…
Мужчина в костюме Диму совсем не пугает. Он худой и нескладный, смотрит на парня затравленным взглядом. В его движениях ясно читаются истеричные нотки. Он ведёт головой в сторону, чтобы поправить начавший его душить галстук. Дима нетерпеливо оглядывается по сторонам. — Ну? — спрашивает он недовольно. — Мы встретились, чтобы посидеть? Мужчина ему озвучивает цену сразу — сумма с шестью нулями, свобода действий, крыша даже. Потом называет имя. Дима громко смеётся ему в лицо. — Его? — он приподнимает бровь. — Мало. То, что ты назвал — предоплата, — после этого Хасанов ясно даёт понять, что на других условиях он работать отказывается. Вспоминает, где можно получить политическое убежище. Лицо мужчины вытягивается. Он Диме машет, мол, подожди, и уходит куда-то. Попутно достает телефон, наверняка, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Парень возит по столу свой собственный стаканчик с кофе, с которым он пришёл на встречу. Они сидят на фудкорте одного торгового центра — людей тут больше, чем в муравейнике, на них даже никто не смотрит. С кухни по соседству доносится запах кипящего масла, и Дима морщит нос недовольно. Нервный тип возвращается и усаживается напротив. — Деньги поступят в течение пары дней по заранее обговоренной схеме. Остальное после того как мы убедимся, что дело сделано. Дима ухмыляется довольно и кивает.…
Спустя пару дней он уже стоит на вычурном пороге двухэтажного здания советской постройки. Оно выглядит новеньким, как снаружи, так и изнутри — заслуга теперешних хозяев. Главное похоронное бюро города живёт и процветает, подпитываясь от чужого горя вполне буквально. Тут — его сердце, центральный офис. Диму без проблем пропускают на ресепшене, практически без подозрений провожает взглядом местная охрана. В этом представительстве смерти он практически свой. Во всех смыслах. Дима кивает охраннику у тяжёлой двери из тёмного дерева, но тот останавливает его жестом. — Занят, подождите здесь, — они знакомы, но мужчина все равно на «вы». Вежливо указывает на диванчик у стены, хотя Хасанов знает прекрасно — вежливость лишь прикрытие. Он с такой же готовностью размажет парня по стенке прямо тут. Ну, или попытается. Через полчаса из кабинета выходит представительного вида старик и бросает в сторону Димы презрительный взгляд. Парень внимания на это не обращает — пусть хоть сломает свои старческие глаза — и заходит в кабинет. Он обставлен не хуже, чем может быть обставлен президентский кабинет. По центру — массивный стол и повернутое спинкой ко входу шикарное кресло. Оно начинает постепенно поворачиваться, а Дима наконец замечает его владельца. — Надо же, средь бела дня заявился, — нарочито удивлённо произносит он, одаривая Диму язвительной ухмылкой. — Какого тебя черт принёс? — Вот это гостеприимство, господин Белогай, — Дима щурит глаза и проходит ближе к столу. — Я, может, скучал. — Ага, и поэтому припёрся ко мне на работу, — Антон смотрит на парня недоверчиво. Дима, тем временем, подходит совсем близко. Разворачивает кресло за спинку к себе и протискивает колени между колен мужчины. Руки того моментально ложатся на его бедра, заставляя Хасанова довольно улыбнуться. — Я тебя насквозь вижу, — внезапно низким голосом произносит Антон. Он сейчас оправдывает свое прозвище полностью. — Правда? — Дима склоняет голову набок почти игриво. Рука его тянется за спину, а через пару секунд возвращается назад. Слышится щелчок предохранителя, а дуло пистолета ложится на лоб мужчины — точно между глаз. Антон даже не моргает. Прикрывает глаза и усмехается, будто знал заранее, что так будет. Руки его остаются на прежнем месте. — Мне за твою голову предложили сумму настолько круглую, что она практически шар, — произносит Дима вполголоса. — А сколько, по-твоему, она стоит? — С огнём играешь, Хасанчик, — сообщает ему мужчина. — Сколько бы не предложили, я могу предложить больше, тебе ли не знать. — Я знаю, Хайди, — практически мурлычет Дима. — И я полностью открыт для предложений.