здравствуй, кас.

здравствуй, кас. ну как там ангельский рай? я почему-то уверен, ты там сейчас. хочется думать, что тебе хорошо и спокойно, что легко, беззаботно, что наконец-то не больно, и нет никаких тревог. что сейчас ты счастлив, как, оставшись со мной, быть никогда бы не смог. у тебя от меня только боль, волнение, шрамы, едва ли кому-то во вреде, тебе нанесенном, смогу быть равным. за — сколько ты прожил? сотни, тысячи лет? — сколько раз умирал по вине человека, которому решил свою хрупкую душу опрометчиво в руки вверить? а взамен взять его и хранить как зеницу ока, защищая, не зная страха — это не было равным обменом. мне жаль кас. мне так жаль. был уверен, что в этот раз тоже что-нибудь провернем, что сложится, выгорит, мы ведь не раз ухитрялись умереть и воскреснуть, своими глазами чудо божие видели, а теперь просто… просто удача не с нами, везенья иссяк запас, монетка удачи пропала, закатилась — а черт ее знает, куда, и, кажется, кончились козыри. проверяю пустые карманы — напрасно. то ли смирился, то ли все еще верю — не знаю, из этого что ужасней. да черт ее, землю, дери, разве мы мало спасали мир? мало мы шли на жертву, теряли, не находя, — мало этого было, чтобы каждый свой грех искупить? ненасытная смерть наступает на пятки, идет, повторяя шаг. я уже не бегу, прогулочным ухожу от нее, не спеша, продлевая игру, но давая понять, что устал и хочу закончить. сэма жаль. даже этого демонического ребенка., но без тебя все рухнуло, кас. в загробном точно тебя не встречу, но на земле, по которой не ходишь ты, мне оставаться — кощунство. обернувшись, смерти в глаза гляжу. устало шепчу: «сейчас».