Неизбежность

— Покайтесь, леди де Тильмаранд, и наш лорд будет милостив... — Ваш лорд умрёт, — прерывает она. — Как и вы, сэр Бедивер. На этот раз — да. — Сэр Бедивер? — на бородатом лице героя Невервинтера, который носит имя Виллем Уилсон, отражается недоумение. Леди Арибет усмехается и пронзает его мечом. Ей снились сны. Странные. В которых стенания Фентика перемешивались с возгласами воинов, идущих в бой под незнакомым стягом с алым драконом. В которых улицы Невервинтера вдруг становились улицами какого-то другого города — не менее прекрасного и словно бы чем-то ей знакомого. В которых и она сама не была больше леди Арибет — но мужчиной, убивающим короля с лицом лорда Нашера. Как тут не задуматься о собственной вменяемости? Тысячи ощущений, запахов, мест, имён, слов на незнакомом языке: эпизодов её — или, всё же, нет? — жизни. Её сны были подобны водам реки — изменчивы и непредсказуемы. Неизменным оставалось одно — её ненависть к лорду Нашеру. «Ты думаеш-ш-шь, что существует только этот мир? Вы вс-с-стречались уже. В других облич-ч-чьях, в другом временном отрез-с-ске...». И Мораг рассказывала ей, давала ответы на сотни вопросов. Пока леди Арибет не уверилась окончательно. Город доживал свои последние часы. Его город — пусть и названный в честь Халуэта Невера. Лорду Нашеру тоже снились сны. Они начались почти сразу после казни Фентика. Он был королём, правившим могущественным городом. Под знаменем с драконом, распростёршим алые, как закат, крылья. Его рыцари разъезжали по всему королевству, неся добро и справедливость, помогая ему блюсти мир и порядок. Но самый славный из них, плоть и кровь его, был врагом. И у этого врага в сердце пылала неудержимая жажда мести, стремление разрушить всё, чему он посвятил жизнь. И у этого врага было лицо леди Арибет де Тильмаранд. — Твои рыцари мертвы, Артур! — выкрикивает она (он?), стоя с пламенеющим мечом и в чёрной броне под стенами замка Невер. — Я пришла за тобой. — Камелот не сдастся! — истово клянётся он, ловя боковым зрением растерянные выражения лиц своих советников. В этот миг, когда зарево пожаров красит небо в чёрно-багровые тона, предрекая конец, всё смешивается — слова, имена, события. Само время теряет свою линейность, расслаивается. Оба знают, что когда-то уже встречались так — по разные стороны. Арибет смеётся — грубым мужским смехом, что так не вяжется с её нежным лицом. — Камелоту конец, мой лорд и король, мой отец. — Что же ты есть? — спрашивает лорд Нашер, силясь постичь промысел — Всевышнего ли, Ао ли... — Я — судия, — кривляясь, говорит леди Арибет, которую он выпестовал, как и того, первого. И от руки которой ему суждено погибнуть. Всё решено за них. В ином времени и месте. — Открыть ворота. — Но, лорд Нашер... Лорд досадливо отмахивается. Всё решено за них. Кто-то раздал роли ещё до их рождения. Нашер-Артур берёт меч. Не Экскалибур. Но сгодится и он. Всё мешается в вихре их ударов, в сполохах горьких, как полынь, воспоминаний. И Бедивер мертв, и некому уже отвезти короля на остров, где так сладко пахнет созревающими яблоками... Оба смертельно ранят друг друга — потому что ни один не может избежать своей судьбы, которую они уже прожили однажды в ином мире и времени. — Артур... — Арибет... Они умирают в объятьях друг друга. Смерть завершает круг, соединяя то, чему не суждено было соединиться при жизни.