Girl

… еще чуть-чуть. Ну же, раз, два, три. Понеслась! Тройной лутц и четверной тулуп. Юля на льду живет. Отдает себя всю без остатка, летает, танцует, дышит полной грудью. Юля на соревнованиях расцветает. Она выкладывается по полной, старается игнорировать чертово давление со всех сторон, танцует/катается до остановки сердца и мозолей на ногах. Двойной аксель, четверной сальхов. Недокрутила риттбергер… дура. Еще тренировка. Ноги в кровь, пот по телу градом, восемнадцать часов на ногах, шестнадцать из которых буквально проведены на льду. Плисецкая огрызается, шипит и ругается, как заправский матрос. Удар с ноги в чужие двери и спины… Чтоб близко никого не подпускать, чтоб в душу не лезли (Мила и Гоша не в счет. Они так, где-то на периферии, все знают, но лезут). У нее есть дед, единственная родная душа. Есть вечно недовольный и орущий Яков. Есть Барановская, как эталон женщины… Еще есть Виктор. Но он (какое-то время) чуть ли не идол и персональный бог, для маленькой Юленьки. Взрослая Юля орет на Никифорова и шлет нахрен его ученика. — Свинья, — язвительно выплевывает блондинка в лицо японцу. Юри тут отдельной статьей и подпунктом. Его хочется пнуть, расшевелить, встряхнуть. Оставить на льду как соперника. У Кацуки десятка за потенциал и минус миллиард за неуверенность в себе. Юля… живет на льду. И расцветает на соревнованиях. Маленькая, полудикая, грубая и ломаная-калеченная этим прекрасным спортом. … вдох-выдох, на раз, два, три. Понеслась! Вокруг вспышки камер, глаза слепит яркий свет. Комментаторы называют Юлию Плисецкую «Прекрасным монстром» и… девушка думает, что лучше прозвище и придумать было нельзя.