***
Два следующих дня Хот проторчала напротив собственного дома в неприметном стареньком седане, любезно предоставленном ей Вайноной. Совсем новенькую машину, купленную в Техасе, Николь предусмотрительно бросила в лесу неподалеку от города. За это время Вейверли ни разу не вышла за дверь, и её присутствие в доме угадывалось лишь по включающемуся и выключающемуся освещению. В какой-то мере это упрощало для Хот задачу: ей не приходилось тенью следовать за девушкой по городу, и было достаточно лишь внимательно наблюдать за окрестностями, в которых, к счастью, не происходило ничего подозрительного. Никто не следил за домом, не пытался попасть в него, да и сама Николь никого так и не заинтересовала. Это успокаивало. До её визита к куратору оставалось всего три дня, и вскоре её исчезновение должно было стать официальным. Думать о последствиях не хотелось совершенно. Но несмотря на то, что всё складывалось максимально удачно, ей становилось всё более неспокойно: желание хоть краем глаза взглянуть на Вейверли просто сводило с ума, а стремительно приближающийся момент встречи выводил её из остатков душевного равновесия. Возможно, если бы ей удалось хотя бы увидить Эрп, то она бы не нервничала столь фатально, что почти поминутно вздрагивала и смотрела на часы. Сейчас она ощущала себя влюблённым по уши подростком, впервые спешащим на долгожданное свидание с девушкой мечты. И это было не самое приятное ощущение… Конечно, она честно попыталась придумать хоть какой-то план действий. В голове рождались фантастические и довольно глупые образы: от проникновения в спальню через окно в ночной мгле до поджога собственного дома и героического спасения Вейверли. Но, к собственной радости, рациональность Хот всё ещё давала о себе знать, вызывая острый приступ тошноты на каждую подобную идею. В итоге никакого стоящего плана ей соорудить так и не удалось. Что сама она посчитала чуть ли не знаком свыше, впервые в жизни решившись полностью довериться интуиции. Поэтому, когда наступил тот момент, который казался ей самым логичным и верным, она просто выбралась из машины, максимально надвинула кепку на глаза и отправилась в цветочный магазин.***
Утро собственного дня рождения Вейверли встретила ровно так же, как и любой день прошедшего года: открыла глаза и долго смотрела в потолок, стараясь вспомнить, кто она и что здесь делает. В голове на мгновение мелькнула мысль о том, что ей двадцать два, но она сразу же откинула её: эта дата не меняла в жизни абсолютно ничего. Только добавляла ставшей уже привычной боли. Душ и завтрак на автопилоте, предсказуемо проигнорированные сообщения с поздравлениями, телевизор без звука. Всё совершенно стандартно, стабильно, привычно. Девушка за всё это время создала для себя чёткий, проверенный алгоритм, который позволял находиться в относительном покое, и любое отступление от этих правил было способно вывести её из необходимого состояния и вновь ввергнуть в кромешный ад. Ещё какое-то время назад Эрп была уверена, что именно в этот день отправится в Бостон, но потом решила, что не станет придавать ему особое значение, чтобы случайно не выйти из спасительной апатии, поэтому билет был куплен на завтра. Сегодня же она планировала просто спрятаться дома от всего мира, по возможности избегать любого общения, и надеялась, что небеса сжалятся и отправят ей в подарок какой-нибудь приятный сон с Николь, а не очередной душераздирающий кошмар. Вайнона, разумеется, написала ей сообщение с поздравлениями, на которые Вейверли ответила коротким «спасибо». Сестра же в ответ снова предложила хотя бы встретиться, что девушка просто проигнорировала. Надежда на то, что ей удастся провести этот день в тишине и покое, продержалась до самого вечера, когда в дверь раздался тихий стук. Эрп оторвалась от бездумного созерцания телевизора и посмотрела на дверь. Хотелось просто задержать дыхание и сделать вид, что её не существует на планете. Стук повторился чуть громче. Никто бы не притащился к ней без приглашения, кроме сестры, и Вейверли постепенно начала закипать. «Просила же не появляться?! Что сложного?!» Стук вновь взорвал тишину: уже уверенный и почти наглый. — Ах ты, — прошипела девушка. — Прибью тебя, Вайнона, мать твою!!! Она вскочила с дивана, подлетела к выходу, рассчитывая сходу сообщить сестре всё, что думает о её бестактности, распахнула дверь… И в полном шоке уткнулась в огромный букет белых роз… На подобное даже Вайнона не была способна… Это походило на какую-то отвратительную шутку или банальную ошибку, и Вейверли ошарашенно смотрела на цветы и на едва видневшуюся над ними потёртую кепку. А потом ей в руки молча всучили бланк доставки. Эрп моргнула, немного приходя в себя, и растерянно отвернулась от двери, вглядываясь в список в поисках своей фамилии. — Где подписать? — озадаченно спросила она, и за спиной послышался шорох. — Вот здесь, — раздался хрипловатый шепот над ухом, обжигая неровным дыханием и заставляя девушку вздрогнуть. В бланк упёрся длинный палец, и Вейверли замерла… Мысли мгновенно покинули голову, сердце одним гулким ударом врезалось в грудную клетку, и она, не давая себе шанса подумать или засомневаться, быстро накрыла ладонью прохладную руку. Дыхание позади коротко всхлипнуло и затихло. С минуту в комнате стояла полная тишина, в которой оглушительным ритмом пульса стучало «Только не просыпаться!». А потом Вейверли почувствовала осторожное прикосновение губ к уху и услышала всё тот же дрожащий шепот: — Малышка… Я так скучала… Оборачиваться было безумно страшно. Одно неловкое движение, один чуть более громкий звук — и всё могло рассыпаться в прах, разлететься вдребезги, рухнуть карточным домиком. — Это сон, — прошептала Вейверли, закрывая глаза и стараясь даже не шелохнуться. Длинный выдох снова опалил кожу, розы с шорохом упали у её ног, пара коротких бесшумных шагов всколыхнули застывший воздух, и девушка ощутила нежное прикосновение пальцев к щеке: — Вейверли… Открой глаза… — Нет… — она едва заметно, но уверенно мотнула головой. — Прошу тебя… Посмотри на меня… — пальцы упрямо потянули её за подбородок. — Я не могу… Если я открою глаза, ты исчезнешь… — Я не исчезну… Обещаю тебе… Милая… Прошу тебя, просто посмотри на меня… Несколько секунд девушка медлила, не решаясь так сильно рисковать, но всё же наконец нашла в себе силы и приоткрыла глаза. Они тут же встретились с внимательным карим взглядом, прожигающим её из-под козырька кепки, и Вейверли в который раз вздрогнула от дикой смеси радости и страха. Руки непроизвольно взметнулись вверх, обхватывая Хот за шею: — Ники… Только не исчезай… — Я же обещала, — губы Николь изогнулись в легкой улыбке, но взгляд по-прежнему оставался максимально серьезным. — Как бы я хотела никогда не просыпаться, — прошептала Эрп, боясь даже моргнуть. Николь внимательно смотрела на девушку перед собой, и сердце сжималось от того, что она видела: до ужаса хрупкая фигура, казавшаяся совсем невесомой, даже будто прозрачной; бледное изможденное лицо, явственно свидетельствовавшее о том, что Вейверли почти не спит; измученный взгляд потускневших зелёных глаз, в которых, казалось, навечно поселилась всепоглощающая боль… Хот знала, что ей будет тяжело увидеть любимую, но не думала, что всё окажется настолько плохо… — Теперь всё будет хорошо, Вейверли, — Николь опустила одну руку на талию Эрп и совсем нежно, будто боясь сломать девушку, притянула её к себе. — Я всегда буду с тобой. И никуда больше не исчезну. Даже если ты попытаешься прогнать меня… Никогда больше тебя не оставлю. Ты слышишь? Вейверли кивнула, по-прежнему не мигая, и рискнула прижаться к Хот чуть сильнее. — Слышу… — Мне нужно тебе очень много рассказать, любимая… — тихо продолжила Николь. — Но не сейчас… Сейчас тебе нужно как следует выспаться… А потом как следует поесть… А потом снова выспаться… Хорошо? Эрп в ужасе округлила глаза и судорожно замотала головой: — Нет, ты что?! Мне нельзя спать! Если я усну, то когда проснусь, тебя уже не будет! Хот тяжко вздохнула, постепенно постигая истинные масштабы проблемы: — Я ведь обещала тебе, девочка моя… Я ведь всегда держу слово… — она на секунду запнулась, вспомнив, что на самом деле вовсе и не всегда, но решила, что уточнять это сейчас — не лучшая идея. — Когда ты проснёшься, я буду рядом. Вейверли снова отрицательно мотнула головой, но Хот быстро приложила палец к её губам, не давая возразить. — Тшш… Ни звука… Пойдём… Через мгновение Эрп почувствовала, как сильные руки крепко сжимают её в объятиях, как ноги отрываются от пола, и вскрикнула от неожиданности, машинально вцепляясь в плечи Николь. — Тшш, — повторила Хот, не спеша направляясь к лестнице. — Не бойся ничего. Через минуту она уложила девушку в кровать, устроилась рядом и прижала её к себе. Кепка слетела с головы, и длинные волосы рассыпались по подушке, заставляя Вейверли растерянно заморгать. Эрп даже протянула руку, с опаской касаясь рыжих локонов, опускавшихся гораздо ниже плеч. — Да, милая, знаю, — улыбнулась Хот, перехватывая её удивлённый взгляд. — Это довольно непривычно выглядит… Я обязательно разберусь с этим… — Нет… — покачала головой Вейверли, продолжая перебирать волосы Николь. — Не нужно ни с чем разбираться… Мне нравится… — Это сейчас не важно, малышка… — Хот медленно провела большим пальцем по её щеке. — Сейчас тебе нужно уснуть… Ты устала, милая… Тебе нужно просто отдохнуть… А когда ты проснешься, всё будет хорошо… Слышишь? Вейверли на секунду зажмурилась: этот сон повторялся вновь и вновь и всегда заканчивался одинаково кошмарно. — Не будет хорошо, когда я проснусь, Ники… Так уже было… Много раз… И каждый раз я просыпалась одна… Это так ужасно… — Это последний раз, девочка моя, — Николь притянула девушку ближе, укладывая её голову себе на плечо. — Я обещаю тебе… Всё будет хорошо… Пожалуйста… Прошу тебя… Эрп ощущала, как по лицу ползут привычные слёзы: она всегда плакала во сне, если в нём была Хот. Каким бы прекрасным он ни был… Николь совсем тихо что-то шептала ей, и девушка постепенно проваливалась в сон. Она изо всех сил пыталась справиться с этим, не позволить себе заснуть, но размеренный голос Хот, тёплые объятия, нежные поглаживания по спине и чувство абсолютного спокойствия, в которое погрузилась Вейверли, делали своё дело. В конце концов, она не выдержала, прильнула к Николь всем телом, уткнулась носом ей в шею и позволила спасительной тьме поглотить себя. А Хот продолжала осторожно гладить её по спине и говорила, говорила, говорила. Даже зная, что девушка крепко спит, она не могла остановиться. Она рассказывала ей о Бостоне, о работе, о всём том, что произошло, о том, как сильно она скучала и о том, что больше без Вейверли она уже не сможет. Всё это ещё предстояло повторить, что, возможно, окажется гораздо сложнее, чем сейчас… И Николь просто ловила момент, когда можно не выбирать слова, не подбирать интонации, не задумываться над смыслом. Ей не хотелось даже думать о том, что будет завтра, когда Вейверли проснётся… И как тяжело им придётся восстанавливать всё то, что они так легко разрушили… Сейчас же во всём мире существовали только её голос и размеренное дыхание любимой девушки… В ту ночь она рассказала спящей Вейверли, кажется, обо всём, что волновало её, что не давало покоя, что ей хотелось бы изменить и даже то, о чём она мечтала. Хот знала, что многое из сказанного так и останется лишь в тишине этой комнаты, и что никогда больше она не рискнёт озвучить это вслух… Поэтому сейчас слова лились из неё потоком, унося девушку в водовороте собственных чувств и эмоций… — Знаешь, Вейвс… Я так долго думала о нас с тобой… Вспоминала… Всё то, что чувствовала к тебе… Как всё это менялось… Сначала мне казалось, что всё началось с того самого первого поцелуя… Что именно он стал точкой отсчета… Потом я проанализировала все свои эмоции к тебе и поняла, что это началось гораздо раньше… Я никак не могла вспомнить этот момент… Момент, когда ты перестала быть для меня всего лишь младшей сестрой Вайноны… Момент, когда я стала видеть в тебе совсем иное… Момент, когда ты стала занимать всё больше и больше места в моём сердце… И знаешь… Однажды ночью, уже в Техасе, я вспомнила его… Это было словно удар молнией… Знаю, звучит ужасно пафосно и так банально… Но я даже вскочила с кровати… Это воспоминание возникло так резко, и было таким ярким… Во всех деталях, во всех моих эмоциях… И сейчас я точно знаю, что это был именно тот момент… Она немного помолчала, собираясь с мыслями, а потом прикрыла глаза, снова рисуя перед собой ту картинку. Картинку, которая прочно поселилась в её сердце, и которая теперь так очевидно служила для неё началом такого длинного и сложного пути. — Когда тебе было пятнадцать… — наконец продолжила Николь, нежно коснувшись губами лба спящей девушки. — Ты сломала ногу… Вы тогда с Крисси сбежали к озеру, потому что Вайнона запрещала тебе… И ты упала с обрыва… Там такой дурацкий обрыв… Не знаю, помнишь ли ты вообще… Вы с него с разбегу ныряли в воду… И ты поскользнулась на самом краю, и упала на берег… Там было не слишком высоко, но тебе хватило… Вайноне звонить ты, естественно, боялась и позвонила мне… Честно говоря, мне и самой хотелось прибить тебя, пока я неслась к озеру, собирая все светофоры… Думала, что тебе не избежать семейного скандала… И что я, однозначно, буду на стороне Вайноны… А потом я увидела твой взгляд, и всё перевернулось… Весь мой мир тогда перевернулся, малышка… И как я этого не поняла?.. Ты так смотрела на меня… Так доверчиво… Своими огромными зелёными глазами… Чёрт… Я несла тебя на руках, а ты просто молча на меня смотрела… Даже не плакала… Я несла какую-то чушь, успокаивала тебя… Хотя успокаивать как раз меня нужно было… И я чётко поняла, что до последнего буду защищать тебя перед Вайноной… Мы ведь с ней в итоге здорово поссорились тогда… Но мне всё же удалось отстоять свою позицию и максимально смягчить её гнев… А ещё тогда же я поняла, что буду защищать тебя от всего мира, если понадобится… И что никогда не оставлю тебя… Что всегда буду рядом… Тот момент стал началом всего этого, Вейвс… Ты стала для меня самым важным на свете… Самым необходимым… Конечно, тогда мои чувства к тебе были далеки от того, во что в итоге превратились. Это была скорее острая привязанность и безграничная забота… И это тоже сыграло свою роль… Когда я так долго не могла понять, как обстоят дела на самом деле… Даже потом, когда ты стала встречаться с Харди, я не понимала, что моя плохо сдерживаемая неприязнь к нему — не более чем банальная ревность… Я всегда была уверена, что этот недоумок не достоин тебя… Конечно, это действительно так… Но будь на его месте кто угодно другой… Я любого считала бы недостойным тебя, малышка… И любого готова была растерзать за тебя… Просто поразительно, как же у меня не получилось понять этого раньше… Возможно, если бы ты не открыла мне глаза, я бы никогда не поняла этого… Хот снова замолчала, всматриваясь в безмятежное лицо Вейверли. Её переполняли чувства, о существовании которых она когда-то даже и не подозревала. И которые стали неразрывно и безнадёжно связаны только с этой девушкой. Она снова осторожно поцеловала Вейверли, стараясь не потревожить её сон, и прошептала: — Но именно в тот момент, малышка, я уже была обречена… Обречена тонуть в твоих глазах… Обречена замирать при звуке твоего голоса… Обречена остро нуждаться в прикосновениях к тебе… Обречена была влюбиться в тебя по уши, Вейверли… И сейчас я обречена любить тебя до самого конца…