наёмной убийцей, решить никак не мог. Но фразы «эх, скорее бы осень, знаешь, сколько всего можно в пальто спрятать?» почему-то воспринимал с содроганием. Белла в целом была немного странной, если судить по меркам Форкса. Эдакая Лара Крофт местного разлива с искренней верой в оккультизм. Эдвард даже как-то увидел у неё на пояснице какую-то жуткую татуировку со звездой, но пояснять её значение девушка в упор отказалась. Однако какие-то действия Винчестер были странными даже для девушки её калибра. Иногда она… словно бы ставила на нём какие-то только одной ей ведомые эксперименты. Таскала с собой какие-то брусья, оставляющие на пальцах занозы — правда, преимущественно на её собственных, — покупала на ибее странные предметы и пшикала на него из пульверизатора, всякий раз, не встретив никакой реакции, кроме сдержанного непонимания, разочарованно вздыхая. Эдвард почти что испытывал злорадство. Однако его собственные попытки понять, почему он не слышит её мысли, также не получали успеха, потому не менее злорадная Элис ехидно комментировала: — Один-один, Эд. Примерно в таком духе прошло две недели, пока Белла не натолкнулась на оборотней из леса. Эдвард замер, безошибочно узнав на лице своей персональной загадки искру интереса, стоило ей оказаться возле какого-то там Джейкоба Блэка. Эдвард буквально оцепенел: давно он не испытывал такого чувства всепоглощающей ненависти и желания убивать. Его никогда не прельщали оборотни, но конкретно этому он бы горло разорвал. Зубами. Тем не менее, крови не суждено было пролиться. Знакомство Беллы с оборотнем вышло ещё более коротким, чем с самим Калленом, и куда менее информативным. В отличие от Эдварда, парень не удостоился даже имени, а девушка уже ушла прочь, с безразличием глядя себе под ноги по пути к машине. Эдвард был рад, конечно, скрывать не стоило, но… Кое-какие вопросы у него были: — Что, тебе настолько не интересно? — всё же не смог не спросить он. — Мало ли, какие тайны он скрывает. Но Винчестер и бровью не повела: — Единственные тайны, которые он скрывает, это количество блох в шкуре. Что я, оборотней не видела, что ли? А будь он буйным, я бы знала. Скрыть трупы, остающиеся после охоты целой стаи, они не смогли бы, даже если б среди них были все члены городского совета. Но вряд ли бы эти боровы решились бегать ночью по лесу. Эдвард хмыкнул: — Не могу не согласиться. Белла буквально озвучила его мысли, оставив в хорошем настроении до самого конца дня. Потому, может, из-за этого, а может из-за его крайнего идиотизма, вызванного любовной лихорадкой — глупая, необоснованная, с потолка взятая версия Элис, — он обратил внимание на ключевой момент слов девицы только дома, сильно за полночь. Белла знала, кто такой Блэк и его семья. Распознала оборотней за считанные секунды, кажется, едва услышав фамилию. А обычная девушка совершенно точно не могла такого знать.***
Обычно девушки просто крепко спали. Некоторые особенно романтичные натуры обнимали мягкие игрушки во сне. Особо нервные — включали на экране компьютера asmr или расслабляющую музыку для сна. Белла понемногу относилась ко всем трём видам, потому что она крепко спала в обнимку со своей любимой игрушкой — самозарядным пистолетом, который успокаивал нервы не хуже, чем любое asmr. Потому, пробравшись к Белле ночью в комнату, Эдвард встретил не тёплый приём от влюблённой девушки, а дуло пистолета промеж глаз. — Милые шорты, — машинально выдал он, стараясь не думать, насколько по-мальчишечьи выглядят её брюки для сна и насколько непривычно подтянутая фигура виднеется из-под обтягивающей майки. Даже мускулистая в какой-то мере. И на Белле выглядящая чрезвычайно естественно. Если бы у Эдварда билось сердце, оно бы непременно пропустило удар. — Что ты здесь делаешь, — убийственно спокойно и без намёка на вопросительную интонацию произнесла она. Вампир машинально отметил, что пистолет снят с предохранителя. Когда только успела… — Не поверишь, я просто всю ночь думал о тебе, — почти честно ответил он, но впечатления на девушку своими словами явно не произвёл. — И? — Всю ночь думал о том, откуда ты узнала про оборотней. Белла в ответ на это лишь плечами пожала: — Кто ж не знает про Квилетов — одно из немногих племён оборотней, которые являются мирными. Да и разве можно куда-то поехать, не узнав о месте всё? Эдвард сказанное воспринял несколько скептически: — О, может, ты и обо мне знаешь? — Пока нет, но выясню. — … — И да, у тебя 20 секунд, чтобы убраться вон, пока я не открыла огонь. — Думаешь, это убьёт меня? — Возможно, нет. Но выстрелы точно разбудят Чарли, он позвонит маме, а мама в свою очередь — папе. И поверь мне, — Белла как-то странно оскалилась, — ты не хочешь узнать о методах решения проблем моего отца. Убраться прочь Эдварду ума всё же хватило. Но недостаточно далеко. — Ты уверен, Эд? — со смешинками во взгляде спрашивала Элис, когда брат наконец-то сдался и пришёл к ней за советом в делах сердечных. — С такой девушкой ты не соскучишься. — Не соскучусь я в любом случае, но без твоей помощи, подозреваю, я и вовсе не проживу. Элис рассмеялась, тут же доставая откуда-то довольно потрёпанную исписанную тетрадь с витиеватой надписью «как приручить девушку». Начало Эдвард зачитал вслух: — «Совет первый: девушки любят цветы и бриллианты», серьёзно?.. — тетрадь так и хотелось отправить прямо в лицо улыбающейся вампирше, однако следующие строки заставили его остановиться, — «однако Беллы любят оружие и олд-скул рок». Вот это на правду походило уже куда сильнее. — … я это выучу.***
— Ты не ешь, не пьёшь, у тебя холодная кожа, — задумчиво перечисляла Белла, валяясь со своим уже-вроде-как-парнем на кровати и пытаясь завязать ему на руке фенечку. Выглядело по-детски, конечно, но Винчестер всю ночь убила на то, чтобы вплести в неё хтонические символы, и теперь-то точно должно стать понятно, кто же Эдвард такой. Тем не менее… руны на нитях не реагировали. — … да кто же ты… — Белла, — проникновенно начал Каллен. Хотя это уточнение, пожалуй, было излишним, потому что начинал он проникновенно всегда, из-за чего периодически страшно переигрывал. Люди велись только из-за симпатичной мордашки, не более, и потому, что почти не вслушивались в ту околесицу, что он с таким умным видом втирал, — я вампир. Винчестер застыла на месте, а потом подняла на него взгляд: — Нет. — В смысле «нет». — Я проверила это ещё в первую неделю нашего знакомства. Ты кто угодно, но НЕ вампир. Каллен оскорбился до глубины души и следующие две недели упрямо доказывал свою вампирскую сущность, но так ничего и не доказал, потому что даже дети знают, что вампиры не светятся как ночники, не знающие, когда именно время их торжественного выхода, а их отрубленные головы потом не катятся обратно к телу. Потому Белле пришлось продолжить поиски, а Каллену — обидеться. Но вряд ли кто-то заметил изменения в их отношениях.***
— К нам приедет кто? — уточнил Карлайл, резко оседая на пол. Ничего не понимающему Эдварду оставалось только повторить: — Дин Винчестер. — … валерьянки мне… — Мы вампиры, нас не возьмёт валерьянка. — … я собираюсь утопиться… Так Эдвард выяснил, что беллино «так, периодически охотой балуется» значило, что её отец является самым известным охотником современности, регулярно отменяющим апокалипсисы и выпивающим в барах то с верхушкой ангельского воинства, то с королём Ада лично. Мысль и правда утопиться в валерьянке ещё никогда не выглядела такой заманчивой.***
— Мы вампиры, — выдержав трагическую паузу, медленно произнёс Эдвард. Всё же Дин был охотником мировой величины, и пытаться скрывать от него своё происхождение было глупо. Пусть лучше он узнает это от них, чем как-то выяснит сам, поверив в какие-либо глупые слухи. Карлайл на этом признании буквально окаменел. Остальные члены семьи застыли, напряжённо глядя на сидящего перед ними охотника. Белла громко прихлебнула чай. — Ну, нет. Да что за вампиры светятся, как ночники, попутавшие коридоры? Если несколько секунд назад семья Калленов была готова сквозь землю провалиться, если понадобится, с ужасом ожидая вердикта смертного от их сенсационного признания, то сейчас наперебой доказывала, что их член не солгал. Почему-то недоверие очень сильно било не только по мозгу, но и по гордости. Однако неделю споров спустя они так ничего и не доказали. Винчестеры, перерыв все мыслимые и немыслимые источники, решили попросить справку у чего-то святого, потому вопрос был задан некому ангелу Кастиэлю, а когда и он ответить не смог, в подвал дома был призван слепок души Люцифера, томящегося в клетке. Вот только и он не смог ничего толком подтвердить, потому что… — Вы всерьёз думаете, что я помню, что именно создавал? После этого даже сами Каллены начали сомневаться в своём биологическом виде. Но вампиры или же нет — не столь важно. Потому что никакие клыки не изменят твою суть. Единственное что, пистолет под подушкой будущей невесты Эдварда напрягал чутка, но что не сделаешь ради любви, так?