любимый сын цыганского барона
16 сентября 2019 г. в 17:56
Они сидят на тесной кухне. Борис без умолку трещит о чем-то. Тео практически не слушает, у него кружится голова от спертого, душного воздуха. Он чувствует как, пряный аромат чужого дома забивается в нос и рот. Чтобы отвлечься, он с трудом переключает внимание на рассказ Бориса, разворачивается к нему всем телом, чтобы показать, что он слушает. Его коленки предательски вмазываются в чужие, огненные, даже сквозь слой джинсов.
— Что ты говорил? Последнее?
Борис качает головой, ненадолго замолкает, словно потерял свою же мысль. И Тео невольно залипает на его кудрявые, спутанные волосы, которые движутся в такт своему владельцу, но все-таки отводит глаза.
— Поттер, ты меня слышишь вообще? Я говорю, когда жили в России, папаня грозил, что сдаст меня цыганам с соседней улицы. Мол, я чернявый, они сразу за своего примут. Я сначала-то не боялся, а потом только узнал, что они детей воруют, в самом деле, вот прикол, да?
— И что, ты был бы цыганским фермером? — Тео плохо представляет, кто такие цыгане. Вроде они живут в палатках, вроде у них есть лошади, вроде они яркие и шумные, и пахнуть у них должно непонятными специями, совсем как на этой кухне.
— Бери выше, Поттер, — фыркает Борис- такого как я усыновил бы минимум цыганский барон.
Тео пытается представить картину, и они оба заливаются резким смехом. В бокале Тео еще есть алкоголь, так что он выпивает все разом до самого дна. Становится хорошо. В голове стоит образ смеющегося Бориса, тонкого, в расстегнутой цветастой рубашке.
— Тебе бы тоже пришлось красть детей? — спрашивает Тео.
— Поттер, я уже начал, ты же сущее дитя, — поддразнивает его Борис.
Тео сжимается на своем высоком стуле, он чувствует иррациональную опасность, будто Борис действительно любимый сын цыганского барона, и здесь сейчас по его душу.
— Расслабься, шучу же, — Борис улыбается обманчиво мягко, моментально улавливая перемену в настроении, и хлопает друга по коленке.
— Ты же мне доверяешь? — косится выпытывающее, не убирая руку.
Спустя целую минуту Тео на всякий случай кивает, уже не вполне помня, о чем разговор. На сердце неспокойно, будто они затронули нечто важное. Но он думает, что это правильно. Борис, кем бы он ни был, никогда не причинит ему вреда.