To define.

       Кит нашел Тая в библиотеке. Он бродил по всему Институту, «разыскивая» его (ладно, он точно знал, где находится Тай, просто отказывался в этом себе признаться). Кит очень нервничал. Он остановился в дверях, оценивая обстановку в комнате. Его желудок был словно один большой тугой комок нервов. Кит не хотел взваливать на Тая тяжесть своих чувств и запутывать его еще больше. Тай сидел на стуле, оперевшись ногами о соседний и подтянув колени к груди. Он позволял себе сидеть так, только когда других не было рядом. Когда никто не смог бы читать ему нравоучения о том, что ставить ноги на стулья — это культурно неприемлемо. Кит не беспокоил его такими банальными вещами, как нормы поведения. Он говорил с Таем о подобном лишь тогда, когда тот спрашивал его напрямую, было ли что-то "неправильного" в том, что он делал. И Кит всегда отвечал ему, что ничего неправильного в его действиях не было. Просто это немного отличалось и вовсе не означало что-то плохое. После смерти Ливви Тай стал более тихим и покорным. Будто бы какая-то часть его друга пропала бесследно. Кит тоже чувствовал боль, он скучал по Ливви. Каждый день. Все они чувствовали. Все помнили ее смех, улыбку и легкость, которой наполнялось все пространство при ее появлении. Иногда, когда Тай был в особенно мрачном настроении, Кит клялся, что видит ее темно-каштановые волосы, мелькающие по углам института. В такие дни все вокруг окутывала серость. Однако сегодня библиотека не выглядела серой. По изгибу плеч Тая Кит мог определить, что сегодня хороший день; сегодня горе еще не успело поглотить его. С течением времени темных дней становилось все меньше и меньше, и, по мнению Кита, это было и хорошо, и плохо. Им всем нужно было двигаться дальше, но все равно это ощущалось как предательство. Оставляя эту боль, они как будто забывали о Ливви. Кит знал, что она хотела бы, чтобы они все были счастливы. Поэтому он повторял это себе раз за разом, медленно приближаясь к Таю, буквально заставляя свои ноги двигаться. Тай не слышал его приближения, к его ушам плотно прилегали наушники — своеобразный буфер между ним и шумом окружающего мира. Но это вовсе не исключало возможности того, что он чувствовал присутствие Кита. После многих лет заглушения шума вокруг себя, Тай прекрасно овладел другими органами чувств. Он сосредоточенно вглядывался в книгу, лежащую на его коленях. Кит не был уверен, но он готов был поспорить, что Тай снова перечитывал романы о Шерлоке Холмсе, вероятно, (это был его сугубо личный подсчет) уже в восьмой раз. Кит мог спросить Тая, чтобы узнать наверняка. Ох, если только он когда-нибудь снова заговорит с тобой,— любезно напомнил ему внутренний голос. Кит плавно присел на стул напротив Тая и откинулся на спинку, держась на дружеской дистанции от парня. Он не хотел садиться слишком близко, ибо мог невольно залюбоваться изгибом его скул, отражением света в ресницах... Боже, возьми себя в руки, Кит, — напомнил ему здравый смысл. Кит мог поклясться, что Тай почувствовал его появление. Он пошевелился, немного пододвигаясь к Киту, но не отрывая взгляд от книги. Вероятно, Тай не знал, что Кит хочет поговорить с ним. Кит глубоко вздохнул, встряхнулся и потянулся вперед, чтобы постучать по книге Тая, привлекая его внимание. Он постарался стереть все эмоции с лица и говорить в нейтральном тоне, понимая, что лучший способ что-либо донести до Тая — это факты, четко выраженные словами, а не бушующие эмоции. Глаза Тая медленно округлились, и их взгляды пересеклись. Дыхание Кита внезапно ускорилось, и усилием воли ему удалось его выровнять. Но сердце все еще изнывало, стуча с бешеной скоростью. Тай повесил наушники на шею, ничего не произнося и не чувствуя необходимость начать разговор первым. Кит знал,что начать придется ему. — Я...— его голос охрип, поэтому он прочистил горло и заговорил снова. — Мне нужно поговорить с тобой кое о чем. —Хорошо, — Тай не выглядел обеспокоенным. Он не уловил в голосе парня толику волнения. Кит сделал еще один глубокий вдох, он хотел начать с самой сути и объяснить Таю так, чтобы он понял. —Хорошо. Я давно это осознал, и сейчас я думаю, что следует рассказать тебе, поскольку не рассказывать было бы нечестно с моей стороны. Брови Тая вздрогнули, это означало, что он обеспокоен, но Кит не волновался. Несмотря на то, что Таю, порой, было тяжело понять человеческие эмоции из-за проблем с коммуникацией, он был самым умным человеком, которого Кит когда-либо встречал. Это была одна из первых причин, почему они сейчас находились в этой ситуации. — Хорошо, — произнес Тай, немного медленнее, чем раньше. Грудь Кита похолодела, и он прерывисто вздохнул, пытаясь унять зарождающуюся панику. — Хорошо. У меня есть чувства к тебе. На этот раз брови Тая замерли в полной растерянности. — У тебя есть чувства ко мне? Что ты имеешь в виду под словом "чувства"? Кит кивнул, признавая, что это утверждение может показаться весьма неточным для аналитического склада ума Тая. —Ты мне нравишься. Тай, казалось, смутился еще больше. — Я знаю это. Вот почему мы друзья, верно? Я тебе нравлюсь, а ты нравишься мне. Кит мысленно покачал головой. Обычно он гораздо лучше объяснялся перед Таем. Он просто очень нервничал. Соберись, Кит. — Нет, не так. Когда я говорю, что испытываю к тебе чувства, я имею в виду, что у меня к тебе романтические чувства. И когда я сказал, что ты мне нравишься, я имел в виду, что ты мне нравишься больше, чем друг. Брови Тая — самая выразительная часть его лица — слегка опустились, но все еще выражали недоумение. — Романтические чувства ко мне? Как...у Магнуса и Алека? Кит кивнул. —Да, как у Магнуса и Алека. Я хотел бы, возможно, чтобы однажды между нами были такие же отношения. Тай все еще выглядел смущенным, но его взгляд не излучал ни капли отвращения или тревоги, поэтому Кит воспринял это как свою маленькую победу. Они молчали некоторое время, пока Тай обдумывал полученную информацию. Воздух неравномерно вырывался из легких Кита, и он чувствовал головокружение, но держал лицо таким бесстрастным, как только мог. Как бы Кит ни хотел, чтобы Тай заговорил, сказал что угодно, он не хотел торопить его или каким-то образом давить на него. Потому что, если Тай вообще испытывал к нему какие-либо чувства, ему нужно было самому это понять. Кит услышал, как тикают часы, и почти бессознательно начал считать. После 643 тика Тай посмотрел Киту в глаза и спросил: — Почему? Кит встрепенулся. Он ожидал не этого: — Почему что? Почему мальчикам нравятся мальчики? — Нет, — спокойно ответил Тай, — почему ты испытываешь ко мне романтические чувства? Его взгляд был спокойным, только теперь он излучал любопытство. В этом вопросе не было никаких эмоциональных составляющих, никакого скрытого смысла. Тай правда не понимал. На мгновение, Кит задумался, пытаясь подобрать слова. — Потому что ты делаешь меня счастливым. Потому что я хочу сделать тебя счастливым. Ты — первое, о чем я думаю утром, и последнее, о чем я думаю ночью. Ты привлекаешь меня физически. Я… — Физически тебя привлекаю? — на этот раз в его голосе прозвучала тревога, и Кит начал мысленно паниковать. Он неосознанно подался вперед и взял руки Тая в свои, потирая ладони, тем самым пытаясь успокоить. — Да. Я нахожу тебя привлекательным. Я хотел бы попробовать с тобой какие-либо физические отношения в будущем, если ты тоже этого захочешь. Тай успокоился, но все еще казался немного встревоженным. Кит продолжил. — Я не хочу навязывать тебе свои чувства или оказывать на тебя давление. Я просто хотел сказать тебе. Я хотел бы, чтобы ты подумал об этом, если тебе не сложно. Я хочу сказать, подумал о том, есть ли у тебя чувства ко мне, и могут ли они быть... Или мне следует оставить это все и двигаться дальше? Брови Тая снова вздрогнули. — Я не… как я могу…? Я понятия не имею, что я чувствую... И я не хочу, чтобы ты чувствовал разочарование. На сердце у Кита потеплело. — Не беспокойся обо мне. Я понимаю, что рассказывать тебе обо всем этом было рискованно, и что ты можешь не ответить взаимностью на мои чувства. Это нормально. Я не буду расстраиваться из-за этого, если не расстроишься ты. Тай кивнул, все еще размышляя. Они довольно долго пробыли в молчании, прежде чем Кит медленно начал подниматься с места. Глаза Тая пристально следили за его движениями. Как только Кит выпрямился, он произнес: — Хорошо. Я пойду потренируюсь, а затем поужинаю. Ты хочешь присоединиться ко мне или хочешь немного побыть один и подумать? Ты можешь думать над этим столько времени, сколько тебе понадобится. Но, пожалуйста, не думай, что ты не можешь говорить со мной о других вещах, хорошо? Тай кивнул. — Хорошо. Думаю, я останусь здесь ненадолго. Кит одарил его ослепительной улыбкой. — Хорошо. Увидимся позже. Губы Тая скривились в едва заметном намеке на улыбку. — Позже.