Единственный.

– Рассказывай, – развалившись максимально удобно и свободно, колесный расслабленно смотрел на причину дополнительной усталости, – а он то,глупец,хотел отдохнуть после гонки в тишине и покое! Тандеркрэкер подсобрался на платформе, садясь. Рассказывать что? Хотя много ли нужно было знать, скорее всего Блэрр спрашивал о том, как тот оказался в подобном положении, что было бы логичным вопросом при такой ситуации. И даже если имелось в виду другое, вряд ли гонщик будет зол, начни Тандер с этого.  Но врал неуверенно, сбиваясь. Да и смысл врать, когда гонщик его видел. Странно было бы не заметить крупного сикера среди колесной мелочи. Сикер говорил что-то о тренировках, боях и прочую чушь. Глупо. Спорткар заметил, что в какой-то момент джет начал поджимать броню, свернувшись в клубок. Подобное поведение можно было бы спихнуть на сикерские загоны, в которых Блэрр не счел нужным разбираться.Какой смысл в этом,если ты колесный, а сикеров видишь редко. Джет же к тому времени забрался с серво на платформу, обняв колени и положив на них подбородок,бубня очередную ахинею.Гонщик принялся рассматривать корпус, останавливая взгляд на лицевой части. Спорткар нахмурился: ему казалось, что оптика джета имела красный цвет,однако сейчас она была желтой. Желтой. Яркой и счастливой. На губах появилась усмешка.Почему-то клубок с крыльями выглядел гораздо младше, чем мех предполагал изначально. Теперь перед ним сидел юнглинг, что-то живо рассказывающий. Вероятно,он и сам старался поверить в свою неуклюжую ложь. Ну, что ж, пусть. Его давно раскусили. И джет это понял. Поздно, но понял по усмешке, по веселому взгляду голубых линз. Осознание заставило его стушеваться. Он опустить взгляд в пол и по-детски поджал крылья, словно нашкодивший спарк. – Прости, – тихо пробормотал Тандэр, практически зажевав слово.Гонщик фыркнул, улыбаясь шире,ведь все было и так понятно. Это веселило. Пусть нельзя смеяться над таким, но подобное поведение встречалось крайне редко. Были те, кто специально корчил невинных скромников, но они быстро раскалывались, теряли свой шарм. А здесь. Мех готов был аплодировать за такую игру. Игра ли? Мелкий же еще, услужливо напомнило сознание. Мелкий, да, возможно. Блэрр кивнул своим мыслям, продолжив наблюдать за поджиманиями. Что это значило гадать надоело, поэтому он решил спросить напрямую. – Холодно, – был дан краткий ответ, который удивил. По ощущениям колесного было даже жарко, но возможно ему так казалось из-за сверхзаряженного,а возможно у самолета так и не вернулись настройки или же все вместе. Однако спасать ситуацию надо,а то останется еще тут сидеть замерзшей статуей. Красивая статуя, но уж слишком громоздкая. Пока Блэрр припоминал, есть ли у него термоплед и, если есть, то где он лежит, Тандеру надоело мерзнуть.Сам он согреться не мог, системы тормозили. И единственное, что могло согреть его, было активным и сейчас смотрело на него. Задумавшись, что важнее: гордость или тепло, Тан понял, что падать ниже некуда.Вскочив с платформы, он тряхнул шлемом, прогоняя скачущую картинку, вдруг пошедшую белыми помехами.Крэкер возобновил ясность взора и сделал пару шагов к меху.Внезапно седлав колени Блэрра,он закинул сервоприводы на подлокотники,с холодной уверенностью стиснув синий корпус. Джет положил голову на шлем меху, безразлично ожидая, когда его отпихнут или обнимут. Видимо запас эмоций иссяк, и стало все равно, что произойдет. Сикер был готов к любому исходу, как он считал, но реальность разбила собственную уверенность на множество осколков, когда его мягко обняли за талию, а горячая глосса коснулась кабины. Гром дернулся, едва не упав,но его удержали сильной хваткой. Колесный был сильнее, чем казалось на первый взгляд. Вспомнив, что термопледа нет, Блэрр начал думать, как еще согреть нерадивую бестолочь, как вдруг тот оказался так близко. Мех скептически поднял оптогрань, фыркая. Пусть, не пришлось ломать процессор по обогреву джета. Сможет и своими усилиями. А точнее физической нагрузкой. Сикеру нужна встряска систем? Хорошо. Хоть отстанет и свалит. Блэрр забрался когтями под стыки пластин, фиксируя хватку, чтобы самолет не удрал раньше времени.Плохая слава Королю гонок была явно не нужна,уж точно не в этой сфере.Мех прошелся глоссой по шву кабины, надавливая и сбрасывая легкую статику. Просто согреть, не более. Блэрр фыркнул собственным мыслям. Глосса скользила по стеклу, когти гладили внутренние кабели, а сикер начинал ерзать, норовя упасть и перевернуть вместе с собой и кресло, и их обоих. Гонщик вытащил когти из-под внутренних пластин сикера, который встретил подобное действие глубоким вздохом с тихим стоном.Руки гладили талию, сжимая и плавно перемещаясь на поясницу. Колёсный приобнял Тандера, забираясь тому кончиками пальцев в чувствительное крепления, еда ощутимо поглаживая связки проводов. Блэрр тесно прижался лицом к кабине, настойчиво вылизывая желтое стекло, которое покрывалось мокрыми разводами от юркой глоссы. Джет его веселил - он был довольно милым, правда, тяжёлым - коленные шарниры на ёрзанья сикера отозвались жалобным скрипением и парой предупреждений на внутренний экран. Тандеркрекер чуть дёрнул крыльями и притянул серво поближе к себе, всё ещё норовя свернуться комочком. Опустив ладонь на широкие спинные сикера, колёсный запустил пальцы под пластины, массируя швы трансформации, сбрасывая лёгкую, щекотную статику, дразня Тандеркрекера. Вторая ладонь крепко держала сикера за талию, не давая слезть с протестующих предупреждениями колен; светлый, усталый взгляд небесно-голубых линз изучающе прошёлся по корпусу нежащегося сикера, цепляясь взглядом за детали: то, как сводит бёдра, как вздрагивает от особенно чувствительных касаний, как дёргает крыльями. Особенно привлекли крылья. Они топорщились в разные стороны, то поднимаясь, то опускаясь - как будто это было показателем удовольствия. Тандеркрекер же в свою очередь подёргивался, чуть прогибаясь в спине и блаженно притушив оптику, глядя в одну точку в неопределённом направлении. Касания тонких пальцев Блэрра были мягкими и нежными, словно капельками расплываясь по пока ещё слегка прохладному, но уже греющемуся корпусу, заставляя Тандеркрекера трепетать и распахивать губы в беззвучном крике: Блэрр оттягивал проводку, сжимая её в пальцах и ладонях так, чтобы сикер вскидывался и хватался за Блэрра, обречённо булькая кулерами и прогоняя по веет-системам ускоренные циклы вентиляции. Блэрр устало роняет шлем на спинку кресла, не переставая гладить свалившееся ему на горе чудо, сидящее в него на коленках, издающее тихие стоны. Подняв лицевую, гонщик вновь приближает её к нагрудным, мягко касаясь губами изгибов брони и разрезов обшивки, выдыхая на них тёплый пар. Тандеркрекер лужицей хладогента растекается по коленям Блэрра и опускает шлем ему на наплечник, сжимая его в объятиях. ... От скалистых обрывков шел след синей жидкости, ведущий к разбитому на две части самолету, который продолжал истекать энергоном. Посеревший корпус с торчащими обрывками проводов из разрыва и лужа, постепенно растущая от стекающих в нее капель. Выступ был слишком острым, поэтому самолет буквально разрезало на две части, Тан не успел вовремя увернуться. Выступ обладал острыми шипами. На одном из таких повис нацепленный желтый шар, пробитый ровно посередине, внизу валялись мелкие осколки разбитого голубого стекла. Также посеревший, как корпус. Из шара торчали мелкие провода и оборванный толстый кабель... Тогда на прощанье гонщик дал ему номер. Тандер лежал в своем отсеке, ворочаясь. Оффлайн не наступал, а номер манил. Что ж, Блэрр был оффлайн, а чистота не была закрыта, значило ли это, что он может написать? Гром вновь перевернулся, кусая губы. Либо он пытается, либо продолжает страдать бездельем и отчаяньем. Собравшись с мыслями, сикер поджал колени, сворачиваясь в клубок. Глубоко вздохнув, джет медленно выдохнул, зажмуриваясь. Он позвонит. Решено, и будь что будет. Голос сорвался статикой. Сикер поморщился от своей же бесившей его трусости, но удалять сообщение счел уже совсем детским поступком. – Б...рр, привет. Они встретились, долго гуляли по городу, зашли в бар, смотрели друг на друга и обсуждали пустые глупые темы, принятые на встречах подобного рода. Бар, в котором они находились, был в пригороде, далеко от основной суеты мегаполиса. В один момент гонщик прервался на полуслове. Тандер удивленно моргнул окулярами, не понимая причину резкого молчания. У меха напротив была слишком хитрая улыбка, джет нахмурился, это несколько напрягло. Вдруг Блэрр резко схватил сикера за руку, буквально вырывая из-за стола, выбегая на улицу и устремляясь в сторону пустоши. Гром задохнулся вентиляцией, не о чтобы сикеры не бегали, но все же предпочитали летать, чем носиться на серво. Его отпустили, и спорткар начал резко набирать скорость, приняв вид автомобиля. Тандер остановился, на губах появилась веселая улыбка, а в оптике азарт. Самый быстрый колёсный хочет гонок? Хорошо, он примет вызов. Ночь сменяла день, в сторону горизонта под звездным небом вдаль на яркий белый свет неслись два призрака, уходя в небо и растворяясь в нем. На следующую ночь на Айкон смотрели две яркие звезды, находившиеся близ друг друга и горя ярче остальных.