Life Seed

Проснулась я в полной тишине и в белоснежной комнате. Слегка приподнявшись, я осмотрелась, но никого не найдя, легла обратно. В голове продолжался детский крик, а в глазах я продолжала видеть, как бегают доктора и их ужас в глазах. Я услышала тихие шаги и открывшуюся дверь. Я вновь приподнялась и увидела Джона с большим букетом цветов и плюшевым мишкой. - Ты проснулась? Как самочувствие? – сказал он, быстро подходя ко мне. Он положил цветы и мишку на маленькую тумбу около моей кровати. Он старался удержать улыбку на лице, но я могла заметить его беспокойство. Я вздохнула и сказала, что чувствую себя опустошенной. Он сказал, что доктор предупреждал о таком состоянии. -Что с ребёнком? – спросила я. Джон вздохнул и сказал, что доктора ничего не говорят, и тогда я глубоко вздохнула. Джон положил свою руку на мою и поцеловал в лоб, говоря, что мы справимся с этим. Я слабо улыбнулась, хотя понимала, что мы в вдвоем не верим в этом. В комнату зашёл доктор с каменным лицом, чем не на шутку напугал меня. Я почувствовала, как кровь начала отходить от моих щёк, а руки начали трястись. - Ваша дочь находится под бдительным присмотром докторов. В данный момент мы боремся за её жизнь и пытаемся воссоздать утробный образ жизни для малыша, - сказал он, смотря в свой планшет. Я вздохнула с неким облегчением и посмотрела на Джона, который внимательно смотрел на доктора. - У меня будет дочь? – спросил он. Доктор сказал, что пол ещё нельзя опознать, но есть предположение, что это будет девочка. Джон вздохнул и посмотрел на меня, а я лишь невинно улыбнулась, из-за чего он сам улыбнулся и, положив свою ладонь мне на щёку, поцеловал в нос и сказал, что закупит одежду для девочки. Доктор повторил, что пол может измениться, но Сида было уже не переубедить. Джонни начал рассказывать о том, что его братья помогают с детской комнатой, а от моих сестёр не может отвязаться. Доктор сказал, что я должна буду остаться в больнице до рождения, а точнее до полного формирования ребёнка. Мой голубоглазый принц шокировано посмотрел на доктора, а после этого посмотрел на меня. - Можно ли обустроить эту комнату под свой вкус? – спросил он и доктор начал бегать глазами по комнате и говорить, что так нельзя. Джон встал со своего места и отвёл доктора за дверь, чтобы поговорить. Я улыбнулась уходящим за дверь мужчинам и встала с кровати очень осторожно. Я провела рукой по животу и вздрогнула, почувствовав бинт на месте кесарева сечения. Я посмотрела в единственное окно и заметила, что за окном идёт снег. Я не чувствовала весны. Недолго думая, открываю окно, чтобы насладиться морозной свежестью, но в моё лицо прилетел снег, то есть не пару снежинок, а большой ком снега, который, скорее всего, свалился с крыши и сильным ветром принесло ко мне. Я тихо рассмеялась, убирая снег с волос. Кто-то обхватил меня руками вокруг талии и аккуратно оттащил от окна. Джон закрыл окно и грозно посмотрел на меня, из-за чего я аж присела на кровать, испугавшись его. Он с удивлением посмотрел на меня, а потом смягчил взгляд. Он протянул мне руки и взяв мои ладони лёгким движением. Сид сам сел на кровать и потянул к себе, заставляя сесть ему на колени. Он мягко обвил мою талию своими руками и прижал к себе, кладя подбородок на моё плечо. - Я договорился, чтобы тебе выделили личную комнату, которую можно обустроить под личную, - сказал он, поднимая свободной рукой один из моих локонов. Я качнула головой, целуя его в лоб. Он поднял меня на руки и понёс вон из палаты, аккуратно держа и прижимая к себе. Я осмотрела в коридор, в который мы вышли. Много беременных женщин, которые еле передвигались по коридорам с улыбкой приветствуя остальных, а некоторые общались друг с другом обсуждая предстоящие роды. Мимо нас прошла медсестра с коляской, в которой лежали груднички, закутанные в пелёнки. Я с грустью посмотрела на эту коляску и заметила, что Джону тоже было тяжело смотреть на детей. Сид посадил меня в коляску и повёз на несколько этажей вверх, где находились семейные палаты. Они выглядели, как комнаты в отеле: большая кровать, туалетный столик, большой стол для работ, своя уборная комната и небольшой гардероб. Голубоглазик переложил меня на большую кровать и сам уселся рядом. - Что ж…Здесь мы и будем жить эти месяцы. Кухня в соседней комнате, - сказал Джон, вставая с кровати и подходя к закрытой двери. Я с интересом наблюдала за его действиями, которые были очень плавными, хотя ладони дрожали. Сид очень сильно волновался, и тогда я позвала его обратно к себе, похлопав по кровати около себя, и попросила успокоиться, ведь доктора заботятся о нашей девочке. Голубоглазый глубоко вздохнул и лёг около меня, положив мою руку себе на голову, требуя, чтобы я его погладила. Я улыбнулась и погладила его по голове, после чего легла на него сверху. Каштановолосый перевернулся на спину, и я спокойно лежала у него на груди. Он начал рассказывать, что сделает с той, кто меня обидел. Джон начал ожесточённо жестикулировать одной рукой, что не заметил, как случайно скинул вазу, которая стояла не далеко, на прикроватной тумбе. Мы вместе посмотрели на пол, где вода растекалась по всему полу, а осколки раскинулись по всему полу. Я сурово посмотрела на Сида, который посмотрел на меня детскими глазами. Я встала с кровати и пошла на поиски тряпки и веника. - Это было в последний раз, Сид, - сказала я, принося тряпки. Я начала вытирать пол, пока Джон убирал осколки. Доктор зашёл в комнату и сказал, что с нашим с Джоном ребёнком всё в порядке и даже принёс фотографии. Мы посмотрели на то, что должно было стать нашим ребёнком. Коштановолысый сглотнул и сказал, что он сомневается, что выглядел так же в своё время. - А мне кажется, что у вас одно лицо, - сказала я, с усмешкой глядя на Джона. На фотографии был эмбрион с нечёткими и не сформированными частями тела, но я могла распознать небольшой носик, который был похож на нос Джона. Доктор сказал, что я должна буду придерживаться особого графика сна и строгой диеты. Я вздохнула, кладя голову на плечо своего жениха, который взял меня под локоть, испугавшись, что я могу упасть. Голубоглазый взял фотографии, и доктор ушёл. Я села на кровать, а Сид стал детально рассматривать фотографии и себя в зеркале. Я легла под одеяло и стала смотреть в окно, где ярко светило солнце, а метель прошла. В дверь кто-то постучался, после чего дверь открылась, не дожидаясь нашего с Джоном соглашения. Это были мои сёстры и братья моего жениха. Аврора и Мира стали расспрашивать о моём самочувствии и о том, что случилось с ребёнком. Я отвернулась, ведь не хотела говорить об этом, и сёстры это смогли понять и начали говорить мне о том, что привезли мне вещи и ноутбук для того, чтобы я могла продолжить обучать своих учеников. Я с непониманием посмотрела на Джозефа, который мне тепло улыбнулся. - Вряд ли мы смогли бы найти лучше учительницу, чем ты, - сказал он, и Джон подмигнул мне, из-за чего я расплылась в улыбке. Хитрый юрист. Аврора сказала, что будет приносить мне еду, но не успела я и вставить и слова, как Сид сказал, что у меня диета и он сам будет следить за ней и приносить мне еду. Сёстры закатили глаза, но увидев фотографии, которые Джон положил на кровать, чтобы ему ничего не мешало разговаривать с братьями, они сразу расшевелились и начали обсуждать фотографии. Джейкоб с Джозефом тоже присоединились к обсуждению, забыв о нас, младших, кому принадлежал этот ребёнок. - Как назовете? – спросил Джозеф, и мы с женихом переглянулись. Голубоглазый улыбнулся и сказал, что мы об этом не думали. Джо попросил нас поспешить, ведь он готовит для малышки небольшой подарок. Мы с Джоном сделали щенячьи глаза, смотря на директора школы, который хранил от нас тайну. Он сказал, что не расскажет нам об этом. Джейкоб долго рассматривал фотографию, периодически смотря на нас, но в большинстве случаев на меня. - Это жило у тебя в животе? Прости, Джон, но это больше похоже на мутанта, - сказал Джейк. Юрист «надул губы» и быстро забрал у своего брата фотографии, сказав, что наш ребёнок будет прекрасен, как рассвет на море. Я улыбнулась такому сравнению и поцеловала отца своего ребёнка, говоря, что тот лучший. Он улыбнулся и прогнал всех из комнаты под предлогом, что мне нужен отдых. Как только все вышли, Сид вернулся обратно ко мне на кровать, тихо бубня себе под нос что-то типа «сам мутант». Я начала смеяться, прикрывая рот рукой. Юрист показал мне язык и сел за ноутбук, стараясь игнорировать меня, хотя ему было тяжело игнорировать мои руки на его плечах и дыхание на шее. Он попросил, чтобы я ему не мешала, и я отвернулась от него, укрывшись одеялом. Через пару десятков минут Сид вздохнул, откладывая ноутбук, и лёг ко мне, кладя свою рук мне на талию, но я её скинула. - Не мешай мне отдыхать, - сказала я. Джон подошёл ко мне спереди и присел передо мной на карточку, смотря на меня с сожалением. Коштановолосый сказал, что заказал еду и смог подключить меня к школьному компьютеру. Я смотрела на него с грустью, а тот извинился за свою грубость, ведь его очень сильно задело замечание брата. Я изогнула одну бровь и сказала, что у него были точно такие же мысли в голове, когда он увидел фотографии. Он начал смеяться, кивая моим словам. Он лёг рядом со мной и притянул меня к себе, целуя шею, но его прервал стук в дверь. Я посмотрела на него с непониманием и тот тоже как-то насторожился. Он медленно подошёл к двери и открыл её. За дверью стояла медсестра с тележкой, на которой лежала еда. Медсестра улыбнулась и, зайдя в комнату, начала выкладывать тарелки на стол, после чего сказала, что придёт через час за грязной посудой. Мы с Джоном качнули головой, и та медленно вышла, оставив нас наедине с едой. Учитель обиделся, сказав, что зря заказывал нам еду. Я ему пообещала, что съем всё то, что он заказал. - Ладно, давай поедим, - сказала я и начала уплетать принесённую еду. Сид отказался есть и начал смотреть телевизор. Я быстро управилась с завтраком и легла к Джону, как у него зазвонил телефон. Он посмотрел на экран телефона и быстро вышел из комнаты. Я с непониманием посмотрела на закрывающуюся дверь, ведь это был первый раз, когда он скрыл, что-то от меня. Возможно, это было по работе и жених просто не хочет меня беспокоить. Он вернулся в комнату с каменным лицом. Он сел на край кровати, не желая видеть меня. Я подсела к нему ближе и обняла за плечи, спрашивая, что случилось. ОН вздохнул и попросил его отпустить бар. Я улыбнулась и назвала его дурашкой, ведь я не запрещала ему выпивать. Он посмотрел на меня своими голубыми глазами и отвернулся, закрывая их. Я начала волноваться, но он лишь встал и ушёл, оставляя меня одну в комнате. Что же случилось такого на работе, что его так огорчило? Я вздохнула и осмотрелась. На тумбочке стояло пару купленных мной книг, и решила их прочитать. В комнату зашла медсестра и унесла тарелки, и теперь я полностью была одна. На телефон пришло сообщение от своего класса, и улыбнулась. Дети просили меня вернуться в школу, ведь их мучил Джозеф с Джейкобом. Оказывается, что по плану у нас был урок полового и без полового размножения, а Сиды об этом не могут говорить. Я улыбнулась и сказала, что могу начать конференцию прямо сейчас. Дети согласились, и я пошла к ноутбуку, чтобы включить конференцию и подключить к ней детей. Все были одеты в домашнее, у кого-то чаёк, а у кого-то бутерброд во рту. Я поздоровалась с детьми и начала обсуждать тему урока и заметила, что все начали записывать. Многие задавали вопросы и я с радостью на них отвечала. -Спермотозойды могут жить четыре дня вне организма, и они всегда будут находиться в движении, стараясь достичь матки, - сказала я. Все сразу же сказали свою любимое слово «Фу», но записали этот факт. Многие начали смотреть на меня и тихо хихикать. Я попросила их, чтобы те не отвлекались и конспектировали. Я зашла в их чат, и заметила, что они писали, что позади меня кое-как ходит Джон в явно пьяном состоянии. Я повернулась и увидела, как Сид перешёл на четвереньки, добираясь до кровати. Я вздохнула и закрыла камеру салфеткой, чтобы дети не видели нас с Джоном. Я подошла к жениху и увидела на его глазах слёзы. Когда он увидел меня, то сразу отвернулся. Я присела на колени и спросила, что с ним произошло. - Малышка…малышка, - начал он говорить дрожащим голосом, из-за чего я начала сильно волноваться. Сид обнял меня очень крепко. В комнату зашёл доктор всё так же со своим планшетом, но его лицо было каменным. Чем больше они молчали, тем больше я начинала бояться.Я услышала, как дети выходили из конференции, тихо перешёптываясь. - У меня плохие новости, - сказал доктор, перелистывая бумаги в своём планшете.