///
И Сюйси действительно уже набирает слюну во рту, когда видит Сычена. Потому что вот удача — он встречает Сычена вне работы и неутолимо желает выплеснуть на китайца всю злость, которая накопилась у него за один лишь день. А накопилось у Сюйси достаточно, ведь из-за наплевательского отношения Сычена, младший задержался на работе на целых два часа, потому что работал за китайца. Злость тут же накрывает с головой, пробирает до костей. Сюйси приехал в клуб развеяться и немного отдохнуть, если повезет, то, может, даже с кем-нибудь. Не повезет, и ладно. Главное — отвлечься от работы. Но он заходит в клуб и моментально встречает главную причину его плохого настроения. Того, кого приходится терпеть целыми днями на работе, от которой он пришел сюда отвлечься. Кулаки непроизвольно сжимаются. Он стоит около ограждения от танцпола, смотрит на Сычена, который сразу знакомым лицом в глаза бросился — и до скрежета зубов сжимает челюсти. И бесится, бесится и бесится, глядя на старшего. Глядя на старшего, который, пока Сюйси приехал сюда сразу после работы, даже не переодевшись, двигается под светом прожекторов на танцполе и привлекает внимание явно не только Сюйси, потому что, о черт, как шикарно и как раскрепощенно он двигается своим худым и на взгляд очень гибким телом. Как же он шикарно выглядит без этих тупых очков в дурацкой круглой оправе, без этого строгого костюма, который совсем ему не к лицу с его-то отношением к работе. Как же привлекателен сейчас его этот холодный и непробиваемый взгляд, от которого на работе Сюйси воротит. Этот взгляд сейчас Сюйси кажется очень даже сексуальным в придачу к этой расстегнутой на несколько верхних пуговиц рубашке и узким черным брюкам. Сычен на этом танцполе — в толпе, но в одиночестве. Он не ловит на себе ни один взгляд, которых направлено достаточно, он не цепляется взглядом ни за кого. Он просто двигается под музыку так, как никто в этом клубе, кажется, не сможет повторить, и будто тоже пытается так отвлечься. Только отчего, Сюйси не понятно. А еще Сюйси не понятно, в какой момент у него весь окружающий мир успел разрушиться, потому что единственное, что он может — это продолжать стоять на месте и не отрывать от старшего взгляда. И злость никуда не уходит. Ее становится даже больше, но только выразить ее хочется совсем по-другому. Хочется содрать с этого парня ремень, обхватить им чужую шею и притянуть парня к себе, в следующий момент уже жадно впиваясь в эти пухлые губы, кусая их до крови. Хочется ногтями впиваться под кожу, по-хозяйски пристраивая руки на чужих ягодицах. Хочется заставить извиваться под собой это худое, гибкое и такое прекрасное тело. Хочется оставить кучу пятен, отметин на этой тонкой шее. Как же сильно хочется этого всего. Сычен единственный человек в жизни Сюйси, который умудряется так напрягать его своим существованием. И младшему правда очень хочется на Сычена выплеснуть всю эту бурю эмоций, которую он зарождает в нем. И когда Сюйси наблюдает за парнем в ночном клубе, осознает, что вне работы Сычен не просто привлекательно выглядит, а действительно сексуально — Сюйси кусает себе губы и ловит себя на мысли, что он правда не прочь выплеснуть на Сычена все это посредством того, чтобы кусать уже не свои губы, стараясь держать себя в руках, а чужие.///
Замечает ли Сычен Сюйси в клубе — неизвестно. Сам Сюйси, придя в себя, старается старшего не замечать. Получается очень плохо. Он сидит у барной стойки, попивая безалкогольный коктейль, перекидывается с барменом парой фраз (больше ни с кем не удается), и хоть Сычена нет в его поле зрения — Сюйси все еще видит его на танцполе в своей голове и не может перестать об этом думать. Настроение не поднимается от слова совсем, одно лишь осознание того, что они с Сыченом находятся в одном помещении, все портит. Сюйси сидит недолго; спустя время выходит наружу, решив, что к черту это все. Пора домой. Завтра все еще рабочий день. Перед тем, как отправиться домой — святое дело, нужно, конечно же, перекурить. Сюйси стоит прямо напротив входа в клуб, на небольшой стоянке, подкуривает и устраивается на байке сверху, но не спешит заводить. — Не знал, что ты ездишь на байке. Прокатишь? — раздается вдруг. Ну да. Может, если бы Сычен хоть раз пришел на работу вовремя, а Сюйси с нее вовремя ушел — то старший бы заметил, посредством какого транспортного средства Сюйси передвигается. Сюйси выдыхает клуб дыма, поднимая взгляд на старшего, который стоит и смотрит на него с привычным холодным выражением лица. Сюйси уверен, что озвучено это было просто так, нужно же было что-нибудь сказать для приличия. Не проходить же мимо, делая вид, что они не знакомы. Мало того, что они коллеги, в одном офисе работают, как-никак. А еще Сюйси уверен, что старшему совсем не нужно было его согласие. И он ухмыляется тому, как сам же собирается развить события, и говорит. — Садись. И Сычен не включает заднюю, не удивляется, не радуется — на его лице, как и всегда, отсутствует какой-либо спектр эмоций. Он спокойно подходит ближе, перекидывает одну ногу через байк и садится сзади Сюйси, крепко прижимаясь к чужому телу своим, дабы, очевидно, не упасть, ибо места на байке немного. Зато руки пока держит при себе, не спеша хвататься за младшего, пока они не тронулись. Сюйси докуривает, выкидывает окурок на землю и поворачивает ключ зажигания. В голове проносится, что все происходит одновременно слишком просто, в то же время — слишком странно и сумбурно. Вначале младший едет в никуда. Просто едет по ночным Шанхайским улицам, ведь его «попросили» прокатить — он и катает своего спутника, в придачу, сам же наслаждается поездкой. Сычен и не спрашивает, куда они едут — то ли понимает, что они просто катаются, то ли ему плевать даже на это. Сюйси замечает, что разогнался чересчур только тогда, когда чувствует как крепко пальцы старшего вцепляются в его талию. И ловит себя на мысли, что ему это нравится. Словно только осознает все происходящее — что это тот самый Дун Сычен, который ему столько нервов сегодня потрепал, а теперь он сидит сейчас на его байке, крепко обнимает за талию и выглядит чертовски хорошо для того, чтобы позвать его к себе на чай.///
— На чай? Серьезно? — переспрашивает Сычен, поднимаясь с байка. — Или на кофе, если хочешь кофе, — ровным тоном отвечает Сюйси. Он понятия не имеет, что точно он делает. Но знает, что с таким как Сычен, ему будет плевать, как бы что не пошло. — Судя по всему, домой ты меня не повезешь, — Сычен неуверенно сминает свою нижнюю губу, раздумывая. — Значит, кружка кофе будет очень кстати. Слишком просто, в то же время — слишком странно и сумбурно. Они поднимаются на двадцать пятый этаж жилого небоскреба ни слова друг другу не говоря. Также безмолвно проходят в квартиру. Сюйси тут же идет на кухню делать обещанный кофе, себе же делает чай. Сычен предпочитает по чужой квартире не расхаживать, а спокойно проходит в гостиную и садится на небольшой диванчик, перед которым стоит кофейный столик. Сюйси наблюдает за ним с кухни, которую от гостиной отделяет лишь барный столик, ожидая, пока вскипит чайник. Он облокачивается на этот самый барный столик и не замечает, как начинает откровенно пялиться. Уж очень хочется Сычена сейчас разглядеть — этого самого Сычена, которым он является вне работы. Сычен в клубе был, конечно, очень хорош. Но сейчас, при этом комнатном освещении, без ярких вспышек света, когда на него направлен лишь взгляд младшего, когда он так близко, когда он с ним один на один, все еще в этой полурасстегнутой рубашке и с обворожительным взглядом — еще лучше. С обворожительным взглядом, который в упор направлен на Сюйси в ответ. Чайник вскипает, и Сюйси переводит взгляд, отворачиваясь к кухонным тумбам. — Часто в клубы ходишь? — интересуется Сюйси, когда уже ставит две кружки на кофейный столик, следом усаживаясь рядом со старшим на диванчик. — Почти каждый день. Вот и поговорили. Они сидят и молчат. К кружкам не притрагиваются. Сычен ждет, пока кофе заварится, Сюйси ждет, пока чай чуть остынет. Странно, но они сидят, молчат, но Сюйси ловит себя на мысли, что некомфорта он от этого не чувствует. Никакой неловкости, напряжения или неуюта. Ничего. Наверное, играет свою роль то, что им приходится терпеть друг друга в офисе. Они привыкли находиться рядом и молчать друг с другом, и другая обстановка не в силах это поменять. Только необычно, что сейчас Сюйси не чувствует даже типичной излюбленной к Сычену злости. Опять в голове трудно сообразить и сопоставить, что в его квартире сидит этот самый китаец, которого Сюйси весь день так знатно материл про себя. Младший снова обращает взгляд на парня, разглядывая его теперь еще ближе. Черт. Безумно красивый. На своего сотрудника в офисе ты так ни в коем случае смотреть не станешь — просто напросто не до таких мыслей на работе. А сейчас Сычен сидит так близко, и Сюйси не может оторвать взгляд. Он пялится на чужое лицо, пока Сычен смотрит на кружку с кофе со всем своим незаинтересованным видом, и младший словно вырисовывает в голове на память каждую деталь — разрез Сыченовых глаз, похожих на миндаль, этот глубокий карий цвет, эту безупречно чистую и гладкую кожу, эти пухлые губы. Сычен поворачивает голову в сторону парня, что заставляет того лишь опустить взгляд ниже, чтобы не столкнуться им с чужими глазами. Тогда это точно может стать неловким, это лишнее. Но смотреть на него он продолжает — бегает глазами по чужой шее, по острым выпирающим ключицам, по пуговицам на этой черной рубашке, без которой было бы намного лучше. — И долго мне еще ждать? — своим привычным скучающим тоном спрашивает Сычен, все же заставляя Сюйси поднять взгляд на себя. — Чего? — откровенно не понимает младший. — Свой кофе, — фыркает старший, чем вводит Сюйси в недоумение еще больше. — Тот самый, на который обычно зовут людей в гости на ночь глядя. Доходит до Сюйси сейчас почему-то медленно. Но доходит. Только даже после этого парень продолжает в ступоре сидеть, плохо понимая, что следует предпринять. Зато Сычен явно знает. — Ты же хочешь меня? — спрашивает он, всем телом поворачиваясь к младшему, и следующим моментом резко приближается своим лицом к чужому ближе, пока ждет ответа. — Хочу, — словно на одном дыхании. — Ну, так? Чего ты ждешь? — и этот ровный голос сейчас кажется не холодным, а самым, что ни на есть, обворожительным. — Ты не видишь? Я прямо тут, весь в твоем распоряжении. Бери меня. «Бери меня», — эхом в голове. Сюйси очень хочет. Очень и очень. Но почему-то он медлит, откровенно тупит. Быть может, не просто так Сычен такой самодовольный. Он знает, что хорош. Знает, какую энергию испускает из себя. А энергию он из себя испускает властную, очень, из-за чего Сюйси теряется, хотя еще некоторое время назад, там, в клубе, жадно представлял, как хотел бы этого парня нагнуть под собой, выпуская из себя все. И Сычен говорит ему, что он весь в распоряжении младшего, а у Сюйси ощущение, что все наоборот, когда Сычен смотрит на него с расстояния в миллиметры таким пронзительным взглядом. Это Сюйси весь сейчас в его распоряжении, целиком, без остатка, не иначе. Но Сюйси берет себя в руки, потому что все так же хочется. И двигается ближе к старшему, стирая расстояние между ними, примыкая к чужим губам своими. И почему-то в этот момент он чувствует и напряжение, и неловкость, и неуют, и всё-всё-всё, но совсем не ту бурю эмоций, которая накатила сегодня на него при виде Сычена вне рабочее время. Сюйси целует старшего и просто-напросто нервничает из-за этого действия. Ведь всё еще всё выходит слишком сумбурным. Он обхватывает чужие губы своими совсем уж нелепо, неловко и боится даже прикоснуться, сидя напротив старшего как на иголках. И это не остается незамеченным. — Ты целуешься, как девственник, — почти сразу же отрывается Сычен от чужих губ, но уже через секунду снова впивается в них, инициируя. Инициирует, хватая младшего за подбородок, и обхватывает чужие губы своими с такой страстью, что Сюйси в ту же долю секунды кажется, что он сейчас сойдет с ума, настолько это хорошо. Сычен льнет своими губами к чужим быстро и пленительно. Так, что оба тонут в этом, погружаются на дно происходящей ситуации, и Сюйси забывает обо всем, о чем думал секунды назад. На смену приходят совсем другие чувства и эмоции. — Приоткрой рот, — шепчет Сычен в чужие губы. Сюйси слушается, приоткрывает, позволяя чужому языку провести по своей нижней губе, после чего Сычен целует снова, проникая языком в рот младшего. Свою руку с подбородка он аккуратно перекладывает на чужое плечо, впивается в него на секунду, а затем закидывает руки Сюйси за шею. Сюйси, у которого внизу так стремительно начинает тянуть от того, как сильно он хочет Сычена. И Сюйси уже не думает, не боится и не теряется. Он сам не замечает, как по инерции его руки тянутся к чужому телу, как обхватывают чужую талию, и как он сам начинает наваливаться на парня, заставляя того лечь. Он еще долго не может оторваться от пухлых губ, когда Сычен уже лежит под ним, хотя отдышка явно уже нужна. Руки под рубашкой, он нежно ведет пальцами по талии, двигается вверх, проводит ласково по каждому ребру, которые заметно чувствуются за счет худобы старшего, впивается ладонями в чужую грудь, легонько проводит большими пальцами по соскам. Сычен первый тянется к пуговицам на чужой рубашке, ловко расстегивая одну за другой. Сюйси понимает, что нужно тоже; убирает руки из-под рубашки, чтобы поскорее от нее избавиться. Пальцы цепляются за пуговицы, губы льнут к шее. Сюйси целует, покусывает, чувствует, как Сычен кладет руки на его плечи, чуть сжимая, явно от удовольствия. По мере расстегнутых пуговиц губы ведут все ниже, а как только рубашка оказывается расстегнутой полностью, руки младшего тут же тянутся к пряжке чужого ремня. Он расправляется с ним быстро, пока целует чужой живот, пока оставляет влажные дорожки вдоль. Сюйси кажется, что он под каким-то афродизиаком, потому что Сычена хочется так неимоверно, как никогда. Тело Сычена кажется каким-то искусством, а ласкать его Сюйси кажется усладой. Тянет. Очень. Знакомства на одну ночь никогда не вызывали в нем столько эмоций, сколько вызывает этот парень. Он не знает, в какой момент он стягивает с парня штаны, белье, но когда Сычен лежит перед ним в одной лишь расстегнутой рубашке на голое тело, сводя ноги, Сюйси отстраняется, чтобы полюбоваться этой невероятной картиной. — Все в порядке? — явно смущается Сычен такому оцепенению со стороны младшего. — Все прекрасно, — отвечает Сюйси, приближаясь обратно и укладывая свои ладони на коленях старшего, заставляя того раздвинуть ноги. «Ты прекрасен». Ноги у Сычена такие худые-худые, и Сюйси это почему-то так нравится. Нравится этот впалый живот, по которому так и хочется вести ласково ладонью вверх; и он ведет. Ведет по груди, к подбородку, цепляется за него, следом цепляется пальцами за эти пухлые губы. Ему так нравится наслаждаться этим телом посредством таких простых и нежных прикосновений. Но хочется еще сильнее. Сюйси тянется к пуговице на брюках, желая скорее избавиться и от своей одежды тоже. Она сковывает, мешает. Когда белье летит на пол, когда Сюйси остается полностью обнажен, он моментально подхватывает Сычена за бедра, рука накрывает собственный член, и Сюйси кажется, что он сейчас умрет, если не возьмет Сычена здесь и сейчас. Но сам Сычен накрывает чужую руку своей и спрашивает. — Ты же понимаешь, что так нельзя? Сюйси хочется рычать. — Я растяну себя сам, если для тебя это в новинку. У тебя есть смазка? Смазка, конечно, у Сюйси есть, потому что с ней дрочить в руку куда удобнее. — В спальне. — Пойдем туда. Там, наверняка, больше места. И пока они добираются до спальни, Сюйси кажется, что они с Сыченом — парочка, которая только съехалась и которая не может друг от друга отлипнуть, все никак не нарадуясь этому факту. Потому что Сюйси отстраняться от Сычена не хочется ни на секунду. И он не засасывает Сычена, прижимая к каждому миллиметру стены, по пути до спальни — он слишком бережно обнимает его со спины, продолжая ласкать руками его тело, пока ведет его, продолжая расцеловывать его шею. Только когда Сычен усаживается на чужую кровать, то избавляется от рубашки, в которой все еще был. Эта расстегнутая рубашка на голое тело придавала ему еще больше сексуальности по мнению Сюйси, так что он наблюдает за этим действием с небольшим разочарованием, но ни слова не говорит. Подбрасывает Сычену тюбик, который извлекает из комода в комнате, и старший тут же меняет свое положение. Он встает на кровати на колени, изгибается в спине и ведет попой пару раз, Сюйси уверен, для поднятия чувства собственной важности. — Что мне делать? — спрашивает младший, забираясь на кровать. — Можешь пока подрочить, — все тот же ровный голос, пока сам смазывает себе пальцы, держась на локтях. Сюйси думает, что да, очевидно, ему придется, потому что терпения нет ни черта. А если Сычен сейчас еще и сам в себя входить будет своими такими же худыми, как и весь он, пальцами, и младшему предстоит смотреть на это — еще и кончить успеет. И Сычен входит. Вводит в себя один палец сразу на всю длину, тяжко выдыхает и еще сильнее прогибается в спине. Не двигает им сразу, привыкает. А у Сюйси уже с этого всё внутри словно в узлы связывается, пока он смотрит. На эти чертовски привлекательные ягодицы, на этого чертовски привлекательного парня, который перед ним в такой позе и такое делает. Сюйси не сдерживается и придвигается к Сычену, который начинает разрабатывать себя пальцем. Младший не спрашивает и ничего не говорит, двигается к брюнету, рукой накрывая свой член и подставляя его к чужим ягодицам, начиная вести членом по ним. Он трется членом о чужие ягодицы, чувствует, как Сычен двигается навстречу этим движениям и прикусывает себе губу. А потом задается вопросом — какого черта он кусает губы снова себе, когда он может выразить свое неистовое желание на чужом теле? Сычен вводит второй палец, и Сюйси слышит, как из старшего вырывается тихий стон, который моментально обрывается. — Не сдерживайся, — усмехается он такому действию, наклоняясь к парню. Он говорит с хрипотцой, в горле как-то незаметно пересохло из-за происходящего. Из-за возбуждения, учащенного дыхания и сердцебиения. Проходится поцелуями по чужому затылку, по лопаткам; вначале ласково, не желая сильнее изводить парня в такой момент, но быстро срывается, ведь не этого он хотел. Он хотел выпустить из себя все то, что этот парень вызывает в нем и вот, пожалуйста. Уже через считанные секунды вместо ласковых поцелуев он жадно прихватывает чужую кожу губами, покусывает. А Сычен слушается. Он разрабатывает себя уже двумя пальцами, как привыкает, активно двигает ими внутри, двигает ягодицами, показывая, что ему приходится по душе то, как Сюйси трется об него своим членом — и стонет. Тихо, явно смущаясь своего низкого голоса, но не сдерживая его. И Сюйси сходит с ума с этих стонов еще раз. Сюйси набирает во рту побольше слюны и просовывает палец себе в рот, стараясь его обильно смазать, после чего подставляет палец к анусу старшего. Сычен явно не ожидал такого, он непроизвольно напрягается, но быстро старается расслабиться, позволяя Сюйси проникнуть в него. Третий палец входит туго, но Сюйси проталкивает, пачкается со смазкой, которой перепачканы пальцы Сычена и внутренние стеночки, и внутри двигать уже легче, но. — А-а-агх, — Сычен издает непонятный полувздох, полустон с нотками недовольства. — Подожди, — почти шипит. — Медленнее, прошу тебя. И Сюйси ведет пальцем еле-еле, позволяя привыкнуть, и сам сбивается с ритма. Он трется своим членом о чужие ягодицы слабо, не спеша. И это ужасно раздражает. Но старается продержаться еще чуть-чуть, пытается не сорваться. Хочется буквально трахать. Быстро, несдержанно. Скорее. Хочется. Хочется. Хочется. Сычен так и не выходит из себя. Он понимает, что если он это сделает, словно даст Сюйси зеленый свет — позволит ему продолжить, и тогда его возьмут сразу же, грубо и несдержанно. Он продолжает вести пальцами, и Сюйси старается подстроиться под его темп. То, что они делают это вместе, возбуждает еще сильнее. Темп постепенно нарастает; стоны становятся слаще, дыхание тяжелее. В какой-то момент Сычен ловит себя на том, что готов, и медленно останавливается. Отводит руку, укладывая ее под себя. Как бы приятно это не было, положение дает о себе знать. Обе руки затекли, плечи тянет от боли. Он расслабляется всем телом, чувствует, как Сюйси впивается рукой в его ягодицы, подставляя член к проходу. Он правда входит резко. Сычен непроизвольно подается вперед от этого. Немного ноет, но, черт, каждый толчок такой головокружительный, что Сычен лишь прикусывает губу, прикрывая глаза, чтобы затеряться в этих ощущениях. А с каждой секундой их становится лишь больше. Сюйси снова наклоняется к нему, снова начинает прикусывать шею и спину. Прикусывает, ласково ведет языком по месту укуса, целует и снова кусает. Каждое место, до которого он дотронулся, будто горит, отчего давление поднимается еще немного. В теле такой жар, а дышать так тяжело, и это так потрясающе. Сычен ведет бедрами навстречу этим грубым и быстрым толчкам, что Сюйси заводит еще сильнее. Он устраивает ладони на чужой талии, крепко сжимает их, и Сычену кажется, что тот хочет его раздавить. И почему-то эти несдержанные действия кажутся крышесносными. Он прячет лицо в чужой подушке, крепко цепляется пальцами за простынь, сминая ее, когда внизу неистово тянет, когда организм требует долгожданной развязки, когда возбуждение становится невыносимым. И он так благодарен Сюйси, который без лишних слов накрывает рукой его член, начиная вести по нему, когда сам чувствует, что на грани. Ладонь Сюйси большая, его пальцы окольцовывают член полностью, и он обхватывает его так крепко, что Сычен понимает — он кончит всего через пару движений, потому как чужая рука ощущается чересчур приятной. Когда он кончает младшему в руку, Сюйси начинает толкаться еще более несдержанно, хотя казалось бы, куда еще. Он грубо вдалбливается в старшего, не желая отставать от него, и Сычен издает протяжный стон этому. Вперемешку с настигнувшим оргазмом это становится запредельным ощущением. А затем еще Сюйси кусает его за затылок так сильно, когда кончает, что Сычен не сдерживает громкого «блять» вслух. Шипит, сжимает челюсти, пытаясь перетерпеть эту боль, пока Сюйси продолжает держать свои ладони на чужой талии и утыкается носом в чужую шею, пытаясь отдышаться. Только-только дыхание начинает приходить в норму, он отстраняется. Сычен тут же ложится, выпрямляя ноги. Сюйси обессиленно устраивается рядом с ним. Они не целуются, они ничего друг другу не говорят. Один смотрит в потолок, пытаясь придумать, а что, собственно, теперь вообще можно сказать друг другу? Второй же начинает приподниматься. — Ты не останешься? — удивленно спрашивает Сюйси. — Еще чего, — он снова даже не смотрит на младшего, когда вновь говорит своим ледяным тоном.