Биология

      Холл медленно открыл глаза. Почти идеальная тишина. Его слух уловил низкий равномерный гул и едва различимые скрежет и свист, повторяющиеся через равные промежутки времени. Темнота. Вскоре глаза заметили свет - рассеянный, глубокий, синий. Возникло ощущение нереальности. Ему стало холодно. Но кроме холода тело ничего не чувствовало. Холл попытался повернуть голову. Попытка неожиданно обернулась резкой, колющей болью чуть выше горла, под самым подбородком. При дыхании изо рта вырывался пар. На секунду замерев, он продолжил двигаться. Пальцы и кисти рук шевелились свободно, пальцы ног тоже. Но вот всё остальное… Как будто магнит удерживал тело. По крайней мере, Холл понял, что находится в сидячем положении. Больше не предпринимая попытки повернуть голову, он обвёл взглядом помещение. Стены в этом призрачном свете поблёскивали холодным стальным блеском. Слева находился большой металлический шкаф с пятнадцатью квадратными дверцами - пять по горизонтали, три по вертикали. И больше ничего.       Постепенно тело восстановило чувствительность, но он по-прежнему не мог двигать руками и ногами. Тогда Холл аккуратно поёрзал. И понял, что раздет. Только вокруг бёдер был повязан кусок шерстяной ткани. Сидел он на деревянном стуле с высокой спинкой из горизонтальных перекладин. Мужчина продолжил шевелиться, надеясь узнать, что же ограничивает его движения. Левая рука была примотана от кисти до плеча к подлокотнику чем-то вроде лески – уж слишком сильно она врезалась в кожу. Правая привязана таким же образом, только бечёвкой. Торс от подмышек до талии – кожаными ремнями к спинке стула. В середине сиденья имелись прорези, сквозь которые были пропущены ремни, привязывающие ноги от бедра до колена к сиденью и далее – до голеностопного сустава - к ножкам стула. На внутренней части ремней имелись тупые шипы. Поворачивать безболезненно голову не давала верёвка, унизанная тонкими короткими иглами – они-то и причиняли боль – и тянущаяся от горла вверх и назад, за уши и дальше к затылку. Там она уже была привязана на уровне его макушки к одной из перекладин спинки стула.       Теперь Холл полностью осознал, в каком положении сейчас находится. Его охватил страх, зарождающийся где-то в животе и ползущий вверх в грудь, к сердцу, а потом овладевающий мозгом, вытесняющий все мысли… Страх от безысходности, непонимания происходящего. Страх отобрал сознание.       Сознание вернулось ровно через пять минут. Поначалу Холл не слышал вообще ничего. Но постепенно организм подключал органы чувств и вновь до его ушей донёсся знакомый шум. Тело затекло от неподвижности и постоянного сдавливания. Да ещё этот холод. В сознательном состоянии он просидел здесь уже три часа – внутренние часы не подводили его.       Вдруг гул, ставший для него таким привычным, прекратился. Вместе с сопровождавшими его скрежетом и свистом. Холл забеспокоился и напрягся. Спустя некоторое время в помещении стало теплее. «Ну, хоть что-то», - подумал пленник. Его не оставляло нарастающее чувство тревоги. Вскоре перед ним, там, где стена, послышалось царапанье и лязг чего-то металлического. Холл удивлённо уставился на открывающуюся внутрь дверь. Через образовавшуюся щель протиснулось и стремительно промчалось мимо, куда-то назад, что-то невысокое и длинное. При этом его движение сопровождалось еле уловимой вибрацией воздуха и звуком «Пххррр». Дверь распахнулась ещё больше, и Холл увидел Его, шагнувшего в помещение. На фоне более светлого дверного проёма чётко вырисовывалась двухметровая человеческая фигура.       По всему помещению загорелся неяркий свет, что позволило пленнику рассмотреть вошедшего, сделавшего ещё несколько шагов от двери. У Холла аж перехватило дыхание от увиденного. Совершенное, идеальное тело. Из одежды, кроме чёрной набедренной повязки из шкуры какого-то животного, на нём ничего не было. Блестящая кожа, цвета кожи взрослого дельфина-афалины. Крепкие руки и ноги. Чёрные прямые волосы едва касались плеч. Но лицо! Холлу стало жаль прекрасное тело, которому приходилось сосуществовать с таким уродством. Челюсти выдавались далеко вперёд, напоминая собачью морду. Шерсти нигде не наблюдалось. Из-под верхней губы торчали кончики белых клыков. По левой щеке, от скулы до уголка губ, тянулся свежий шрам. Чёлка скрывала лоб. Взглянув в его глаза, Холл перестал дышать. Не похожие ни на человеческие, ни на глаза животного. Изумрудно-зелёные, светящиеся даже при таком освещении. Их свет то угасал, то становился ярче, словно сполохи полярного сияния. Они смотрели на пленника спокойным, пронизывающим взглядом. После нескольких секунд такого контакта Холлу показалось, что этот человек знает о нём всё. Человек приблизился и встал на колени перед ним. Медленно поднял руки и начал развязывать верёвку, удерживающую пленника за горло, снял её и отбросил в сторону. Холл со вздохом облегчения опустил голову вниз, потом осторожно повернул из стороны в сторону, разминая затёкшую шею. Посмотрел на человека. Тот вскинул правую руку и резким движением ударил Холла по лицу. От неожиданности мужчина не произнёс ни звука, ему показалось, что голова просто слетела с плеч. От удара на левой щеке осталась глубокая царапина, из неё начала сочиться кровь. Сзади кто-то тихонько взвыл. Резко выдохнув, он поднял голову, набирая воздух в лёгкие, и посмотрел в глаза этому животному. От спокойствия в них не осталось и следа, только дикая ярость, смешанная с отчаянием. Каким-то образом Холл понял: «Он мстит. Но за что? Почему я?» Животное мелко задрожало и, не прекращая смотреть Холлу в глаза, вскочило на ноги. Затем приоткрыло рот и издало тонкий, вибрирующий писк. Сзади раздался шорох, и к пленнику с правой стороны приблизилось то самое – невысокое и длинное.       Зверёныш встал боком, чуть впереди и повернул голову к Холлу. Ростом он был со спаниеля, а вот длина тела никак не соответствовала пропорциям подобной собаки. Длинное и тонкое туловище, четыре крепкие четырёхпалые конечности, когтей не было видно – скорее всего, втягивались. Абсолютно голая кожа, такая же блестящая, как и у двуногого, но чуть темнее. При каждом движении отчётливо видна работа мышц. Длинный хвост, последние сантиметров пятнадцать которого были окрашены в огненно-красный цвет, напоминал змеиный. Мускулистая шея, тоже длинная, делала это создание особенно миловидным. Изящная голова оканчивалась довольно большой мордой. Зверёныш оскалился, демонстрируя приличное количество острых зубов с сильно выделяющимися клыками. Когда он прижимал к голове свои остренькие ушки, создавалось впечатление, что их нет вообще. Глаза точь-в-точь как тлеющие угли: красные, светящиеся, то вспыхивающие, то угасающие. И пронзительный взгляд. Но больше всего Холл удивился его дыхательной системе: на правом и левом боках животного имелось по отверстию, видом и размером напоминающие дыхала дельфинов. Ещё пара таких же, но меньшего размера, располагалась на шее. Только один раз – зверёныш глубоко вздохнул – они открылись все сразу. В спокойном состоянии он дышал через нос. Холл сразу сделал вывод, что он приспособлен к быстрому и продолжительному бегу, причем скорость, должно быть, развивал немаленькую.       Будучи биологом, Холл был невероятно поражён этими созданиями. Ему было уже плевать, что они с ним сделают. Он просто наблюдал.       Большой издал короткий утробный рык, и зверёныш отошёл к двери, сел там и стал пристально смотреть на Холла, будто чего-то ожидая.       Зверь начал разматывать леску, освобождая левую руку пленника, потом то же сделал и с правой. Холл осторожно опустил руки и с наслаждением почувствовал, как кровь разогревает затёкшие и замерзшие конечности. Зверь снова встал на колени и положил правую руку на подлокотник стула. Холл посмотрел ему в глаза. Теперь в них читались презрение и усмешка. Биолог начал поднимать правую руку, не отрывая взгляда от глаз животного, и приблизил её к руке зверя. На секунду замерев, Холл опустил свою руку на его. И едва не отдёрнул, ощутив сильный жар. «Температура тела градусов сорок, не меньше». Звериная рука была как минимум в два раза больше. Холл осторожно пощупал кожу животного. Упругая, необычайно гладкая, словно дельфинья. Зверь дышал ровно и спокойно. Были слышны глухие ритмичные удары его сердца.       Человек удовлетворённо улыбнулся и начал растирать свою кожу, на которой остались глубокие борозды от лески и верёвки.       Зверь взял левую руку человека за запястье и осторожно понюхал. Быстрым движением выхватил свободной рукой нож из-за пояса. Холл широко раскрыл глаза от испуга. Животное приставило оружие к запястью человека. Нож был сделан целиком из металла, с красивым орнаментом на рукоятке. Пленник поднял глаза: взгляд этого совершенства выражал заинтересованность. Тогда зверь сильно надавил на нож и острое лезвие проникло в кожу на миллиметр. Затем, слегка ослабив нажим, он медленно-медленно провёл ножом по руке. Вот это были ощущения! Кожу будто жгло огнём, а внутри всё замирало. Края разрезанной кожи, ровные и округлые, расползлись в стороны, обнажив влажные, гладкие сухожилия и светло-красные мышцы. Крови практически не было – лишь несколько капель выступили на нижнем крае. У Холла дух захватило от этого зрелища. Он даже не пытался шевелиться. Зверь подобрал пальцем капельку крови, встал на ноги и подошёл к зверёнышу, протянув ему руку. Тот понюхал и как-то совсем по-собачьи звонко тявкнул. Большой вернулся к пленнику, снова встал на колени, посмотрел ему в лицо и улыбнулся. Выглядела эта улыбка скорее, как оскал. Холл с благоговением смотрел. И совершенно не чувствовал боли от нанесённой раны. Зверь поднялся на ноги и медленно сделал круг по помещению, тихо и непрерывно рыча. Холлу хотелось пройтись тоже – уже невыносимо было сидеть. Он мог бы попробовать попросить отвязать его. Но будто забыл, как говорить. Зверёныш тем временем продолжал наблюдать.       Вскоре животное подошло к пленнику, внезапно схватило его за обе руки, повыше запястий, наклонило голову и тщательно обнюхало горло. Холл затаил дыхание, внимательно наблюдая за взглядом зверя. Взгляд был безумен и пугал. Зверь смотрел на него с животной страстью и жадностью. Затем он выпрямился и приподнял руки человека. Результатом следующих сильных, но едва заметных движений обеих рук зверя стали четыре сломанные кости человека. Вслед за характерным громким треском раздался нечеловеческий рёв, который постепенно стих.       Холл стонал от невыносимой боли и, зажмурившись, начал биться головой о спинку стула, крепко сжав зубы. Потом открыл глаза, посмотрел на руки. Теперь они выглядели так, будто появилась ещё пара суставов. Холла вдруг разобрал истерический хохот. Зверь неподвижно стоял перед ним и спокойно наблюдал. Он наслаждался. Зверёныш метался около двери, сверкая своими угольками.       Холл прекратил хохотать и посмотрел в глаза животному. Это продолжалось минут пять. Человек смотрел с нежностью, зверь – с интересом. Вдруг к биологу вернулся дар речи.       - А ты сильный, зараза…       В ответ животное подняло голову и издало рык оглушительной громкости. Холл даже почувствовал, что завибрировал воздух. Замолчав, зверь быстро встал на колени, приблизил свое лицо вплотную к лицу своего пленника и едва разборчиво прорычал низким утробным голосом, идущим из глубины могучей груди:       - Спасибо… тебе… за это…       Холл почувствовал запах свежих опилок. Он от души широко улыбнулся.       Зверь снова взял свой нож. Человек был готов ко всему. Нож приблизился к горлу. Сделал горизонтальный надрез на коже. Ещё одно движение по этому же месту с бо́льшим усилием и тихий хруст известил о прорезанной трахее. Холл дико заметался, свистя и дыша в «два горла». На мгновение забыв о сломанных руках, попытался было схватить за руки это чудо-создание. Но невыносимая боль заставила отступить. Зверь отошёл на шаг назад и внимательно осмотрел результат своей работы, глаза его при этом светились удовлетворением. Холл хрипел, откинув голову на спинку стула. Он увидел, что животное отошло в сторону и подобрало с пола ту самую веревку с иголками. Подойдя, зверь приподнял и зафиксировал голову человека прежним способом. Рана заметно расширилась. Холл не оказывал ни малейшего сопротивления, однако в его глазах застыл ужас.       Быстрыми и точными движениями зверь сделал ещё один разрез в трахее, чуть пониже предыдущего. Человека затрясло. Он испытывал чудовищную боль. Она менялась от жгущей и резкой до тупой и ноющей. Она затуманивала сознание. Мужчина подумал: «Я теперь как этот зверёныш, с двумя дырками в шее».       Последним, завершающим дело, стал маленький надрез совсем рядом с последним. Животное резко увернулось в сторону от горячей алой струи. Холл почувствовал на своей обнажённой груди растекающееся тепло. Зверь медленно отошёл к двери. Повернулся боком к Холлу. И тот услышал парный вой – душераздирающий, полный невыносимой тоски, боли и отчаяния. Вой оборвался на самой высокой ноте. Зверь и зверёныш повернулись к открытой двери, ступили на порог. Услышав хрипение, оба одновременно обернулись. Холл сквозь туман перед глазами увидел четыре огонька: два «изумруда», два «уголька». Они медленно погасли. Уже уходящее сознание прошептало одними его губами:       - Вы совершенны…