***
- Рей, что с тобой? Пойдём на кухню. Нам нужно накрыть на стол, - говорит улыбающийся мальчишка с небольшим шрамом около зелёного глаза. Ничего страшного в истории этой царапины нет, просто неудачно упал, зацепившись за камень, так и получил памятную полосочку на щёку. А Рею тогда его латать пришлось. Потому что, младшенькие забеспокоились из-за количества крови на лице доброго старшего брата и такой визг подняли, что ребёнок просто не мог не обратить на это внимание. - Подожди, Ким, - просит Рей и подходит к тумбочке около своей кровати, которая стояла как раз около постели друга. - Мама попросила обработать твою рану и наклеить новый пластырь. - Это просто царапина, и она уже почти не болит, - заверяет брата парень, но всё-таки садится на край чужой кровати, зачёсывая блондинистые волосы назад. - Но если ты настаиваешь... - Я тебе сейчас ещё и синяк оставлю, если не прекратишь язвить, - сообщает Рей и усаживается справа от Кима, кладя несколько нужных медикаментов около себя. Набирает на кусочек оторванной ваты антисептик и проходится смоченным комочком вокруг шрама, с которого блондин сумел изловчиться и стянуть телесный пластырь с миленьким сердечком, который фломастером нарисовала девочка из младших сестёр. - Аш, аккуратнее, - шипит Ким и смешно морщит нос, потому что спирт не только жёгся, но и имел весьма специфический аромат. Да и Рей не думал долго этим заниматься, так что нацепил новую пластинку и поставил все вещи на пол, около ножки кровати. - Что? - только успевает спросить парень перед тем, как на него налетает блондин и поваливает брата на одеяло, прижимая его одной рукой, обнимая. - Ким, ты что творишь? Сам же сказал, что нам ещё на стол накрывать, так чего тогда устроил? - Ты выглядел слишком мрачным с самого утра, а мне не нравится видеть кого-то из своей семьи таким, - сообщает Ким и садится на колени рядом. - Ты становишься очень милым, когда улыбаешься. - Скажешь тоже, - бурчит Рей, но всё-таки позволяет уголкам губ поползти вверх, потому что, кто, как не он, знает, насколько дорога каждая минута в этом благодатном доме. - Идём уже, Мама скоро попросит всех позвать обедать, а мы ещё ничего не сделали. И Ким фыркает, идя следом, попутно убирая медикаменты в нижний ящик комода. Только догоняет брата, как сразу начинает обсуждать новую интересную книгу, которую нашёл в библиотеке приюта, раздумывать о высоких результатах последнего теста и гордиться, что Мама похвалила его за успехи в учёбе. "Похвалила за то, что ты - товар высокого качества," - ехидничает проснувшийся внутренний голос, и Рей по-настоящему рад, что кто-то из маленьких детей на минуту отвлёк Кима, не увидевшего вновь помрачневшего друга. Потому что, однажды им придётся попрощаться, и только один из них понимал, что это навсегда. - Дети, Кима приютила супружеская пара, - сообщает Мама и улыбается, пока сердце Рея отцепляется от сосудов и выпадет куда-то в дыхательные пути. - Уже завтра он отправится в новую семью. Ребята радуются, веселятся, не забывают поплакать заранее, потому что придётся попрощаться с любимым старшим братом, но продолжают кричать одно и то же: пиши письма, мы так за тебя рады, обязательно навещай нас, если будет время. А Рей просто уходит, хлопнув дверью под насмешливый взгляд Мамы, обнимающей Кима со спины. Всю ночь брюнет не мог сомкнуть глаз, которые щипало от желающих покатиться слёз. Ему так хочется побежать к Маме и попросить отправить его, а не Кима, который так хотел пожить и посмотреть мир. Только он понимает, что это наивно и невозможно, потому что дети в этом доме - не более, чем простой товар, еда, которую скармливают демонам. А с ними точно не договоришься, и ждать они не станут. Поэтому остаётся только сидеть на ступеньках лестницы и до побелевших костяшек сжимать в кулаках руки. - Эй, Рей, - говорит кто-то тихо со спины и садится рядом, кладя маленькую ладошку на плечо. - Ты чего? - Эмма, ложись спать, - просит парень, даже не поднимая взгляда на рыжеволосую сестрёнку. - Если Мама тебя увидит, то расстроится. - Это ты тут расстраиваешься, - сообщает девочка и смешно надувает губки. - Ты грустишь, потому что Кима забирают? Ты же больше всех должен радоваться за него, вы же так любите друг друга. - Эмма, ложись спать, - повторяет Рей и поднимается на ноги. - Если Мама тебя увидит, то расстроится, - говорит парень и уходит, поднимаясь по ступенькам и заворачивая в коридор к мальчишеской комнате. - Эй, Рей, нельзя так делать! Рей! Только слова малышки высокого качества даже мельком не достигли сознания темноволосого гения благодатного дома. Точно также, как и не долетели и ранним утром, в которое Рей проснулся намного раньше обычного. Точнее, он просто не спал, а под конец ночи спина начинала ныть от неизменной позы. Если вообще можно так сказать про парня, который несколько часов ворочался в кровати ради безрезультатных попыток заснуть или подальше от себя отогнать страшные мысли о предстоящем дне. Но не вышло. - Рей, выше нос, - взволнованно, но снисходительно говорит Ким, несильно толкая брата в плечо. - Подумаешь, ухожу из приюта, мы же всё равно встретимся, когда тебя тоже заберут. А это точно сделают, потому что, если взяли меня, то такого гениального парня, как ты, точно не могут не заметить. - Дурак, - шепчет Рей куда-то себе под нос и впивается короткими ногтями в кожу на предплечье, проминая ткань белоснежной рубашки до заметных складок. - Полный дурак, - говорит он и расслабляет всё тело. Потому что, сейчас бороться просто не осталось сил. - Присмотри за детьми, особенно за Эммой и Норманом, - просит Ким и защёлкивает чемодан, упаковав последнюю вещь, о которой никому не говорит. - Они очень талантливые и сильно тянутся к тебя. Не отталкивай их, думаю, что эти двое нуждаются в твоей любви, хорошо? - Да, - кивает головой Рей и засовывает руки в карманы чёрных штанов. - А грустный я не из-за тебя, - ухмыляется он. - Видимо, зачитался вчера вечером, так что голова сегодня на куски раскалывается. А вообще, не забывай, ты первым мир за пределами благодатного дома увидишь, поэтому тебе рассказать придётся, что там и как, когда мы встретимся. Ты влип с этим, так что советую начинать путешествие с самого первого дня. - О, смотрите-ка, как мы заговорили. Думаешь, есть что-то, о чём ты ещё не знаешь? - Конечно, есть. Мир слишком большой, чтобы написать о каждой вещи. Тем более, наша библиотека только кажется огромной, а на деле я прочитал уже почти всё. Присылай что-нибудь новое, а то мне быстро скучно станет, - с ухмылкой говорит Рей и отталкивается от стены, на которую облокотился. - До твоей отправки ещё три часа, прогуляемся? "Прогуляемся?"... кажется, друзья всегда говорят такое друг другу, но только Рей подразумевал под этим совершенно другое. "Давай проведём время вместе в последний раз", "Давай сделаем последние часы твоей жизни счастливыми"... Сердце неприятно колит, а к нёбу подступает неприятная жгучая отдышка, когда парень думает об этом, поэтому вынуждено заменяет длинные предложения на одно короткое слово из одиннадцати букв. - Ким, послушай, - начинает Рей, но тут же осекается и замолкает. Ему очень хочется рассказать о том, что никакие это не родители его поджидают за воротами, а кровожадные и ужасные демоны, которым нужны только тело и мозг, но не может. Рей хочет попросить брата бежать туда, куда глаза глядят, чтобы спастись, но он этого не делает, потому что прекрасно понимает: сбежать отсюда наобум - невозможно. Они не знают, что находится за забором, если идти не через ворота, как выбраться за территорию приюта, и возможно ли это? Поэтому он молчит. Молчит, чтобы не вселять в душу друга тревогу тогда, когда всего уже всё равно не избежать. - Надо вернуться немного пораньше, чтобы остальные дети тоже могли провести с тобой время. Врёт. Единственный день, когда Рей врёт. Обманывает, говоря, что он не переживает об отправке Кима, обманывает, что с ним всё хорошо, а плохое настроение из-за пульсирующей мигрени в висках, врёт, что эта боль в голове - единственное, что делает сегодняшний день плохим. А ужасным его делает боль в груди, в сердце, которое совсем скоро раскрошится на мириады маленьких осколков. - Спасибо вам всем за всё, - гордо говорит Ким, стоя около дверей, в холле, благодатного дома перед детьми. - Я хорошо провёл время, живя вместе с вами. Я обязательно буду писать вам и навещать, когда получится. Я точно никогда не забуду вас, но этого и не произойдёт, потому что мы ещё обязательно увидимся. Хорошенько кушайте, учитесь и играйте, чтобы однажды мы вместе смогли начать общее путешествие. Я люблю вас. Мама стоит позади и держит за ручки небольшой чемодан. И улыбается, немного склонив голову в сторону. Словами не передать, насколько ненавидит Рей эту фальшивую улыбку, за которой кроется маска, чудовищнее лица демона. Поэтому он стоит около стены, скрестив руки и опустив лицо, чтобы пряди закрывали его глаза, мешая видеть весь этот дотошный спектакль. Мешая остальным увидеть повлажневшие ресницы, на кончиках которых зависли солёные капли слёз. - Рей, - окликает друга Ким. Но тот молчит, даже не шелохнувшись. - Ты обещал присмотреть за всеми. Я люблю тебя. И уходит под счастливые, но наполненные подкатившей к горлу тоской возгласы ребят, машущих ему своими маленькими ручками и прыгающих на слабеньких для побега ножках. А Рей всё ещё стоит. И снова. А теперь срывается с места и бежит на улицу, чтобы ещё не стало поздно, и обнимает повернувшегося на удивлённую фразу детей "Рей?", успевшую долететь до его ушей, Кима. В последний раз. - Я-то думал, ты так до самого утра там простоишь, - хихикает парень и крепко обнимает друга в ответ. - Рей? - Рей плачет? - через некоторое время спрашивает в пустоту Норман, стоящий около дверного косяка и вступивший ногой на первую ступеньку уличной лестницы. Эмма, попросив детей оставаться в доме, чтобы не заболели, спешит следом за ушедшим беловолосым братом, потому что самой любопытно стало. А Рей действительно плачет. По его щекам беспрерывно бегут ручейки солёных и холодных слёз, губы влажнеют от излишних капель, но он всё равно утыкается носом в плечо Кима, сжимая в ладонях рубашку на его спине. Ему впервые всё равно на то, что о нём подумают, всё равно на то, что Мама сейчас улыбается не из-за трогательной картины, а из-за собственного чувства удовлетворения и победы над маленьким Реем, у которого не хватает сил и знаний, чтобы спасти друга. - Прости, Ким, - шепчет парень, отстраняясь от друга, и сжимает руки в кулаках, понурив голову. Говорит несколько слов, которые может услышать только брат, и позволяет ему уйти. - Идём, мы можем опоздать, - напоминает Мама и одной рукой подталкивает маленького светловолосого мальчишку в сторону ворот, к которым никому не разрешено подходить. Ким не успевает спросить, что именно значат последние слова, но просто улыбается, списывая это на небольшие депрессивные заскоки, которых у Рея наблюдалось огромная куча и ещё маленькая тележка. А Норман с Эммой снова машут ручками вслед уходящему брату и зовут темноволосого ровесника обратно в дом, потому что поднимается ночной ветер. И Рей соглашается.***
Все говорят, что сегодняшняя погода гораздо более солнечная, чем всю прошлую неделю, а Рей понять не может, это они бредят, или он разучился ощущать тепло? Он просто гуляет в округе в одиночку, потому что всё ещё не может свыкнуться с мыслью, что стены благодатного дома этой ночью покинул самый замечательный человек, который только мог появиться в жизни Рея. Всего лишь ночь, а кажется, что это произошло месяц назад. Теперь в его сердце селятся Норман и Эмма, за которыми он приглядывает с особенным усердием. Потому что, в них действительно что-то есть, кажется, благодаря этим двоим детям он понемногу начинает оживать. Просыпаться от долгого сна, в котором нет счастливого конца. - Рей, поспеши, скоро обед, - кричит Эмма с вершины холма, помахивая ручкой подошедшему к воротам другу, и убегает за Конни, которая снова оставила кролика на большом камушке около леса. А Рей остаётся внизу, всё ближе подходя к металлическим прутьям, около которых, в траве, блестит что-то небольшое. Поднимает предмет за деревянную вставку, которая шла вокруг, и замирает, позволяя лёгкой дрожи пробить его тело. - Дурак, - шепчет он и сильнее сжимает фоторамку, которой оказался тот предмет. Тот самый, который брат последним положил в чемодан, чтобы не разбить. Фотография их четверых: Рея, Кима, Нормана и Эммы. Они такие счастливые здесь, улыбаются, кажется, во все тридцать два зуба. Кроме Рея, конечно, который просто приподнял уголки губ, о чём сейчас жалеет. Ему ведь по-настоящему было весело, а потаённый детский страх перед этим миром не позволил оставить улыбку даже на простой, но теперь такой значимой фотографии. "Мы больше никогда не встретимся", - вспоминает Рей последние сказанные Киму слова и убирает яркую картинку в карман чёрных штанов, чтобы сохранить. Сохранить, несмотря на то, что по стеклу, за которым хранится фотография, прошла трещина. Между ними тремя и Кимом, которого больше нет.END