Одно счастье на двоих

      Реджина стремительно преодолевала лесные тропы, намеренно держа путь к своему разбойнику. Именно к своему. И никакая воскресшая из мёртвых Мэриан не смеет претендовать на её счастье. Он больше не принадлежит ей. В конце концов, если бы много лет назад Реджина не струсила и посетила таверну, Мэриан бы никогда не стала женой Робину из Локсли. Разбойник бы даже не взглянул в её сторону, будь рядом с ним Королева. Получается, Миллс собственными руками отдала своего мужчину этой гордячке, которая никак не может поверить, что отныне и навеки Королеву можно и нужно вычеркнуть из списка злодеев. И сейчас Реджина намерена показать, доказать, внушить, заставить поверить, что без неё не видать ему счастья, что неспроста они предназначены друг для друга самой судьбой, и что сдаваться она не намерена. Королева заберёт своё по праву себе и пусть только посмеет кто-нибудь осудить её за это.       Горстка славных ребят уже вовсю готовились отойти ко сну, когда затрещавшие хрупкие ветки заставили всех присутствующих в лагере уставиться в одну точку — на Реджину. Мэриан тут же начала слать проклятия в её адрес, Робин обеспокоился причиной её прихода и стремительно направился к ней, а мужчины внимательно наблюдали за действиями своего главаря. Они любили Мэриан, были рады её внезапному воскрешению, но так же каждый их них уже успел свыкнуться с мыслью, что Королева теперь, вроде как, частичка Робина. Они видели, как их главарь буквально расцвёл на глазах, когда Реджина вошла в его жизнь. Они наблюдали, с каким трепетом и восторгом он отзывается о ней, как его лицо озаряет счастливая улыбка при одной только мысли о мэре Сторибрука, и знали, как он счастлив с ней. Теперь же они были сторонними наблюдателями того, как Робин угасал на глазах без своей Королевы, как старался не показывать этого Мэриан и как пытался улыбаться ей так же, как улыбается Реджине, но ничего не выходило. — Реджина, что ты здесь делаешь? Что-то случилось? — обеспокоенно поинтересовался Робин, остановившись в считанных сантиметрах от неё.       Он видел её высоко вздымающуюся грудь и слышал тяжёлое дыхание, свидетельствующее о том, что она проделала довольно быстро большой путь сюда. Не применила магию, а целенаправленно шла сюда, делая шаг за шагом, позволяя тонким каблукам проваливаться под землю и оставлять в ней маленькие следы. Должно быть, для неё приход сюда очень важен, раз она так торопилась.       Заглянув в любимые карие глаза, Локсли с трудом сдержал порыв, уже успевший перерасти в привычку: поцеловать эти желанные, покрытые вишнёвой помадой губы. Ещё вчера он терзал их в сладкой схватке поцелуев, а уже сегодня не позволяет себе сделать того же. Зато позволяет она. Кто запретит Королеве поцеловать свою любовь? — Где Роланд? — поинтересовалась Реджина.       То, что она собиралась сделать, не нужно видеть ребёнку. В отличии от его матери. Королева покажет Мэриан, насколько сильно её муж желает другую женщину. — Он уже спит.       Не разрывая зрительного контакта, Реджина схватила разбойника за ворот тёмно-зелёной куртки и, притянув к себе, жадно впилась в его губы своими. Совсем как в первый раз, когда она отыскала его в лесу, когда он кидал извинения за её потерянное сердце и обещания вернуть его назад. Она в самом буквальном смысле отдала ему своё сердце, что ещё нужно этому мужчине, чтобы наплевать на свои выстроенные годами ранее правила и сделать эту женщину самой счастливой на свете?       В этот раз Реджина не стала разрывать поцелуй, как было впервые, чтобы найти в его взгляде согласие со своими действиями. Она скользнула языком по его нижней губе, прося разрешения на более откровенный поцелуй. Точнее, нет, не прося — она требовала впустить её. Мужчина в тот же миг приоткрыл рот, а язык Миллс молниеносно проскользнул вперёд и переплёлся с его в неугомонном танце страсти с похотью и влечения с желанием. Вот оно, подтверждение того, что он с ума по ней сходит. Ему плевать на позади стоящую жену, которая в немом удивлении следит за особо страстным поцелуем мужа со Злой Королевой. У них никогда не было такого поцелуя. Он никогда не целовал Мэриан так, как целует Реджину. И никогда его руки так жадно не блуждали по телу жены, как сейчас блуждают по телу Королевы.       Мэриан, пытавшаяся высказать недовольство на тему происходящего, отошла глубоко на задний план в голове Робина. Он, опьянённый своей Королевой, воистину желанной женщиной, которая вызывает в нём самые потаённые желания его разума, совершенно не слышал вопящей супруги, которую благополучно попытались утихомирить славные ребята.       Один взмах руки, и на месте целующейся парочки в лесу остался лишь сгусток сиреневого тумана, который спустя несколько секунд благополучно развеялся.       Разорвав поцелуй, Робин огляделся по сторонам. Реджина перенесла их в собственную спальню, напрямую намекая разбойнику, чего она хочет. Миллс демонстративно отошла от него, стуча каблуками о паркет, и остановилась у комода, облокотившись на него поясницей. Карий взгляд, направленный прямо в голубые глаза, говорил сам за себя, отражал всё желание брюнетки и все её похотливые мысли. — Раздевайся, — уверенно обратилась к Робину. — Реджина, я… — запнулся он. — Чёрт! Не подумай, я хочу тебя, но это неправильно, — вспоминая утренний разговор, пытался сопротивляться собственному желанию. — Неправильно разбивать мне сердце, Локсли! Я сказала — раздевайся! — скомандовала Королева. — Иначе я заставлю тебя это сделать! Я покажу тебе, чего ты лишаешься. Покажу, что ты теряешь. Твоя Мэриан ни в какое сравнение со мной не идёт. И поверь, — соблазнительная улыбка обнажила белоснежные зубы. — Когда я закончу, ты не захочешь от меня уходить. Раздевайся!       Робин не понимал, что именно сработало в пользу женщины. Её властный сексуальный голос с приказными нотками. Его нарастающее с каждой секундой всё больше и больше желание овладеть этой коварной леди. Или то, как она изящно скинула туфли с ног, как плавно стянула с себя пиджак, как быстро расправилась в пуговками на блузке и оставила взору разбойника плоский живот, на котором он уже оставил уйму своих поцелуев в вечер, проведённый у камина, и упругую грудь, скрывающуюся под чёрной тканью кружевного лифа. Она умудрялась добавить определённого шарма даже в простое раздевание, не говоря уже обо всём остальном.       Робин нервно сглотнул, когда брюнетка запустила свою руку за спину и одним ловким, не представившимся взору разбойника движением пальчиков заставила тёмное кружево пасть на пол, вынуждая тем самым мужчину заострить своё внимание на уже возбуждённых сосках. — Я Королева, а не стриптизёрша, Локсли, — заявила она, прикрывая обнажённую грудь руками и выводя заворожённого мужчину из ступора. — Хочешь чего-то большего — раздевайся!       Робин без промедления скинул с себя куртку и принялся поочерёдно расстёгивать пуговицы своей рубашки. Он намеренно делал это медленно, зная, что распаляет тем самым в своей Королеве ещё большее желание. Хотя, куда уж больше, она и так уже на пике своих ожиданий, хоть и умело скрывает это.       Майка, только что плотно обтягивающая мужское тело, полетела вслед за рубашкой, и Реджина закусила нижнюю губу, любуясь подкаченным торсом, а стянутые Локсли с себя брюки предоставили шоколадному взору упругий мужской орган, упирающийся в плотную ткань боксёров. Реджина чуть ли не прокусила губу до крови, теряя остатки самообладания, хотя изначально в планах было свести с ума разбойника, а не саму себя.       Робин за считанные секунды преодолел расстояние между ними и, оказавшись возле брюнетки, убрал её руки, которые до сих пор прикрывали женскую грудь. Мужские ладони легли на ягодицы Миллс и, чуть надавив на них, заставили женщину впечататься в его торс. То малое расстояние, что образовалось между комодом и пятой женской точкой, позволило Робину добраться до молнии на юбке. Не отводя голубого взгляда от шоколадного, Локсли ухватил за собачку, потянул её вниз, и плотная ткань мигом оказалась на полу.       Реджина чувствовала его набухший орган, упирающийся ей в живот. Руки сами потянулись к нему, но были остановлены более сильными — мужскими. Робин подхватил Реджину под ягодицы, вынудив обвить своими стройными ножками его торс. Усадив чертовски красивую, безумно желанную и очень сильно любимую женщину на комод, Робин впился в её губы страстным поцелуем. Его язык по-хозяйски блуждал у неё во рту, лаская нёбо, задевая зубы и дразня её язычок. Руки довольно крепко сжимали тонкую талию, настолько сильно прижимая к себе, чтобы она не могла вырваться, но не настолько сильно, чтобы сделать ей больно или оставить следы на прекрасном теле.       Когда воздуха стало не хватать, когда он забрал своим поцелуем весь её кислород, Реджина оторвалась от мужских губ и, тихонько впившись ноготками в шею разбойника, ласково зашептала ему на ушко, в перерывах между словами нежно посасывая мочку его уха. — Скажи, она когда-нибудь делала вот так? — закусив мочку зубами, Реджина чуть прикусила её, а после заботливо «погладила» губами, вызывая новую волну желания у Робина. — А вот так? — она оставила несколько своих поцелуев на его шее и, кажется, в самом чувствительном для него месте засосала кожу так, чтобы оставить там след своего присутствия. — А так? — касаясь губами груди разбойника, она попутно провела по ней руками, очертив тонкими пальчиками каждый изгиб. — Прошу, прекрати сравнивать себя с ней, — настаивал Робин, заключив личико любимой в свои руки. — Ты же понимаешь, что вы полные противоположности. — Ты когда-нибудь смотрел на неё так, как смотришь на меня? — Реджина… — Ответь! Смотрел? — Нет. — Хотел её так, как хочешь меня? — Нет. — Она лучше меня в постели? — Нет. — Ты любил её сильнее, чем любишь меня? — Я…Что? — удивился Робин.       Он хотел сказать, что любит её, но не торопился, опасаясь слишком острой реакции на эти слова. — А иначе, почему ты здесь вопреки своим же словам? Если бы ты любил свою жену, тебя бы здесь сейчас не было, потому как простого желания переспать со мной было бы недостаточно. — Я люблю тебя! — уверенно заявил Робин. — Реджина, я люблю тебя сильнее, чем когда-либо мог кого-то любить. — Тогда сделай со мной то, чего никогда не делал с ней.       Припав к шее любимой женщины, Робин покусывал нежную кожу, зализывая языком место укуса, оставляя влажные следы и закрепляя всё это нежными поцелуями. Прикрыв глаза и испуская рваное дыхание, Реджина расслабилась в руках любимого мужчины и полностью, бесповоротно подарила себя ему. Его слух приятно заласкали парочка женских стонов, сорвавшихся с губ, когда его ладонь сжала одну из упругих округлостей, в то время, как ко второй он припал губами, прежде проведя языком по ложбинке между грудей, смакуя вкус королевского тела, а после захватил губами сосок, с предельной осторожностью надавив на него зубами. Робин поочерёдно стянул со стройных ножек капроновые чулки, попутно поласкав губами и языком внутреннюю сторону бёдер. Она вздрогнула и тихо простонала, когда он, стягивая с неё трусики, якобы случайно задел самые чувствительные участки. Знала бы она, какой невыносимой пыткой сейчас было сдерживать себя от желания проникнуть в неё прямо сию секунду. Он хотел её, и это было не банальное животное желание удовлетворить естественную потребность организма. Он хотел её во всех смыслах этого слова. Когда первый раз они позволили себе зайти дальше поцелуев, Локсли изучил это прекрасное тело вдоль и поперёк. Он нашёл каждую особо чувствительную точку и, будучи крайне внимателен к своей женщине, безмолвно выяснил, что и как ей нравится. И сейчас он знал, где достаточно лишь лёгкого касания, чтобы по её телу пробежала дрожь, а где нужно и постараться, чтобы Королева погрузилась в мир наслаждения, почувствовав себя нужной, желанной и любимой. Два пальца, погрузившиеся в неё, сполна ощутили влагу. Её желание было велико, и Робин почувствовал, как напряглись её мышцы, плотнее обхватывая его уже три пальца вместо двух, когда языком он коснулся женского клитора. Она шептала его имя вперемешку со стонами, поминала то чёрта, то бога, когда пальцы Робина заскользили внутри неё в разы быстрее, а язык не переставал делать свою работу. Уцепившись в край комода одной рукой и запустив в русые волосы вторую, Реджина сжала пальцы обеих, до белены в костяшках, когда приятная волна оргазма настигла её. Робин, стянув, наконец, с себя нижнее бельё, припал к её пухлым губам, вновь захватывая их в сладкий плен своих. На языке разбойника всё ещё был её вкус, который он дал распробовать Реджине, когда скользнул в её рот. Она обвила шею Робина руками, сильнее вжимаясь в него всем телом, давая понять, что это цепкое кольцо она не расцепит ни сейчас, ни в будущем. Она не сдастся, не отдаст его ни Мэриан, ни Господу Богу, ни самому Дьяволу. Разбойник подхватил свою Королеву на руки, не разрывая поцелуя, не позволяя языкам переставать играться друг с другом. Аккуратно донеся ценную ношу до постели, Робин призвал женщину крепче ухватиться за него и, чуть склонившись, придерживая своё сокровище за спину одной рукой, второй мужчина стянул в сторону ворсистое покрывало совместно с таившимся под ним мягким двухспальным одеялом, и опустил женщину на шёлковые простыни, приятная гладкая поверхность которых приняла на себя нежную кожу. Но даже тогда Королева не ослабила свою хватку и Робин, удобнее устроившись между её ножек, сжимающих его талию, медленно погружаясь вошёл в неё во всю длину. Оба одновременно застонали в голос, когда разбойник, давший Королеве несколько секунд на то, чтобы привыкнуть к нему внутри себя, начал двигаться. Их тела, двигающиеся в такт друг другу, словно погрузились в танец, самый что ни на есть эротический танго, музыкой для которого послужили её протяжные стоны, становящиеся то громче, то тише, в зависимости от заданного им темпа и угла проникновения, и его слова восхищения и любви, высказанные Реджине, достойно замыкали полную страсти песню. Взяв ситуацию под свой контроль, Реджина в миг оказалась сверху, положила руки на живот Робина и плавно провела ладошками вверх. Остановившись на его груди, она почувствовала учащённые удары алого органа и искренне улыбнулась, осознавая, что его сердце принадлежит ей, сейчас оно бьётся столь бешено из-за неё, для неё, ради неё. Она причина его возбуждения и наслаждения. Она причина, по которой он переступает через собственные принципы. Причина, по которой он рушит выстроенные им же законы морали и чести. Но, боже, вы видели эту женщину, разве кто-то имеет право осудить его за это? Осудить за то, что сполна упивается её ласками, её поцелуями, её взглядами, её телом и её стонами, причина которых он сам, пока его законная жена мирно спит в лесной палатке, обнимая их общего сына. Разве кто-то может осудить мужчину и женщину за желание быть вместе? Она не уводит мужа из семьи, а он не бросает свою жену, они не виноваты в том, что Свон не может переступить через свою жалость, когда это действительно крайне необходимо. Они не виноваты, что Спасительница притащила из прошлого Мэриан. Они полюбили друг друга ещё до её чудо-воскрешения, и ничто не разорвёт эту связь. Ничто не заставит их загубить собственные жизни, в угоду каких-то там нелепых принципов. И пусть Мэриан остаётся в прошлом, где ей самое место. Здесь не Зачарованный лес, этот мир вполне приемлет разводы и повторные бракосочетания. Робин положил свои руки поверх её, покоившихся на его груди. Она плавно двигалась, принимая его орган в себя во всю длину, то ускоряя движения бёдрами, то замедляя, а то и вовсе останавливалась, дразня разбойника. Пока она дарила наслаждение им обоим, он любовался её телом, насколько позволял падающий от ночного светильника, видимо оборудованный для ночного чтения, свет. Он поглаживал её руки, её живот и бёдра. Приподнявшись, ласкал её грудь, и пока один сосок был захвачен его губами, второй он теребил пальцами руки. Он целовал её шею, покусывая нежную кожу, оставляя еле заметные отметины своих зубов, которые тут же исчезали. Он запутывал свои пальцы в её тёмные волосы, не давая возможности отстраниться, вновь мучая её губы страстным поцелуем. И не существует сейчас мира вокруг. Чтобы не творилось за пределами этой комнаты им обоим всё равно. Пусть там хоть самый страшный зверь на свете к чертям разносит весь Сторибрук, они не остановятся. Эта ночь для них двоих и Королева, как и собиралась, доведёт дело до конца и покажет разбойнику, от чего он отказался этим утром. Они всё же разорвали поцелуй, когда воздух накалился до предела, когда оба были на пике своего наслаждения, когда дыхание участилось настолько, что пришлось жадно дышать, чтобы дать возможность лёгким функционировать нормально. Робин перевернул Реджину на спину и, оказавшись сверху, ускорил темп настолько, насколько мог, с характерным звуком шлёпаясь о промежность любимой, сильными и грубыми толчками входя во всю длину, зная, что ей это нравится, зная, что именно такие движения доведут её до умопомрачительного оргазма, которого она будет желать снова и снова. Громкие стоны заполнили каждый дюйм спальни, приближая момент удовольствия. К женским добавились мужские, больше походящие на рычание, когда мышцы её лона плотно сжались вокруг мужского достоинства. Он продолжал двигаться, не сбавляя темп, продлевая её удовольствие, когда волна накрывшего её оргазма заставила прогнуться в спине и, словно настоящая тигрица, оставить чёткие следы на спине Робина от впившихся ноготков. Они чётко, сквозь сбивчивое дыхание и полустоны прошептали имена друг друга, когда Робин излился внутрь любимой тонкой белой стремительной струйкой. — Я люблю тебя — прошептала она, держа веки прикрытыми и улыбаясь уголками губ. — А я люблю тебя — ответил он и, коснувшись губ Реджины, вновь спровоцировал подарить ему очередной поцелуй. Выскользнув из любимой, Локсли опустился на постель. Пока он приводил дыхание в порядок, Реджина удобно устроилась на подушках, прикрыв свою наготу одеялом. — Понравилось? — украдкой спросила Реджина. — Ты ещё спрашиваешь? — отозвался Робин — Ты определённая самая лучшая женщина на свете. — А теперь представь, что этим телом обладает кто-то другой. Кто-то другой ласкает, целует, ловит мои стоны, доводя до оргазма. Потому что если ты уйдёшь, однажды я переживу это и продолжу жить дальше. — Я готов каждому мужчине в Сторибруке прямо в лицо прокричать, что ты — моя. Я никому не позволю прикасаться к тебе и уж тем более доводить тебя до оргазма. Я никому не отдам тебя! И не дай бог кто-то посмеет распустить свои руки… Сломаю! И яйца заодно отобью! — Теперь понимаешь, что я чувствовала этим утром? — Прости… — Всё ещё хочешь бросить меня? — осторожно поинтересовалась она. Реджина была почти уверена в его отрицательном ответе, но какая-то часть всё-равно опасалась, что он не выберет её. Опасалась, что человек, предназначенный ей судьбой, человек, для которого она была рождена добьёт её и без того далеко не единожды разбитое сердце. Как вообще такое возможно? Как жизнь допускает подобное? Он — её родственная душа. Казалось бы, они должны быть одним целым вопреки всему на свете. Но стоило незначительной проблеме встать между ними и всё летит к чертям. И если он сейчас опять начнёт лепетать про долг и честь пред женой, Реджина на веки вечные разувериться в правдивости истинной любви и в существование родственных душ — В гробу я видела твои законы чести и долга, Локсли! — добавила она прежде, чем он успел что-то сказать — Ты просил меня заглянуть себе в душу и я заглянула. Только поняла совсем не то, что ты пытался до меня донести. Ты можешь сколько угодно твердить, что Мэриан — твоя жена, что ты связан клятвой, но я никуда не денусь, Робин. Ты не сможешь выкинуть меня из головы. Сторибрук — не Зачарованный лес. Здесь нельзя просто взять и исчезнуть в другое королевство. Ты будешь натыкаться на меня вновь и вновь, каждый божий день. Будешь жалеть об упущенной возможности. И, может быть, однажды ты поймёшь, что потерял, что собственными руками угробил свой второй шанс на счастье. А этот второй шанс именно я — не Мэриан. Для неё прошло несколько дней, она любит тебя, но не понимает, что ты не тот мужчина, за которого она выходила замуж. И не смей доказывать мне обратное. Я почти уверена, что тот мужчина не посмотрел бы в сторону Злой Королевы. Тот мужчина принадлежал ей, а ты принадлежишь мне. — Ты права, Реджина — спокойно согласился с ней Робин, глядя прямо в карие глаза — Боже, кого я пытаюсь обмануть… Я даже поцеловать её не могу! И я не смогу полюбить её вновь, потому что моё сердце принадлежит другой — тебе. Прости меня, Реджина. Я так виноват перед тобой. Чем я только думал… Прости, что причинил тебе боль. Я… — Ты оста… — её голос чуть дрогнул, сама того не ожидая, Реджина запнулась на полуслове — Останешься со мной? — Да — уверенно заявил Робин, ловя взглядом любимую улыбку — Я никуда не уйду. Я останусь с тобой и буду любить тебя до конца своих дней. — А Мэриан? — Мэриан — моё прошлое. Спасибо, что не вняла моим словам, что не послушала, не смирилась. Спасибо, что не сдалась. Спасибо, что вытравила эту глупость из моей головы. Я помогу Мэриан освоиться в Сторибруке, познакомлю её с народом, если она, конечно, примет мою помощь после того, как я сообщу ей, что собираюсь променять её на Королеву. Ты — моё будущее, Реджина. И настоящее. И я действительно постараюсь донести до Мэриан, что ты не злодейка. — Только не пытайся подружить нас — предупредительно произнесла Реджина, возведя брови верх. — И в мыслях не было. Но я постараюсь сделать так, чтобы она не бросала в тебя гневные реплики при каждой встрече. Тем более при Роланде. Он любит тебя. — Насчёт злодейки… — потупила Реджина взгляд — Пообещай мне кое-что. — Что угодно. — Я всё ещё чувствую это внутри себя, понимаешь? Если однажды наступит день, когда я выйду из-под контроля и Злая Королева вырвется наружу, пообещай, что не дашь мне натворить глупостей. — Обещаю — уверенно заявил Робин — Я найду способ обуздать злодейку, сидящую внутри тебя. Дэвид скажет мне спасибо, потому как, уверен, его жена будет первой, кого ты захочешь четвертовать — улыбнулся он лукавой улыбкой. — О, да — рассмеялась Реджина — Злая Королева всем своим сердцем ненавидит Белоснежку. — Я уверен, ничего подобного не произойдёт — улыбнулся он — Иди ко мне, моя девочка — притягивая Реджину в свои объятия, Робин оставил нежный поцелуй на её лбу. — Своей девочкой ты будешь называть нашу дочь, а я — твоя Королева. — Ч-что? — удивился Робин — Ты же говорила, что не можешь…ну…иметь детей. — Одна настойчивая феечка продолжает способствовать нашему счастью даже вне Зачарованного леса — загадочно улыбнулась Реджина встревоженному разбойнику — Динь совместно с Голубой и другими феями создали противоядие, нейтрализующее действие того яда, что я выпила однажды по собственной глупости. — То есть ты… Ты можешь… — запинался Робин, всё ещё не веря в серьёзность её слов. — Да, Робин. Я могу забеременеть и родить. Вопрос в другом. Ты хочешь от меня детей? — Боже — улыбнулся он счастливой улыбкой — Ты ещё спрашиваешь? Конечно, я хочу от тебя детей! Маленькую принцессу, с такими же красивыми тёмными глазами и с такой же волшебной улыбкой. Такую же умную и красивую, как мама. — Дай Бог, характер ей достанется твой, потому что я та ещё заноза в заднице — рассмеялась Миллс, ловя губами губы любимого. — Я люблю тебя, моя Королева. — И я тебя, мой разбойник! Любовь может быть либо слабостью, либо силой, и чем это продиктовано, решаем мы сами. Любовь разбивает сердца, причиняет боль, калечит душу, толкает на необдуманные поступки. Но также любовь — это сила, которую достоин познать каждый без исключения. Любовь открывает новые границы, возможности, меняет взгляды на жизнь в целом или отдельно взятые ситуации. По-настоящему влюблённых ничто не остановит на пути к своему счастью. Они просочатся через все тернии, прорвутся через все стены, переступят все преграды, но будут вместе. Истинную любовь ничто не способно победить и никто не способен убить.