Часть 1
17 сентября 2019 г. в 14:09
— Что, если бы всё было иначе?
Ощущение того, что ты находишься в воде — невероятно успокаивало и убаюкивало. Все проблемы тяжёлым грузом погружались на дно, в то время как спокойствие всплывало на поверхность.
По крайней мере, так чувствовал себя Давид. Маттео же, будучи пойманным в объятия воды, не мог удержать свои страхи, позволяя им волнами биться в его голове. По этой самой причине он не любил принимать ванну, предпочитая ограничиться быстрым душем. Единственные моменты, когда он не боялся выйти из ванной комнаты с мокрыми от подступающих слёз глазами, это когда рядом с ним был Давид, способный успокоить любой шторм на его разбитом корабле.
— Что ты имеешь в виду? — Аккуратно спрашивает Давид, круговыми движениями очерчивая костяшки на пальцах бледной руки, прижимаясь спиной к груди Маттео.
Он не отвечает некоторое время, пытаясь собрать слова в предложения, бездумно играясь с пеной указательным пальцем, иногда собирая её в кучу, набирая в ладонь и высаживая на голове своего парня, чтобы увидеть то, как любяще Давид закатит глаза, а затем кинет пену в Маттео в ответ, завязывая шуточную драку.
— Ну, знаешь, если бы мы не встретились, ты мог перевестись в другую школу. Или если бы... — Он останавливается.
— Если бы? — Помогает Давид, соединяя их мокрые руки.
— Если бы я не отправил тебе то сообщение? Что бы ты делал?
В те адские недели, Маттео много думал о том, что будет дальше. Он понимал, что, вероятно, ему придется стереть Давида из своей жизни и забыть о том, как он был счастлив, как дыра в сердце заполнилась чем-то тёплым и сладким, неизвестным ранее. Скучать по тому, что ты потерял, гораздо труднее, чем мечтать о том, что ты не знаешь.
— Вероятно, я бы продолжил присылать рисунки, пока не смог бы набраться смелости поговорить с тобой, — Давид поднёс слегка пенную руку Маттео к губам, мягко поцеловав тыльную сторону ладони. — Но я бы никогда не оставил тебя, ничего не объяснив.
— Правда? — Тихо шепчет Маттео с лёгкой улыбкой, которую Давид буквально может услышать. Он не скрывает того факта, что он выдыхает с облегчением, когда мальчик улыбается.
— Конечно, — И Давид очень редко так уверен в своих словах. — Ты заслуживал того, чтобы знать, это был только вопрос времени. Я чувствовал, что потерял часть себя вместе с тобой.
Давиду было нисколько не легче, когда его душа разрывалась на мелкие куски от жуткого чувства вины и недосказанности, ведь он заставил Маттео, парня, который выглядел вместе с ним самым счастливым человеком на свете — коим он не был в коридорах школы со своими друзьями — думать, что он что-то сделал не так, оставив его в одиночестве. Маттео не выносил одиночества.
— Я хотел написать тебе сообщение или письмо, может, объяснить всё в рисунках, но... Когда ты сказал мне прекратить, я понял, что потом может быть слишком поздно, — Он сместился вниз, погружаясь под воду чуть ли не по шею, чтобы потушить вспыхнувшие огнём воспоминания. — А ты?
— Мм? — Лениво протягивает Маттео, будучи успокоенным мелодией голоса Давида.
— Что бы ты делал?
— Ждал, — Отвечает так легко и быстро, словно это была самая очевидная вещь в мире. — Я был готов ждать тебя вечность, на самом деле.
И это была правда, Маттео был готов ждать сколько угодно, пока в его сердце ещё горела маленькая спичка под названием "надежда".
— Мне кажется, это я виноват во всём, — Уже более тихо заключает Флоренци спустя короткий промежуток времени, откидывая голову к холодной плитке на стене, закрывая глаза.
Давид хмурит брови, приподнимаясь на локтях, чтобы ухватиться за бортики ванны и повернуться лицом к Маттео:
— О чём ты вообще? — Он откидывается к противоположной от Маттео стене, слегка толкая его в бок ногой, чтобы обратить на себя внимание, после того, как ему не ответили. — Тео?
— Я... Ты просил у меня времени и пространства, а я нарушил твои границы, — Маттео опустил голову, и на его лицо упало несколько влажных прядей пшеничных волос. — Я не должен был торопить тебя. Если бы я просто разрешил тебе переварить всё это спокойно…
— Нет, это я не должен был оставлять тебя без объяснений.
— Ты был напуган! Тебе нужно было место.
— Да, может быть, но... Ты ни в чём не виноват, и никогда не был.
Маттео помотал головой, слегка сжавшись, выставив плечи как свой щит от мира:
— Я всегда всё порчу.
— Нет, ты просто идиот, — Фыркнув, Шрайбнер скрестил руки на груди, поймав на себе возмущённо-вопросительный взгляд Маттео. — Потому что, чёрт возьми, Маттео, ты самое лучшее, что случалось со мной, понимаешь?
На бледных щеках выступил еле заметный румянец, и мальчик соскользнул вниз по стенке ванны, недоверчиво поглядывая на Давида из-под чёлки.
— Я понимаю, почему ты хотел поговорить со мной. Я бы тоже хотел объяснений, но ты мог стоять на своём и дальше, ты мог писать мне, но не стал. Ты всегда давал мне столько времени, сколько мне было нужно, и ты также был рядом в тяжёлые моменты, — Давид нащупал под водой руку Маттео, переплетая их пальцы вместе. — Когда я не хотел никого видеть, ты просто дал мне знать, что всегда будешь рядом, когда мне это понадобится. — Теперь, он оттолкнулся от стены, чтобы быть ближе, и заглянуть прямо в голубые глаза, в которых тревога сменилась нежностью. — И это именно ты показал мне, что я не должен бояться света. Ты украсил мою жизнь, а не испортил.
Маттео не смог сдержать застенчивой улыбки, и Давид притянул его за руку, заставляя сесть. Накрыв щёки Маттео ладонями, он прижал их лбы друг к другу, нежно поцеловав в уголок губ.
— Все художники такие романтики? — Усмехнулся Флоренци, и Давид засмеялся, скользнув руками к тонкой шее.
— Может быть, — И с этими словами, он накрыл его губы своими, заползая пальцами в мокрые волосы, слегка оттягивая их назад, настойчиво требуя того, чтобы Маттео открыл рот шире, позволив ему протолкнуть язык.
Вода волнами отталкивалась от белых стен, когда мальчики растворялись в поцелуе, потопив всё бывшее напряжение и сомнения на дне, сняв последние якоря, сдерживающих их любовь в уздах Посейдона. На самом деле, это всё неважно, и они должны отпустить этих призраков прошлого. Растолкать их по бутылкам и отправить в безграничный океан, а затем, починить свои старые корабли, чтобы отправится в далёкое плавание, где руководить будут не паруса, а штурвал.
Мальчик застонал в поцелуй, вцепившись в бортики ванны мертвой хваткой, но когда Давид прижался к нему всем телом, он просто напросто не смог сохранить самообладание, и резко соскользнул на гладком дне ванны, заставив своего парня взвизгнуть от неожиданности.
Они снова лежали, только теперь в крайне нелепом положении, но и это не стало каким-либо барьером, и их губы снова нашли путь друг к другу. Это были только Маттео и Давид, в объятиях воды.