I don't want to believe fate

Выйдя из новенькой Буггати Широн глубокого синего цвета, напоминающая сегодняшнюю ночь без звёзд, Чонгук не забыл прихватить с собой короткоствольное оружие, спрятанное за пояс. От этой встречи можно всё что угодно ожидать, мало ли, лучше перестраховаться, потому с явным нежеланием Чонгук подходил ко входу. Пройдя через барьер под названием "охранники", что на самом деле просто для вида и показа статуса клуба, Чонгук зашёл в помещение. Слизистую жгло от тяжёлого прокуренного воздуха, но Чонгук побольше втянул его себе в лёгкие, желая прочувствовать смесь разных ароматов омег и альф, он будто их читает так, словно знает историю каждого пришедшего. Местами запах напоминает солёное море, что пытается удержать большие волны, запивая алкоголем, где-то чувствуется горькая смесь в виде психотропного порошка, пытаясь уничтожить или хотя бы временно забыть что-то там, далеко внутри. Как только альфа прошёл дальше по тёмному коридору, освещённому фиолетовыми подсветками вдоль стены, стало более душно, и сильно воняло потными людьми. Хотелось выплюнуть лёгкие, чтобы вычистить все запахи из них, но это невозможно, не в случае Чонгука и его семьи. На танцполе все, будто в агонии, остервенело отдавались ритму громкой музыки. Вибрация от колонок ㅡ сердце этого места, а люди, что танцевали, своими движениями подстраивались под бит, чтобы стать одним целым с ним, но только на сегодняшнюю ночь, завтра они превратятся в осколки этого блудного места. Чонгук заметил дальний столик, где сидел жирный потный мужик с щетиной на лице, и своей рукой, где на безымянном пальце покоится золотое кольцо, сжимал задницу местной шлюхи, которая устроилась на его коленях, притворно наслаждаясь его действиями. Чонгук пытался сдерживать приступы тошноты. Этот мужчина худшее, что он видал. Чон присел напротив парочки, не скрывая своего плохого настроения, схватил первый попавшийся алкоголь и начал пить прямо из бутылки. Стенки горла приятно горели от жгучей жидкости, что помогало немного поубавить агрессию. Альфа громко поставил на стеклянный столик пустую бутылку, давая знать, что он здесь и более-менее готов начать разговор. — Давно не виделись, — поздоровался Гвон, когда оторвался от накаченных силиконом омежьих губ, — Чонгук-и, — алкоголь уже не очень справлялся со своей миссией, и Чонгук прямо сейчас готов врезать этому ублюдку, потому что от этого обращения хочется вырваться, особенного из его уст. — Ну-ну, успокойся, — словно прочитав его мысли, хмыкнул Гвон. — Мы же друзья? — в словах можно было заметить легкую насмешку. Девушка-омега, оторвавшись от пористой шеи, голодным взглядом посмотрела на Чона. — Зачем вы снова меня позвали? — не успокаиваясь, альфа с силой сжал подлокотник, до боли впиваясь пальцами в обивку. — Люблю таких людей, что сразу переходят к делу, — омерзительно улыбнулся собеседник. — Как ты понимаешь, мне не понравились прошлые переговоры, — его взгляд стал строже, — вот и решил, что в более людном месте ты будешь себя чувствовать поспокойней или хотя бы станешь сдерживать свое детское желание решать всё кулаками, — Чонгук стиснул зубы, стараясь не прибить Гвона. Слова режут, но больше как ребяческое обзывательство, один лучше другого. — Может вы там что-то с Хоупом решили? Сделали выводы? — Мы тебе не отдадим ничего. Даже не надейся, — Чонгук кинул уверенный взгляд на него. — Ну-ну, посмотрим, что вы будете говорить в суде, — шантажирует. Нашёл грязным путём слабое место и многократно тычет туда. — Ты ведь ещё не забыл, какой у меня есть волшебный договор, что перевернёт вашу жизнь с ног на голову. Будь более благоразумным, подумай получше. Они окинули друг друга презрительными взглядами, оба желали воткнуть единственный лежащий на столике нож друг другу в горла, который будто мигал им давая знак "действовать", хотя, на самом деле, он просто светился от двигающихся разноцветных светодиодов. Агрессия, ненависть, агрессия, ненависть, агрессия, ненависть, цветы... Чонгук словно проснулся или, наоборот, попал в какой-то сказочный мир, уловил шлейф цветов, резко повернув голову, что шея хрустнула. Казалось, что все в этом клубе замолчали, будто от любого слова, от едва заметного звука из губ, лепестки улетят в неизвестное направление, и поймать больше не получится. Это был парень. Хрупкий, нежный. Зверь, что сидит внутри Чонгука, склоняет перед ним голову, прячет клыки, какими, буквально пару минут назад, хотелось перегрызть жирную шею альфы напротив. Розы, словно кошачья мята, обволакивают лёгкие, уничтожая чужие запахи в них, даря расслабленность. У Чонгука дежавю, кажется, он где-то улавливал этот неповторимый аромат, или тот уже давно был выточен на душе. Запах, что попадает в давние, еще болезненные раны, моментально заживляет их. Чонгуку впервые не хочется избавиться от чужого аромата внутри себя, наоборот, хочется, чтобы он там навечно остался. Этот аромат горьковато-сладкий. Боль. Её ни с чем не перепутаешь. Горечь, как десятки шипов на розе, отпугивает всех, предупреждает, чтобы не приближались ㅡ поранитесь. Тэхен пришёл сегодня отдаться безудержному веселью. Это редко происходит, обычно он с кем-то проводит ночь, но сегодня хочется поймать ритм этого места. Персиковая лёгкая рубашка неприлично расстёгнута на три верхние пуговицы, обнажая ключицы, но не показывая, что ниже. Белые джинсы Чимина с завышенной талией подчёркивают тонкую омежью талию Тэхёна. Омега двигается, как алая роза на ветру ㅡ грациозно, плавно, возбуждающе. Невозможно глаз оторвать, а Чонгук и не пытается. Игнорирует, что ему рассказывает мужик напротив, вроде шантажирует, но сейчас абсолютно на это наплевать. Разберёмся ещё, не впервые такое говорят. Цветы медленно и мучительно пускают свои корни в его лёгкие, а Чон, похоже мазохист ㅡ ему нравится эта сладкая боль. Смотрит своим тяжёлым затуманенным взглядом так, что по спине Тэхёна пробежались мурашки, отдаваясь возбуждением внизу. Чонгук встаёт под вопросительные взгляды и идёт прямо к нему через танцующую толпу. До цели остаётся жалких полметра, но Чон стоит, пытается понять: зачем он подходит? Что движет им? Точно не разум. Зверь, что хочет скорее прижаться, почувствовать ласку и оказаться в саду с королевскими розами наедине. Но прямо сейчас вокруг него, вместо сотни цветов, десятки потных людей и один незнакомый, но в то же время такой родной, к которому прижимается какой-то выпивший альфа. Собственник кричит, разжигая температуру в теле от злости. Остатки благоразумия испаряются, когда Чонгук уверенно прижал к себе за талию омегу, при этом отталкивая рукой альфу. Тот хотел возмутиться, но когда встретился со злобным взглядом, отшатнулся, уходя куда-то в толпу. Техён облизывает свои вишнёвые губы, чувствуя спиной чужую грудь, горячее дыхание на шее и немеленький бугорок у промежности. Его хотят, это приятно осознавать, но Чимин, что всплыл в мыслях омеги, заставил оттолкнуть незнакомца. — Стоять, — томный шёпот прямо в ухо заставил мурашки пробежаться по всему омежьему телу. Что-то внутри не позволяет уйти от альфы, наоборот, хочется сильнее прижаться, почувствовать всю власть над собой с помощью этого грубого, но такого приятного голоса. Чонгук дарит слишком нежные для него поцелуи по бархатной коже шеи, что словно лепестки. Клыки зудят, хотят воткнуться и пометить своё, а Тэхён, что подстраивается под эти поцелуи, откидывая голову на плечо альфы, открывает больше возможностей, только раззадоривает. Сильнее прижимая хрупкое тело к себе, чтобы стать единым целым, вдыхает яркий аромат, мысленно мыча от удовольствия. Во рту всё больше скапливается слюна из-за желания, Чонгук не выдерживает и смачно облизывает горьковатую кожу, отчего Тэхён в начале напрягся и раскрыл глаза от удивления, но буквально через пару секунд прикрыл их от наслаждения, сильнее фокусировался на горячем, шершавом языке где-то под ушком. Чимин, что всё это время был в его мыслях, испарился, и вместо него появились фейерверки от жилистых с нитями вен рук на его возбуждённом члене, массирующими через толстую ткань штанов. Поняв, что манипуляции рукой очень нравятся омеге, Чонгук пробрался под джинсу, чувствуя горячую и чуть влажную от спермы плоть. Альфа спокойно проводит рукой по всей длине, игнорируя пьяных людей вокруг, которые даже не смотрят в их сторону. Бархатный стон, что так не вяжется с ангельской омежьей внешностью, нравится Чону, он готов слушать его на повторе, чтобы убаюкивать хищного зверя внутри. Проводя кончиком носа по шее, чтобы распробовать ещё больше цветов, Чонгук замирает, останавливая все действия. Чай. Этот аромат Чонгуку давно знаком. Но стоп, на Чимине вчера был тот же аромат роз. Всё стало на свои места. Альфа усмехнулся. "Разберёмся", — подумал Чонгук. Тэхён издал неудовлетворённый стон, когда руки и горячее дыхание пропали. Он такой чувствительный во время течки, что даже возбудился от простых ласк альфы, ведь блокаторы не справляются со своей миссией. Нужно скорее отсюда уходить, иначе на него, течного и возбуждёного, обязательно нападут. Омега игнорировал тот факт, что он не почувствовал аромат альфы и то, что многие другие тёрлись о него, а он спокойно их отталкивал. Но с тем Тэхен даже боялся сделать, неверное, лишнее движение, которое могло бы разочаровать незнакомца.