Поцелуй меня

Чимин опять не может уснуть. У него часто такое бывает, от перенапряжения, возможно. В таких ситуациях помогает только одно–любимый хен, который всегда приходит на помощь, в которого Чимин влюблен так сильно, что аж пальцы на ногах сводит, только это не взаимно, хотя Чимин надеется, что когда-то он сможет открыть свои чувства и в ответ получит "я тоже люблю тебя, бусинка". "Бусинка" – так называет его Хосок, он очень любит это прозвище. А Чимин и не против, разве может он быть против такого ласкового прозвища от любимого хена. – Хен. – Да, бусинка. Опять не можешь уснуть? – Хосок улыбается, а Чимин только слегка кивает головой. Порой младший говорит это лишь для того чтобы почувствовать хосоковы объятия, крепкие руки на хрупкой талии, теплое дыхание, еле ощутимые поцелуи,– Ничего страшного, малыш, – Хосок встаёт с кровати и ложится к Чимину. Он крепко-крепко обнимает младшего, ведь любит так сильно, что невозможно передать, любит не той братской любовью, о которой думает Чимин, а по-настоящему, так, что хочется обнимать, целовать, держать крепко, чтобы не ушел, но, увы, это вряд-ли взаимно. Хосок зарывается носом в жёсткие от многочисленных осветлений волосы Чимина, вдыхая его запах, который так любит. Наверное, это неправильно, что Хосок даже рад тому, что у его бусинки проблемы со сном, ведь только в такие моменты он может быть максимально близко, переплетать пальцы, шептать нежности, вдыхать запах. У Чимина сердце стучит бешено, когда старший берет его маленькую ладошку в свою огромную и сплетает их пальцы, он так любит это, так любит смотреть на то, как хорошо его маленькая ручка смотрится в большой хосоковой руке. "Идеально" – единственное, что приходит в голову при виде этой картины. Хен целует нежно шею, а от этого у Чимина мурашки по всему телу табуном пробегаются. Хотел бы он ,чтобы все, что сейчас происходит было сделано не из братских чувств, чтобы Хосок любил его также, как любит он сам. Кажется сейчас он хочет сделать то самое, хочет признаться и получить наконец ответ. Чимин разворачивается в объятиях старшего и смотрит прямо в глаза. – Что-то не так, бусинка? – Нет, хен просто хочу тебя видеть,– Чимин касается аккуратно пальчиками мягкой щеки Хосока и нежно ведёт вниз, – Можно? – Конечно, малыш, все что захочешь. Хосок просто забыл как дышать, когда почувствовал маленькие пальчики в своих волосах и теплое дыхание на своих губах, от которого с ума сойти можно. С Чимином все так. Так, что с ума сходишь. Чимин лишь утыкается в шею носом и ближе к хену жмется, лишь бы почувствовать все тепло, которое тот ему отдает. Это ощущается так правильно, так красиво, будто так должно быть, будто сейчас все на своих местах. Хосок, расположив свои руки на пояснице младшего, аккуратно целует его в макушку, приговаривая всякие нежные слова, ближе его прижимает, лишь бы только не ушел. – Хён, – чуть слышно на выдохе шепчет младший и поднимает глаза, – поцелуй меня, – и Хосок целует. В макушку, в лоб, в нос, – нет, по настоящему, пожалуйста, – совсем-совсем тихо говорит младший, но Хосок все слышит. Щеки чимина сейчас горят красным пламенем, как хорошо, что в темноте этого не видно, но, кажется, если прикоснуться, то обожжешься. Хосок аккуратно, будто боясь спугнуть, касается горячих мягких губ Чимина своими. Этот поцелуй такой нежный, такой невинный, такой тягучий, полный любви и такой приятный для обоих. Воздуха в лёгких уже катастрофически не хватает, но им мало. Нехотя они отстраняются друг от друга и смотрят прямо глаза в глаза. – Малыш, – тихо-тихо, боясь разрушить то, что они только что построили, – я люблю тебя. – Я тоже...тоже люблю тебя, – ещё тише говорит младший, прижимаясь своим лбом к хосокову и соприкасаясь носами. Поцелуй. Поцелуй. Поцелуй. Ещё один. И так до бесконечности. Теперь их жизни связаны в одну, души прочно переплетены между собой. Каждый день наполнен нежными поцелуями и тихими "люблю". Теперь ни один из них не упустит свое счастье, что сейчас крепко держит его за руку и говорит, что любит больше.