art of understanding

жизнь, как биологическое явление, это удивительное и случайное стечение обстоятельств. шансы, что всё произойдет были настолько малы, что даже возмутительно, что оно всё-таки произошло. вероятность того, что в неживом (а это почти то же самое, что и мертвый) на древней земле появится первая живая материя была очень маленькой, а вероятность того, что она выживет, ещё меньше. путь от первой бактерии до первого динозавра, а затем от рептилии до человека, был огромен, сложен и опасен, и был близок к своему провалу на каждом этапе. шансов погибнуть всегда было больше, чем шансов выжить, но жизнь нашла свой путь сквозь череду ничтожно малых вероятностей. и миллиарды лет эволюции, вероятно, вели к этому моменту: к юнги, уродливо рыдающему на диване, в окружении чипсовых крошек. * юнги всегда думал, что необязательно, чтобы его понимали, главное — чтобы его принимали. но когда его близкие приняли всё, что с ним происходит, но ни черта при этом не поняли, ему было этого недостаточно. он шатался от места к месту и как заведенный повторял, что у него депрессия, пока это слово не потеряло смысл даже для него. с тех пор, как его врач объяснил ему, что происходит, он начал пытаться объяснить это всем остальным, надеясь, что кто-то случайно его поймет. * его семья и его друг, намджун, принимают его. они знают, что с ним происходит (они не знают, почему). его мама два раза в неделю готовит еду и привозит её для него, потому что знает, что юнги не в состоянии готовить сам. она делает ненавязчивую уборку в его доме и подкидывает немного денег, потому что, если юнги не может даже готовить, зарабатывать он не может тем более. она обращается с ним аккуратно, гладит его по волосам своей маленькой теплой рукой. иногда юнги кажется, что она почти чувствует то же, что чувствует он, потому что во всём мире никогда не было человека, знавшего его лучше, чем его знает мама, но, когда она уходит, она говорит: — я помолюсь за тебя. бог поможет, — и улыбается ему на прощание ласково. юнги звереет. он улыбается натужно и закрывает дверь прежде, чем сорвется и потом пожалеет об этом. злые слова рвутся из него, потому что молитвы не поднимут его уровень серотонина. он для неё словно больной щеночек, которого ей очень жалко. она не понимает, как его вылечить, а когда она чего-то не понимает, она идёт в храм, потому что переложить ответственность за то, с чем она не справляется и не знает, как справиться, на божьи плечи успокаивает её. * юнги предпочитает реже выходить на связь со своим отцом. он всегда был строгим, простым и серьезным человеком, он знает, чтобы с чем-то справиться, нужно что-то сделать, нужно усердно поработать. а юнги почему-то не справляется. когда он звонит, он задает одни и те же вопросы: почему тебе не становится лучше? ты принимаешь лекарства уже два года, когда ты поправишься? может, ты сам не сильно стремишься к этому? прошло уже много времени. почему ты не выздоравливаешь? этот вопрос всегда заставляет юнги плакать. почему он не выздоравливает? * дело в том, что юнги сам не знает, чего он хочет от людей. он носится со своей депрессией и своими чувствами, но не знает, какой ответ будет правильным, он только знает, что поймет это, когда услышит. но никто не говорит ничего, что удовлетворило бы его. * иногда кажется, что намджун ближе всех к пониманию того, что происходит с юнги. они одного возраста, одного социального круга, они оба застали то время, когда психотерапия начала заменять религию. намджун всегда был единственный, кто не называл антидепрессанты наркотиками и обманом, как это делал отец юнги. намджун подвозит его до врача и читает много статей о пластичности мозга, нейромедиаторах и лимбической системе, по какой-то причине, а потом пересказывает их юнги. это его способ сказать «я рядом». но даже намджун иногда срывается, когда юнги в очередной раз отменяет планы, которых они и так не строят слишком много. у юнги всегда одно оправдание, но намджун не понимает: — как ты можешь быть уставшим? ты спал тринадцать часов, бога ради! даже такие маленькие скандалы выматывают, и юнги засыпает снова, когда намджун сбрасывает вызов. но он понимает. намджуну нужен друг, а не тень человека, способная говорить только о своей депрессии, объясняя её тысячами разных способов. юнги понимает. * когда-то юнги боялся говорить о депрессии с кем-то; он боялся даже думать о ней сам с собой. депрессия была чем-то, чего он сам не понимал и отказывался замечать. у нее не было названия, формы — это было что-то, что сидело глубоко внутри и жрало его, он болел и кровоточил, но делал вид, что нет. будто депрессия это монстр под кроватью в детской спальне — не обращай внимание и взрослей, пока он не уйдет. депрессия не ушла, юнги пришлось столкнуться с ней лицом к лицу, назвать её, понять и принять. (он думает иногда: если бы он бы не потратил столько времени на отрицание и начал лечение раньше, было бы ему лучше сейчас?) поэтому теперь он не может о ней заткнуться. может быть, ему кажется, что, если он достаточно постарается, он сможет выговорить её из себя. что, постоянно обращаясь к ней, он сможет вырастить её до таких размеров, что ей перестанет хватать места и она выйдет из него. надуется, как воздушный шарик, не выдержит давления и лопнет. однажды, когда он заказывает кофе в старбаксе и бариста, дерганый парень-таец, на отвратительном корейском спрашивает его имя, из юнги вырывается «я в депрессии». он говорит о депрессии с родителями, с братом, они сочувствуют, но не понимают, обязательно говорят что-то не то, на что юнги злится, но потом всё равно звонит снова, рассказывает, как себя чувствует, по тысячному кругу, продолжая надеяться, что в этот раз они услышат его. может быть, он надеется, что когда-нибудь он услышит в ответ то, что вылечит его. кто-нибудь скажет такие правильные слова, что он вдруг наконец-то поймет, что нужно делать, чтобы поправиться. что кто-то вдруг даст ему рецепт к счастью. может быть, юнги думает, что, когда найдется кто-то, кто поймет его, он перестанет чувствовать себя таким одиноким. (тот бариста вряд ли понял его правильно тогда, потому что, кажется, решил, что депрессия — это имя юнги. — депрессия, моккачино гранде для вас готов) * юнги и чимин встретились в больнице, в очереди. чимин тогда ждал свою очередь в туалет, а юнги к психотерапевту. * чимин ведет себя мило и проявляет малейшую заинтересованность, и этого для юнги достаточно, чтобы начать рассказывать ему о депрессии. — у меня чувство, будто со мной что-то сделали — залезли в меня и изменили что-то на самом маленьком, фундаментальном уровне — взяли и вырезали ген счастья. у всех он есть, а у меня больше нет. и теперь я продукт гмо, случайно лежащий на одной полке с органическими товарами в магазине здорового питания. не совсем понятно, что я такое, поэтому лучше обходить меня стороной, это уже ни съесть, ни исправить нельзя. испортится совсем — выкинут. юнги заканчивает и смотрит выжидающе. чимин хмурит свое красивое лицо и уточняет: — что? * по каким-то причинам чимин не оставляет юнги и попыток понять его, а юнги не против объяснить чимину дважды. трижды. сколько угодно. юнги думает, что у чимина большое и глупое сердце, поэтому в нем так много сострадания и наивного желания помочь всем. поэтому он и остается с юнги, выслушивает его и прогуливается с ним до психиатрической больницы, когда не занят на учебе. — знаешь, — говорит однажды юнги, когда на обратной дороге от врача они заходят в кофейню за теплом и горячим шоколадом, потому что сентябрьские холода наступают так неожиданно, что никто ещё не привык надевать шарфы, — намджун однажды спросил, похожа ли депрессия на то, будто всё окутывает туман и ты просто больше ничего не видишь, всё размывается… я сказал ему тогда, что так и есть, но на самом деле… — на самом деле, — догадывается чимин, — по ощущениям туман будто бы рассеялся, и это ты теперь видишь мир таким, какой он есть, уродливым и мрачным, это все остальные в тумане? — да. все говорят, что депрессия лжёт, но… — но ты боишься, что она говорит правду. вокруг них шумно, пахнет кофе, люди толпятся, входят и выходят, гоняя холодный воздух через двери с не прекращающим звенеть колокольчиком над ними. юнги видит только доброе улыбающееся лицо над дымящейся кружкой горячего шоколада. * в какой-то момент юнги надоедает говорить о своей депрессии, всё равно не осталось ничего, чего бы он ещё не сказал. поэтому он начинает спрашивать чимина о чимине, и с этого времени они говорят о танцах, педагогике, о танцевальных соревнованиях, танцевальной группе и танцевальной студии, и о методиках преподавания танцев, и о том, как можно учить людей любви, уверенности и счастью с помощью танцев. из чимина выплескиваются идеи и планы с огромной скоростью, энтузиазмом и восторгом, и где-то между любопытством и восхищением, пока юнги слушает его, в его голове проносится воспоминание о том, каково это было когда-то так же верить в будущее и знать, что оно наступит. сердце вдруг уныло ноет, но юнги гонит это и сосредотачивается на чимине: болтливом, счастливом и красивом. * юнги рассказывает своему терапевту о чимине. * — я думаю, ты должен перестать ждать, что кто-то скажет тебе, как стать здоровым, юнги. юнги демонстративно молчит и не отвлекается от своего занятия. чимин затащил его на курсы лепки из глины, убежденный, что смена деятельности и новый опыт важны, поэтому сейчас юнги пытается придать хоть какую-нибудь форму своему кувшину, пока чимин рядом почти закончил работу над вполне симпатичным блюдцем. — никто никогда не сможет понять тебя так, как тебе хочется, — продолжает давить чимин и добавляет немного красок для украшения блюдца. — кто-то будет понимать тебя чуть лучше, кто-то чуть хуже, но никто до конца. и это нормально. чем раньше ты перестанешь ожидать от людей нереалистичного, тем меньше разочарован ты будешь. юнги так ничего и не отвечает, но задумывается об этих словах. в конце они обмениваются своими поделками: юнги получает аккуратное маленькое блюдце, а чимин уродливый кувшин. * разумеется, юнги влюбляется в чимина. и чимин, к его большому удивлению, влюбляется в него. и это проблема. потому что, может, юнги перестал так остро нуждаться говорить о своей депрессии со всеми подряд, это не значит, что он вылечился. плохие дни всё ещё случаются чаще, чем хорошие, он всё ещё спит по одиннадцать часов в сутки и чувствует себя уставшим остальные тринадцать. его мама продолжает готовить для него и молиться. юнги всё ещё не верит ни во что в своей жизни и хочет плакать от зависти и боли, когда видит, как ярко сияет будущее чимина, потому что своё собственное будущее он не видит совсем. в один момент безумная, но полная надежды идея возникает в его голове, но чимин убивает её в самом зачатке: — я не вылечу тебя. выкинь эту мысль из своей головы сразу же. юнги тогда обижается бешено, злится, потом плачет, уходит, чувствуя себя брошенным, обруганным. он не понимает, почему это так задевает его, ведь на самом деле, он знает, что чимин прав: если он будет спасать его, они потонут оба. он живет с этими мыслями неделю, приносит их своему терапевту и слышит именно то, что и сам уже знал: — ваше выздоровление — это ваша работа, юнги. многие люди будут рядом. ваша семья, чимин, я. но никто другой кроме вас не спасет вас. — да, но иногда мне кажется, что я совершенно один, — нехотя признается юнги. — что ж. даже если вам так кажется, даже если когда-то вы действительно будете один, это не плохо. потому что вы — это всё, что вам нужно, в итоге. * поэтому юнги, уставший и грустный, возвращается к чимину с извинениями и попадает прямо в теплые объятия. — я не собираюсь спасать тебя, но я буду рядом, хорошо? юнги соглашается и не удерживается от того, чтобы поцеловать его. долго, сладко и напористо, путаясь пальцами в волосах, не отпуская, и прижимая его, теплого и послушного, к себе. * они остаются друзьями. юнги сам устанавливает это правило, потому что верит, что прежде чем иметь дело с другим человеком, он должен разобраться с собой. чимин устанавливает правило, что они друзья с поцелуями. юнги увеличивает число встреч с терапевтом в месяц и начинает посещать групповые занятия. чаще соглашается на всё, что предлагают чимин и намджун, реже видится с семьей. зажимает чимина у стен в его танцевальной студии после окончания тренировок. старается готовить себе сам. учится следить за своим состоянием и предотвращать срывы до того, как они случаются. если всё же не получается, он старается переживать плохие времена с минимальными потерями. он целует чимина. много. по-дружески. чимин поддерживает его, но никогда не позволяет себе переступить черту и взять на себя больше, чем он должен. вся работа на юнги. но чимин всё же делает больше, чем он сам думает. сейчас чимин — единственное, что юнги видит в своем будущем. его рациональная часть знает, что будущее будет ещё ярче и ещё больше ждёт его там, но пока там только чимин и возможность быть с ним правильно, во всех смыслах. это большее, что было у юнги за последние несколько лет, это наконец-то повод открывать глаза утром. это надежда.