Любить хулиганку

Линия за линией. Тихий шорох грифеля по бумаге. Запах листов. Нудный голос учителя на фоне и шепот одноклассников. Катя оглянула мордочку собаки, нарисованную за время урока. Милая такса с икрящимися глазами, глядящей словно в душу. Маленькая мечта девушки. На дворе стояла весна, конец восьмого класса, какие-то там контрольные и годовые оценки. Все, что не волновало Катю совсем. Ее волновали только короткие рыжие локоны, выразительные глаза, веснушки на щеках и губы в алой помаде, которые изгибались в ухмылке. Ей хотелось рисовать-рисовать-рисовать. Рисовать изящные изгибы талии, чертову джинсовку с нашивками рок-групп, высокие туфли на тонкой шпильке. Хотелось рисовать ее. В голову прилетела бумажка, свернутая в комок. Катя отняла взгляд от затылка одноклассника, забирая бумажный шарик. Неуверенно и медленно его раскрывая, девушка знала, что сейчас будет. На обрывке листа была она сама, нарисованная криво, в методике «палка-палка-огуречик», с глупой подписью: «социофобная мышь». Это было слегка обидно. Катя не была социофобкой, просто ее одноклассники были ей не интересны от слова совсем. Они были хулиганьем, курящим за школой и гуляющем на вписках по выходным. Не все, но большая часть. А кем была она? Не высокая девушка, худая палка, без груди и талии. Волосы напоминали солому как состоянием, так и цветом. Маленькие квадратные очки, скрывали за линзами серые глаза. Лоб и щеки покрывали прыщи и черные точки. Носила она вещи мешковатой формы. К примеру, как сейчас, радужный свитер и спортивные штаны. Даже школьные вещи были не примечательными. Черный рюкзак, белый маленький пенал, зеленые тетради, скудные карандаши и ручки. Во всем этом явно выделялся значок, висящий на портфеле. Несколько оттенков розового на круглом металле и надпись: «любовь – это любовь». Катя очень любила этот значок, ведь смогла купить его, и быть не замеченной родителями. Раздался звонок. По полу заскрипели стульями, зашуршали учебники и тетради, голоса парней и девчонок стали громче и веселее. Последний урок они отсидели. Катя быстро собрала свои вещи, юркнула прочь из класса и отгородилась от шума наушниками. Музыка заволокла сознание. Такая же грустная, как и сама девушка. Английская певица тянула ноты, пока на заднем фоне мелодично играло пианино, словно капли октябрьского дождя. Песня полностью отрезала мозг от внешних звуков. От криков, от беготни. И возможно Катя бы пошла домой, как всегда, не задерживаясь нигде. Там бы заперлась в комнате, включила бы очередной сериал, переписку с другом, живущим на другом краю планеты, и прожигала бы свой вечер. Если бы плеча кротко не коснулись. Катька развернулась, высовывая один наушник из уха, недоверчиво глядя на человека, потревожившего ее. Челюсть чуть не упала на пол с громким хрустом. Перед ней стояла Эля. Длинноногая, стройная, с пышными формами и улыбкой на алых губах. Короткие рыжие локоны падали на лицо, с ушей свисали длинные золотые серьги, а взгляд у Эли был азартен и весел. Она была в своей любимой синей рубашке, свободной белой юбке и в белой джинсовке, с этими нашивками. Как вообще можно любить эту музыку? Что больше пугало, так это статус Элины. Знаменитая девушка, желанная всеми, с безграничной властью в руках и холодной не проницательностью. Главная хулиганка, даже поопаснее парней будет. А окликнула такую мышь. - Катя, так ведь? А голос у нее был так мягок, но при этом звонок, что сердце замирало. Катька коротко кивнула. - Я подумала, нам стоит познакомиться. Ну, знаешь, никогда не поймешь, кто скрывается под маской тихони. Она улыбнулась, от чего Катя не сдержалась, повторяя действие. - А… эм… да? - Круто! Тогда я провожу тебя домой. Она приобняла Катю за плечи, выводя из школы. Был достаточно пасмурный день. Серые облака закрывали солнце, полностью укутывая небо. Где-то на горизонте синели тучи, ветер тянул за собой запах сырости и мокрого асфальта. Катя и Эля шли вдоль парка, последняя о чем-то весело щебетала, размахивала руками и так ярко улыбалась, что Катя боялась сгореть в щеках от смущения и восторга. - А ты одна из них? – вдруг спросила Эля, дотрагиваясь до значка на чужом портфеле. У нее же была сумка через плечо, таких же белых тонов. - Из кого из «них»? - Ну, лесбиянок, геев… - Ну, наверное да. - А кто именно? Девушка шла спиной к дороге и лицом прямо перед Катей, с интересом нагнув голову в бок, чуть прищурившись. - Лесбиянка, скорее всего. - Ты по этому носишь такой свитер? - Что? Нет! – Катя хихикнула. – Мне он просто нравится. Элина пожала плечами, разворачиваясь на пятках. Они продолжали идти в тишине. В такой спокойной, не давящей на плечи тишине. Через пару минут девушки затормозили у многоэтажек. - Мне влево, - кивнула Катя. Эля прикусила губу, задумчиво смотря в землю. На каблуках она казалась еще выше и величественнее. - У меня дом за поворотом. Доведешь? - Да! Конечно! В смысле, я не против и… Краска обожгла лицо, заставляя стыдливо мямлить слова под нос. Эл отмахнулась. - Я поняла, идем. Взяв Катю за руку, она завела ее за дом. Они шли по пустым серым улицам. Зелень парка и свежесть весны словно остались в другом мире. А здесь вечное бессезонье. Это пугало и завораживало одновременно. За спиной раздался девичий хохот, разбивая в дребезги спокойствие. На площадку, где остановились Катя и Эля, вышли еще четыре девочки. Одна белокурая с двумя хвостиками, вторая брюнетка с бритыми висками, третья русая кудрявая, а четвертая практически лысая. Они смотрели на Катю, словно на кусок свежего мяса, а та пыталась спрятаться за Эл, которая, уже отошла в сторону. - Ох, Катюша. Я так надеялась, что нам не придется начинать этот разговор. Боялась потратить лишние минуты на тебя. Голос Элины стал словно сталь, пропитанный ядом и презреньем. Остальная четверка захихикали, окружая Катьку кольцом. - Но ты слишком дефектная. - Зубрилка, которая вечно чирикает в своем блокноте! – крикнула блондинка. - Так еще пидорасов поддерживает. Да Андрей бы из нее всю дурь за такое выбил, - поддержала брюнетка, громко хлопая жвачкой. - Вот видишь? В нашей школе таких быть не должно. Мы гимназия, детка. Мы – гордость. А ты – изъян в идеальной системе. Эля обошла жертву сзади, мягко кладя ладони на плечи, чуть сжимая свитер. - И раз вы все так уверены, что с извращениями рождаются… - То мы будем истреблять вас, - басом хохотнула лысая. Все ее поддержали. Эля кровожадно улыбнулась, смотря на Катю из-под густых ресниц. - Ты все слышала, Катюш. Суд вынес приговор. Руки на плечах сильно сжались, не давая Кате уйти. Щелкнул нож где-то сбоку, отливая серебром, раздался хохот. А страх сжимал грудную клетку, заставляя биться в руках, кричать и плакать. - Плачь, сучка, плачь. Это тебе не поможет, - шепнула в самое ухо Элина, кусая. И Катя зарыдала, пытаясь биться ногами, вырывать руки, крутить головой. Пока ее жестко не схватили за волосы, оттягивая голову назад. Холодна сталь коснулась ключицы, жалобный всхлип потонул в горле бульканьем. Все резко оборвалось. На площадку вдруг выбежала девочка. Она начала кричать, даже был слышен собачий лай, испуганный визг хулиганок и тихое-тихое в самую шею: - Теперь ты моя. Не отделаешься. Сердце пропустило глухой удар, а Катя упала на землю коленями, пачкая штаны. Незнакомка подбежала к ней, беря в ладони заплаканное лицо. - Вы как? Катя тихо всхлипнула, разлепляя глаза. Перед ней сидела девочка, возможно даже ее ровесница. Просто выглядела она миниатюрно. Острый носик, большие глазки, высокий хвост каштановых волос, милый сарафанчик персикового цвета и молочная кожа. - Я нормально. Спасибо, э… - Лейла. - Спасибо, Лейла. Девочка улыбнулась, помогая Кате встать. У их ног вилась немецкая овчарка. Собака смотрела то на Катю, то на хозяйку, виляя хвостом. - Чего они к тебе пристали? – спросила Лейла, глядя в сторону, где скрылись хулиганки. - Да так. Личное… - Пройдешь ко мне на чай? Посидишь, чтобы ненароком они не вернулись, а потом мы с папой отведем тебя домой. Катя просто не смогла отказаться, зная, что ей нужна поддержка. *** Мучения тянулись неделями. Пришла теплая погода, светило яркое солнце и палила духота. В школе стало больше домашних уроков, класс сидел весь на нервах, а Катя уже устала скрывать ожоги и синяки под свитерами и кофтами. Эля не оставила все просто так. Каждый день она вылавливала Катю одной, затаскивала куда-нибудь, и вместе с девчонками унижала ее, била, тушила о кожу сигареты. Правда потом об этом прознала Лейла. За месяц знакомства она стала хвостиком Кати, таскалась везде за ней, гуляла с ней, даже переписывалась. А главное, стала основной опорой в жизни Кати. И ладно, что она стала помогать девушке избегать встреч с хулиганками и напрягать отца, чтобы тот отвозил Катю домой, так она еще и ничего не просила. Просто отмахивалась, улыбалась и весело шутила. Больнее было от мысли, что все синяки, что были оставлены Элей, Катя любила. На нее обратили внимание. Да, пусть в таком не правильном свете. Но обратили же! Катя призналась себе, что ждет каждого раза, когда ее поймает Элина, прижмет к себе, закроет ладонью рот и станет что-то шептать на ухо. Только Лейла качала головой. - Это плохая любовь. Тебе надо отпустить ее! - Я не могу, - горько выдыхала Катя, смотря в голубые глаза подруги. И они обе молчали. Через пару дней, Лейла стала переставать приходить к школе, чтобы встреть Катю. У нее начались конкурсы и олимпиады по физике и математике, из-за чего та не могла приходить. Они все так же гуляли вместе, переписывались ночами и делали домашку. Только теперь до дома Катя шла одна. Она снова сидела на уроке истории, рисуя в блокноте веснушчатое личико Эли, с той улыбкой, как при первой встрече. Звонок прозвенел неожиданно. Последний урок подошел к концу, все стремились покинуть класс. Катя в том числе. И когда она засунула в уши наушники, чувство дежавю кольнуло ее прямо в почки. Пока она шла по коридору, кто-то дернул ее за плечо. Это был Паша из параллели. - Лейлу затащили за школу, у гаражей! – сказал он тихо, чтобы только Катька услышала. Глаза ее раскрылись в страхе, а живот свело. - Кто? - Эля и… Не дослушав ничего дальше, Катя бросилась к гаражам. Она оббежала школу, запыхалась вся, но все же нашла место. Вся пятерка, и еще пара парней, сидели у изрисованного гаража, куря и выпивая. Заметив Катю, Эля встала с шины, подходя к девушке. - Так-так, кто это тут у нас? - Не трогай Лейлу! – твердо сказала Катя. Эля изогнула изящную бровь, наклоняясь вперед, почти касаясь губами губ напротив. - Лейла? Мы ее не трогали. - Но, Паша… Осознание всей ситуации крутило грудь и сжимало голову, нос неприятно зажгло от наступающих слез. - Паша? Ха, глупышка, так он же лгун тот еще. Ты не знала? - Идиотка тупая, - прыснула русая, сидя на коленях какого-то парня, затягиваясь никотином. - Но я рада что ты вернулась ко мне, детка. А то у нас пепельница потерялась. Раздался общий задорный хохот, который зловеще взорвал беспокойство, превращая его в животный страх. Эля резко дернула Катю за рукав радужного свитера, поднимая его и прижимая горячий край сигареты к коже. Катя зажмурилась, кусая губы. Она не хотела плакать, она сильная. Но боль оставляла после себя жгучее ощущение, пахло мясом и сигаретным дымом. Затушив бычок, Эля выкинула его в сторону, толкая Катю вбок. Та упала прямо на асфальт, ударяясь головой о двери гаража. Парни заулыбались, хитро переглядываясь. - Лесбиянка, да? Может у тебя мужика просто не было, - загоготал самый крупный из них, сидящей чуть в стороне. Он сжал в руках пивную бутылку, вставая с места, угрожающе направляясь к Кате. - Ден, ну ты чего. Если это не их выбор, мы не можем поменять их. Не будь таким злюкой. Моя сучка любит пальчики. Снова раздался хохот. Катя с обидой прикусила губу, отводя взгляд в сторону. Почти тут же рядом с ней оказалась Маша, лысая девчушка с проколотым носом. Она схватила края радужного свитера, поднимая его вверх и срывая с Кати ткань. Последняя осталась в одном лифчике, инстинктивно прикрываясь руками. Эля закрыла глаза, весело смеясь. - Ох, черт. Да ей даже скрывать нечего! Ее телом можно дома строить! Элина села рядом с высоким и статным пареньком, который тут же по-собственнически обнял ее за талию, уложив ладони на ягодицы. Маша кинула свитер на землю. - Врубай рок! Колонки взорвала музыка и жесткий голос солиста. Маша прыгнула на свитер, сапогами поднимая пыль, и начала энергично танцевать. Ткань трещала и покрывалась темными мазками грязи. Музыка закончилась, и Маша отошла чуть в сторону. - Следующий, пожалуйста! Тут подскочила блондинка, Рита. Она встала на свитер, хлопнула ладонью и заиграла очередной трек. Катя сидела молча, обнимая себя за плечи холодными руками, почти плача. Она глотала слезы еще на уровне глотки, жмурилась и шептала под нос проклятья. Очки валялись где-то в стороне, явно разбитые на одну линзу. Когда очередная песня закончилась, Катя тихо-тихо сказала: - Можно я уйду. Пожалуйста. Эля покачала головой. - Походу ты еще не поняла. Рит? - Ага. Девушка откинула пяткой свитер, подбегая к Кате и садясь на корточки, чтобы видеть лицо. - Ты моя игрушка, а я не жадина. Поэтому пусть и другие поиграют. Рита улыбнулась. Она взяла Катю подмышки, подняла на обе ноги и резко ударила в лицо, прямо в переносицу. Жуткая боль свела нос, кровь хлынула фонтаном. Катя вскрикнула, отходя в сторону, ладонью хватаясь за разбитый участок лица. Сзади по лопаткам бутылкой ее ударил Денис, оставляя глубокие царапины. И так продолжалось почти бесконечно. Ее били, пытались опять уронить, царапали, таскали за волосы. В какой-то момент Катя не выдержала. Она упала на собственный свитер, уже не способная остановить слезы и кровь. Синяки горели, царапины пульсировали, душа ломалась на осколки. Катя не выдержала. Она схватила свой свитер, наплевав на чистоту, быстро надела его и ринулась прочь. Никто не успел среагировать. Зато в спину посыпались оскорбления. Но самый четкий и яркий голос, что был звонче колокола на башне, издевательски тянул: - Пидораска! *** Катя зашла в дом, даже не поздоровавшись с родителями, она бросилась на второй этаж в ванну. Запираясь там, Катя из последних сил сдерживала себя, чтобы не закричать. Потому что до сих пор любила эту ухмылку, эти волосы, эти зеленые глаза и запах абрикосовых духов. Потому что ненавидела синяки, оставленные теми тварями, но гладила ожоги от сигарет. Потому что была дурой, не способной с собой совладать. Прямо в ванной, Катя набрала Лейлу. Та тут же ответила. - Алло, ты как? - Я так больше не могу. Я люблю ее! На том проводе тяжело вздохнули. - Успокойся. С чего такое озарение? - Они опять побили меня. Она опять унизила меня. Но я… я тупая, я не могу забыть ее! Хочу любить ее, хочу чувствовать ее стальной захват на своих плечах, хочу быть с ней. - Они опять тебя побили?! Катя, тебе нужно обратиться в полицию. И к психологу. Это не любовь. - Любовь. - Знаешь что такое любовь? Это умение трезво оценивать человека, видеть все минусы и плюсы. А ты просто помешана. Катя села на холодный кафельный пол, снимая с себя свитер и кидая его в сторону. Плечи до сих пор дрожали, слезы застревали в горле. - Я сейчас приеду. Ни с делай ничего с собой глупого. Лейла замолчала, вдохнула, и тихо добавила: - Я люблю тебя. Звонок тут же завершился, оставляя Катю в замешательстве. Она прикусила губу, пряча лицо в ладонях, со стыдом истерично посмеиваясь. Потому что она могла все это время ощущать настоящее тепло заботы, давать отпор обидчикам и становиться лучше. А вместо этого она утопала в этом болоте зеленых глаз, в этой боли и ненависти. Просто потому что ей нравилось. Слишком сложно любить свою хулиганку…