О девственности, яйцах и (не)глупом Нацу

Она была должна Альбероне за разбитую бочку вина. Все вроде бы шло хорошо — Нацу спокойно сидел с Хэппи, Грей пытался разморозить кофе, Джувия топила пол от любви, Леви читала за барной стойкой, Гажил одиноко жевал завалявшийся в кармане гвоздик, а Эльза наслаждалась клубничным тортом, стреляя предупреждающим взглядом каждого, кто пытался пройти мимо. Обычная гильдия, которую Люси любила всей душой — и их «обычная» совсем не тихая. Поэтому, спустя каких-то пару минут, Грей, не сумев осуществить задуманное, запустил несчастную замерзшую кружку в полет — та была поймана затылком Эльфмана, упавшего лицом в клубничный торт, а разгневанная Эльза раскидала всех, кто смог попасться под горячую руку. Гильдия стояла на голове — наверняка обычные мирные люди даже пройти мимо нее в эти моменты боялись. И именно в этот день Нацу угораздило случайно спалить на ней одежду. Благо вовремя прилетевшее от Миры покрывало не дало согильдийцам увидеть ее нагую. Не помня себя от злости, она помчалась за своим придурковатым другом, мечтая натравить на него всех своих духов-друзей. Однако то ли фортуна была не на ее стороне, то ли просто день неудачный — оставленная Джувией лужа послужила водяным катком, на котором Люси мало того, что проехалась, так в конце еще налетела на безучастную Кану с деревянной бочкой. В результате в вине было все. Пообещавшая выполнить любое желание Альбероны, Люси с ужасом ожидала, когда узнает о нем. Что может придумать это заядлая пьяница? Какая идея придет в мозг, затравленный алкоголем? А если ее заставят пробежаться голой по всей гильдии? Или забрать у Эльзы торт? Или отрезать Фриду волосы? Третий день проходил в ожидании самого худшего. Леви сидела рядом, медленно попивая апельсиновый сок, а Мира, тихо стоящая за барной стойкой, как и всегда протирала стаканы от разводов. Понимая, что это бесполезно, но Люси все равно надеялась, что сегодня ничего плохого не произойдет: никто не посягнет на Эльзин торт, Кана будет заливать в себя вино дальше, а остальные — не лезть друг к другу с разборками. — Люси, ты задумчивая в последнее время, — рядом отозвалась Леви, в волнении сжимая стеклянный стакан тонкими пальцами. — Да просто… — Хартфилия неловко отвела взгляд, собираясь поделиться с подругой переживаниями, как голос Каны, раздавшийся во всем помещении, перебил: — Люси, ты должна лишить девственности Нацу! Сидящая рядом Леви подавилась соком, великая и лучшая сводница гильдии — Мира — уронила стакан, а Хартфилия, словно ударенная молнией Лексуса, пораженно застыла, не в силах поверить в то, что услышала. Как и вмиг затихшая гильдия. Один только Нацу, вряд ли понимающий всю щепетильность ситуации, воодушевленно прокричал: — Я согласен! — и, Люси готова была поспорить, все захотели захлопать от такой прыти. Даже Эльфман, привычно прокричав «Мужик!», уже собирался поделиться собственным опытом и дать пару советов, как следующее, что сказал Нацу, заставило всех в гильдии упасть, а Люси — приложиться головой о барную стойку: — А что такое девственность? Пожалуй, это будет самый худший день в ее жизни. И ночь. — Не завидую тебе, — тихо прошептала побледневшая Мира. Леви было вовсе нечего сказать. — Ну ты и тупица, — не смог не озвучить мысль всех присутствующих Грей, — Как ты можешь соглашаться, не зная на что? — Что вякнул, отмороженный? — вмиг вспылил Нацу, — Смахнемся? — Я с тупицами не махаюсь, — просто фыркнул Фулбастер в ответ, скрещивая руки на оголенной груди и пытаясь как можно дальше отойти от Джувии, затапливающей слюнями пол. Люси отдаленно начинала понимать, что следует скорее покинуть гильдию — повисшая напряженная атмосфера только и ждала искры. Взбешенному Нацу и разозленному Грею не составит труда снести здание, не оставив от него камня на камне, и если перепалку не остановить… — Штаны одень, Отмороженный! — крикнул кто-то из толпы, из-за чего Фулбастер чертыхнулся, принявшись озираться по сторонам — ему следовало догадаться ранее, судя по реакции Локсар. — Люси мужик! — закричал воодушевившийся новой ситуацией Эльфман. И впервые вся гильдия была с ним согласна. *** До дома она добралась подозрительно быстро. Всегда страдая от долгой и изнурительной дороги, сейчас была бы счастлива, если бы идти предстояло еще часок-другой. Плетущийся и совершенно не понимающий этого дурацкого желания Нацу насвистывал под нос причудливую песенку и наверняка готовый в любую секунду расспросить обо всем как можно подробней. Как… Как Кана могла задать такое желание! Это же совершенно невозможно! Нацу и секс — вещи совершенно несовместимые! Она будет чувствовать себя старой извращенкой при абсолютно любом раскладе! Это же, черт возьми, Нацу! Нацу! Не Грей, не Гажил, не Эльфман, не Лексус, чтоб Макаров его за ногу! А именно непутевый и совсем еще маленький Драгнил. Черт. Люси, прикусив губу, остановилась, разворачиваясь к следующему за ней Нацу, и всем сердцем надеясь на положительный ответ, спросила: — Откуда берутся дети? Знаешь? Нацу даже закивал в ответ, возмущенно одарив ее взглядом: — Конечно знаю! По крайней мере, могло быть и хуже. — Они вылупляются из яиц! Как Хэппи! Черт. — Ты придурок! — вспылила Хартфилия, на миг потеряв контроль, — Ты хоть видел когда-нибудь беременных женщин?! Драгнил задумался, оглянулся и гордо так, почти самодовольно изрек: — Видел. Немного проще, да. — И как, по-твоему, объясняется наличие большого живота? — издалека начала Люси, действительно надеясь на разумный ответ. Или хотя бы на менее бредовый. — Люси странная, — надул щеки Нацу, — Там же яйца. Вдох. Выдох. Спокойствие — всегда залог успеха ко всему. Даже если хочется рвать, метать, душить, разбить и избить — не стоит поддаваться внутреннему, сходящему с ума голосу. Не стоит. Вдох. Выдох. Все будет в порядке. Все будет… Все… — Какие яйца? — губы искривились в яростной улыбке. Люси контролировала себя на все сто. — Большие, — не задумываясь, тут же ответил Драгнил. — А как они туда попали? — зубы скрипнули от злости. Ей богу — она хочет его придушить. Нацу молодой и красивый парень, который настолько невинен, что болят глаза и чешутся кулаки! На этот раз Драгнил зашел в тупик. Вероятно, рассуждать как появляются дети — он рассуждал, но вот каким образом они попадают туда — не додумал. Совсем. И завис. — Всунули? — недоуменно спросил он. Хотя бы мыслит в правильном направлении. — И высунуть не успели, — в издевке прошипела Люси, мечтая оказаться в другом месте. И, желательно, планете. Так сказать, наверняка. — Зачем высовывать, если засунул? — продолжал недоумевать Нацу, представляя явно другое, а не то, что Хартфилия. Святая Фейри. Убейте ее. — Чтобы не закончить то, что начал, — раздраженно ответила она, мечтая оттянуть эту ужасную прогулку до дома на несколько сотен лет, но судьба не была благосклонна — она уже видела знакомое здание, которое хотелось обойти стороной. Впервые она так сильно не хотела идти в собственную родную квартиру. Пусть и съемную. — А что начал-то? — обиженно переспросил Нацу, от слова «совсем» не понимая, насколько сильно попал. И как до такого докатилось? Почему отпетый друг Грей ни разу не провел с ним беседу о сексе? Хотя… Ссориться только и умеют. Идиоты. Они подошли к дому. Люси хотелось плакать. *** Нацу пришлось отправить в душ, попросив полностью вымыться, а после него — пойти самой, покрываясь мурашками от одной только мысли, что ей предстоит сделать. Это как пытаться соблазнить ребенка, которому интересны только игрушки, и как, прикажете, это сделать? Она сама только в теории обо всем знает — как-то не довелась практика за столько-то лет — и теперь мало того, что лишает девственности друга, так еще и себя. Кана просто гений, мать ее за ногу. Вода приятно струилась по плечам, груди, бедрам, из-за чего выходить из душа не хотелось. Совершенно. Она уже три раза мыла голову и четыре — тело, пытаясь как-то продлить эту нелепую ситуацию, которая наверняка выльется боком. И для нее, и для Нацу. Черт. Ну почему именно такое желание? Выключив воду, из-за чего кожа тут же покрылась холодными мурашками — даже несмотря на пар и тепло, застывшее здесь, все равно было до омерзения прохладно. Этому виной наверняка волнение, от которого дрожали пальцы и поджилки на ногах. Всего лишь секс — хотелось убедить себя. Всего лишь мужчина — упорно повторяла раз за разом. Всего лишь Нацу — с отчаяньем билось в голове. Так хочется остановить этот мир, планету, Вселенную. Сделать все, чтобы не делать этого. Вытерев тело махровым полотенцем уже по второму кругу, плотно завязала у себя поперек груди, тут же открывая дверь и впуская холодный воздух. Вздрогнув и с сожалением посмотрев назад, направилась в гостиную, где расслабленно на диване разложился Нацу. Он закинул руки за голову и прикрыл глаза. На бедрах болталось полотенце — Люси сказала ему не надевать одежду — которое в любую секунду могло скользнуть на пол. Щеки заалели. Она сделала несколько шагов вперед. — Люська, ну сколько можно? — Нацу недовольно нахмурился, бросив на нее взгляд, — И почему я не могу одеться? Сглотнув, Люси встала возле дивана. Прямо напротив. Лицом к лицу. Глупый Драгнил совершенно ничего не понимает, хотя парни в его возрасте уже имеют хороший опыт в таких вещах. В его глазах зажглось непонимание. Люси молчала, не собираясь говорить и слова, а затем резко села на его бедра и прижалась грудью к его груди, из-за чего сердце сделало неожиданное сальто, пустившись в пляс. Лицо горело огнем прежде всего от стыда и смущения. — Что ты… — голос Нацу слегка охрип, а зрачки расширились, из-за чего сразу стало понятно: его телу это нравится. Переборов смущение, Люси прикоснулась губами к его губам — и тут же отстранилась. Дышать стало внезапно тяжело, из-за чего пришлось слегка откинуть голову назад, пытаясь словить ртом свежего воздуха. И язык Нацу в ту же секунду коснулся ее шеи. Дрожь пробила все тело, а внизу живота резко все сжалось, заставляя прижаться сильнее и тихо простонать в ответ. Драгнил проявляет инициативу? — вдруг резко пронеслось в голове, а ладони мягко легли на его широкие плечи, несильно сжимая и притягивая ближе. Люси бы задохнулась от нахлынувших ощущений, если бы не прикусывала щеку с внутренней стороны. Нацу вылизывал шею, покусывал и посасывал кожу, наверняка оставляя багровые пятна, и двигался выше — к подбородку, оставляя за собой мокрую дорожку. Спина раз за разом покрывалась приятными мурашками, а внизу живота сводило от возбуждения, заставляя прижиматься ближе и с трепетом ощущать внутренней частью бедра твердый член сквозь влажное полотенце. И это он думает, что у беременных девушек яйца в животе? Он издевался? Или просто притворялся глупым? — Люси, — тихо прошептал он, почти касаясь губ, и Хартфилия опустила голову вниз, всматриваясь в затуманенные глаза напротив, — Я странный. Я хочу касаться тебя. Скользнув руками по широкой шее, она зарылась пальцами в розовые и очень мягкие волосы, поддавая к себе. Возможно, и вправду глупый — и наверняка действует инстинктивно, не совсем осознавая своих мыслей, слов, да и состояния в целом. И на секунду промелькнуло: испытывал ли он когда-нибудь подобное? Нацу коснулся ее губ своими. Быстро, скользко и нетерпеливо, оттого внутри все загорелось от возбуждения и Люси, поддаваясь какому-то непонятному порыву, сама впилась в его губы — жаркие, влажные и чуть грубоватые — провела языком по ряду зубов и скользнула внутрь — к его языку. И через секунду, обычно тормозящий и медленный Нацу, уловил суть, принявшись упорно отвечать и забирая инициативу себе. Его язык в своем рту ощущался необычно. Он касался всего: зуб, щек, неба, посасывал ее язык и губы, совершенно точно слетев с катушек и прижимая к себе сам. Горячие и широкие ладони крепко держали за талию, не позволяя отодвинуться, а грудь упиралась в его горячую грудь — жар ощущался даже сквозь прочную ткань полотенца, мешающую свободно двигаться. Руки Нацу хотелось ощутить на груди — настолько, что от одного только представления этого внизу стягивало возбуждение. Его язык буквально вылизывал ее рот — яростно, упорно и страстно, и Люси, переборов смущение, скользнула от плеча вниз — к предплечьям, перетягивая одну его руку к себе чуть ниже ключицы. Драгнил чуть отстранился, вопросительно приподняв одну бровь и обжигая горячим дыханием ее губы. Поддавшись чуть вперед, Люси, набравшись смелости, спустила его руку к себе на грудь и не сильно сжала, пытаясь показать, что нужно делать так. Скользнув языком между ее губ, Нацу два раза повторять не пришлось — его большая ладонь аккуратно сжала еще раз, будто пробуя, смакуя и вызывая судорожный вздох сквозь их мокрый поцелуй, а затем еще раз и еще, более смелее. Несколько стонов вырвалось из уст, из-за чего стыд заставил покраснеть и уши — а как только заметила, что Нацу в удовольствии рычит в ответ, чуть не сгорела от смущения. Его вторая рука скользнула Люси за спину, придерживая и заставляя слегка прогнуться. Из-за того, что этот глупый дракон решил отбирать инициативу в этих неуклюжих ласках, становилось страшновато, но любопытно. Нацу — мужчина, и это почему-то осозналось только сейчас. Мужчина, ведущий себя как ребенок. В ответ мыслям, рука Драгнила, подцепив полотенце сзади, резко сорвала его с тела и откинула куда-то вбок, назад — не важно — оставляя сидеть на чужих бедрах нагой, прижатой к его жаркому телу. Собственные плечи задрожали, а неловкость сбила дыхание, из-за чего сделать вдох стало большой проблемой — рефлекторно подняв руки, Люси хотела быстрее скрыть обнаженную грудь, но его рука совершенно не давала, а пальцы, сжав сосок, заставили вскрикнуть. Завертевшись и не особо понимая, что творит, Хартфилия откинулась назад — рука, лежавшая у нее между лопаток, не дала упасть, придерживая, а его губы тут же коснулись ключицы, вызывая еще один стон. — На… цу… — прошептала Люси, сжав зубами внутреннюю часть щеки, и чуть не подавилась воздухом, когда его губы скользнули вниз. Кто тут кого собрался лишать девственности, спрашивается? Драгнил в ответ промычал нечто нечленораздельное и обхватил губами возбужденный сосок — Люси громко застонала, подаваясь вперед и запуская пальцы в розовые волосы. Мурашки пронеслись по всему телу, в внизу сжалось и загорелось от невыносимости. Мысль, пришедшая очень внезапно, удивила: она хочет Нацу. Все горело, сжималось и разрывалось от желания. Сжав пальцами его волосы и потянув вверх, Люси впилась Драгилу в губы, сразу же скользя языком по его зубам. Его рука скользнула со спины вниз — к пояснице, провела по выпирающим косточкам бедер и выдернула еще одно полотенце, полетевшее в какую-то непонятную сторону. Возбужденный член упирался ей прямо в лобок — и Люси, смущенная, неловкая, нелепая, но желающая этого всего, не могла отвести взгляда от серо-зеленых глаз напротив. — Что мне делать, Люси? — почти шепотом, оторвавшись от ее губ, произнес Нацу, подаваясь бедрами вперед. Простонав и слегка приподнявшись, Хартфилия прошептала в ответ: — Войти. Слегка приподнятая бровь говорит сама за себя и Люси, закусив губу, на которую тут же устремил свой взгляд Нацу, завела свою руку за спину и коснулась его твердого члена, мечтая не сгореть от смущения, которое съедало ее на данный момент. И если бы Драгнил не оттянул ее губу зубами — точно бы прокусила. Пару раз выдохнув, Люси смочила член собственными выделениями и аккуратно принялась на него садиться. Боль, пронзившая ниже живота, заставила всхлипнуть — и только она хотела приподняться, чтобы избавиться от этих ощущений, как Нацу, резко схватив за бедра, вошел во всю длину, разрывая девственную плеву. Слезы брызнули с глаз. Часто задышав и укусив Драгнила за губу, Люси прижалась лбом к его лбу, прошептав: — Не двигайся. Прошу. Очевидно не понимая, что произошло, Нацу взволнованно оглянулся, пытаясь найти причину возникновения слез, а затем принялся ловить их языком, снова вызывая дрожь и мурашки. — Тебе плохо? — он заглянул прямо в глаза, мимолетом поцеловав в губы. — Первый раз девушкам больно всегда, — смущенно объяснила Люси, — Я тоже девственница. Нацу сразу же обнял, стараясь сильно не двигать бедрами. — Люси странная, — тихо проворчал он, — Но приятная. Вздрогнув, Хартфилия улыбнулась. Дурачок. Почему ее первый раз достался такому глупому идиоту? Глупому, но не безнадежному. Идя домой, она представляла весь процесс намного хуже и воображала постоянные вопросы: «А зачем?», «Почему туда?», «А как?». Люси и сама только в теории обо всем знает, поэтому ответить на вопросы не составило бы труда, а вот в практике одна ни за что бы не справилась, а Нацу и подавно. Однако, как известно из закона математики, минус на минус дал шустрый плюс. Очень шустрый. Нацу двинулся, заставляя простонать и с удивлением обнаружить, что боль отчасти меркнет от приятных ощущений внутри. Сжавшись и подавшись вперед, Хартфилия двинулась сама, ведомая только желанием. Посторонние мысли как пришли, так и внезапно ушли, оставляя после себя непонятную дымку, в которой плескалось желание. Судорожно вздохнув, Люси сжала зубы. Поняв, что требуется, Нацу задвигался, приподнимая ее за бедра. Рык вырвался из его груди, а Люси, прогнувшись в спине, громко простонала, теряясь в реальности. Ранее неведомые ощущения настолько пронзали все тело, что хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось и побуждали двигаться в ответ. От неудобной позы ноги тут же забились, причиняя боль, но губы Драгнила, вновь обхватившие ее сосок, заставили забыть обо всем. Его твердый член ощущался внутри настолько хорошо, что Люси не знала, куда себя деть — громко стонала, сжимала в пальцах волосы и постоянно дергалась. — Нацу… — имя сорвалось в стоне и Драгнил задвигался быстрее, отчего захотелось закричать. И Люси закричала, не в силах сдерживаться. Толчок за толчком, стон за стоном. А затем Нацу резко начал вставать, подхватывая за зад и побуждая обхватить шею руками. И опять толчки, от которых хотелось умереть — настолько приятно, неописуемо и невероятно. Он входил глубоко, буквально касаясь матки, Люси чувствовала это и сходила с ума, извиваясь и очень громко вскрикивая, кусала его за плечо и царапала руками верхнюю часть спины. Нацу почти рычал, словно сорвался с цепи. Внутри накапливалось странное ощущение — непонятное и незнакомое, из-за чего хотелось вырваться из рук и побежать в душ, но руки держат ее крепко и вряд ли позволят сбежать. Люси заметалась, совершенно не зная, что хочет ее тело. А спустя несколько толчков то самое непонятное будто взорвалось, заполняя тело приятным удовольствием и тяжестью. Еще несколько толчков — и в нее излился Нацу, из-за чего протяжный стон вырвался из его уст, а сам он тут же сел обратно на диван, тяжело дыша и тут же утыкаясь носом в шею. Черт возьми. Они только что занялись шикарным сексом. Люси дышала также тяжело, не в силах пошевелить даже рукой. Она будто пробежала несколько километров и теперь чувствует сбивающую с ног усталость. Такое нормально? — Люси, — позвал ее Нацу, лизнув кожу на шее, — Я хочу этим заниматься только с тобой. Подавившись воздухом, Хартфилия закашлялась. Отчего-то о подобном не думалось, но… на месте Нацу никого не хотелось представлять. Совершенно. Тем более после такого, это… — Это и называется сексом, — щеки заалели, но не мешали продолжить дальше: — Обычно после такого девушка беременеет. Черт. Нацу идиот. Дурак. — Так вот откуда появляется яйца в животе, — задумчиво изрек он, заставив пораженно замереть. — У тебя в голове яйца! — взорвалась она, мстительно кусая за плечо, — И ниже пояса! Нацу засмеялся, неожиданно прижав к себе. И мысли о яйцах в этот момент показались сомнительными. *** — А что это за багровые отметины? — ухмыльнулась Мира, подперев щеку рукой. С утра в гильдии было мало людей, а поэтому прошмыгнуть до барной стойки незаметно оказалось проще простого. Хотя если учесть наличие шарфа Нацу на шее — это наоборот добавить к себе внимание. Заалели кончики ушей, из-за чего пришлось спрятать лицо в ладонях. — Комары… покусали, — Миру вряд ли обманешь. Драгнил постарался на славу, понаставив ей засосов на шее, плечах и груди. Даже дурак поймет, что это и откуда. — Точнее комар, — улыбнулась Штраус, — По имени Нацу, — утвердила она. Краснота подступила даже к шее. — Я не хочу об этом говорить, — Люси отвернулась. И чуть не упала, когда теплые руки легли ей на плечи, слегка развернули и вынудили слегка приподняться. Стоящий позади Драгнил удивил, особенно когда нагнулся, припечатав на ее губах короткий поцелуй. — Я нашел нам задание, — радостно оповестил он. Ошарашенная Мира случайно столкнула локтем стакан. А Люси словно заледенела, не смея двигаться. Сзади кто-то присвистнул. — Шустро, — заметила Штраус. — Да ну нафиг, — крикнул в ответ Грей. — Мужик! — добавил Эльфман. Нацу обернулся, широко улыбаясь: — А еще у Люси теперь растут яйца в животе! Стукнувшись головой о столешницу, Хартфилия простонала. Мира уронила еще один стакан.