1941 год и спешка Кроули.

Взрыв от разорвавшейся бомбы был оглушительным и разнесся по всему Лондону. Пыль долго оседала, но можно было различить две фигуры на месте бывшей церкви. Логично предположить, что одна из фигур, которая была в чёрном, относилась к демоническим созданиям, а вторая фигура, в светлом пальто, являлась созданием эфирным. Демон протирал свои очки после облака пыли. Светловолосый снял шляпу: – Очень мило с твоей стороны. – Заткнись, – мягко сказал демон Кроули, надевая свои очки. – Нет. Правда. Возьми хотя бы бюрократию, – улыбнулся Азирафель, сжимая в руках свою шляпу. Вдруг он изменился в лице. – А книги! Оу... я забыл... про книги. Кроули сделал скучающий вид, вздохнул, удивляясь его невероятному беспокойству из-за книг. Он подошёл к руке, которая выглядывала из-под обломков, в то время, как ангел продолжал: – Их, наверное, разнесло в... – не успел договорить Азирафель, как Кроули выдрал сумку с книгами из мёртвой хватки немца и протянул его ангелу. Тот его удивлённо принял. Их руки соприкоснулись. – Небольшое дьявольское чудо от меня, – сказал демон, отворачиваясь. – Тебя подвезти? Он пошёл в сторону своей машины, оставляя ангела смотреть ему вслед в восхищении и изумлении. Лицо Азирафеля озарила блаженная улыбка. Он постоял так где-то с полминуты и поспешил за своим спутником. Машину Кроули предусмотрительно оставил за углом: нельзя было, чтобы она пострадала. Она была ещё новой, демон только недавно её купил. Подойдя к машине, он позвал Азирафеля, который медленно шёл в его сторону: – Ты идёшь, ангел? – он развел руками, указывая на машину. – Это Бентли, я решил купить себе автомобиль. Он удобней, чем лошадь, представляешь? Тебе понравится, садись, – улыбнувшись, он открыл пассажирскую дверь. Азирафель посмотрел на него с неким недовольством: он впервые увидел машины в 1896 году, тогда они были более простыми и тарахтели очень громко, чем и не понравились ангелу. И, если честно, до сих пор не внушали ему доверия. Пока он решался, Кроули, обогнув машину, сел на своё место и завёл её. Взяв себя в руки, ангел залез внутрь. Стоило ему только присесть, закрыв дверь, как машина с бешеной скоростью тронулась с места, впечатав его в сиденье. Азирафель испуганно посмотрел на Кроули, одной рукой держась за ручку, другой прижимая к себе сумку со своими драгоценными книгами. Но в данный момент он бы и их отдал, лишь бы демон сбавил скорость. – Куда тебя отвезти, ангел? В твой книжный? – Кроули улыбнулся. – Или хочешь отпраздновать то, что не лишился своего тела? Но единственное, о чем сейчас мог думать Азирафель, это то, с какой скоростью мимо проносились здания и фонари. – Дорогой мой, а ты не слишком торопишься? – М? Высадить тебя в книжном? – Я не про это. Почему бы тебе не ехать медленней? – Ох, ангел. Тогда мы доберемся только к утру, – пробурчал демон, но скорость всё-таки сбавил. – Так что, как насчёт маленькой попойки? – Только, если обещаешь не выпивать все мои запасы вина, – Азирафель нервно улыбнулся. Они въехали в Сохо, вдалеке показался книжный магазинчик. Ангел облегчённо выдохнул, бешеная скорость, с которой Кроули ехал, вызывала у него животный страх (который ангелы, конечно же, не должны испытывать) и чуть не доделала то, что начали эти противные нацисты. Но Кроули, к ужасу Азирафеля, вдавил педаль газа в пол и, резко повернув руль, притормозил у магазина. Демон повернулся к ангелу, но тот открыл дверь, выскочил из машины и на трясущихся ногах, слегка шатаясь, побрел в книжный. Кроули, растерявшись, последовал его примеру. Когда они вошли в магазин, демон прошёл в заднюю комнату доставать выпивку, а ангел несколько минут с трепетом вынимал книги из сумки, сдувал с них несуществующую пыль и расставлял их по полкам. Когда он, наконец-то, закончил и прошёл в комнату, Кроули уже допивал второй бокал вина. – Сколько можно, ангел? Если бы я хотел набраться один, то поехал бы домой. – Дорогой мой, но эти книги антикварные и требуют аккуратного обращения, – оправдывался Азирафель. – Ich bin auch ein altes und seltenes Exemplar, das einer besonderen Behandlung bedarf! [1] – выпалил резко демон и замолчал. – Кроули, я не очень хорошо понимаю немецкий, все никак не могу подтянуть знания, – неловко улыбнулся Азирафель, налил себе в бокал вина до краев и сел в кресло. – Ангел, только ты можешь не знать немецкий, когда весь Лондон только на нем и говорит, – демон тоже наполнил свой бокал, игриво посмотрев на друга. Вечер обещал быть долгим. Около часа они надирались вином и вели светские беседы на разные темы. Кроули жаловался на то, что не мог приписать себе заслуги за Вторую Мировую, так как не оказался в то время в Германии. Проблемы Азирафеля заключались в том, что ему запрещают чудом прикрывать свой магазинчик (но это его редко останавливает). Демон скинул с себя пиджак, очки валялись на столе, а сам он лежал на диване, закинув ноги на подлокотник. А ангел, в противовес ему, был в кресле в своей любимейшей жилетке, застегнутой на все пуговицы, но за время пьянства сполз со своего места и теперь полулежал. В какой-то момент опьянения ангел выпрямился и просиял: – Ох! Я так и не поб-благодарил тебя за книги, Кроули, – сказал он. Кроули махнул рукой и присел: – Перес-с-стань, ангел! Стоит только кому-то прознать, что я использую свои силы для спасения книг, я и через века не отмоюсь от этого. Лучше пусть узнают, что я ангела спасаю. По крайней мере, это будет менее униз-з-зительно, – он продолжал свой пьяный монолог, рассказывая, как непонимающе относятся к таким вещам в Аду. Азирафель сидел в кресле, слушая стенания Кроули и попивая вино. В его пьяной голове возникли воспоминания о сегодняшнем вечере. Все произошло не так, как он ожидал: люди бывают довольно хитрыми. Но все вышло удачно и его план удался — Кроули сейчас сидел рядом, рассказывая про все, что с ним произошло за время их разлуки. И это (не)маленькое чудо, которое Кроули совершил, многое значило для ангела. Сам он успел забыть про книги, хоть они и были дороги для него. Но Кроули, при всем своём показном безразличии, почему-то вспомнил про них и даже потратил свои силы, чтобы сохранить их в первозданном виде. От этого, казалось, пустякового поступка в груди Азирафеля теплело, он излучал восхищение, уважение и любовь. Он старался контролировать свои чувства, но глаза его сияли ярче звёзд, сердце бешено стучало, а руки дрожали (но также, был шанс, что это из-за недавней поездки!). Пытался осадить себя, напомнив, что Кроули демон и его извечный враг, что ангелы не должны так себя вести и что чувствовать такое по отношению к исчадию ада не соответствует статусу небесного существа. Из размышлений его вырвал голос Кроули: – Ангел, ты с-слушаешь? – Ох, да, дорогой, немного отвлекся, извини, – он покрутил бокал в руке. – И все же, я благодарен тебе, Кроули. – демон опять хотел было возмутиться, но ангел продолжил. – Если бы не ты, меня бы ждала куча бумаг и объяснительных. Ты избавил меня от всего этого брюкора...кюробо... – он все никак не мог выговорить нужное слово и, наконец, решил сказать его по слогам, – бю-ро-кра-ти-чес-ко-го кошмара, – Азирафель облегчённо вздохнул, цокнул языком и закатил глаза. – Да ладно, ангел, – демон пьяно хохотнул, – уверен, тебя бы с-с-скоро сюда вернули. – Кр-роули, – ангел вдруг стал очень серьёзным, насколько это возможно после двух бутылок вина, хотя язык заплетался. – Я не могу это просто взять и оставить без внимания, – он нежно посмотрел на демона. В течении нескольких минут они обменивались взглядами. – Хорошо, ангел, ладно, – Кроули не выдержал и отвел взгляд. Встал и несколько раз обошел комнату, что-то раздумывая. По его походке непонятно, пьян он или нет, лишь глаза, не скрытые стеклами очков, выдают степень его опьянения. На Азирафеля он не смотрит, подходит сбоку к креслу и встаёт вплотную к сидящему. Наклоняется и тихо шепчет ему в ухо: – Если так хочешь отблагодарить меня, ангел...– он замолкает, дышит тяжело. – Kann ich einen Kuss haben? [2] – Азирафель поворачивает голову, встречаясь взглядом со змеиными глазами. Слишком близко. – Küss mich. [3] – Кроули касается его губ своими. Азирафель смущен и сконфужен. Он зажмуривает глаза, все происходящее кажется лишь пьяным бредом. Задерживает дыхание, костяшки его пальцев побелели – так сильно он вцепился в подлокотники кресла. Кроули все так же стоит, наклонившись и замерев, их губы сомкнуты, он больше ничего не предпринимает. Азирафель сглатывает, и, похоже, посчитав это за приглашение к более активным действиям, демон, наконец, отмирает. Ему сносит крышу. Одной рукой он обвивает ангела за шею, другой зарывается в копну белоснежных волос, притягивая того ближе к себе. Губами сильнее впивается в чужие губы. Глаза его закрыты, веки подрагивают, пальцы дрожат, он не дышит: лишь настойчиво лезет к ангелу. Ненадолго отстранившись, Кроули приоткрывает затуманенные глаза, обхватывает ладонями лицо ангела и начинает осыпать его поцелуями, шепча между перерывами что-то на немецком: – Mein Schatz... Mein Sonnenschein... Mein Herzblatt... Mein Liebling... Liebster... Augensternchen... Ein und Alles... [4] Азирафель распахивает глаза, чувство, словно окатило холодной водой, голова пустая, без единой мысли: весь алкоголь выветрился из него, будто он и не выпивал сегодня. Он расцепляет свои затекшие пальцы и кладет руки на грудь Кроули, возводя барьер. Тот не спешит отстраняться и все так же продолжает выцеловывать его лицо. Ангел усиливает напор, и демон, наконец-то, отлипает от него с таким пошлым причмокиванием, что Азирафель покраснел бы от этого звука, если бы весь уже не горел красным огнём. Кроули недовольно открывает глаза и смотрит на него пьяно, с желанием и с нежностью(?). Но проходит секунда, и он осознает, что натворил. Его будто ударили, в его глазах испуг и сожаление. Он в миг трезвеет. Они оба смотрят друг на друга. Воцаряется тишина, которую никто не решается нарушить: лишь их громкое дыхание и звуки пролетающих самолётов снаружи. Наконец, Азирафель подает голос: – Кроули, я... – Извини, ангел. Хах, маленькая шалость. – быстро перебивает его демон, – Я выпил лишнего, ты сам знаешь, как это бывает, – он горько усмехается. Отходит, нашаривает на столе свои очки и надевает их. – Уже поздно, так что мне пора. Auf Wiedersehen, Engel, [5] – натянуто улыбается, хватает свою шляпу с пиджаком и быстро, насколько это возможно, уходит из магазина. Азирафель, которому не дали и слова вставить, сидит обескураженный произошедшим. В течении двух часов он испытал огромный спектр эмоций и сейчас ощущал себя, как выжатый лимон, наедине со своими чувствами и мыслями. Этот поцелуй был пропитан любовью и нежностью. Азирафель все-таки ангел и сразу такое определяет. [Азирафель, строго говоря, был ангелом достаточно подкованным в информационном плане: он вполне был осведомлен насчёт поцелуев. Как бы он ни старался, но Адам и Ева иногда попадались ему на глаза, о поцелуях он читал в некоторых своих книжках (конечно же, не намеренно!), видел в кино (как чувственные поцелуи между героями, пропитанные любовью, которую ангел чувствовал даже через экран; так и приторно-фальшивые, где актёры даже не старались — их он терпеть не мог), и, тем более, пьесы и спектакли, которые он так любил, в большинстве своём, не обходились без лобзаний.] И эти нежность с любовью исходили явно не от обладателя белоснежных крыльев. То, что Кроули мог испытывать по отношению к нему, не было тайной: всякий раз при их встрече ангел улавливал сигналы и каждый раз пытался их отогнать (хоть это и было бесполезно: ангелы ведь не только излучают любовь, но и сами притягивают ее). Азирафель полагал, что Кроули просто всегда рад видеть его, рад их (не)случайным встречам. Или делал вид: кто знает, на какие хитрости способны эти прихвостни Сатаны. И этот поцелуй был пропитан нежностью и любовью Кроули — в этом не было сомнений. Единственное, что волновало ангела: могут ли демоны имитировать такие высокие и тёплые чувства ради своих целей. Хотелось верить, что нет. Он не знал, сколько времени прошло, и все так же сидел и переваривал произошедшее. А в другом конце Лондона по дороге летел чёрный Бентли. Демон гнал на опасной, для улочек этой части города, скорости. Он мастерски вписывался в повороты и лишь чудом почти ничего не повредил: было жалко свою машину. – Чёрт! Чёрт! Чёрт! – ударил кулаком по рулю, – Какой же я идиот! – он резко выкрутил руль, машина вильнула, пытаясь задавить кошку у дороги, но она успела отпрыгнуть. Кроули опять выругался. Он не мог понять, как напился настолько, что потерял контроль. Он все испортил. Оставалось надеяться, что Азирафель каким-то чудом не примет во внимание этот поцелуй и забудет о нем. Демон накручивал себя, ругая последними словами, и не заметил, как снова оказался у магазина своего давнего друга. "Была не была, – подумал он, притормозив и выйдя из машины, – С чего бы это я должен страдать в одиночестве?" Вспомнив, что ангел его оттолкнул (ещё бы – пьяный демон, лезущий целоваться – любой бы это сделал), ему стало чертовски обидно. Казалось, он сделал что-то неправильное. Опять. Кроули начал закипать и быстрыми шагами направился в книжный. Когда оказался у дверей магазина и открыл их – внутри он уже кипел от злости, хотя понимал, что это беспочвенно. Он хлопнул дверью так сильно, что разбились стекла. Демон не обратил на это внимания, быстро прошёл в комнату. Ангел все так же сидел в своём кресле, казалось, он и не сдвинулся. Когда Кроули вошёл, он лишь поднял на него свой рассеянный взгляд. Демон встал напротив него, он был словно натянутая струна: – Ас-с-сирафель! Ты... я... почему бы... – он вдруг забыл все, что хотел сказать. Азирафель встал, сцепив перед собой руки в замок: – Кроули, надеюсь, ты мыслишь здраво и понимаешь, что твои действия не являются правильными, – начал он, приведя свои мысли в порядок. – Не начинай опять свою заезженную пластинку, ангел, – Кроули тоже попытался взять себя в руки. – Ты спешишь, дорогой, тебе так не кажется? Это не приведёт ни к чему хорошему, – Азирафель старался не смотреть на него, то и дело отводя взгляд. – Шесть. Тысяч. Лет. Ангел. – процедил демон сквозь зубы. – Кроули, дорогой мой, сделай одолжение, успокойся. Давай сядем и все спокойно обсудим, – Азирафель не хотел сейчас ссориться с ним. Но, похоже, только подлил масла в огонь. Демон вскинулся: – Одолжение? Ха! Как ты сделал мне "одолжение", – он перешел на возмущённый шепот, – когда я попросил немного святой воды? – Это тут ни при чем, Кроули. – О, ещё как причем, – он начал мерить шагами комнату, размахивая руками, – Я, значит, должен делать тебе одолжения, а ты и посмотреть в мою сторону брезгуешь! – он распалялся все сильнее. Ангел выставил руки вперед в примирительном жесте: – Кроули, это вовсе не так. – Одна моя просьба, ангел. Всего одна. И ты не разговариваешь со мной 79 лет! – Ты ведь и сам знаешь, что это опасно. У тебя будут проблемы. Они убьют тебя, если узнают! – ангел не заметил, что и сам повысил голос. – Азирафель, позволь мне самому решать, что для меня опасно, а что нет! – проходя мимо стола, Кроули рукой задел статуэтку ангела, опрокидывая её на пол. Азирафель вскрикнул и, подбежав, поднял её. К счастью, фигурка не разбилась, лишь отломалось одно крыло. Ангел в миг стал мрачнее тучи, его редко можно было увидеть таким. Кроули, зная, как он с трепетом относится к своим вещам, стоял не двигаясь и боясь дышать. Вся злость испарилась. – Прости, ангел, я ее не заме... – Кроули.– сказал твердо Азирафель. – Тебе лучше уйти. – Я не... – начал было демон, но его снова прервали. – Уходи. – Азирафель зло — если к взглядам ангелов применимы такие определения — посмотрел на него. Кроули ничего не оставалось, как повиноваться и уйти. Он не хотел продолжать этот спор на ещё более повышенных тонах. Он и так наговорил слишком много лишнего. Как и сделал непростительные вещи. Снова. Азирафель остался стоять со стеклянным взглядом, уставившись в одну точку и сжимая в руках фигурку. Выйдя из магазина, Кроули сел в машину и завёл её. Из динамиков полилась тихая мелодия: “...My dim-witted friend The picture thou hast made The vacant brow, and thy tousled hair Conceal thy good intent Thou noble upright truthful sinsere, And slightly dopey gent...” Демон резко переключил радио на другую волну, но стоило ему убрать палец от кнопки, радио переключилось обратно: “...You make me smile with my heart. Your looks are laughable, un-photographable Yet, you're my favorite work of art...” Он со злостью выключил музыку и положил руки на руль, успокаиваясь. Вдруг радио снова включилось, снова заиграла песня: “...When you open it to speak, are you smart? But, don't change a hair for me. Not if you care for me. Stay little valentine, stay!..” [6] – Чертов Бентли, – Кроули тяжело вздохнул и посмотрел в окна книжного, где тускло горел свет. Ещё несколько десятилетий без его ангела. Он подождет. Он умеет ждать.