Ты - мой хрупкий цветок любви

— Ты совсем нечего не ешь, Химавари, — обратился мужчина к сидящей напротив Узумаки. Девушка расположилась на другом конце стола и, не поднимая головы, уставилась на свои руки. Её вид был порядком лучше, чем три дня назад. Все синяки и ссадины быстро сошли, уступая место лёгкому румянцу, а чистые и ухоженные волосы теперь ниспадали ниже лопаток, разнося по комнате бесподобный аромат лаванды. За прошедшие дни Химавари почти не выходила из предоставленной ей комнаты. Страх снова быть грубо изнасилованной никуда не исчез. Благо, что хоть после произошедшего к девушке относились с некоторой заботой: приносили еду, чистую одежду и постоянно проверяли самочувствие. Сама же Хима вела себя сдержано и опасалась каждого шороха, ведь её чакра так и осталась запечатанной, а значит, защитить себя девушка не сможет. При этом, то моральное потрясение, которое получила брюнетка, давало о себе знать. Каждую ночь ей снились грубые прикосновения мужчины, его противный смех и пошлые фразы. От этих воспоминаний и пережитого унижения хотелось рыдать и сдирать кожу, но Химавари старалась держаться, не давать волю эмоциям и чувствам. Она должна быть сильной. И даже сейчас первый раз за три дня, встретившись лицом к лицу с ненавистным человеком, Хима пыталась выглядеть спокойной, не показывать страх и панику. — Нет аппетита, — тихо ответила Узумаки и перевела взгляд на кафельный пол. — Что тебя тревожит, милая? Разве с тобой плохо обращались? — Не могу забыть того, что ты сотворил со мной! — руки сжимают края нового тёмно-синего сарафана так, что костяшки белеют. — Понимаю, — теперь голову опустил брюнет, — тяжело прийти в себя после изнасилования, особенно немного неординарного. Мне правда жаль, Химавари. Я не собирался причинять тебе столько боли, но сама посуди, ты бы ни за что не согласилась добровольно лечь в постель! – рука Каваки потянулась к кувшину и, обхватив, склонилась над хрустальным бакалом, наполняя его до краёв. — Я не понимаю, зачем ты вообще всё это делаешь? Почему используешь сосуды? Где твоё настоящее тело?! — скрываемые эмоции все же достигли пика, и Химавари перешла на крик. Ооцуцуки терпеливо слушал адресованные ему вопросы, и ни один мускул на его лице не дрогнул. Выждав несколько секунд, мужчина поднёс бокал к губам и осушил его содержимое. Красная, обжигающая жидкость проникла в организм, заставляя каждую клеточку тела воспламеняться. Навряд ли за секунду алкоголь смог повлиять на Ишшики и заставить того расслабиться. Скорее всего мужчина изначально планировал душевный разговор. Поставив бокал на деревянный стол, Каваки поднялся и отошел к окну. На улице уже была глубокая ночь. Небо освещали лишь яркая россыпь звёзд и полная луна. Поистине, если долго всматриваться в эту бесконечность, она начинает манить и зазывать к себе. —  С незапамятных времён, члены клана Ооцуцуки путешествовали по различным измерениям с целью найти миры со своим Божественным Древом. Как только мы находили подобный мир, сразу же собирали плоды, дабы обрести чакру, дающую нам могущественную силу, продлевающую жизнь и сохраняя вечно юными. Некоторые даже оставались в определённом мире, пока его Древо окончательно не погибало, а после искали новый. Я долго правил кланом вместе со своей женой — Кагуей. Эта женщина была божественно-прекрасна, неповторима и в то же время чрезмерно властна и жестока. До встречи с ней я никогда бы не подумал о предательстве собственного клана. Кагуя использовала какое-то наваждение, заставляя меня поверить в то, что только мы с ней достойны безграничной власти и бессмертия. Она решила, что должна спуститься на Землю и забрать Плод Чакры, а после, разделив его со мной, — обрести могущество. Я разрешил ей уйти и скрывал цель её вторжения на Землю от других членов клана, даже от собственного брата. Прибыв в новый мир, Кагуя поддалась искушению, съела Плод и забеременела от человека! Это было непозволительно и осквернило всех Ооцуцуки, поставив на ней клеймо предателя. Я же, несмотря на это, простил жену и не мог позволить уничтожить Кагую, тем самым восстав против собственного клана! Сражаться с ними в одиночку было бы глупо, поэтому я решил погрузить себя в «Сон Ооцуцуки» — состояние при котором моё тело прибывает в полной неприкосновенности, а душа в астральной форме может перемещаться и жить в другом теле. Мне нужно было время, чтобы собрать собственную армию. Для этого и нужна Кара, только эта организация способна дать мне шиноби с улучшенным геномом, способных противостоять Ооцуцуки. Моя задача, используя непревзойдённую армию, уничтожить неугодных членов клана, восстановить былой порядок, а после освободить Кагую! — мужчина и сам не знал, почему решил рассказать историю клана Химавари. Возможно, ему просто хотелось поддержать разговор, а может быть, открыть свои истинные намерения с целью некоторого понимая. Ведь в Химе тоже течёт чакра Хамуры, а значит, она неразрывно связана с Ооцуцуки. — Если тебе так важна армия, зачем похищать мою семью? — Твой отец единственный, кто может снять печать с Кагуи, а его Хвостатый необходим для возрождения Десятихвостого и Плода Божественного древа. Боруто же идеальный вариант для нового сосуда, когда Каваки полностью исчерпает себя, а до рождения вашего дитя еще достаточно много времени. — Ты сумасшедший! Я не позволю тебе использовать своих близких и нерождённое дитя в качестве сосуда! — девичьи кулаки с грохотом ударяются о деревянную поверхность стола, отчего стоящие неподалеку графины падают, окрашивая белую скатерть в алый цвет. Ишшики молчит. Он думал, что ему удастся нормально поговорить с Узумаки и добиться от неё понимания, но вместо этого получил только ненависть. — Как же я ненавижу тебя! Ты самая настоящая сволочь, ломающая жизни людей, предающая собственный клан! Гори в аду! То терпение, которым запасался Ооцуцуки, закончилось. Названный лидер не позволит отпрыску Хьюго и Узумаки так разговаривать с ним! В мгновение мужчина отходит от окна и, хватая одной рукой край стола, подкидывает его вверх. Химавари только и успевает отскочить, прежде чем посуда начинает встречаться с полом и разбиваться вдребезги. От былого уюта не осталось ни следа, только сломанный стол, осколки стекла на кафеле и испорченная еда. Узумаки стоит, боясь пошевелиться. В том, что сейчас произошло, винить нужно саму себя, никто за язык не тянул говорить такие слова Ооцуцуки, и Хима прекрасно это понимала. Но те страдания, которые испытывает она, её семья и Каваки не могут продолжаться вечно. — Замолчи, сука! Я всё еще лидер клана Ооцуцуки и остаюсь таковым до тех пор, пока меня не одолеют в бою! Ты — ничтожество, как и все в этом гнилом мире, недостойны моего внимания. Вы должны проявлять уважение ко мне и повиноваться! — брюнет подошёл вплотную к дрожащей Узумаки и, схватив за запястье, дёрнул на себя. — Тебе везёт, потому что, если бы не будущий сосуд в твоём теле, я бы выбил всю дурь из твоей милой головки! Ты бы ползала в моих ногах, прося пощады! — запястье уже саднит от стальной хватки, но Хима не подаёт виду. Она рада, что смогла хоть как-то задеть Ишшики. — Убирайся в свою комнату, пока я окончательно не сорвался! — Ооцуцуки прикрывает глаза и ослабевает хватку. Используя момент, Хима выдёргивает руку и покидает зал, всё еще спиной ощущая испепеляющий взгляд. Ужин, который должен был стать в некотором роде примирительным, — не состоялся. Как только девушка скрылась за дверью, Ишшики затаил дыхание. Что-то определённо было не так. В конечности словно впивались тысячи иголок, по венам текла лава, а легкие наполнялись песком, затрудняя дыхание. Ооцуцуки судорожно открывает рот и пытается поймать воздух, только ничего не выходит. Хватаясь за грудную клетку и что есть силы сжимая белую ткань, мужчина начинает сползать по стене. Кажется, ещё секунда и сознание окутается тьмой, но вместо этого появляется яркая вспышка, после же всё возвращается на место. — Черт! Мне срочно нужен другой сосуд!

***

Химавари быстро добралась до своей обители и, плотно прикрыв дверь, выдохнула. И зачем её только вынудили спуститься к ужину? Ведь ничего хорошего из этого не вышло. Радует, что хоть обошлось без рукоприкладства. И всё же можно отметить одну положительную сторону — Ооцуцуки рассказал свою историю, только вот с какой целью? Может быть, хотел обрести понимание со стороны Узумаки, а может — просто нужно было с кем-то поговорить… В любом случае, несмотря на причину, Химавари узнала важную информацию — Ишшики не главный злодей в этой истории, есть целый клан Ооцуцуки, готовый разнести Землю на тысячи кусков, и посравнению с ними Ишшики лишь малая доля неприятностей. Узумаки тихонько опустилась на кровать и обхватила колени. Что ей делать? Боруто готовят к тому, чтобы заменить Каваки; сам Каваки вообще неизвестно где, а Наруто и вовсе запечатан; Хима же остается целой и невредимой только из расчета на то, что выносит сосуд для Ооцуцуки. Ситуация очень плачевная и кажется безвыходной. «Почему я такая бесполезная? Почему позволила запечатать свою чакру? Если бы не собственная глупость, то я бы вытащила Боруто, отца и помогла Каваки. Что же теперь? Все они страдают, а я пленница психопата. Не верю, что всё закончится именно так! Мы не можем проиграть Ооцуцуки!» — от размышлений девушку прервал настойчивый стук в дверь. Хима молчала. Неужели Ишшики решил вернуться и преподать урок хорошего тона? — Я вхожу! — по другую сторону двери послышался хриплый голос, и на пороге показался мужчина средних лет, в белоснежном медицинском халате и очках. По всей видимости врач. — Кто вы?! — слишком грубо поинтересовалась Узумаки. На удивление в её глазах не было страха. — Меня зовут Харуко — главврач Кары, специализируюсь на создании улучшенного генома и передачи Камы. С сегодняшнего дня я и твой личный врач. Господин Ишшики поручил мне лично следить за твоим здоровьем! — произнёс мужчина и поправил спадающие очки. Вид у него был немного странный: шатен, карие глаза, слишком жёлтая кожа, противный голос и его язык странным образом всегда облизывал верхнюю губу. По телу пробежали мурашки после его тошнотворной улыбки. — Сегодня мне нужно поработать с другими пациентами, но завтра утром буду ждать тебя на обследовании! — девушка все также молчала. Ей просто не хотелось отвечать этому человеку. Харуко же, почувствовав себя дураком, стиснул зубы. Если бы не Ооцуцуки, врач давно бы ударил мерзавку за неуважение к нему — великому создателю совершенных геномов! Но всё же утихомирив внутренних демонов, мужчина расслабился и, ухмыльнувшись, покинул спальню, не произнеся ни слова. Узумаки осталась одна. Только ещё одного психопата ей не хватало!

***

«Значит, мразь Ооцуцуки понемногу слабеет!» — холодная рука мужчины коснулась непонятной трещины в густом тумане. Пару часов назад Каваки снова услышал знакомые голоса, а после увидел со стороны Химу, которая сидела за столом и слушала рассказ Ишшики. Разговор двух людей выдался не очень приятным, отчего Каваки не мог успокоиться, всё время переживая за Узумаки. К его удивлению, ублюдок не тронул девушку, а спокойно отпустил, но после Каваки почувствовал лёгкое головокружение; пейзаж начал стремительно приближаться и послышался треск. Ооцуцуки упал, а перед брюнетом появилась прозрачная стена, давшая ощутимую трещину. Не сложно было догадаться, что Ишшики слабеет, а вместе с ним потухает и контроль сознания Каваки. «Скоро я разобью эту чёртову стену и выпотрошу тебя наизнанку!» — Каваки сжал кулаки и посмотрел на собственное отражение. Таким озлобленным он себя еще не видел. А как иначе, если каждую минуту не можешь найти себе места, зная, что Химавари находится наедине с этой мразью. Один раз он уже изнасиловал её, что помешает сделать это ещё раз! Каваки обещал, что к Узумаки никто не притронется и не причинит боли, но не сдержал его… Повторения он однозначно не допустит, даже если придется пожертвовать собственной жизнью.

***

К прослушиванию: Rain In Love — Alessandro Ambrosio — Реншики, ты занят? — Что случилось? — прозвучал более грубый и властный мужской баритон. Обладательница мелодичного голоса не спеша вошла в просторный зал, напоминающий звёздное небо. Высокие колонны, уходящие ввысь, прозрачные полы и стены придавали необычайную красоту этому необычному месту. Посреди помещения стояло ложе, окутанное белым свечением, похожим на купол, а рядом с ним стоял высокий, широкоплечий молодой мужчина. Одетый в элегантный, тонкий покрой халата с огромным воротником и короткими рукавами, поверх пары мешковатых чёрных брюк, завязанных на лодыжках, незнакомец выглядел привлекательно. Халат был расшит вертикальными колоннами, состоящими из восьми рисунков магатамы на рукавах и аналогичного рисунка на спине. Бледная кожа, короткие светлые волосы и наличие Бьякугана говорили о том, что это один из клана Ооцуцуки. — Есть новости, — почти над самым ухом мужчины прошептала обладательница таких же платиновых волос, светлой кожи и Бьякугана. — Продолжай. — Урашики раздобыл информацию, касаемо Хвостатых. Они находятся под защитой деревень и заполучить их чакру будет немного сложновато, по крайней мере времени уйдёт больше, чем планировалось. — Ожидаемо. Что-то ещё? — безразлично продолжал отвечать Реншики. — Также твой брат… — Снова поменял сосуд? Посмотри сюда, Кэтсуми! — мужчина жестом указал на светящееся ложе, и девушка, повинуясь, подошла ближе. Подол её белоснежного кимоно зашуршал, заставляя Реншики обратить внимание на собеседницу. Кэтсуми — молодая девушка из главной ветки «Ооцуцуки» была недурна собой. Её необычная внешность привлекала внимание большинства членов клана: удлиненное каре, пухлые нежно-розовые губы, женственная фигура с округлыми формами. Девушка предпочитала носить кимоно с открытым декольте, томоэ на рукавах и по центру, чем также заостряла на себе внимание окружающих. Кэтсуми также была одной из приближённых молодого мужчины. Они с детства были хорошими друзьями, таковыми и остались до сих пор. Между ними не было пылкой любви или же страсти, но теплые чувства явно присутствовали. Девушка была единственной, кто никогда не слышала обидных слов по отношению к своей персоне, не получала наказания, а всегда лишь ощущала заботу и доброжелательность в свою сторону. — Что это за трещины? — перед девушкой предстало тело нынешнего главы Ооцуцуки — Ишшики собственной персоны. Мужчина лежал неподвижно, окутанный сиянием. Его тело выглядело вполне нормально, если не брать в расчёт появившиеся на лице трещины. — Ты, как никто другой, знаешь, что «Божественный сон» требует огромного запаса чакры и не предназначен для длительного использования. Мой брат видно считает себя самым умным, раз ещё дышит. Его запас чакры не безграничен и эти трещины свидетельствуют о том, что его силы на исходе. Сосуд не может больше поддерживать жизнь Ишшики, потому как его душа слабеет, а тело разрушается. Скоро ему потребуется менять сосуды каждую неделю, а затем и день! — Что будет, если сосуд больше не сможет принимать его? — Душа брата должна будет вернуться в это тело. Но Ишшики не идиот и никогда не сделает этого. Стоит ему проснуться, как вся чакра исчезнет, он будет беззащитен, и даже ребенок сможет убить его. Поэтому наш предатель будет искать другой способ выжить! — усмехнулся Реншики и коснулся свечения. Девушка внимательно слушала оппонента и решила задать следующий интересующий вопрос: — Реншики, почему его трещины кажутся прозрачными? Разве они не должны кровоточить? — нахмурилась Кэтсуми. — Хороший вопрос, дорогая. Мой брат пытается отыскать возможные лазейки, даже решил создавать шиноби с генами Ооцуцуки, для лучшего восприятия своей души, наивный! — Они же не являются Ооцуцуки на сто процентов, а значит, и поддерживать будут его не так долго! — Господин Реншики! — сзади послышался нахальный голос. — Урашики? Ты же должен заниматься Хвостатыми? — Как раз хотел отбывать на Землю, Кэтсуми, но разведчики увидели кое-что интересное, — лениво протянул Ооцуцуки и облокотился на колонну. — Я внимательно слушаю. — Ваш брат использовал дочь Принцессы Бьякугана и шиноби с генами Ооцуцуки и Камой, для зачатия дитя, которое в последующем станет новым сосудом Ишшики! — Аха-ха-ха! — Реншики просто не смог сдержать смех, чем вызвал удивление своих соклановцев, которые переглянулись меж собой, не понимая причину веселья. — В кое-то веки мой брат начал соображать! — прекратив смеяться, продолжил Ооцуцуки. — Но этого допустить нельзя. Это дитя сможет подарить Ишшики билет для получения нового запаса чакры! — Но разве мы можем убить новую Принцессу Бьякугана? — Урашики явно не понимал намерений своего лидера. — Меня пока не интересует девушка и её нерождённое дитя. Я просто вытрясу душу брата из сосуда и прикончу ублюдка! Для предателей в нашем клане есть лишь один исход — мучительная смерть! — мужчина был твёрд и как никогда уверен в своих словах, его брат заслуживает смерти, за то предательство, которое сотворил вместе с Кагуей. Реншики и Ишшики были родными братьями и считались самыми сильными членами клана. Показав себя, как прекрасные военачальники, стратеги, воины и лидеры, а также рождённые в главной ветви клана, братья стали почитаемы и вскоре старший — Ишшики занял место главы. Его правление было достойным, пока рядом не оказалась Кагуя. Эта женщина изменила главу клана в худшую сторону и сподвигла на предательство. Ишшики решил, что только они с Кагуей достойны могущества и бесконечного запаса чакры. После того, как ложь была выявлена, старший брат решил развязать войну и погрузил себя в «Божественный сон» с целью создать армию и напасть на Ооцуцуки. По законам клана пока лидер не побеждён и не убит, он продолжает оставаться таковым, поэтому Ишшики формально считался главой, а в реальности его место занял младший брат. Реншики был не промах и быстро сообразил, что к чему. Его действия только сильнее возвышали весь клан и его просто обожали. Реншики мечтал поквитаться с братом за предательство, а после уничтожить Кагую — ещё одну ошибку. — Подождём пока чакра Ишшики ослабнет сильнее и тогда наведаемся в гости! — зловещая улыбка коснулась молодого лица.