Жалкие Воспоминания

/Я хочу дышать, ненавижу эту ночь. Я хочу проснуться, ненавижу сны. Я попал в свою же ловушку, я умираю. Не хочу быть одиноким, Я просто хочу принадлежать тебе. Save me/ – Думаешь, у тебя одного сейчас трудные времена? Думаешь, я улыбаюсь перед остальными, потому что у меня всё отлично? Почему не пришёл навестить Чонгука? Не знаешь, сколько, ты, мразь, значишь для него? Разве не видишь, что нам всем тоже больно? Не видишь? – Чонгук был ошарашен. Только он держал листок, сидя на скамейке, а уже оказался в центре города. Перед ним стояли два парня: у одного явно что-то было с ногой, он был с костылями; а второй-пьян, валялся на земле и мешал движению людей. Гук не мог понять, причём тут он. Как ни как, он этих людей видит впервые, поэтому приходит мысль, что говорят и не про него вовсе. Кто знает сколько Чонгуков в Сеуле? – Пришло время перестать убегать. Если убежишь снова, то навсегда, – что-то щелкнуло в мозгах Гуки ЗШ. Как будто голос знакомый, а он сам всячески опровергает эту суть. Парень нелепо притянул костыли и пошёл переходить дорогу. В этот момент, второй окликнул уходящего, но тот сделал вид, что не слышит. Чонгук хотел помочь, но не знал как... *** Спустя несколько минут Чимин был с силой прижат к стенке возле входной двери в уборную. Альфа раздраженно защёлкнул дверь, сверкнул потемневшими глазами на омегу и вцепился в его губы. Младший пинался, но от выпитого алокоголя вскоре устал, а чувства взяли над ним верх. Юнги ворвался своим языком в рот омеги и начал вылизывать его неба и остервенело водить по зубам. От столь резких движений Чимин простонал в губы Юнги, что раззодорило его ещё больше. Альфа жадно вдыхал запах ванили, что забивался ему в ноздри, и чувствовал его привкус на языке. Старший грубо вжался своими бёдрами в чужие, имитируя толчки. Естественная смазка омеги уже сочилась из конвульсивно сжимающегося колечка мышц, пачкая штаны. Насыщенный запах зелени вперемешку с нежным омежьим разносился по всему помещению вместе с эхом от пошлых звуков, человек, который только что хлопнул дверью где-то неподалеку явно догадывался, что происходит за дверью. Юнги, не отрываясь от разгоряченного омеги, проводит руками ниже по его мягкому свитеру к ремню на брюках и пытается скорее его расстегнуть, что получается с трудом и он с силой дёргает его на себя, выбивая из Чимина полувскрик. Он чувствует твердеющий член под плотной тканью и сжимает его. Чимина выгибает от рук Юнги. Альфа стягивает штаны омеги до щиколоток вместе с нижним бельем, промокшим от смазки. Мозг Чимина сильно затуманен от действий, разливающегося по телу жара, от спиртного и рук Юнги, и он не сразу понимает, что происходит, когда уже стянувший с себя брюки вниз альфа подхватывает его за бедра. Он грубо прижимает его тело к стене и жалеет о том, что раньше не снял свитор с омеги. Придерживая одной рукой Чимина на весу, он начинает жадно облизывать выпирающие косточки и покусывает их, оставляя свои метки. На вкус кожа под его губами соленая от пота, и Юнги заводится ещё больше. Он подхватывает Чимина выше за бедра и нетерпеливо раздвигает нежные ягодицы, сразу проникая пальцем внутрь. – Чимин, прости, – прошептал Юн в ухо младшего. Стоило только это сказать, как Чимин резко поднял голову и его глаза наполнились слезами. Чимин сжимает глаза, капельки слез уже собираются в уголках и вот-вот скатятся по горящим щекам. Когда ещё услышишь извинения, тем более от мистера Мина. Юнги слишком долго искал Чимина, и сейчас ему просто необходимо выплеснуть всю скопившуюся злость через омегу. Чимин издает болезненный стон, когда Юнги резко добавляет второй палец в хлюпающий от смазки проход. Альфа думает о том, чтобы ему хватило терпения хотя бы на небольшую растяжку. Когда он резко вынимает пальцы и подставляет к сфинктеру покрасневшую головку, истекающую предэкулятом, Чимин вскрикивает и жмется, но Юнги только грубо насаживает омегу на свой член и входит наполовину. Чимин хнычет от пронзившей его тело боли и упирается руками в плечи альфы. Тот медленно входит в Чимина во всю длину и тяжело выдахет от безумной узости омеги, почти доводящей его до болезненных ощущений. Юнги выходит из омеги и сразу же делает толчок и стонет сквозь стиснутые зубы. Чимин напрягается каждой частичкой тела и замирает, открыв рот в немом крике. Альфа начинает напористыми толчками входить в сопротивляющееся колечко. Юнги входит в тело под разными углами и понимает, что нашел простату когда Чимин выгибается в его руках и откидывает голову назад, упираясь в стенку. Боль и удовольствие растекаются по телу Чимина, и он громко стонет, от чего у Юнги срывает тормоза, и он начинает быстрее вколачиваться в омегу, выбивая из него все новые и новые стоны. Локти Чимина вместе с болтающимся ремнем больно бьются о поверхность кабинки. Чимин тянется за поцелуем к Юнги, но тот только отворачивается голову и кусает омегу в шею, оставляя после себя краснеющий след от укуса. Чимин выстанывает имя своего альфы и дрожь проходится по всему его телу. Юнги водит носом по тонкой коже омеги возле уха и вдыхает в себя усилившийся омежьи запах. Его толчки все глубже и грубее. Чимин ловит ртом воздух, он не может ощутить грань между поглощающими его болью и удовольствием. Он полностью отдается власти своему альфе и чувствует надвигающуюся болезненную разрядку. – Блять, малыш.. – с губ Юнги срывается рык, когда Чимин начинает сжимать его член, содрагаясь в оргазменной судороге. Стенки Чимина настолько горячие, что так приятно ощущались членом Юнги. Это чувство доводило альфу до звёзд в глазах. Он продолжал вбиваться в податливое тело, и жмурился от наслаждения. Чимин ослабел в его руках, и Юнги прижал его ещё сильнее к стене, чувствую скорую разрядку. Он утыкается в плечо омеги и толкается ещё раз вперёд, выстанывая ругательства, и кончает глубоко в омежье тело. Узел на его члене уже начал набухать, и он торопится выйти из омеги, от чего Чимин болезненно шипит. Юнги ставит Чимина на ноги, придерживая за талию и все ещё прижимая к стене своим телом, чтобы тот не упал от разливающейся по всему телу неге. Они стоят так ещё несколько минут, приходя в себя. Юнги ищет чем можно вытереть сперму с их потных тел, но, так ничего и не найдя, помогает омеге натянуть влажные боксеры со штанами. Приведя и себя в более менее порядочный вид, альфа, придерживая омегу за талию, открыл дверь, и выбежал с Чимином из душной кабинки. Подбежав к выходу из забегаловки, Юнги надел на Чимина его куртку. – Тебе разве не холодно было? – Нет, – покраснев, сказал Чимин. – Бежим на улицу. Юнги и Чимин бежали до автобусной остановки. Дойдя до неё, они оба рухнули на скамью. – Ну, что это всё значило? – отдышавшись, сказал Чимин. – Хмм... Это подарок на твой день рождения. – Какой подарочек! – рассмеявшись высказал Чимин. – Ещё бы, я же старался. – Но... теперь... – А да, ещё один подарок. – Может больше не надо, сахарочек? – Сахарочек? А, ты же пьяный. – Я? Тебе кажется, сахааар~. – Я тебе не сахар и не сахарочек! – Так, какой подарок? – Пак Чимин... – Это я! – Да ладноо! Я удивлён! – Я тоже. В этот момент подъехал пустой автобус и Чимин забежал внутрь, затаскивая за собой Юнги. Спустя 10 минут Юнги решился позвонить одному из мемберов. – Хээй? Хосок, я нашёл Чимина, – Юнги опустил взгляд на спящего Чимку и рукой убрал волосы за ушко, – но мы сами приедем к Чонгуку. Нет, примерно через час будем у вас. Чимин? Да он пьян. Хватит прикалываться. Пресвятой Анаперник, всё, давай, – Юнги выключил вызов и забросил телефон в карман куртки, – Почему нельзя выпить в свой день рождения? Узнавая дорогу до общежития, Юнги стал тихонько будить Чимина. – Уже утро? Пора на репетицию? Я опять опаздал! – Успокойся. У нас отпуск. – Аа, точно. – А за проезд заплатить? – Чёрт! Запишите на имя Ким Намджуна, пожалуйста, – Юнги закинул Чимина себе на спину, так как тот снова уснул. Открывая дверь ключом, Чимин и Юнги упали сразу на пол в прихожую. Чимин моментально открыл глаза от чувства боли. – Что ж ты такой тяжёлый?! – Потому что я плюшкааа всея Бантан! – Ты идиот всея Бантан. – Слушай, на счёт того, что случилось утром... – Забыли об этом. – Юнги..? – Ахм? – А я тебя люблю! – писклявым голосом выдал Чимини. Юнги не выдержал и поцеловал Чимина в лобик. – Нам бы помыться. Давай, ты первый, потом я. – Пойдём вместе! Так быстрее! – Не думаю, что будет быстро. – Кстати! Как тебе мой зад? – ..знаешь, очень даже хорош, но мой лучше, – Юнги встал и поднял Чимина на ноги. – Это не правда! – Хочешь проверить? – сказал Юнги и рукой провёл по заднице. – Оуу... – Чимин резко пришёл в себя и моментально покраснел, – Я лучше один схожу в душ... – Да нуу, Чиминии~и, сделай мне минет. Не дождавшись ответа, Юнги нежно поцеловал Чимина, на что тот, не сразу ответил. – Как же я тебя люблю! Как хорошо, что ты у меня есть! – Пойдём уже, у меня живот тянет. *** Намджун продолжал обслуживать клиентов, заполняя баки автомобилей бензином. К вечеру погода переменилась. Стало довольно прохладно. Унылыми шагами, Чонгук приближался к заправке в надежде что-нибудь купить поесть. – Держи мусор, – водитель бросил остатки испорченой еды перед Намджуном, – счастливо оставаться, урод! Пока Джун собирал мусор с земли к нему подошёл Чонгук. – Малой, тебе чего? – Разве тебе не обидно из-за его слов? – Неа. – Почему ты себя не ценишь? – Таак, моя смена закончилась и становится холодно. Давай я тебя провожу домой, а по дороге поговорим? – предложил Намджун, смотря на время. – Аа? Я… Я не здесь живу. Я опоздал на поезд и пришлось остаться, – Чонгук верил, что в эту никудышную историю можно поверить. Ему как будто сшибло память, он не знал, где живёт и суждено было придумать что-то со смыслом. – Оуу, значит, негде остаться? Ладно, пойдём купим еды и ко мне, согласен? – Да! – радостно воскликнул Гук. Выйдя из магазина, они имели несколько пачек рамёна, хлеб и газировку – всё, чтобы устроить уютные посиделки. – На самом деле, я себя не уважаю. Ведь если бы я раньше ценил своё хобби, может достиг бы большего... – Какое хобби? – Рэп. Раньше я писал себе песни и зачитывал их на концертах в подвале. – Подпольная работа? – Ага, нелегально, ну в общем, потом я был принят в компанию, которая соглашалась меня продвигать в качестве участника группы. Я не мог отказать, мне нужны были деньги. В итоге дебютировала группа из семи участников. – Дайка угадаю, сейчас будет развязка? – Нуу, можно так сказать. Мы существовали не долго. Уже в начале 18 года мы расторгли контракт с агентством. – Наверное, лидер не смог смотивировать. – Лидером был я. Ким Намджун – Оуу, – Гук заметил как улыбка исчезла с лица Джуна, – если группа распалась, то виноваты все, не один. – Всё нормально. Кстати, мы пришли. – Ты живёшь тут? – Чувак, не обижай мой вагончик, – засмеявшись, сказал Намджун – Всё, больше не буду! – Ладно, садись, а я пока рамён сделаю. Тебе острый? – Ага. Пока Джун заливал кипятком еду, Гук глазами прошёлся по стенам. Там он заметил нескольких американских рэперов и какие-то рисунки нарисованные балончиком с краской. – Вот держи. – Спасибо большое. – Агаа... – А что случилось с другими мемберами? – Мы хорошо общались, но у каждого были свои проблемы и они всячески это скрывали. – Намджун подошёл к телевизору и включил его. – Всем добрый вечер. Я Бан Ши Хёк, журналист канала Created illusion. – Видишь ведущего? Он был директором нашей компании. После нашего ухода, акции упали и ничего не оставалось кроме продажи агентсва. – Буквально недавно пришла важная новость. Сегодня в 23:46 в мотеле случился пожар. Как выяснилось, кто-то специально поджёг одну из комнат и огонь распространился по второму этажу. Всего 4 человека получили ранения. В данный момент их жизни ничего не угрожает. – Да уж... Так вот, нас было семеро. Сокджин, Юнги, Хосок, Чимин, Тэхён, Чонгук и я. – Меня, кстати, тоже зовут Чонгук. – Огоо. Только у нашего Гука судьба сложилась по-другому. – А что такое? – Итак, выяснились подробности пожара. Виновным оказался Мин Юнги. На данный момент 12 человек пострадали. Из них 5 работников мотеля. Самого же мистера Мина спасти не смогли. – М… Мин Юнги? К-как это м-могло случится..? – Он был с вами в группе? – ... да. Знаете то чувство, когда ты думаешь о светлом будущем, но вдруг всё проваливается в ад и ты понимаешь, что больше ничего не вернуть? Намджун встал и подошёл к столу, озарив её светом ночника. Он нашёл маркер и, поднимая взгляд на стену, нарисовал крест под фотографией того самого Юнги, которого больше нет... Джун был не в себе. Он со всей силой сломал в дребезги стул. Затем опрокинул стол и из ящика рассыпались фотографии. Их было много. Хотя сказать много, значит, сказать нечего. Мемберы были ему как семья, так представьте себе, что бы вы чувствовали, когда кто-то из ваших близких умер? Да ещё и не один? Намджун достал пачку сигарет из куртки и подставил к губам. Второй рукой пытался нащупать зажигалку и через какое-то время он находит её. – Пойдём на улицу? – П-пошли... – Чонгук был напуган, он никогда и никем не дорожил, как Намджун. Выйдя на свежий воздух, Джун направился к лестницам, которые вели на, так скажем, крышу. Гуки побежал за ним, он боялся, но понимал, что оставить Намджуна не может. – Чонгук... он был привязан к Юнги. Юнги учил играть его на фортепиано и, вообще, они как то были схожи, но я не мог понять чем, – Намджун уселся на краю и стал смотреть далеко за горизонт, – Когда мы распались, некоторые начали пить, другие попали в больницу, а третьи покончили жизнь самоубийством. Когда мы встретились последний раз, это было, если я не ошибаюсь, выписка Чонгука из больницы, пришли не все. Знаешь, почему? Потому, что все мы идиоты, винили, кричали, убивали... друг друга. Чонгук сдался первым. Он сбросился с крыши... мы даже не могли осознать тот факт, что его нет. Но зато все мы собрались вместе перед гробом. Печально было смотреть как... Знаешь, к Гуку был сильно привязан один из мемберов, так что я надеюсь это тебя не смущает? – Эмм... всё нормально? – Так вот, Тэхён, тот кто к нему привязан, точнее был привязан, накинулся на холодное тело... как же он кричал, чтобы мы его убили и закопали вместе и Гуком... Тэ стал бредить, говоря, что Чонгук притворяется, что вот-вот он проснётся. Когда же он понял, что того не вернуть, он просто поцеловал его. Горячие губы с холодными, странное сочетание, не так ли? На это тяжело было смотреть. После этого Тэхён винил нас, говоря, что мы никчёмные твари, которые кроме дрочки ничего не умеют. – Получается, вы настолько ушли в себя, что позабыли друг о друге? – Да, мы забыли о существовании друзей, но не забыли о проблемах. Сейчас поздно об этом думать. Юнги стал сходить с ума. Он заходил в комнату и воображал, что Чонгук сидит с ним за роялем. У меня наворачивались слёзы, видя, как Юнги тычит в ноты и говорит, что не слышит партию Гука. Но я не мог показаться слабым перед другими. Я думал, что они из-за этого будут доверять мне, но не тут-то было. Они признались, что думали я без чувств, что я слеп - не вижу смерти друзей, что я ни должен был появляется в их жизни, – Намджун потушил сигарету и выбросил у порога вагончика, – Юнги вернулся в реальность спустя полгода. Начал пить и в последние месяцы забросил музыку совсем. А сейчас и Юнги ушёл... навсегда. Его больше нет... Чёрт. Всё могло быть совсем по-другому. – Я понимаю, как тебе сложно... – А да, Чимин в больнице, его родители заперли его там, якобы он псих. Хосок тоже там, но он лечиться от зависимости. – Наркоман? – Неет, он уличный танцор, он занимается, репетирует, практикует каждое неудачное движение часами, а чтобы унять боль, принимает таблетки. – Мдамс... жизнь жестоко вас наказала. – Сложности должен пройти каждый. – Что-то не кажется, что ты с ними справляешься. – Сейчас это не имеет смысла. – Но.. ладно, давай, дальше рассказывай. – Ну, у Тэхёна есть семья. Родители, сестра и он. Но мать их оставила когда детям было около трёх лет. Дальше их отец стал пить и поднимать руку на сестру. Она терпела всё, но тут уже терпеть устал Тэхён. Однажды, когда он пришёл домой, отец снова избивал её и Тэ разбил пустую бутылку соджу об стол. Только он хотел вонзить его в отца, как кто-то задержал его. И Тэхён вонзил осколки не в отца, а в парня.... в Сокджина. Если не ошибаюсь, то последние слово Джина было... прости? Да, скорее всего. Тэхён сам об этом написал. – Какой кошмар... – Мы должны были быть группой, которая помогает подросткам от давления общества, а в итоге сами не выдержали этого груза. – Много фанатов было? – Очень... Пфф, даже сейчас я себя виню. Мы обещали им, что будем всегда вместе, но бросили их. – Слушай, мне тут какой-то Тэхён нарисовал рисунок. – Дай, посмотрю. – Вот, – Намджун взял листок в руки и стал всматриваться. – Это он. Наш Тэхён. – А, что значит эта надпись? – I'm.. fi.. fine? Sav... save me? – Ничего себе, какой у тебя акцент! – Да ну, что ты придираешься, – Гука так забавляло реакция Джуна на его подколы. – Это 100% он. И как назло почерк он не улучшил. Тут написано: я в порядке, спаси меня. Тэхён оставляет эти надписи, чтоб я его находил и знал, что с ним всё нормально. Но видишь, он притворяется. Я только недавно понял, что эта надпись двузначная. Ему хорошо, но его нужно спасти. А как, я не знаю. – Охх, а мы можем с ним встретиться? – С кем? С Тэхёном? Не думаю, что эта хорошая идея. Он общается с нами, но не хочет нас видеть. – Его можно понять. – Ага. Слушай, а может и вправду забросить это всё? – Ты о чём? – Ну, бросить жизнь... – Только попробуй! Ты должен жить с воспоминаниями о вашей дружбе, наладить общение со всеми и больше друг друга не бросать! – Зачем? Я не обязан. – Ну, уж нет! – Чонгук взял за воротник Намджуна, – Ты обязан ради мемберов. Ради тех, кого с тобой нет и ради тех, которые всё ещё живы. А может Тэхёна нужно успокоить, поговорить, ведь как я понимаю, вы после похорон, даже не общались? Ясно, значит, да. А помочь Чимину нельзя? Так сложно было сбежать вместе с ним из больницы? Сложно, объяснить Хосоку, что глушить боль таблетками не вариант? – Чонгук устремил взгляд на Намджуна и затрясся. Он медленно оторвал руки и сделал несколько шагов назад. – Если ты думаешь, у тебя единственного нет смысла жить, то ты ошибаешься. – Но жить больнее, чем умирать. Зачем мучится? – Ч-что? Зачем мучится? Какой ты слабый. Даже не смог группу на ноги поднять. Как, вообще, ты можешь называться лидером? Знаешь, на жизнь мог бы зарабатывать в стриптиз-клубе. Думаю, ты был хорошей шлюхой. – Рот прикрой! – Намджун встал напротив Чонгука и выбросил окурок. – Не тебе мне указывать! Слушай, ведь ты и сам не рад, что в группу попал? – Хватит! – Ведь прославиться одному легче, чем писать партии ещё шестерым? – Прекрати! – А хореографии? Если танцуешь как бревно, активом не быть. Или пассивом тоже не быть, как выгибаться будешь? Ну, согласись, что лучше бы тебя ебали, чем ты кого-нибудь. – Остановись или я сброш... – Нет. За всё время ты не рассказал о себе. Ты скрываешь свою личность, поэтому тебе сложно. Ты живёшь мечтами и... – Довольно! Да, ты прав. Я живу во сне, но именно воображение меня спасает. Я так рад видеть... своих братьев без проблем, страданий, забот. Мы ходим на море, отдыхаем в парке, закатываем вечеринки и всё это мы делаем, зная, что мы больше никому ничего не должны. Но когда я просыпаюсь я понимаю, что всё было миражом. Пойми, я стал путать реальность и мир снов. Намджуна шатало и он запрокинул голову назад. Тут Чонгук увидел, что глаза Джуна наполнены слезами. – Я просто хотел быть счастлив. – Но не такой же ценой. – Я знаю, но ничего не мог поделать. Мемберы очень дороги мне, – слёзы начали скатываться с глаз по щекам, – С каждым днём становилось хуже. – В каком смысле? – Я стал видит их размыто, сны стали короче. Тут я решил принимать препараты. – Слабительное в виде наркотиков? – Ну да. Я хотел подольше по быть с друзьями. Ты понимаешь то чувство, когда близкий тебе человек умирает? Да и ещё из-за тебя? – Понимаю, – Чонгук откровенно врал. На самом деле, он – эгоист. Эму не интересны чужие проблемы, но именно сейчас мир Гука поменялся так, что он разрывал себя изнутри на куски. Ему пришло понимание того, что его жизнь ещё цветочки, в отличие от судьбы Намджуна, – Ты кого то убил? – Это было 2 года назад. Мы все встретились и решили отдохнуть от всего. Вот мы и пошли на крышу многоэтажки. Там мы просидели больше двух часов. Джин сказал, что уже поздно, что пора по домам. Мемберы собрались и я обернулся посмотреть всё ли я взял. Тогда я увидел Чонгука, стоящего за перилами. Он хотел перелезть обратно, но упал. Зато он успел ухватиться за ограждение. Гук стал кричать, просить о помощи, но я не смог шевельнуться. – Он разбился? – ...я...не мог... помо.. очь ему... – Намджун стал закуривать вторую сигарету. – Оуу, ладно, хотя бы наладить общение с остальными. – Постараюсь. Иди сюда. Чонгук подошёл к краю вагончика. А Намджун взял его за руку. – Я надеюсь, ты не думаешь о суициде? – Нет, но жизнь потерять я тоже не боюсь. Мне нечем дорожить, как тебе. – Вот и отлично, – Намджун прислонил сигару к спине Чонгука. Он пытался держаться, будто бы ничего не случилось, но он не смог. Намджун крепко держал Гука за руку. Чонгук не мог отпустить старшего, но тот свободной рукой ещё глубже вонзил окурок. – Послушай меня, я хочу, чтобы ты нас спас! В голове Гуки промелькнули незнакомые ему люди. Снова такое же чувство, какое было при встрече двух парней в центре города. – Докажи, что ты не трус! А самое главное, забудь о своей гордости. Чонгук пал на колени. Глаза наполнились слезами, поэтому всё было как в тумане. Голову било током, он не понимал ничего, он просто вслушивался в голос Намджуна. – Чонгук! Намджун отпустил руки, видя что Гук онемел от жжения и просто сбросил тело на землю. *** – Как это произошло..? – абонент сбросил трубку ...