Он больше не твой мальчик.

Паркер шокированно замер, даже задержал дыхание и проводил друга глазами до столика в противоположном углу кофейни. Уилсон не обратил на их парочку абсолютно никакого внимания и просто присел на своё место, скрывая глаза за книжечкой меню. Глубокий выдох Питера заставил Старка отстраниться и заглянуть в его глаза. Он одним взглядом вопрошал: — Что случилось? —Н-ничего, правда.— замотал головой Паркер. Для достоверности Паучок попытался улыбнуться, дабы не вызвать подозрений. Мимо них проскользнул официант, ставя на столик перед парочкой заказанный кофе и десерт. — Я надеюсь, ты не против капучино?— Тони обворожительно улыбнулся, и такой улыбке невозможно сказать «Нет». Он снова заглянул в глаза подростка, и его улыбка стала еще нежней. Хотя, казалось бы, куда еще то? Раньше Питер никогда бы не подумал, что когда-нибудь увидит подобные эмоции в глазах Старка, обращённые к нему. Ему просто не хотелось, чтобы Старк таким образом обманывал его. Конечно, это только Паркер ловит ложные надежды от этого взгляда, и это только лишь его вина. Он это понимает и поэтому, никогда не хотел доводить до этого, чтобы не обманывать самого себя. Шансы на взаимность его чувств равняются нулю и это единственное, во что нужно верить, потому что это единственное, что является правдой в этом круговороте лжи. — Почему бы не пройтись по классике, так ведь? — в тон Старку ответил Питер. — Ребёнок? — спустя некоторое время позвал Тони, на что Питер оторвался от своей еды и снова посмотрел на наставника. — Что ты знаешь о наших отношениях с Пеппер? — взгляд подростка потупился, а в его голове мгновенно всплыла сцена с блондинкой в спальне Старка. Фактически он об этом не знает и, чтобы не вызвать лишних вопросов, нужно ответить. Нужно как-то отстранённо соврать. — Эм, я знаю что она ваша невеста, что скоро у вас свадьба, и то, что вы безумно ее любите. Это знают все, сэр. — сказал, как отрезал. Вопросов возникнуть не должно, но несмотря на это Старк прищурился и снова окинул взглядом подростка, который соврал и глазом не моргнул. Питер привстал с колен наставника, рука миллиардера скользнула вниз по пояснице, от этого незаметного и невинного действия, по спине Паркера пробежался табун мурашек, и по телу прошлась мелкая дрожь. Будем надеяться, что Старк ничего из этого не заметил. Миллиардер глубоко вдохнул, надеясь уловить ускользающие нотки яблочного шампуня, которым пользуется Паркер. Невероятно приятный запах и, похоже, теперь его любимый. Далеко Питер не ушёл, он сел на диванчик бедром к бедру с наставником. Тони откинулся на спинку и сложил руки на груди. Он перебирал в голове разные варианты развития событий и пытался выбрать правильный. Правильный скорее для Питера, чем для себя. Питер же не знал куда себя деть. Он весь сжался, пытаясь врости в диван, в стол, в кружку, которую держал в руках. Неловкое молчание затягивалось, но продолжать диалог никто не спешил. Ну, почти. — Знаешь, паучок. Мне тоже есть, что рассказать. — рука миллиардера опустилась на колено подростка, привлекая его внимание. Паркер обернулся и приподнял бровь.— Ты удивлён? Ой, да ладно? У меня тоже очень богатая жизненная история.—руку Старк убирать не собирался. — Вы меня заинтриговали. — Кхм...Ну поехали,— было видно, что начать для миллиардера было сложно — Хоть мои родители погибли тогда, когда, казалось бы, я уже находился в осознанном возрасте, но все равно их смерть очень сильно на мне отразилась. Моя жизнь изменилась от «А» до «Я». Мне пришлось очень быстро пересмотреть приоритеты, оставить позади тусовки, клубы, девушек и развлечения с друзьями. Казалось бы, к 20 я уже должен был стать состоятельным, ответственным мужчиной, который готов принять на себя удары жизни. Даже я так думал. —М-мистер Старк... вы уверены, что хотите об этом рассказать? Рассказать об этом мне?— поняв, что Старк и вправду будет с ним откровенным Пит немного опешил. — Конечно, карапуз. Все должно быть по-честному — твоя правда против моей правды. — он снова обезоруживающе улыбнулся, словно это был очередной пересказ всемирно известной сказки — Так вот...оказалось что все не совсем так. Точнее, совсем не так. На мои плечи свалилась компания, управлять которой меня никто не учил. Я хотел быть таким же как отец — ответственным, сильным и невозмутимым. Железным. Но я намного слабее его. Я ломался при малейших трудностях, пил, работал и снова пил. Я тогда почти не ел, плохо спал и мучился от панических атак.— тут он заглянул прямо в глаза Питера, словно пытаясь загипнотизировать его. — Но мне помогли. Пеппер, Хэппи, Роуди и многие другие. Мне было достаточно того, что они были рядом, что не отвернулись. И я смог. Поднялся снова, начал жить, а не существовать. Мне помогали с компанией и поддерживали морально. И я стал тем, кем был во времена Афганистана и Обадайи. И тогда моя жизнь, которую я только что смог собрать по кусочкам, снова разрушилась. Реактор, костюм, война. Снова новый груз ответственности навалился на меня, но этот груз мне пришлось нести самому. Я не хотел втягивать их в свою супергеройскую жизнь и был прав. Из-за этого чуть не погибла Пеппер. И не один раз. Панические атаки вернулись в двойном размере, сон ушёл вообще, питался я только кофе с перерывами на виски. А потом появились Мстители. На меня повесили должность «папочки» для кучки супергероев, не уступающих по количеству проблем пятилетним детям. Все эти дети неудержимы и неконтролируемы. И в итоге я оказался ужасным отцом. Пытаясь начать их контролировать, я сделал только хуже, и сейчас ты можешь видеть к чему это привело. Роуди чуть не погиб из-за меня, из-за меня распалась команда, из-за меня они сейчас в тюрьме. Господи, герои всея Земли, спасители Вселенной сидят в тюрьме, спят на голых матрацах и едят объедки. И во всем этом виновен лишь я. Понемногу я пытаюсь решить эту ситуацию. Некоторых из них мне даже удалось вытащить из тюрьмы, но соединить команду вновь уже вряд ли когда-нибудь окажется возможным. Конечно, если появится угроза вселенского масштаба Кэпу придётся выйти на свет божий. И Белоснежку свою он конечно вытащит. Но стать друзьями, как когда-то, никогда не получится. Былое доверие не восстановится, а доверять его дружку я тем более не собираюсь. Я понимаю, что это глупо, что это безответственно, но по-другому не получается. Каждую чёртову ночь я пытаюсь заснуть и не могу. В голове пролетают воспоминания каждого моего прокола, каждой смерти по моей вине. И я просыпаюсь в холодному поту, проспав от силы 20 минут. — Тони выжидающе посмотрел на Питера, но тот в свою очередь поражённо молчал, не зная, что ответить. Наверное, говорить ничего и не нужно. — У всех есть проблемы, Пит. И не со всеми мы можем справиться сами. Нужно всего лишь попросить помощи, и я уверен — тебе не откажут. По крайней мере, если тебя окружают действительно хорошие люди, для которых ты важен. Питер, ты для меня важен, понимаешь? Поэтому я действительно хочу тебе помочь.— он снова взял Питера за руку, успокаивающе поглаживая его костяшки. Бледная, почти белая, худая рука Питера сильно контрастировала со смуглой кожей миллиардера, но одновременно с этим это смотрелось так эстетично и правильно, что казалось, словно две половинки пазла наконец соединились. Но самому Питеру было не до этого. Ему нужно было прямо сейчас обдумать все то, что услышал. Это было невероятно важно для подростка, ведь именно в этом откровении было что-то такое, что явно отличало их отношения от отношений Старка с Пеппер. Вирджиния сама проговорилось на одном из интервью, что на откровенные разговоры у них либо нет времени, либо желания. И именно в этом было что-то важное, может, даже решающее. Да уж, для Питера проблемы у Тони Старка являлись такой же фантастикой, как и его знакомство с Мстителями — то есть, чем-то невозможным. Никогда и нигде он не слышал информацию о психическом здоровье Старка, а может, ее и не было. О таком обычно никакая знаменитость не распространяется, а уж Тони Старк, Железный Человек, тем более не стал бы рассказывать фанатам о таком. «Паркер, и ты можешь ещё что-то говорить о том, что тебе плохо? У тебя ещё все нормально! Насколько же ты избалован, раз считаешь, что сейчас тебе плохо? Или ты настолько слаб, что считаешь эти мелкие трудности серьёзными проблемами?! Боже, насколько же ты жалок, Паркер. Что было бы с тобой, если бы на тебя свалились проблемы Мистера Старка? Наверное, сломался бы в самом начале. Жалкий, глупый, слабый... Просто требуешь внимания, так ведь?! Как можно быть настолько наглым и слабым?! — таким как Паркер, неподготовленным к жизни, слабым и доверчивым мальчикам, которые не могут перенести настолько ничтожных трудностей место в ванной с обнаженными венами! И никак иначе! Сейчас ты словно щенок, жалкий и голодный, скулящий где-то на улице, выпрашивая еду. Таких щенков нужно истреблять, чем и занимаются. Так почему же ты до сих пор жив?» Питер судорожно вздохнул, в краешках глаз защипали горячие слёзы отчаяния. Повернувшись и взглянув в глаза наставника, словно спрашивая разрешения, он, увидев немое согласие, снова прильнул к наставнику. Обхватив его руками, он уткнулся носом в изгиб шеи и вдохнул запах. Запах. Просто прекрасный запах дорогого одеколона с нотками мускуса, не менее дорогого дезодоранта и запах самого тела. Он окутывал подростка со всех сторон и кружил голову не хуже алкоголя. Теперь понятно, как же он так легко вскруживает девицам головы. От такого запаха можно прямо здесь раздвинуть ноги. — Я-я... простите Мистер Старк... — пробормотал Питер в плечо Тони. — Карапуз, за что? — Тони усмехнулся. — Я не... просто... з-за все. Простите, простите, простите... —Эй, малыш, все, хватит. Мне не за что тебя прощать. — Да... да конечно...— добавлять в конец «пока что» Питер не стал из соображений безопасности. Наверное, откровений на сегодня все же хватит. Ничего личного они все-таки после этого не обсуждали. Разговор был не слишком поверхностным, но и до откровений не опускался. Они просидели в кафешке примерно полчаса, Старк успел взять ещё одну порцию американо, и, когда он допил её, они встали и направились к двери. Пронзающий взгляд голубых глаз проводил их до самого выхода, но никакое чутье на это не среагировало. Хотя, следовало бы. *** — Куда мы едем, Мистер Старк? Все это время Паркер сидел, полностью погруженный в свои мысли, и смотрел стеклянными глазами в окно. Он не отслеживал куда его везут, но когда он отмер и наконец посмотрел на место за окном, то опомнился. Это был совершенно другой конец города. — Не парься, карапуз. Я же не везу тебя в лес, с целью изнасиловать и убить. — он снова усмехнулся, на что Паркер фыркнул — Я всего лишь хочу тебя порадовать. Надеюсь, ты не растерял свою тягу к науке. Тебе понравится.— Тони обнадеживающе улыбнулся, и Питер отзеркалил улыбку. Он снова отвернулся к окну и погрузился в свою самую любимую атмосферу — собственное сознание. Никакой тяги уже нет. Ни к чему. Ни к учебе, ни к науке, ни к супергеройству, ни к жизни... Ему совершенно не хотелось сейчас никуда ехать, тем более — что-то делать. Ему нужно сейчас выпить горячего чаю и забраться в ванну, оставаясь наедине со своими мыслями. Чем дольше Тони Старк находится рядом с ним сегодня, тем больше хочется ему во всем признаться. Во всем. Но ему нужно сдерживаться, потому что миссия — это не только его тайна, так почему же именно он должен ее раскрывать? Оба на протяжении поездки молчали. Это не было неловко, как в остальных случаях, просто сейчас им слова не нужны. Они оба умеют очень красноречиво молчать. Всем нужно этому научиться. Старк так же, как и подросток, отвернулся к окну. Изначально он не собирался никуда везти Питера после кафе. Но сейчас, именно сейчас, хочется увидеть эмоции на лице ребёнка. Положительные эмоции. Старк привык всегда получать то, что он хочет. И сейчас он это тоже получит. *** Старку давно нужно было засунуть свою самоуверенность куда подальше. В этот раз он был слишком уверен в себе, и поэтому провал был ещё более грандиозным. Когда они подъехали к нужному зданию, миллиардер спросил у подростка, знает ли он, где они. Конечно Питер знал. Это была лаборатория Брюса Беннера. Старк сразу же рассчитывал на удивленно-восхищенные ахи и охи, но он не увидел даже тени улыбки. Нет, Питер конечно же попытался изобразить ее подобие на своём лице, но это вышло уж слишком неправдоподобно и больше смахивало на оскал. Старк с большим удовольствием представил Беннеру одаренного подростка и в красках описал его способности. Конечно, чуть позже Питер их подтвердил. Питеру показали всё устройство лаборатории, рассказали подробно про особо интересные изобретения и опыты и даже разрешили помочь Беннеру в небольшом эксперименте. Старк с упоением ловил каждый момент, когда на лице Паркера появлялось хоть что-то, напоминающее настоящую, искреннюю улыбку. Под конец посещения Брюс был в восторге от подростка. Он очень мило с ними попрощался и попросил приходить ещё и почаще. Старк же был удивлён. —Карапуз, ты не оценил сюрприз. —Что? А... нет! Что вы! Это было супер-классно! Мне очень понравилось.— Питер снова улыбнулся, и Тони с радостью ответил на его улыбку. Но вот особой радости в самом Питере не наблюдалось. Остановившись на полпути к машине, Старк ухватил подростка за руку и развернул к себе. —Питер, обещай мне не скрывать подобного. Рассказывай мне все. Я буду лично читать все твои сообщения. Если нужен психолог, я найду самого лучшего, слышишь? Приходи в Башню хоть каждый день, можем вместе в мастерской зависать. Твоя комната до сих пор существует, не забывай. И выгонять оттуда тебя никто не собирается. Просто будь в моей жизни, ладно? Не пропадай, окей? — пару раз подросток растерянно моргнул, не сразу уловив смысл сказанного. Но когда до него все же дошло, он быстро нашёлся с ответом. —Хорошо, Мистер Старк. Не беспокойтесь, у меня все хорошо. — и тут он улыбнулся. Искренне, солнечно и ободряюще. И Старк утонул. Утонул и поверил. Утонул, наверное, навсегда. В этом омуте добра и любви. И выплывать обратно не хочется. Да это и не нужно. *** Когда Питер выходил из машины, Старк неожиданно схватил запястье подростка и потянул на себя. Питер обернулся и взглянул в глаза наставника. —Теперь ты от меня не отвертишься. Я буду рядом, хочешь ты этого или нет.—он прошептал это одними губами, но Пит все услышал. Он заторможенно кивнул, и его руку отпустили. Он отмер, закрыл дверь машины и, опустив голову вниз, потопал к своему дому. На мгновение он остановился, горько усмехнулся, прикрыл глаза и прошептал: «Нет, Мистер Старк, не будете...». И снова продолжил идти. *** Зайдя в дом, он буквально влетел в свою комнату и наконец мог не сдерживать рыдания, все это время так настырно рвущиеся наружу. Он успел лишь закрыть дверь и скатиться по ней спиной на пол, прежде чем пелена слез заволокла глаза. Эта истерика следовала за ним по пятам на протяжении всей сегодняшней «прогулки». Зачем?! За что?! Почему?! Почему Старк так умело создавал все эти иллюзии, в которые Питер так наивно верил. Верил в то, что он ему нужен, верил в то, что Тони будет рядом, да за эти дни он ведь даже поверил в то, что небезразличен ему! В том самом плане, в котором Питер запрещал себе мыслить. Запрещал и наказывал за это. Он не хотел давать себе надежд, чтобы не было так больно, когда они разобьются на тысячи осколков, из которых больше не получится что-то собрать. Тони ведь даже не понимает, как сложно сохранять самообладание в его присутствии, как сложно адекватно реагировать на его действия, когда Питер, неосознанно, но видит в них другой подтекст. Касание рук, пересекающиеся взгляды, взаимные улыбки... Все это не должно выглядеть так, как выглядит! Возможно, это и вправду были проявления симпатии, которую сам Тони Старк ещё не осознал, но когда ты начинаешь обмозговывать эту мысль, она начинает выглядеть ещё бредовей. Примерно так же маленькие девочки убеждают себя в том, что они нравятся человеку, в которого безответно влюблены, а напридумывали они себе это все из-за одного случайного взгляда — в-его-взгляде-я-явно-увидела-все-скрытые-чувства! И тебе так не хочется становиться такой же девочкой, что ты пытаешься мыслить адекватно, но выглядишь словно сумасшедший, у которого явное диссоциативное расстройство идентичности. Но эта надежда все так же остаётся внутри, и ты наивно полагаешь, что пока ты это не признаешь и не скажешь вслух, это не станет реальностью. Но ведь она уже стала. Несколько месяцев назад. Но не стоит забывать, что скорее всего по отношению к Пеппер, любимой девушке между прочим, Старк явно проявляет такие же и даже более явные знаки симпатии и любви. И наверняка он целует ее так, как Питер видел в своих мечтах, и за руку держит так, как Питер мечтал, и обнимает чувственно, а не с жалостью. Но ведь Питеру неоткуда было узнать, что Старк уже два месяца не проявлял к собственной невесте никакого интереса, а иногда и вовсе забывал о ее существовании, в их «семейное ложе» старался не возвращаться так долго, как только мог, а о свадьбе не задумывался впринципе, словно это не он менее чем через месяц хочет связать узами брака две жизни — свою и Пеппер. Тони наверняка уже сидит дома, расслабляясь в компании бутылки виски, а вот Питер все также сидит и проглатывает рыдания, которые разрывают грудную клетку. Хочется закричать, словно с этим криком выйдет вся эта боль, но вот он не может, Мэй сидит в гостиной этажом ниже и спокойно пьёт чай, не беспокоясь за племянника. И все так и должно продолжаться. Прикусив рукав толстовки, Питер опирается на другую руку и пытается встать, не снеся что нибудь своей обессиленной тушкой. Двигается в сторону ванной и зайдя туда захлопывает дверь. На автомате включает воду посильнее и, наконец, может разрыдаться. Боль не уходит, но это сейчас можно абсолютно легко исправить. Спасительная пачка с лезвиями всегда лежит на одном и том же месте — в шкафчике над раковиной. Схватив одно, Питер оседает на пол, оперевшись спиной о ванну, и, глубоко вздохнув, резко и истерично начинает изрезать кожу на правой руке. Легкое, почти незаметное покалывание перерастает в достаточно ощутимую боль, которая в скором времени отпускает, позволяя наконец облегченно выдохнуть. Боль, переполняющая изнутри, наконец вышла наружу вместе с кровью из порезов. Судорожный вдох от того, насколько же стало сейчас хорошо и легко. Слёзы продолжали течь и останавливаться не собирались, но с их помощью остатки истерики выходили вон из сознания подростка. Ради этого ощущения стоит жить. Особенно, когда других причин пока что не находится. Кстати, не подумайте, что порезы были очень глубокими, и крови было невероятно много, нет. Она выступала небольшими алыми бусинками на поверхности кожи. Она не стекала струями. Но это и не нужно. Даже после таких несерьезных увечий ты уже можешь вдохнуть полной грудью. До этого это сделать не получалось — рыдания, словно сталь, окружают легкие и не дают нормально дышать. Воздух становится неприятно тягучим и горячим, как лава, и организм сам отторгает все попытки этот воздух вдохнуть. А после нескольких незатейливых действий тебе становится заметно легче, как от таблетки, от которых ты, немного погодя, становишься зависим. От этой зависимости избавиться так же трудно, как от наркотической. Просто взять и выбросить злополучную пачку лезвий, просто не поднимается рука. Они становятся тебе ближе самых близких друзей, ведь только этот серебристый кусочек металла знает, что же на самом деле у тебя на душе. Он сопровождает каждую твою истерику, и только он по-настоящему помогает от неё избавиться. Поэтому, избавиться от этих блестящих «друзей» будет считаться подлостью, не думаете? Они вам помощь, а вы их бросаете. Звучит как бред маразматика, но это является действительно веской причиной не выбрасывать их. И она же всегда является единственной. Подросток был настолько обессилен и расслаблен, что даже подняться и обработать все это «великолепие» как положено не смог. Сейчас он просто сидел, почти лежал и бессмысленно уставился в одну точку на противоположной стене, наслаждаясь минутами, когда в голове нет ни единой мысли, и голова опустошена и не загружена. Подобное случается невероятно редко, да и то буквально на минуту-полторы. Но этого порой было достаточно. Его телефон завибрировал в заднем кармане, прерывая этот момент и оповещая о пришедшем сообщении. Думаю, все уже догадались от кого оно.