Осколки это не пазл

Топот ног, тяжёлое дыхание и шелест одежды, смешался с бешено-стучащимся сердцем, не естественным для обычного человека. Распахнув дверь Лука, с нетерпением взглянул на испуганную от внезапного везите, женщину. — Где она? — Приводя дыхание в норму, спросил юноша, не сводя взора с мадам Дюпен-Чен, которая схватилась за «сердце» облегченно вздыхая. — Здравствуй Лука, Мари у себя в комнате. — Смутившись, от собственной невежливости, Лука извинился и поздоровался. Облизав губы и зарывшись в мокрые из-за пота волосы, откидывая их назад он дернул чёрную потрёпанную футболку вниз и дважды потоптавшись на месте тем самым подправляя не завязанные кеды. — Лука, перед тем как ты туда пойдёшь, я очень прошу тебя, если она не захочет тебя рассказывать в чем проблема. Не настаивай, хорошо? — Неловкость звучащая в голосе женщины, заставила парня, придти в замешательство. Но все же он кивнул. — Но вы же мне расскажете, в чем проблема? Так? — Сняв кеды, выдал Куффен . На что женщина в ответ нервно хихикнула и смутившись отвела взгляд. — Лука, тут вопрос касающийся только девочек. Понимаешь? — Нечего не поняв парень опять же кивнул. Ему очень натерпелось встретится с Печенькой, целую неделю он не мог увидеться с ней, наслаждаясь только ее сладким голосом через динамик телефона. И вот сегодняшний день он ждал, той самой встречи со своей девочкой. Но вместо этого, он слышит о том что малышка сбежала с уроков вся в слезах. За пять минут он преодолел расстояние с конца и начала Парижа на своих двух. Даже для того кто имеет «дар», это просто удивительно. Это ещё раз доказывает что тот кто обидел Печеньку, будет очень долго жалеть об этом. Попросив прощения за свой уход, юноша незамедлительно потопал к комнате своей маленькой подружки. Уже схватившись за ручку, он резко замер. Его ноздри внезапно заполнились сладким ароматом... И не простым...знакомым, желанным, сладким, таким аппетитным и родным, но в тоже время — новым. Это был аромат крови...невинная девичья кровь. Её называю грязной. Ненужной. Но для него она была особенно сладкой. От запах у него уже крышу свело. А что будет если попробовать? И это заставило его тело внезапно пошатнуться, а рот заполниться слюной. Аромат был восхитительным. В одно время неизвестным, в другое слишком знакомым...слишком... Он даже закашлял от неожиданности но сразу же об этом пожалел, аромат полностью проник в его легкие, медленно заполняя каждую частичку тела. Он сойдёт с ума если останется тут. «Надо валить!» мысленно прорычал юноша чувствуя как контроль уходит из под его ног. Больше всего он боялся что если войдёт туда, то потеряет контроль и совершит самую огромную ошибку в его жизни. Куффен уже было повернулся, но дверь резко распахнулась открывая его взору заплаканные васильковые и такие любимые глаза. Сердце пропустило болезненный удар, становясь настолько тяжёлым что даже дыхание сперло. Она выглядела: вымотанной, растрепанной, уставшей зареванной, но все такой же красивой. Внезапно прыгнув на него, малышка обвила своими тонким ручонками его талию шмыгая розоватым носиком и утыкаясь ему в грудь. Все его чувства обострились из-за чего сердце сново стало неистово стучать причиняя боль в районе рёбер. Он начал буквально задыхаться от остроты ее запаха. Мягкость и нежность которые он дарил только Печеньке, охватило его тело, заставляя успокоиться живущую в нем «тварь» . Наклонив голову вниз он позволил себе ещё сильней вздохнуть сладкий запах персиков исходящий от её волос. Персиков....которыми хотелось полакомиться... Ах, это малышка вскружила ему головуууу... Дав себе мысленно звонкую пощечину, заставляя себя собраться и не пьянеть от сладкого аромата. Лука прикусил губу, чувствуя как прокусывает её, из-за чего потекла кровь. Облизав поступающие маленькие красные капли, он облегченно выдохнул, позволяя алой жидкости течь по горлу. «Не надолго, но сработает» промелькнула «разумная» по его мнению мысль. Во рту был неприятный привкус желчи и привычной нотки «метала». Ему всегда было противно пить собственную кровь, но на данный момент лучше пойти против своих капризов, чем сойти от с ума. Поняв что малышка не собирается его отпускать, Куффен подавленно застонал и подхватил её под бёдра, заставляя обвить его талию ногами. Медленно войдя внутрь комнаты, юноша все таки не сдержал блаженного выдоха, в носу у него уже покалывало, лёгкие буквально горели а сердце разрывалась от чувств переполнявших его. Слишком много всего она вызвала в нем. И если он отсюда не уйдёт сейчас же, то точно свихнётся. «Нужно уходить», сново мелькнуло в помутневшей голове Луки. Когда он аккуратно положил Малышку на её излюбленного «кудряшку». Но когда он уже собирался вставать, Маринетт всхлипнула и сильней обняла его зарываясь в густые голубо-чёрные пряди тёплыми ладошками, буквально зажигая и так натянутое тело Куффена. Его дыхание ещё сильней сбилось, начиная больше походить на тихий невнятный шёпот. — Милая, что случилось? — Нервно спросит парень, начиная невольно тихо шипеть, он чувствовал как его клыки удлинились, а тело начинало потеть, словно у него горячка. Сам того не осознавая он подхватил малышку под спинку, а сам лёг на ковёр, устраивая Печеньку на свой груди и позволяя ей зарыться носиком в шею. Она прижималась к нему так сильно и нежно что он уже чувствовал как слюна начинала набираться для того чтобы подготовить свою «жертву»... В глазах появилась знакомая голубая дымка. Застонав Лука начал дрожать, отгоняя ненавистные мысли. Он хотел уйти, но желание держать Маринетт в своих руках, было невыносимо сильным. Её запах, её тело, её сердце, её кровь...вся она на данный момент принадлежит ему. И ему хотелось взять, обнимать, беречь, ухаживать, кусать...кусать...кусааааатььь. В глазах поплыло, а рука медленно против его воли начала поглаживать тонкую девичью шейку, несильно нажимая на жилку и еле заметные венки. Тихое мурлыканье сорвалось с его губ, заставляя Печеньку заерзать и с удивлением открыть глаза. — Что это..? — Хрипло шепчет девочка начиная поднимать голову с груди юноши. Но тот не дал ей этого сделать ещё крепче прижав её к себе, заставляя чувствовать жаркое дыхание на макушке. — Милая, расскажи что случилось? Кто тебя обидел? — Его голос был настолько хриплым что девочка забеспокоилась не заболел ли её друг. — Ты заболел? — Не переводи тему. — Я не перевожу. — Тогда что случилось? — Сначала ты скажи? — Печенька не зли меня. — Я первая спросила? — Милая... Утробное, тихое и незнакомое рычание вызвало испуг у девочки и она сново попыталась встать но Куффен сново оборвал её желания, буквально вдавливая в свою грудь. Юноша не мог позволить ей увидеть его сейчас. Он не мог ей позволить увидеть его монстра... На данный момент ему было очень страшно...потерять её. Не сейчас. — Эй! Лука! Что ты творишь!!? — Начала уже рычать Маринетт с силой пытаясь вырваться. Но спустя пять минут сдалась. Она уже и забыла из-за чего хотела встать. Но не забыла то что ей сегодня пришлось пережить. И из-за этого она протяжно застонала начиная сново всхлипывать. Сново заёрзав она обхватила парня и зарылась ему в шею, не показывая набежавших слез. Но Куффену и не надо было показывать. Ему стало невыносимо больно от того что его Печенька страдает. Ему даже на секунду показалась что «тварь» живущая в нем, решила проявить сочувствие. Забавно звучит... Он знал что в таком состоянии она нечего не расскажет. Да тут и так все понятно. Её кровь очень сладко пахла. А это означило только одно. — Свои первые месячные, теперь не только Печенька запомнит на всю жизнь, но и Лука. Маринетт В его глазах было столько нежности, и мягкости не присущей ему, что это заставило меня замереть в ступоре, затаив дыхание. Удивительно, как много я ещё не знаю о Падшем. Что за странное чувство дежавю возникло в моей голове, при виде его топазных глаз. Я не могла сдвинутся с места и выловить хотя бы одну разумную мысль в шторме который сейчас бушевал в моей голове. А сердце стучало так быстро и знакомо что становилось не по себе. Я не знаю сколько времени мы так простояли, но я всем сердцем пыталась понять что происходит в его голове, какие мысли его проследуют и как я вообще связана с этими мыслями. Потому что он смотрел на меня так...не так как на неизвестного человека. В его глазах, был разогретое долгим временем тепло за которым он ухаживал только для...меня? И на это тепло слишком бурно мое сердце отзывалось. Его взгляд буквально держал меня, чтобы я не отворачивалась. Это не нормально. Тихий вздох и шелест за спиной заставил меня осознать что я тону в чужих глубинах топазных очей. Отступив, от окна, я невольно прикрыла ладонью рот, а второй накрыла вспотевший лоб. Жарко, мне стало жарко. И даже прохладный ветерок проскочивший через открытое окно, не мог мне помочь отсудить пожар в голове. Ну поче-муууу почемуууу я-яяяя? Почему, как только я с уверенностью встаю на ноги, приводя мысли в порядок, готовая сново радоваться жизни, что-то обязательно должно, сново жестко уткнуть меня лицом в «глубины» грязной лужи? За что? — Маринетт, ты почему не спишь? — Хриплый голос Роуз, заставил меня отнять лицо от успевших продрогнуть ладоней. — Что-то случилось? — Прокашлявшись сново выдала блондинка, заставляя меня выпрямившись поспешить откинуть «свои проблемы» куда подальше и окунуться в мир Морфея, вместе с другими девочками. И снились мне: Хрустальные замки. Изящные маски. Танцующие в завораживающем огне, люди. И глаза, переливающие из голубого в темно - синие... ~ Вернёмся в Полдень Лука Парнишка оказался слабонервным, что естественно — мне на руку. Но вот вынести его тушку из школьного здания было давольно проблематично, особенно для меня, так как я сейчас был не в том состоянии чтобы соображать разумно. Поэтому я обратился к единственным кто мог мне сейчас помочь и... — Драк, я кончено все понимаю...но как? — Скривив своё лицо, и стараясь на меня не смотреть выдал Дом. Хотя я не могу винить его, за открытую неприязнь, я бы тоже не смог держать спокойное выражение лица, при том — кто дико глотает сырую алую жидкость, которая в принципе течёт в каждом живом существе. Причём поглощает так, будто знает что это в последний раз. От моей чистой, белоснежной рубашки, не осталось и следа, вся шея, руки, лицо и грудь были вымазаны в чужой человеческой крови, которую я расслабленно размазывал на голой груди и шее, позволяя коже впитывать её. Глаза застилала знакомая пелена которая напоминала мне о том что скоро я должен придти в себя. А язык невольно облизывал ещё длинные клыки, слизывая все остатки крови. Я уже давно перестал чувствовать стыд, за то как выгляжу со стороны когда подпитываюсь кровью. А выгляжу я, как — наркоман который наслаждается желанным чувством эйфории. — Закончил? Или тебе ещё нужно некоторое время чтобы придти в себе? — Промычал Джозеф Колтон, посматривая на свои наручные часы, его лицо единственное было спокойным и даже улыбчивым, скорее всего это из-за его не долгого, но большого количества стажа — Хирурга. Причём талантливого. Зеф был самым спокойным среди нас, в любой опасной ситуации, он всегда думал на холодную голову. И он лучше всех изучил так сказать мое происхождение. И на данный момент, именно он достал для меня кровь, за что я всегда буду ему благодарен. Дверь в кладовую распахнулась и с грохотом войдя, при этом смачно обматерившись вошёл — Клод Дэ-Лэйн , Самая самовлюбленная и агрессивная личность из всех, кого я когда либо встречал. А за ним сразу же подтянулся — Луи Шармак. Самая маленькая(в прямом смысле), безумно болтливая и безусловно бессовестная сволочь в нашей компании. Как только они вошли, в маленьком помещение стало совсем тесно, для четырёх давольно массивных личностей. Ну кроме меня, так как я был ещё в состоянии расслабленности и умиротворения и все стольное что происходило в меленькой кладовке, не очень то меня и беспокоило. — Долго он ещё? — Хлопая глазами спросил Луи корча мне рожицы, пытаясь хоть как привлечь внимания, походу со стороны я и вправду выгляжу не очень. — Не знаем. Что вы сделали с парнишкой? — Спросил Зеф, отрывая лицо от телефона и взглянул на вошедших. Стянув с себя капюшон Клод, ещё раз смачно «высказал своё мнение на счёт ***** лампочки, об которую он несколько раз стукнулся». И эта самая бедная лампочка начала расплывается в моих глазах из-за чего я невольно начала тихо смеяться себе под нос. Забавная лампочка. Они о чем то говорили, но я не слышал из-за того что мое тело, начало проходить последнюю стадию восстановления, — это кратковременный сон. Прекрасно. Надо. Позже. Зайти. К малышке, хочу печенек. Много печенек. Хочу сдохнуть от печенек. Печеееееенечекаааа... голос начал хрипеть, а веки стали очень тяжелыми и последнее что я увидел это васильковые глаза, которые сводят меня с ума. — Не беспокойся этот «кепчутый» не перенесёт проблем, я тебя точно уверяю... — и смех...как у дранной гиены... ~ — Ты уже был у своей мамы? — проглотив огромный кусок круассана выдал Луи и не замедляясь, шустро вытягивая руку, ловко хватая последний круассан лежащий в коробке. Но не успел он его откусить как получил двойной смачный подзатыльник от Клода и Доминика. — Придурок ты все сожрал имей совесть и дай нам тоже нормально пожрать! — Рявкнул Дэ-Лэйн, спихивая Луи с дивана, а Дом помог, кидая в последнего его куртку, также лежащую на диване. На данный момент, мы все вместе были в моей квартире. После того как я очнулся в кладовой, в школе, я не задавая вопросов переоделся в сменную одежду, принесённую Луи. И мы также не составляя после себя следов смылись из учебного заведения. Повезло что уже стемнело поэтому там уже некого не было, ну кроме охраны, которая к счастью нас не заметила. Как только мы добрались ко мне, Дом сразу же заказал «пожрать». Пока мы ждали еду, эти придурки успели не только изучить всю мою квартиру, но и «порылись» в моем сознании внимательно выслушивая то «как я провёл последние годы без них». Мы кончено встречались в других странах, и случайно, и по делу, также связывались через сотовые телефоны, но этого времяпровождение было недостаточно чтобы вместе все обсудить. А ещё я очень желаю потискать Печеньку. И провёл бы время с ней. Но как видите в этой квартире всем.... — ...нас*ать мне на тебя! — Да, да именно так. — За*бал б*ять, с*ка бесишь уже доеб*ватся иди нах*й бл*ть! — Прорычал Клод который прервал мои уже забытые мысли. И со скоростью баскетболиста опрокидывая Луи на «мой» паркет, с глухим стоном, и «больной» страстью, буквально лишив «мой» паркет, — невинности. И тут я будто сново вернулся в мои юношеские года, когда я, не так частно думал о том что происходит сейчас. Именно мои друзья охлаждали разгоряченную голову когда она накалялась до того самого «пика». А Печенька согревала меня, когда сердце переохлаждалось. А сейчас, мне кажется будто там, уже согревать...нечего.. Моя семья была той кто пытался меня разорвать чтобы получить Идеального сына и идеальное чудовище после них я всегда чувствовал опустошение: никакого холода и никакого тепла, только пустота. Эта пустота стала моей «верной подругой», которая похоже будет преследовать меня всю мою, оставшуюся жизнь. Ха, скорее остатки жизни. Была ещё одна женщина, которая стала важной памятью в моей жизни, но она... — Ты можешь заткнутся!? От твоих «пере-цензурных» слов у меня уши вянут! — Резко ударив блокнотом о стол прервал общий шум, Зеф. Его волосы были растрёпанны, а глаза уставшими. Мать Зефа, сново выходит замуж, а его отец откровенно говоря — против этого, из-за этого его родители буквально скачут на и так натянутых нервах своего сына. Так еще и больница требует от него все возможные силы. Я его очень хорошо понимаю. — Иди нах*й! — Фыркнул Клод. Клод же наоборот: чистый, детдомовский, парень. Мама Клода, как он и сам говорит: славится тем что она известная на весь Париж — прост*тутка. А также, своей баснословной наглостью. Она жива и здорова и появилась в жизни Клода несколько лет назад, даже не так, он ее нашёл, и очень сильно пожалел. Эта женщина отказалась, как либо реагировать на существование своего сына. Но как только Клод полностью посвятил себя хоккею, вкалывая 24/7, после чего добился немалых высот. Её сердце «вдруг» потеплело к родному «единственному?» сыну. Сейчас же Клод живёт в одной из самых дорогих квартир в Париже, объездил многие города и страны, завёл очень много влиятельных «друзей» и зарабатывает очень много для двадцати-пятилетнего парня. Его карьера очень хорошо началась и течёт прекрасно, он стал одним из самых востребованных хоккеистов. Но, смотря на его жизнь, о которой очень многие мечтают, я вижу что он готов отдать все что имеет, лишь бы потерять сломанное одиночество. Но он не может, доверие для него, как быть, человеком для меня. — Так, друзья, давайте успокоимся. — Ударив книгой по столу(да вашу ж мать, что он вам сделал?), Дом заставил нас всех обратить на него внимания. Не мешкая он шустро встал и продолжил говорить с таким же энтузиазмом. — Парни, как никак, мы спустя долгое время сново собрались как в старые добрые времена. Так давайте и проблемами будем делиться, как в старые, добрые, времена? А? Ну как вам идея? — Его широкая улыбка взывала во мне чувство ностальгии. И вправду, между нами не было секретов, каждый из нас доверял друг другу свое прошлое, и решали мы проблемы все вместе. Бесполезно, но старались помочь друг-другу. А сейчас? Что же изменилось сейчас? В комнате воцарилась тишина, и каждый кто находился в ней, погрузился в свои мысли. Ну а я решил рискнуть и начать первым. Тяжело вздохнув я встал на ноги. И ответно взглянул на четыре пар разных глаз, которые смотрели на меня. — Мой отец умер. — Начал я, и пока парни обдумывали мои слова, при этом их лица стремительно вытягивались, я решил продолжить. — Вся его работа теперь лежит на мне. Да, теперь сеть отелей — «Côte d'Azur(пер. с Франц. Лазурное побережье)» принадлежит мне. А ещё, я скоро тоже пойду следом за моим отцом. Если не найду хранителя. Слишком много временни прошло, с того момента когда я забирал жизнь у квами, слишком много времени прошло когда я впивался в плоть человека. И сколько бы я не старался, привыкнуть к отсутствию энергии квами и довольствоваться только животной кровью, а также той которая взята не клыками, — мое тело отказывается. А также я безумно хочу Печеньку. — Выдохнув, я почувствовал как с меня упал тяжкий груз. Сново взглянув на друзей я увидел у каждого разное выражение лица. — К-как это ты...умираешь? — Прохрипел Клод, весь энергетик который он пил расплескался на его футболке, а взгляд был потерянным. — Когда твой отец умер? — Спросил Зеф, потирая переносицу одной рукой, а второй, жестко потирал пальцами скулу. Расслабив ноги, я откинул голову назад опустошённо смотря на трещинку в потолке. — Четыре года назад. — Да, все эти годы, я боролся: с врагами своего отца, банкротством, недовольными клиентами которые требовали деньги обратно, растоптанную репутацию. Казалось сюрпризы не кончались, которые мне оставил отец. Сейчас же, я довёл фирму до подходящих высот, ранние недовольные клиенты сейчас является постоянными, враги стали друзьями, а доход стал постоянным и «разбавленным». Так же я уверен что являюсь последний среди «Tsuki Bushi”, и судя по всему именно я буду тем кто закончит «их» существование. Вытянув руку я закрыл один глаз, фокусируясь на этой самой трещинке, пытаясь ровно «вложить» её в ладонь. Не спрашивайте, для чего я это делаю. — Твою ж мать Дракула! Ты мог нам сказать об этом! Мог связаться мы могли помочь тебе ещё тогда! А сейчас ты говоришь что сдохнешь? Ты б*ть серьезно!? — Отрывисто зарычал Клод подрываясь со своего места. Да, наверное я уже сам желаю этой смерти. И именно это желание является моим самым огромным обманом. Только не сейчас. Только не тогда когда жизнь начала налаживаться. Но сил бороться со своей сущностью уже нет. Я устал. Наверное это единственное человеческое чем чем я могу гордиться. Ха-Ха, устал...и трещинка как назло не вкладывалась...что ж, жалко. Растерев, пальцами свои глубоки мешки, под глазами, хрустнув шеей, зевнул, и сново перевёл свой взгляд на помрачневших друзей. — А...ну ты же точно не можешь знать что умрешь. Можно ведь все исправить! Мы можем спасти тебя! Можно ведь забрать квами у Бражника, он же злодей? Значит и квами злой! — Голос Луи которым он несладко меня награждал, начинал раздражать. — Луи прекрати, это.. — Я серьезно Драк, разве нельзя сделать так? — Луи, это беспольез... — Вот и я говорю можно! Не можно, а нужно! Надо просто придумать план! — Луи я тебе говорю что это... — Мы сможем тебя спас... — Заткнись Луи! — сорвался, а мозг взорвался. — Закрой свой рот! Закрой! Не надо говорить мне о бесполезных вещах! Да я, хоть тысячу квами сожру! Я все равно, рано или поздно должен сдохнуть! Это твою мать замкнутый круг! Какая тебе нахрен разница, сейчас или потом!? В этой жизни я должен выживать, а я не хочу! Я не хочу выживать!Я хочу жить! Я бл*ть уже желаю подохнуть! — Дыхание мое сбилось, голос сорвался, а глаза застилала привычная голубая пелена, я сцепил челюсти заставляя появлявшиеся клыки зайти обратно, в итоге сново почувствовал кровь на дёснах. А на чувствовалось ладонях жжение, из-за когтей которые впились в кожу. Прекрасно. Веду себя как ребёнок. От усталость мои красные глаза были готовы вывалиться из глазниц. Дёрнув головой в бок, из-за чего волосы упали на лицо, я закрыл свои измученные глаза и тяжело выдыхая, почувствовал как внутри все сново опустело. Голова трещала, а сердце настолько быстро начало стучать что казалось оно сломает мою грудную клетку. А кровь, яд — который течёт в моих жилах, сейчас напоминал кипяток. Из-за чего тело потряхивало. Да, нахрен все. Я сново упал в кресло, подобно мешку. — Мама сново сорвалась. У неё случилась передозировка. Сейчас она в больнице. — Непривычно тихий голос Луи заставил меня медленно поднять веки. Он сжимал трясущимся пальцами стаканчик из под кофе, а голову отпустил вниз, так что глаз не было видно. В комнате сново наступила давящая тишина, а в воздухе присутствовал тлеющий запах горечи. — Сегодня я навестил ее. Мама сново отказалась меня вспоминать. Даже врачи потеряли надежду на то что «ей нужно время чтобы восстановить воспоминания», прошло уже четыре года. Три месяца. Четырнадцать дней. А мама до сих пор не помнит меня. Для неё я кто угодно, но только не сын. — Его опущенное лицо, дрогнуло в болезненной улыбке. — Я не могу ее потерять. Я уже потерял отца. А маму не могу... — Его шёпот стих, но губы все равно продолжали двигается не издавая не звука. — Мы боремся уже четыре года. Я навещаю её пять раз в неделю, стою по четыре часа около ее палаты, и наблюдаю через камеры в комнате. Я познакомился с женщинами которые ходят на аэробику и в столовую вместе с ней, и связываюсь с ними по три раза в неделю чтобы узнать пришла ли она и как она провела время. Я приношу ей книги и нитки для вязания, чтобы она не скучала когда одна. Я приношу ей, её любимые свечи с запахом жасмина, и ухаживающие средства с запахом мандаринов, которые напоминают ей о её любимом Рождестве. Я стараюсь каждый день привозить ей её любимые шоколадные пирожные, из пекарни Дюпен-Ченов. Но даже после этого я все равно не теряю надежду на то что все будет как раньше. И эта надежда, стала моей мечтой. — Он взглянул на меня и в его глазах я увидел неузнаваемую злость, которая быстро потухла под огромным слоем боли. — А ты говоришь, что устал? — Его взгляд изменился....он стал смотреть на меня, как на ничтожество. Это вызвало во мне смех. Не смей. Ты не имеешь права на меня так смотреть. Я конечно тварь, но падать ещё ниже Я начал смеяться но на лице не было не намёка на улыбку, голова начала затуманиваться. После чего мое тело сорвалось и я не контролируя руки, с грохотом прижал к стене, неожидавшего такого поворота — Луи. Его глаза закрылись из-за моих ладоней, который крепко сцепились на его шее. А мое потяжелевшее дыхание, заставило его зажмуриться. В его прикрытых, пустых глазах образовался страх, потому что я отнимал его жизненную необходимость . Где-то сзади я слышал крики остальных парней, но мне было плевать. — Мне очень жаль, я искренне тебе сочувствую.— Начал я хрипло шептать в его ухо, чувствуя как его ладони сжались вокруг моих, пытаясь ослабить хватку. — Но не смей больше на меня так смотреть. Ты плохо все осознаешь. Не сравнивай свою ситуацию с моей. Не делай поспешные выводы, а то сильно пожалеешь. — Мой голос медленно перешёл в шипение и если бы не удар который пришёл мне в голову, я бы совершил не поправимое. Создание медленно начало проясняться, и это не принесло нечего нового в мою жизнь. Трясущемся руками я немедленно отпустил Луи, отступая на несколько шагов назад, но столкнулся с кем то, и отшатнулся в сторону, но глаз от тяжело дышащего Луи я не оторвал. Что же я творю. — Что б меня Куффен! Долбанутый ты п*здюк! — Нервно рявкнул Клод и кинул в меня что-то. Но я продолжал ошарашено смотреть на Луи. ~ 1:30 — ночь. — Люк, я твой отец. — Прогремел прокуренный голос Дарт Вэйдара. Да, да вы не ошиблись. Луи согласился простить меня только если я — Закажу кучу еды, которой мы не съедим за одну ночь, за одну неделю, за один месяц, я не уверен сколько точно времени мне понадобился чтобы «полакомиться этой дорогой радостью», а также пересмотреть пилу и звёздные войны. Как видите, парни решили “после моих долгих уговоров» остаться у меня(опять). И после просмотра фильма Джеймса Вана. Мы приступили к Джорджу Лукасу который с «любовью» решил порадовать нас в тысячный раз. Шучу я, там будет больше. Но парни, были лишком уставшими поэтому храпели все вместе, из-за чего я чувствовал будто нахожусь в каком то параллельном мере где играют не инструменты, а носовая полость. Парни разбились по всей моей комнате лёжа в самых типичных местах: ковёр, кровать кресло подоконник(думаю все уже поняли что именно там находился пострадавший). Встав я выключил телевизор, нажав на кнопку пульта. Достав несколько пледов, из шкафа, я не разворачивая их кинул каждому по одному. Сами развернут. Как по касание именно так и произошло, только вот «пострадавший» упал с подоконника, но вскочив на секунду и хлопнув пару раз глазами, сново вырубился, полностью укрываясь не разу не использованным пледом. Выйдя из многоэтажного дома, я облегченно вздохнул. Свежий воздух успокаивал, а прохладная ночь на время утягивала в желанную тьму. Выпуская рычащий адреналин из клетки под названием — (сдержанность) полностью позволяя ей течь по моим венам. Вызывая хищную улыбку и желание по охотиться... ... Хочется. Очень хочется...хочется того, чего я некогда не получу, но именно туда отвёл меня мой зверь, заставляя мурлыкать при виде любимых тёплых очей, пухлых губ, которых прикусывали очаровательные маленькие зубки, раскалённых щёчек и растрепанных темно синих прядей которых очень хотелось расчесать руками. И все это сводилось пряным, сладким, запахом печенья и персиков. И мелодией её сердца, которое пело для меня. Только для меня. Малышка, даже не подозревала — кто перед ней стоит...и тихо сводила с ума не только меня, но и живущую во мне тварь, которая от безвыходности скрипела своими когтями, Мы оба не могли получить самое чистое во всем этом грязном мире. ~