Ошибочка вышла!

Она ещё не могла до конца поверить в происходящее - даже протягивая серебряный пригласительный билет, на котором весь текст был напечатан на машинке, кроме её имени. Этот самый билет придирчивый грифон в строгом костюме внимательно рассмотрел на свет, зачем-то понюхал и лизнул, а потом открыл золотые ворота и сделал пригласительный жест. - Заходи, я объясню тебе твои обязанности. Учитывая, что она проходила в сад шикарнейшего грифоньего отеля Кантерлота, "Золотого Грифона", или, по-грифоньему, "Griffin d'Or", через парадный вход, а не через калитку для слуг, какие у неё могли быть "обязанности"?! Она тут чтобы отдыхать и наслаждаться жизнью, а не прислуживать! Но у грифона было совсем иное мнение. Прежде чем синяя пегаска направилась на ресепшен, он взял её за крыло и повёл в округ здания. - Твой билет категории "Д", - пояснил он на ходу. - Он подразумевает участие в торжестве, но... Ты читала мелкий шрифт? - Нет... - ошеломлённо моргнула гостья. - Я думала, раз серебристый - значит, для высокого гостя... - Для высоких гостей золотой. Для просто гостей - синий, как твои пёрышки. Для прислуги — красный - Ладно, и в чём подвох? - пришлось приглаживать разметанную от волнения голубую в красную полоску гриву. Интуитивно она понимала, что серебро лишь немногим хуже золота… Но вдруг у грифонов свои причуды? - В том, что ты будешь участвовать во всех развлечениях, но при этом окажешься кое-в-чём ограничена, - улыбнулся грифон, приводя пегаску в сад. О, великая Селестия... Она так и села от увиденного. - Да-да, - грифон подошёл к оранжевой кобылке-земнопони, застывшей на задних копытах и держащая в передних поднос... И стояла она, совсем без движения, на белом постаменте! - Собственно говоря, вы и есть главное развлечение. Самое время было улетать, наплевав на все лживые обещания, но метрдотель не дал кобылке этого сделать, проворно вкалывая что-то ей в круп. Она так и застыла, встав на дыбы, с распахнутыми крыльями: крылья, как и задняя часть тела, и ноги, в момент окаменели, но торс и голова остались живыми. - Это ненадолго! - Обнадёжить пегаску у грифона не вышло. - Всего лишь на всё время бала, - добавил он, легко поднимая кобылку и устанавливая на постамент. Та смогла скосить на него глаза - они не окаменели, но... Она не могла их закрыть. И ещё пони вдруг осознала, что не может дышать. Однако, алчные пернатые всё продумали. Грифон наклонился к постаменту и вытащил из-под него баночку с какой-то жидкостью и крышкой с пипеткой. Отвинтив её, он привстал на задние, закапав ей глаза - лёгкая жгучесть заставила пленницу глухо замычать, но жжение почти сразу унялось, и кобылка увидела мир вокруг себя. Грифон же перенёс пипетку на её грудь, капнул несколько раз, и стал втирать вещество в шерсть — едва он проделал это, как поняшка наконец-то смогла вдохнуть. Только говорить или шевелить мускулами морды я по-прежнему не могла, но, видимо, по правилам жестокой игры хищников этого от меня и не требовалось. Закончив с последней «частью развлечения», клювастый ушёл, звеня колокольчиком, подавая знак, что к садистскому торжеству всё готово. * * * От гостиницы потянулись гости - пони и грифоны, даже некоторые другие существа. Чтобы не смотреть на них, я покрутила глазами и внезапно осознала, что мы, "серебряные", стоим не только окаменевшими, но... Эти позы... Вот два пегаса, кобылка и жеребец, стоят, скрестив копья - гости проходят под ними, и всё бы ничего, если бы не выпрямившийся член жеребца и не испуганный взгляд кобылки. Вот рядом единорожка держит в копытцах поднос с закусками, в центре которого поднимается дилдо в виде конского члена. Ещё одна земная пони стоит на коленях, а рядом лежит жеребец, и он тоже с эрекцией! - Не бойся, никто не сделает вам ничего плохого. Это сказал единорог из прислуги, подходя ко мне с подносом на спине. На подносе стояла фигурная бутылка, изображающая целующихся драконов, и несколько стаканов. Плеснув в один из них серебрящуюся жидкость, он поднял его магией и магией же открыл мой рот, вливая жидкость внутрь. Если бы я могла издавать звуки, то зарычала бы сейчас не хуже драконов - не сколько от гнева, сколько от вожделения, что невозможно удовлетворить. В промежности запылало адским огнём, несмотря на внезапное обилие влаги… Единорог оставил мой рот открытым, а поставив стакан, чуть поправил мою позу - преклонил задние ноги и приподнял переднюю правую, а левую переднюю опустил к щёлке и слегка прижал к лобку. Подмигнув мне, он поспешил дальше, проверяя, все ли "статуи" находятся в "готовом" положении. Вот урод! Что за глупая поза - клопать и при том "зиговать", выкрикивая что-то в экстазе! Наверное, под конец у "скульпторов" начинала заканчиваться фантазия, вот они и издеваются над нами, как могут! Но мне так стоять всю ночь, с копытом совсем недалеко от жаждущих створок, но так и не способной удовлетвориться... Я задышала чаще, и в надежде отвлечься всё же посмотрела на ненавистных хозяев вечеринки. Лучше бы я этого не делала! На десяток "статуй" приходилось не больше двадцати но лишь несколько отдавали должное закуске и выпивке. Прислуга расхаживала с секс-игрушками, позволяя гостям делать всё что угодно над несчастными пленниками! - Надо же, какая расцветка! - улыбнулась мне серая грифонша с белыми пятнами вокруг глаз. Селестия, на меня тоже обратили внимание! - Не терпится повеселиться, девочка? Всё, что я могла делать - возмущённо вращать выпученными ещё до окаменения глазами, но грифоншу это лишь веселило и раззадоривало. Она не начинала с "тяжёлой артиллерии", прежде решив лишь "попробовать" меня, водя коготками по моему животу и вороша грудку. Живот дёрнулся от щекотки, вжался, очертив рёбра, и коготки прошлись уже под ними. - А ты думала, что вот так ни с того ни с сего студентка из школы погодников может быть приглашена на такое торжество? - она положила клюв на мой живот, взяв когтями за бёдра. Я с силой фыркнула, единственное, на что была способна - смех клокотал в горле, но смеяться оказалось почти невозможно! Грифонка поигралась бы и с моими копытцами, будь они сейчас чувствительны к её издевательствами, но ей был предоставлен лишь торс, на котором тоже можно было показать многое - и пытаться влезть клювом в пупок, и ворошить мех на лобке, и проталкивать пёрышки в призывно открытую щёлку, тыча ворсинками в клитор. Я не могла никак отстраниться, даже дёрнуться была неспособна! А вот внутри наоборот, всё начинало призывно отзываться на её действия! - Вам помочь, мисс? - вежливо осведомился официант, не тот, что вливал мне жидкость в рот, но тоже единорог. Грифонка повернулась к нему и кивнула. - Составь её на землю! Сняв с постамента телекинезом, единорог сменил мою позу, положив меня на спину, разведя в сторону конечности и захлопнув мне рот. Грифоница, прогнав острым взглядом слугу, прилегла на меня, надавливая своей промежностью на мою… Я попробовала застонать, но куда там! Грифонша, потираясь о меня, взяла мои передние ноги и закинула их за голову, а свой клюв опустила на живот и провела по нему до самой щёлочки! А через миг в неё и уткнулась, натирая мне верхней стороной клюва кнопочку, дыша в неё из ноздрей, а язык пытаясь просунуть подальше и поглубже. Теперь её лапы раздвинули мои задние ноги, позволяя самочке играться со мной так, как ей только хочется! От ужаса и позора я закатила глаза, попала взглядом на жеребца, подмявшую под себя окаменевшую пегаску... Нет! На это лучше не смотреть! - Гляди на меня, р-р-рабыня, - рыкнула грифонша, на миг отрываясь от моего живота и алчно поглядывая по сторонам. Угодливый официант тут же возник рядом, но и на него происходящее подействовало: он заметно подрагивал, убранная в причёску грива растрепалась, а галстук-бабочка была распущена и болталась на шее. - Вот, мисс... - запнувшись, он протянул грифонше маленькое розовое устройство, от которого тянулся шнур к небольшому пульту, который грифонша взяла в лапу. - Исчезни, - бросила она, снова поворачиваясь ко мне. Просунув коробочку прямо мне в щель, раздвинув её практически так же сильно, как могла бы игрушка, грифоница сразу включила максимальную мощность вибраций, заставив меня дёрнуться даже через окаменение и мелко дрожать вместе с вибратором... Варварская полуптица решила разделить мои сладостные муки, тоже насев на прибор, отчего она закатила глаза, раскрыла клюв и начала ёрзать на мне, добавляя к мелкой дрожи свои толчки. Я снова застонала, силясь пошевелиться, но могла лишь вжимать животик или поднимать его, но больше ничего! Не сдвинуться, ни головой, ни хвостом не пошевелить, и глаза не закрыть! И выбор смотреть - либо на неё, либо на творившуюся вокруг оргию, либо на небо! Приборчик, загоняемый свирепой насильницей, проталкивался глубже в меня, раздвигая внутренности, касаясь всё более уязвимых мест, тряся меня в чувствительных и растянутых областях, продвигаясь дальше к матке и ближе к моему оргазму. Внезапно всё моё тело содрогнулось - я вскрикнула и выгнулась дугой, взорвавшись раньше партнёрши. Если бы я могла сбежать - но вместо этого лишь опала обратно на траву, задыхаясь от чувств и неспособная ни на что другое. Грифоница не продержалась долго после того - но могла выражать свои эмоции отчётливее - громким стоном и грубыми потираниями о скользкую из-за обилия соков шкуру. Слабеющими пальцами выключив вибратор и болезненно, но ещё приятно для меня вытянув его из моего нутра, пернатая поднялась на лапы и перепрыгнула к бассейну обмываться, оставив меня на полу, как использованный презерватив - а ныне лишь мусор... Я с трудом перевернулась на живот - всё тело испытывало необычайную приятность. В это время официант шагнул ко мне и магией приподняв голову, заглянул в глаза… * * * Очнулась я от его взгляда на скамейке в Кантерлотском парке. В мыслях крутилось воспоминание о прекрасном бале и выпитых прекрасных напитках, а на животе лежал большой конверт с блестевшими битсами... И видеокассетой прямиком из доисторической эпохи, которая и позволила мне вспомнить всё, что происходило в этом месте.