В пепел превращаться

Тело горело, сгорало, и Лио никак не мог привыкнуть к этому чувству. Его огонь никогда не обжигал его, он питал, исцелял и грел, но никогда не причинял боль. Чужое пламя, смертоносное и горячее, плясало на его теле, уничтожая кожу и мышцы, разрушая нервные клетки, которые, в свою очередь отдавали импульсы в измученную голову. Лио терпел. Лио всегда терпел. Сейчас его тело отказывалось слушаться, а глаза то и дело закрывались от усталости. Ничего страшного, Фотия рад, что его народу не пришлось умирать ради этого никчемного корабля. Он сделает это сам, если потребуется. Бернишу надоело наблюдаться за тем, как его люди, один за другим, погибали, то в леденящих до костей камерах, то в лабораториях в качестве подопытных крыс, в то время, как на улицах промополиса люди поливают их грязью, просто потому что они умеют вызывать огонь. «Гори.» Опаленный не чувствовал своих рук. Он видит рассыпающуюся пыль, тлеющие огоньки, парящие в воздухе, но в голове дважды два, почему-то, не сходится. Состояние усталости накрывает его тяжелым пеленом, придавливая к земле, не разрешая продолжить бой. «Гори ярче.» Холод пробирал до мурашек. Ожоги больно кололи тело, но тепла едва хватало, чтобы поддержать его жизнь. Мягкий, чуть заметный огонек алел где-то в глубинах его души, едва потухая от каждого дуновения ветра. В грудной клетке каждый вздох отдавался неистовой болью, но голос в голове настойчиво шептал одни и те же слова. «Сияй.» Лио наклоняет голову из-за страшных воплей, которые издаются совсем рядом. Что-то внутри него трескается, когда он в осознании вспоминает, что где-то тут должен быть Гало, который отчаянно пытается спасти людей. Паника и волнения на секунду проясняют его разум, пока снова не пропадают где-то во тьме жуткой усталости и боли. Возможно?.. Гало? Сможет ли он спасти всех? Не только жителей Промополиса, но и его измученный народ? Его людей, которые сейчас находятся в жерле только что потухшего вулкана, внутри действующего двигателя? Спасет ли? Фотия заставляет себя повернуть голову в сторону издающихся звуков. Крики били по ушным перепонкам с такой силой, что мозг раскалывался на две неравные части, но Лио сильный, он выдержит. «Всех спасу! И его спасу! И тебя!» — слова отдают эхом в голове и все почему-то встает на свои места. Всех спасет. Лио едва удерживается от нервного смешка. Всех. И правильно, почему он только сомневался? Гало открытый, добрый и наивный, но сильный до жути, душою сильный и упрямый, как баран. Всех спасет. И народ его спасет. И людей спасет. И в конце концов, весь мир будет жить спокойно, без ледяных сил, без меха-пожарников, без поджигателей. И все будут равны. Фотия вдруг понял, что перестает дышать. Кислород, не поступающий в легкие, не сможет разжечь искру, а в голове проявляется одна единственная мысль в нескольких словах, которые отпечатываются в его сознании горящим клеймом. «Грей. Исцеляй. Защищай.» Бывший поджигатель едва успевает заметить надвигающийся огненный шторм. Гало совсем безоружен, беззащитен, и все это навевает далекие воспоминания, ностальгию об их первом бое. И с особым трепетом, бёрниш понимает, что защищать светловолосый должен именно Тимоса. Потому что этот глупый, но добрый паренек сможет спасти всех. Потому что он поставил себе цель. И он ее добьется. Пламя горело совсем по-другому. Совсем не так, как это было в его отчаянной атаке на Промополис, не так, когда он, абсолютно обезумевший, создал своего дракона. Руки тогда жутко кололо от силы, которую он держал, голова взрывалась от потоков магмы, которая так отчаянно прилила к его разуму. Вся его сущность пламенела от злости, абсолютно дикой ярости, а тело болело от напряжения, что скользило по его венам и артериям. Сейчас, пламя плывет сквозь его душу, по воздуху, к Гало, чтобы его защитить. Последняя искра Фотии медленно потухает, создавая огненную броню для Тимоса. Для спасения. Для жизни. В глазах рябит и, в конце концов, темнеет, когда бывший поджигатель осознает, что оно стоит того. Его жертва стоит защиты людей. Он сделал все, что мог. Вселенная будет жить дальше, создавать новые миры, их планета будет расцветать, а население развиваться. Жизнь продолжится. А он останется здесь, погибать в леденящей темноте. До тех пор, пока в груди не начнет расцветать уже новое пламя.