Убивающий память

Белый обтягивающий костюм никак не хочет сниматься, его приходится буквально отдирать от кожи ногтями. Или же это я виноват в том, что никак не могу раздеться? Точно так же я сцарапывал, раздирая душу на клочки, кожуру воспоминаний, эмоций, всего того, что было накоплено за недолгий период моей спокойной жизни. Мне пришлось избавиться от этого, когда я вступил в армию. Пришлось забыть, буквально выбросить, словно ненужный мусор, моего лучшего друга. Ткань, наконец-то, поддается моим усилиям и теперь я стою в одном нижнем белье, тяжело глядя на груду одежды, которую мне придется сейчас натянуть. Долгое время я жил, успокаивая себя тем, что медленно продвигаюсь к намеченной цели, якобы изменяя Британию изнутри. Какой же я идиот. А затем я совершенно случайно снова наткнулся на тебя. Хуже того — я едва тебя не арестовал, приняв за террориста, не узнал, не увидел знакомого блеска в таких родных аметистовых глазах. Только когда ты неуверенно назвал мое имя, я понял, кто стоит передо мной, и мое сердце забилось чаще. Я не верил, не верил в то, что ты стоишь передо мной, прямо сейчас, и смотришь на меня. — Ты вступил в Британскую армию? Этот вопрос заставил меня вздрогнуть всем телом — меньше всего я хотел, чтобы об этом узнал ты, человек, всей душой презирающий страну, основным оружием которого я стал. Лелуш...Ты все не так понял... Я медленно-медленно приближаюсь к вещам, сложенным на стуле. Мне не неприятно надевать их, ну, разве что совсем немного. Я не хочу, почти не могу сделать то, что мне придется сделать, если я их все-таки надену. Зеро, тот, кто мешал моим "грандиозным" планам, человек в маске, гениальный террорист, враг Британии, за пару часов добившийся того, что его стало бояться все королевство. Я даже не мог представить себе, кто на самом деле скрывался тогда под маской, это было чересчур невероятно. Он спас меня, предложил присоединиться — и я, полнейший кретин, которому предложили вполне реальное осуществление цели вместо розовых грез, я — отказался. Я не мог понять, почему Зеро был так разозлен...Тогда — не мог. Я аккуратно, складка за складкой, разглаживаю смятую ткань. Гладкий шелк холодит ладони, но я не чувствую этого, мои ладони давным-давно стали холодными, как лед. Когда я в школе увидел тебя в классе, в который меня определили, пол почти ушел из-под моих ног. Я не мог смотреть тебе в глаза, когда пытался заговорить с тобой, невидимая рука сжимала мне горло...Играя жизнерадостность, я сказал тебе, чтобы ты не общался со мной, под предлогом "обычный школьник не может запросто общаться с британским военным". Зачем мне это понадобилось? Просто для того, чтобы чувствовать себя комфортней, чтобы не краснеть и не задыхаться при каждой встрече с тобой — ведь я не мог вечность удерживать равнодушную маску. Я откладываю верхнюю деталь на кровать и начинаю постепенно натягивать брюки. Тут происходит почти та же ситуация, что и с костюмом рыцаря, только немного наоборот — теперь я не могу натянуть их на себя. Все, что мне нужно — это успокоиться, но если я сделаю это, то время пойдет еще быстрее. А потом появилась Юфимия, и я схватился за нее, как за соломинку, играя мальчишескую влюбленность, играя настолько хорошо, что почти сам поверил в это. Простодушная всепрощающая девчонка-принцесса, казалось бы, даже не догадывалась, что мои чувства неискренни. Я и сам не понял бы этого, если бы она не погибла...Если бы Зеро не убил ее. Тогда я стал ненавидеть...Возможно, впервые в жизни я стал ненавидеть еще кого-то, кроме себя. Я готов был зубами разгрызть глотку этому мерзавцу, посмевшему поднять руку на мою...Возлюбленную? Тогда меня пронзило осознанием того, что все это время с Юфи я только маялся глупостями. У меня не было никакой возлюбленной и быть не могло, ведь мое сердце было занято...Но кем? Ремень, словно змея, обвивает бедра и затягивается, негромким щелчком оповещая, что пряжка застегнута. Я смотрю на холодный металл с ненавистью, достойной меня самого. Ответ пришел ко мне не сразу. Я копался в себе, до крови закусывал губы, выдирал с корнем волосы и катался по постели ночью, изнывая от бессонницы и от странных, мутных, бредовых снов — чьих-то лиц, крови, слез и узких аметистовых глаз, следящих за мной. Лишь когда я разбил безмолвную маску гения и в шоке увидел лицо того, кого ненавидел все это время — лишь тогда я понял, кого я так сильно любил. Руки трясутся так, что если бы я держал стакан с водой, я бы расплескал не меньше половины. Неудивительно, что водолазку постигает та же участь, что и штаны. Я помню самый страшный кошмар в своей жизни — когда вжимал изо всех сил твое тело в ковер и докладывал о тебе Чарльзу. Мне действительно страшно представлять, что ты тогда чувствовал — ведь я мешал твоей цели, цели, которой ты так желал достичь и почти достиг...А потом тебе стерли память и, казалось бы, долгожданное спокойствие позволило мне дальше витать в облаках, мечтая о новой Британии. Я сторонился тебя и издалека наблюдал за Роло, за этим подхалимом, который мог запросто убить тебя, такого беззащитного теперь, одним лишь движением. Голова с трудом протискивается в узкое отверстие, и я стягиваю вниз собравшуюся в складки ткань. Момент настал, и теперь мне предстоит надеть плащ. Я медленно оборачиваюсь и пару секунд смотрю на большой кусок ткани, разложенный на кровати. Затем Зеро вновь появился. Ты вновь вернул себе память — не знаю, как, но вернул. Никто не мог доказать этого, ведь ты теперь действовал гораздо осторожнее, но я чувствовал своим нутром, что этим Зеро снова был ты. Внешне все было, как обычно — ты ходил на уроки, спал на них, потом дурачился в студсовете, к тебе клеились девушки — о, как они меня раздражали на тот момент! — и рядом с тобой был твой...брат. Ты ведь вспомнил о Наннали и наверняка возненавидел родственника-самозванца, убийцу, мальца, который, тем не менее, по-настоящему к тебе привязался. Что ты с ним делал и переманил ли на свою сторону — мне было неважно. Я накидываю на плечи тяжелую ткань и пальцами нашариваю застежку. Непривычно так одеваться, но у меня уже нет дороги назад, какие бы трудности мне не пришлось бы преодолеть. Много чего прошло, и вот, всему миру вновь стало известно, кто скрывался под маской Зеро — но на этот раз Британия ничего не могла поделать, это была твоя абсолютная победа. Ты все это сделал, ты одолел вершину, ты почти что умер ради своей дорогой сестры...А я не добился ничего. Тогда я решил хоть чем-то помочь тебе, присоединиться к новому королю, стать твоим рабом, исполнять все, что ты мне скажешь — ради тебя. Ведь по всей Британии, огромной стране, вспыхивали бунты и непорядки — то есть, оставался последний этап. Разве мог я тогда подумать, как ты воспользуешься моей преданностью... Я поочередно натягиваю черные перчатки, приглаживая, растягивая ткань между пальцев. Никогда не любил перчатки, а сейчас — особенно. — Император... — Сузаку, называй меня Лелуш. Мы же не на церемонии. Ты засмеялся тогда, я тоже улыбнулся. Твоя улыбка заставила сердце трепетать и тогда я решил, что, если не скажу тебе всего, что чувствую — я себе никогда не прощу. — Лелуш.. Ты тут же прекратил улыбаться, уловив серьезные нотки в моем голосе. — Да? — Я...Я всего лишь хочу сказать...Лелуш, я люблю тебя. Я тогда пораженно наблюдал за выражением твоего лица — счастливым, умиротворенным, радостным. И твое тихое "я знаю", и твои руки на моих плечах, и нежные, словно у девушки, губы на моих губах. Когда ты сам поцеловал меня, я думал, что лишусь рассудка от счастья, от права обладать тобой, попросту от того, что ты принял мои чувства и даже ответил взаимностью... Волосы быстро электризуются подкладкой шлема. И как ты его только носил...Ужасное ощущение, да и душно к тому же. Я не сдержался и захотел тебя прямо там, почти сдирая, отбрасывая в сторону белые, роскошные одежды короля. Мне было невыносимо приятно чувствовать твою податливость, твое доверие, видеть твои глаза и слышать твои стоны. Когда с одеждой было покончено, я набросился на тебя с поцелуями, почти кусая, везде, где только мог — губы, шею, плечи, ключицу, живот, внутренние стороны бедер...Когда я осторожно взял в рот кончик твоего члена и стал медленно посасывать его, ты вцепился мне в волосы и громко застонал, извиваясь под моими руками. Я стал все глубже и глубже заглатывать твою плоть, заставляя тебя почти кричать и метаться, не в силах выдержать такое удовольствие, и когда ты кончил, я проглотил все и лишь улыбнулся. Ты тяжело дышал и смотрел на меня обезумевшими глазами. Я поднес пальцы к твоим губам и ты быстро облизал их. Тогда я начал растягивать тебя, аккуратно, стараясь доставить как можно меньше болезненных ощущений. Ты мелко дрожал и закусывал губы, когда я начал входить в тебя. Я приподнял твое легкое, хрупкое тело и усадил на себя — так было гораздо легче входить. Ты вцепился в мои плечи, расцарапывая их и кричал, не задумываясь ни о чем, не стесняясь того, что нас кто-то услышит. Мне было с тобой так хорошо, что я тогда даже не вспомнил о том, что ты — император, я — твой рыцарь, мы друзья детства и нас объединяла общая цель...Тогда мы просто наслаждались друг другом, как только могли. В моих ушах все еще стоит эхо моих шагов по коридору, его не затмить даже шуму толпы на площади. Издалека я вижу твой кортеж и мое сердце содрогается в последний раз. Теперь пути назад точно нет. — Я знаю, как поставить точку в этой затянувшейся партии. — И как? Я даже предположить не мог, что ты имел ввиду. — Ты поможешь мне в этом, не так ли, Сузаку? — Да, конечно, мой император. — Ты должен будешь надеть костюм Зеро и убить меня, когда я отправлюсь на казнь террористов. Я опешил. Убить...Ты шутишь? Убить самого дорогого мне человека? Еще немного, и все закончится. Вместе с тобой исчезнут мои воспоминания, страдания, эмоции — я верну себе маску, стану таким, как прежде, и никто никогда не догадается о том, что я убил того, кого так сильно любил... Ты очень хорошо играешь удивление, когда я появляюсь за спинами террористов в твоем костюме. Толпа затихает и наблюдает за происходящим. Многочисленные армейские тренировки позволяют быстро добраться до тебя и... Теплая кровь стекает по стали и заливает перчатки. Я слышу твой шепот: "Спасибо", и внезапно понимаю, что плачу, почти рыдаю, только беззвучно. Твое тело скользит вниз по направлению к Наннали. Она не может поверить в это и хватает тебя за руку... Зря, ой зря. — НЕТ!!! Наннали...Прости меня.

***

— Эй, Лелуш. — Ммм? — Ты ведь помнишь наш с тобой уговор? — Насчет чего? — Насчет Гиасса. — Ну конечно. Ты даешь мне Гиасс, я исполняю все твои желания. А что? Я что-то нарушил? — Нет...Просто я поняла, какое желание хочу исполнить. — Ну, выкладывай быстрее. У меня осталось еще три дня до казни — взгляд короля немного затуманился. С.С. слегка нахмурилась. После того, как Лелуш сам себе "подписал" приговор, он все чаще смотрел в окно вот таким вот взглядом, будто тоскуя о чем-то. — Ну...как бы это тебе сказать...Я хочу пожить, как обычная девушка. — Всего лишь? Живи. Я-то тут при чем? — Ты не понял. Я хочу взрослеть, стариться, быть смертной... — Вот тут уже сложнее. Что от меня требуется? "Носителя Гиасса невозможно убить. Но, если носитель Гиасса отдаст свою ношу человеку, с которым подписал контракт, он сможет прожить остаток жизни, как обычный человек. Тот же, кому достанется сила прежнего носителя, сам станет носителем Гиасса." — Ты ведь понял, на что я намекаю, Лелуш?