I'm your mermaid

Черноволосый юноша с карими, широко распахнутыми глазами, приоткрытыми губами и легким румянцем из-за быстрого бега, не останавливается, перепрыгивая через последние три ступеньки. В руках только полученная книга на урок с библиотеки, из-за которой он собственно и опаздывает. Звонок прозвенел минуту назад, а кабинет как назло в самом дальнем крыле. Он почти на месте, еще два поворота. Только бы учителя не было, иначе придется отвечать домашнее задание у доски. Последний поворот и… Книга с характерным звуком падает, а парень потирает лоб, на котором, он уверен, должен выскочить синяк. Он в кого-то врезался, ну блин. Ему некогда смотреть на вторую жертву происшествия и извинения практически слетают с его губ, пока он поднимает книгу, но рваный вздох напротив заставляет поумерить пыл. Он уже научился по дыханию определять этого человека, что в принципе странно, но его это не особо заботит. — Ты решил окончательно себе все мозги выбить, мелкий? — ворчит второй брюнет, не убирая руки со лба. Перед ним стоит Мин Юнги, старшекурсник, с которым у него год разница. А еще это его враг номер один уже на протяжении многих лет. — Зато тебе выбивать нечего, у тебя их никогда не было. Подобрав книжку, парень убегает, набирая скорость еще быстрее, чем раньше, и не слушая ответ старшего. Сердце от этого столкновения бьется в сто раз быстрее, а добежав до своего класса, он не заходит внутрь, прячась за открытой дверью. И уже не волнует злой учитель, ему срочно нужно перевести дыхание. Учебный год только начался, прошло три месяца летних каникул, а это значит, что он впервые за столько времени снова увидел Юнги. В их отношениях ничего не изменилось, все та же вражда. И все также Чон Чонгук в него тайно влюблен. Парень прижимает книжку ближе, пряча румяное лицо, но теперь не только из-за бега. Глаза упрямо смотрят на новенькие белые кроссовки, а он все пытается успокоиться, мысленно проговаривая: «вдох-выдох». Он не успел рассмотреть старшего, даже взгляд на лицо не поднял, имея хорошую отмазку, но это не важно. И так после каждых каникул. Через недельку, вторую он обычно привыкает к новому, снова чуть повзрослевшему Юнги, и входит в обычный режим пререканий, но надо сначала подождать. Снова привыкнуть к его присутствию. Если бы он только обернулся тогда, убегая, то увидел бы такого нетипичного для своего образа старшего. Мин до последнего смотрел ему вслед, поджав губы, а глаза блестели то ли от восхищения, то ли от удивления, то ли от счастья, не понятно, слишком много всего в них. А после того, как младший скрылся, лицо тронула нежная улыбка, а сам он прислонился к стене, наблюдая за облаками. Что им принесет этот год? *** У Чонгука есть один маленький секрет, пусть это и звучит, как начало любого дисней сериала. Каким-то образом в их семье передается из поколения в поколение дурацкая способность, которая приносит в современную жизнь Чонгука не мало проблем. При соприкосновении с водой, даже самой маленькой капелькой, у него через десять секунд вырастает хвост, как у русалки. Золотой такой, огромный и весь в чешуйках. И знает об этом (помимо семьи, разумеется) только его лучший друг детства, которого зовут Пак Чимин. Чонгук хоть и старается, очень старается быть аккуратным, но иногда ничего с обстоятельствами поделать не может, и Чимину вечно приходится его спасать. Тем более они учатся в одном классе. Во время обеда они идут в свое излюбленное место, к деревянному столику, что расположен под деревом на территории школы. — Чонгук-а, — лениво тянет Пак, не убирая со рта трубочку с соком, — ты опять пялишься. — Но мы ведь так давно не виделись. Говоря, что между ними нет секретов, парни это и имеют в виду. Если Чимин о хвосте знает, то что уж говорить про его не менее глупую влюбленность. — Гук-и, два учебных дня прошло… В глубине души, умом, сердцем, своей пяткой и задницей Чимин осознает, что влюбленного лепета друга ему не избежать. Но он, как настоящий мужчина, пытается. — Но ты посмотри, как он за эти месяцы изменился. Выше не стал, слава богу, но эти плечи и руки, а еще голос стал глубже, и вообще! Я не понимаю что именно, но что-то поменялось, почему он стал еще красивее, а? Ну почему? — уже хнычет парень, утыкаясь лицом в сложенные на столе руки. Однако одним глазом продолжает наблюдать за старшим, спрятав его за челкой. — Я, конечно, в сотый раз аплодирую стоя вашей великолепной игре, Чон Чонгук, когда вы находитесь рядом с Юнги-хеном, но может уже скажешь это все ему, а не мне? — Но он меня ненавидит. Всегда, с самого начала. — И ты, придурок, не придумал за столько лет ничего лучше, кроме как подыгрывать. — Твои советы тоже всегда бесполезны! — А ты их хоть раз пытался использовать? — тишина. — Ну вот и молчи тогда. Чонгук на это только язык показывает и цокнув достает свои конспекты. — Дай биологию списать хоть. — Да, ты же сейчас только о биологии и будешь думать, — подшучивает Пак, уже улыбаясь, но тетрадь достает. Все-таки он слишком хорошо знает своего друга. *** — У тебя совсем за лето мозги спеклись?! — возмущается Чон, в затылок которого прилетел баскетбольный мяч. — Кто в коридоре мяч кидает?! — А тебе глаза на что? Научись ими пользоваться уже! — Только после того как ты руки из жопы вытащишь! — Надеюсь, твой идиотизм не заразен. Вали отсюда, пока я еще раз мячом тебе для скорости не дал! Вот что произошло, если в двух словах, десять минут назад. — Ну почему я такой идиот, Намджун-а, — ноет у друга на плече Мин, завершая свой пересказ. — Так зачем ты в него мяч-то кинул? В жизнь не поверю, что с твоими идеальными бросками это случайно вышло. — Ну, я думал, брошу, он поймает, я попрошу его обратно, хоть раз нормально поговорим. Но это же Чонгук, мать вашу! С ним никогда нормально не получается! Он в самый неподходящий момент развернулся, ну, мяч и… — Ты такой неудачник, — смеется рядом Ким, чем заставляет второго поднять голову. — Я пытаюсь все наладить, окей?! — Учитывая, что ругаться вы начали из-за тебя, то лучше пытаться надо. — Проще сказать, чем сделать, — бурчит себе под нос Мин. Это правда, что все началось с него, еще в классе пятом. А сейчас они уже в старшей школе. Юнги просто никогда не умел разговаривать с людьми, которые ему симпатичны, но в принципе не парился из-за этого. Недоразумение потом само как-то разглаживалось. Пусть и коряво, но у него получалось доносить до людей, что ему просто к ним привыкнуть надо. Но Чонгук стал одним большим исключением. Впервые увидев его: эти большие карие глаза, полные любопытства, чуть мешковатую школьную форму, пальцы, которые тот заламывал от нервов, и закусанные губы, и все. Не сказать, что Юнги тогда понимал свои чувства, это был огромный дремучий лес. Но язык, как всегда, сработал раньше головы. — Что за уродливое гнездо у тебя на голове? Да, кажется, он тогда сказал что-то такое. Чонгук не из робкого десятка, поэтому он ответил достойно, что, естественно, маленький Мин не мог проигнорировать. От воспоминаний Юнги устало потирает виски. Его характер - это какое-то проклятие. С возрастом он смог его более- менее обуздать, но к тому времени отношения с Чонгуком были полностью потеряны. — Хэй, Юнги, у меня тут мысль появилась, — задумчиво говорит Ким, привлекая внимание. — На самом деле я давно об этом думал. У тебя ведь скоро день рождение. — И? Как мое старение мне может помочь? — Твое старение никак, а вот само событие… Почему бы не пригласить на него Чонгука? — Ты с ума сошел?! — не верит своим ушам Мин. — И как ты себе это представляешь? «Хэй, Чонгук, ты полжизни считаешь меня куском говна, но как насчет спеть мне песенку на день рожденья?» — Вообще-то я хотел по-другому, но этот вариант мне тоже нравится, — начинает громко смеяться Ким, одобрительно хлопая друга по плечу. — Ты бесполезен, если что. — Разве? — лукавая улыбка. — У него же есть лучший друг, Чимин, вроде? Надо его тоже позвать, чтобы повысить шансы успеха миссии. Разве это странно, что на большой тусе они окажутся в списке приглашенных? — На большой тусе - нет. В списке среди моих родителей и бабушки - да. — Придется в этот раз закатить вечеринку погромче. Уверен, твои родители будут счастливы, что ты наконец-то отпразднуешь свой день как нормальный молодой парень, а не старик на пенсии. Юнги откровенно мнется. Он не любит все эти вечеринки, особенно в свою честь, где каждому что-нибудь надо будет именно от него, где каждый захочет проявить именно ему внимание, как имениннику. О боже, это так утомительно. Но… Но если среди всех этих лиц появится лицо Чонгука… Если он наконец проявит к нему то желанное внимание… Эти мысли и живое представление робкого «с днем рождения, хен» начинают грызть изнутри, мигая красным «хочу». Но в то же время реальность бьет не меньше. Как он должен пригласить младшего? (и его друга). — Это провальная идея, Джун, — с горечью признает. — Эй, Юнги, — вдруг довольно зовет Ким, поймав взглядом цель, — если я смогу их уломать, ты дашь мне номер своего брата? — Что? — Я спасаю твою шкуру в обмен на номер и все социальные сети Сокджина, идет? — Джун, студент вроде него не посмотрит на школьника. — А это уже моя забота. Идет? — Хорошо. — Тогда будь добр, сейчас либо молчи, либо забудь все слова, кроме «да», — напоследок предупреждает, прежде чем сделать непоправимое. — Эй, Чонгук, Чимин! Подойдите сюда, пожалуйста, дело есть! Оба парня, которые вышли минуту назад с кабинета и, очевидно, кого-то ждали у двери, удивленно переглянулись, тихо переговорили, но все-таки стали двигаться в сторону, где их терпеливо ждал Намджун, мило улыбаясь. — Чего тебе? — настороженно спрашивает Гук, у которого слишком свежая в голове последняя потасовка с Мином. — У Юнги день рождение в следующую субботу, будет большая вечеринка, вы приглашены. — Неужели донимать Гук-и так весело, что нам оказали такую честь, — язвит Пак, красноречиво указывая взглядом на тихого Юнги. — У вас есть все основания нам не доверять, но чтобы там ни было в прошлом, мы не такие козлы, чтобы кого-то звать, а потом устраивать для них эшафот, — серьезно говорит Ким. — Просто будет почти вся школа, и как-то некрасиво оставлять вас в стороне. На самом деле, это своего рода первый шаг к перемирию. — С чего бы вдруг? — хмыкает Чон. — Ну, Юнги стареет, ему пора беречь свои- Ай! — реакция Юнги не заставляет себя ждать, и он со всей силы наступает на ногу своему болтливому другу. — В общем приглашения вы получили, — заканчивает за него Мин, — а приходить или нет уже ваше дело. Намджун скинет потом адрес. Поставив на этом точку, уходит, прихватив с собой горе-друга. И до сих пор не догадывается, что не только у него сейчас пульс скачет. — Чонгук-и, — улыбается, играя бровями Пак, — мы идем. Без возражений. *** В день торжества Чонгук не знает, что чувствует. Чимин пришел к нему, усадил на кресло и даже слова вставить не дал, начиная приготовления. — Ты у меня сегодня должен быть самой сладкой ягодкой! — Чимин, фу, не разговаривай так. — Что? — невинно хлопает глазками. — Не я же сегодня иду покорять мужчину своего сердца. — Не думаю, что в толпе мы вообще его увидим. — И в кого ты у меня такой пессимист, — театрально вздыхает Пак. — Все будет чики-пуки, Гук-и. А теперь закрой рот, не даешь бальзам нормально на губы положить. — Это ведь не тот твой с красным оттенком? — Он самый, — игриво улыбается. — Да не дергайся ты так! Я в этот раз аккуратно, совсем чуть-чуть намажу. Чонгук прекрасно помнит прошлый раз, когда друг решил испытать на нем новый бальзам, а в итоге у него губы были краснее клубники. Не, цвет красивый, конечно, но не для обычного парня же. Чимин в целом был спецом в мужском макияже, но вот его желание тестить новую косметику на Чоне не сказать, что радовало. А сегодня друг, кажется, вообще решил действовать серьезно. Он не только подвел межресничное пространство, как обычно, но еще и темных теней немного положил, растушевав бордовым. — В цвет твоего бомбера, — довольно комментирует. А у Чонгука очень двойственные чувства. Это правда, что он хочет произвести впечатление на Юнги, хочет, чтобы тот потерял дар речи, взглянув на него по-новому. Но в то же время это кажется лишним. Гук не хочет, чтобы по нему было видно, что он готовился, ждал этого вечера. А не выглядит ли он вообще в этом раскрасе клоуном? Нет, Чимин, конечно, хорошо поработал, мэйк превосходен, но вот был ли для него повод? Не будет ли он выделяться в толпе, выглядя белой вороной? — Ты и так всегда выделяешься, — тихо говорит Пак, щелкая коробочкой пудры. Кажется, последнее он сказал вслух. Хотя Чимин и без того, работая с лицом, прекрасно видел, как друг поникает все больше и больше, погружаясь в свои мысли. — Чонгук-и, послушай, тебе не нужен макияж, чтобы быть красивым. Люди и так всегда оборачиваются тебе вслед. Просто ты не видишь в себе ничего особенного, чувствуешь себя комфортно, поэтому и не замечаешь этого. Макияж лишь немного подчеркивает твою природную красоту и добавляет необычности, вот и все. — А нужно ли мне это, а? — грустно вздыхает. — Для кого все это? Я такой дурак. — На самом деле у меня давно были некоторые подозрения касательно Юнги-хена, а когда нас пригласили, я стал почти уверен в своих догадках. Думаю, хен ждет сегодня именно тебя. — Откуда такие смелые предположения? — Интуиция и немного внимательности твоего лучшего друга, — улыбается Пак, вызывая ответную у Гука. — Что ж, а теперь, раз мы разобрались с твоей депрессией, последний штрих! — Стой, Чимин-и, нет!! Но прежде чем его услышат, Чимин уже успевает брызгнуть фиксатор макияжа на Чона, забывшись. Капли четко долетают до места назначения, а хвост вырастает без единой задержки. — Упс, — виновато корчится Пак, — постоянно про это забываю. Невпечатленный Чонгук только недовольно бьет по полу хвостом, с мучительным звук откидываясь головой на кресле. Вечеринка еще не началась, а у него уже проблемы. *** У дверей особняка семьи Мин он стоит один. Чимин, который забыл свой подарок дома, поехал туда, заверив, что успеет к началу, а Гука с собой категорически не взял. Видишь ли, он должен хоть раз самостоятельно встретиться с «проблемой» в лицо. Ну, окей, Чонгук очень надеется, что дом уже полон и его никто не заметит. Парень в своих черных джинсах, в рубашке в черно-белую полоску, а поверх накинут блестящий бомбер бордового цвета. Сомнительно, что в таком броском наряде его не заметят (Чимин выбирал), но мало ли. Надежда умирает, когда дверь ему открывает вполне себе настоящий Юнги, а за порогом не чувствуются следы шумной вечеринки. Не играет музыка, не разбросаны вещи, но что самое главное, не видно больше людей. — О, — губы Юнги приоткрываются, а сам он на какое-то время замирает, как и Чонгук, — привет, — наконец произносит, закончив играть в гляделки. — П-привет. Я рано? — Немного, но проходи. Зайдя внутрь, Чонгук с облегчением про себя отмечает, что нет, день не перепутал. Гостиная была украшена, вокруг стояли закуски и бутылки, а у барной куча чистых стаканов. Чонгук ведь даже опоздал специально на тридцать минут, так почему никого нет? — Можешь садиться куда хочешь, скоро все должны подойти, — хрипло говорит Мин, уходя за барную стойку и продолжая мешать свои коктейли. Но как это неловко! Юнги одет в простую мешковатую белую рубашку с v-образным вырезом, рукава просто закатаны, а выглядит как чертов Аполлон. Чонгук еще какое-то время мнется у порога, с черным подарочным пакетом в руках, украдкой бросая взгляд на хозяина, прежде чем наконец спрашивает: — Почему никого нет? Намджун-хен написал, что начало в пять. Юнги убьет его. Намджун написал ему утром, что сегодня будет сюрприз, а потом уверял, что «нет, как это может быть связано с чонгуком, хаха, какой ты смешной». Юнги ему не особо поверил, но все-таки оставил это на второй план. А зря. — Да? Ничего удивительного, у него голова дырявая. На самом деле начало в шесть, но пока все подтянутся, еще час пройдет, наверно, — стараясь держать голос ровным, громко говорит Мин. Им придется быть наедине еще минимум полчаса. В голове у Чонгука одно страдальческое «вау, я покойник». В то время как Юнги уже взболтал содержимое в бокале до пены, стараясь не смотреть на младшего. Почему тот так выглядит? Только успевай слюни подбирать. Судя по всему, поток этих мыслей и собственная беспомощность перед этим парнем заводят его в такой тупик, что он не замечает, как Чонгук оказывается за спиной. Он понимает это, только когда в тишине комнаты совсем рядом раздается ясное: — Твой подарок. Юнги от неожиданности резко разворачивается, а содержимое бокала, который он держал, не выдерживает такого поворота, выплескиваясь. Пара капель падают на вытянутую руку младшего, а пакет, который он держал, в эту же секунду падает на пол. — Прости, я… Юнги не успевает договорить, шокированный напуганными глазами младшего и тем, как тот сразу же кинулся с места, спрятавшись в ближайшей комнате. А именно в комнате самого Юнги. Брюнет сначала не понял, что произошло, пока не вспомнил про одну маленькую деталь, которую Чонгук там ни за что не должен увидеть. Он, как ужаленный, сразу же бросается следом, но Чонгук держит комнату по ту сторону закрытой. — Чонгук! Чон Чонгук! Открой сейчас же! — Пять минут, пожалуйста, дай мне пять минут! — кричит через дверь. У Чонгука откровенная паника. Ну как он опять так налажать умудрился? Какого черта всего две капельки решают всю его судьбу? Юнги, вроде, сегодня был более спокойный, чем обычно, даже какой-то по трогательному милый. Неужели у них могло сегодня что-то проклюнуться, Чонгук мог бы привыкнуть к обстановке и постараться воспользоваться тем, что они одни, но теперь все потеряно. Вся атмосфера сломана его неожиданным побегом, браво. Прическа, которую он старательно укладывал, испорчена перевоплощением и теперь волосы имеют мокрый эффект, что не вяжется с его образом. Опять все не как у людей! Хотя стоп, он ведь и правда не совсем человек… — Чонгук, я не шучу, не откроешь, я дверь выломаю, а тебя оттуда выкину! Юнги, кажется, не на шутку разозлился, дверь без конца барабанит. Даже на панику смахивает, но Чонгук не в том положении, чтобы думать о чужих чувствах. Ему надо спасать свой секрет, а еще ему страшно увидеть реакцию старшего. Они ведь в ужасных отношениях, поэтому неизвестно, как тот воспримет это. Угрозы за дверью не прекращаются и Чонгуку приходится все больше прикладывать сил, чтобы удерживать дверь. И уже становится даже любопытно, что здесь такого спрятано, что хен так вышел из строя? Бегло пробегаясь по комнате взглядом, глаз цепляет рамочка на комоде с фото… С его фото… Стоп! С его мать вашу фото!!! Чонгук от шока дверь отпускает, перекатываясь на спину, и в комнату сразу же влетает с головы до пяток красный Юнги. Весь его пыл спускается на «нет», стоит взору предстать эта мифическая картинка. Перед ним русалка, в смысле Чонгук, в смысле русал! Огромный золотой хвост, на вид невероятно тяжелый, отделанный чешуйками, которые переливаются перламутром. Открытый накаченный торс, от природы смуглая кожа и ничего непонимающие глаза с внутренним страхом, на которые ниспадают влажные прядки. Чонгук сейчас выглядит таким уязвимым, но от этого не менее прекрасным. Юнги что, все-таки умер и попал на небеса? Младшего так и хочется забрать себе, спрятав от всех проблем. Однако ему приходится прийти в себя, когда Чонгук открывает рот, указывая куда-то за спину старшего. — Фото?! — Хвост?! Говорят они одновременно, а после секундной тишины, когда до них доходит, в каком они положении, вылетает не менее синхронное: — Не смотри! — Не смотри! А после контрольное: — А? — А? На какое-то время, поняв, что они оба попались, повисает тишина, пока Юнги не садится рядом, протянув свою руку над хвостом. — Можно?.. — робко спрашивает разрешения, прежде чем прикоснуться. А весь смутившийся Чон не может сказать ничего. Только тихо кивает, закусив губу. Плоть под рукой у Юнги шершавая, чуть прохладная, как летнее море, но ему нравится. Он даже улыбается, наконец смело взглянув на младшего. — Это фокус такой? — Да вот решил раскрасить твое пати, — фыркает Чон. — Знал бы, каждый год приглашал, — шутит, не убирая руки. — У меня это с рождения, — тихо поясняет, пока что не вдаваясь в подробности. — Знаешь, иметь хвост с рождения лучше, чем паршивый характер. — Ты сейчас о себе? — Да, я… Я довольно сложный человек, не умею за языком следить. Обычно в итоге мы с нужными людьми все-таки как-то притираемся, но ты другой. С тобой я хочу изменить отношения больше всего, но отчего-то это так трудно, что кажется невозможным. — Твои слова и мое фото, это, — только было успокоившийся Мин снова вспыхивает, собственно, как и Гук, — это такое признание? — совсем тихо, крайне неуверенно. — Да. — Но теперь ты знаешь, что я не просто человек… — Я всегда знал, что ты какой-то волшебный, так что теперь все просто получило свое объяснение. Юнги смотрит на него прямо и во взгляде нет ни единой тени упрека, презрения или страха. Напротив, они такие нежные и красивые, что невольно плакать хочется. А у Чонгука появляется чувство, что он не потяжелел на тонну, а наоборот, стал легким, как перышко. А на душе так хорошо, будто новый чистый родничок открылся. — Кажется, ты только что улучшил навыки общения за пять минут, — смеется расслабленный младший, улыбаясь только одному человеку. — Очевидно, ты меня заставил. — Эй! В этот момент, ориентируясь на голоса, в комнату влетает Чимин, который, как и обещал, не надолго задержался. — Чон Чонгук, я тебя на суши пущу, если сейчас же мне все не объяснишь! — не веря своим глазам, вопит Пак, принимаясь доставать любые тряпки в зоне видимости, чтобы поскорее высушить друга. — А я говорил, что меня одного нельзя оставлять, — пожимает плечами русал. — Ты одно сплошное недоразумение! — все возмущается Чимин, стянув с кровати покрывало. — Хен, помоги, надо его высушить, чтобы хвост пропал. — Я сам! — тут же вопит младший, явно неготовый к тому, что его будет вытирать Мин Юнги. — В следующий раз думать будешь! — наслаждаясь волнением друга, не дает пощады Пак. — Хен, действуй. А Юнги и не против сделать такое доброе дело. * В этот же вечер, или правильнее сказать ночь, они подписывают мирный договор, скрепляя его поцелуем. В принципе, во все последующие разы именно такое они и будут находить более полезное применение своему рту, чем бесконтрольная ругань. * А через неделю состоится их первое свидание в море. Юнги на лодке, потому что уже осень и купаться холодно, а горячий Чонгук рядом, по воде. Юнги уверен, что никогда этой красотой налюбоваться не сможет. То, как младший складывает руки на бортике лодки, как улыбается в этот момент, откидывая волосы назад, как сквозь кристально чистую воду будет виден золотой хвост, переливающийся на солнце. Юнги так сильно его любит, что не может поверить, неужели он действительно этого счастья заслужил? Неужели действительно выбрали его? Чонгук слегка брызгается в него, чтобы привести в чувство, а потом его смех тонет в нежном поцелуе с привкусом морской воды и мятной жвачки. Юнги клянется, что во чтобы то ни стало будет всегда защищать своего малыша. Чонгук смотрит снизу вверх на своего хена и не может не улыбаться. Лучи солнца играют на его лице, будто оно его поцеловать хочет. Если это так, то Чонгук ни капли не удивлен. Юнги морщит забавно глаза, создавая на лбу «козырек» из ладони, а потом улыбается, столкнувшись взглядом с младшим. Чонгук готов поклясться, что никто в мире не улыбается красивее, чем его хен, никто в мире не говорит с такой завораживающей хрипотцой, и уж точно никто не имеет такого большого сердца, как он. Чонгук ведь с самого начала знал, чувствовал, что Юнги другой, что несмотря ни на что его сердце сделало правильный выбор в один прекрасный день. Он так сильно любит Юнги. Первый акт их истории, полный ругательств, непонимания, но такой тоскливой постоянной тяге друг к другу - закончен. Наступает второй, полный совместного счастья, бесконечной любви и немного безумия.