Вторник, 14 число

Вторник, 30 число, 19:32. Дазай отсчитывает ещё четыреста двадцать секунд, прежде чем колокольчик над дверью звенит и внутрь тёплого помещения кафе проскальзывает рыжая макушка. Укутанный в красный вязанный шарф, едва ли не по самые глаза, он проходит к свободному столику, заказывает кофе – медовый раф – и усаживается ближе к окошку, обложившись книжками. Накахара Чуя, четверокурсник с факультета французского языка и филологии, его маленькая мечта и краш. Дазай не может сказать, когда именно началась эта... болезнь, но готов поручиться на все сто – лекарства от неё нет. Просто в какой-то момент они встретились взглядом, сидя за столиками напротив друг друга. Вторник. 30 число. 19:40. Их взгляды пересеклись, и в тот же момент что-то щёлкнуло, подобно кнопке выключателя, и Дазай пропал. Утонул в потрясающих лазурных глазах, нырнув в эти морские воды с головой; вода тёплая, отдаёт запахом йода и на губах оставляет солёный привкус. А потом Чуя моргает и отводит в безразличии взгляд, заостряя его на чём-то другом. Крутит между пальцами ручку, рыжие брови сведены к переносице; Чуя хмурится, а после его вновь озаряет и он спешит записать свои мысли пока они не улетучились. Дазай ощущает себя влюблённым четырнадцатилетним мальчишкой, что подглядывает за понравившейся ему девочкой. Даже переселился из библиотеки сюда, в кафе, чтобы быть поближе к Чуе и видеть его. Накахара приходит сюда каждый день, заказывает медовый раф и прячется от всего человечества за конспектами. На нём большими буквами, почти что как на неоновой вывеске написано: "НЕ ПОДХОДИ, МНЕ ПЛЕВАТЬ", а сам чуть ли не колючей проволокой обмотан. Маленькое ершистое солнышко. Для Дазая Чуя был солнышком, потому что рыжий, потому что яркий, потому что к нему хочется тянуться всё время, как тянется трава к ярким греющим лучам. Жалко, что сам Накахара на дух никого не переносил. Попытка подойти раз в универе не увенчалась успехом: рыжий был зол, рассеян и на контакт не шёл, под конец вообще ушёл после второй пары. Такое отношение к нему, Дазаю было не по нраву, потом, узнав, что Чуя все время готовился к сессии, не желая провалиться и вылететь с бюджета, он чувствовал угрызения совести. А сейчас он, подобно мнущейся девице, что не знает как подойти к нравящемуся ей мальчику, бросает взгляды на Накахару. Духа подняться и познакомиться не хватает. А вдруг он помешает ему? Или Чуе будет не интересно общаться с ним? Что если у него есть девушка? Его отношение к литератору превышало простой интерес и желание познакомиться. Из интереса не следят ни за кем почти ежедневно, не учат расписание наизусть, не ревнуют к каждой встречной-поперечной. Дазай признаётся себе в том, что он сталкер, а всё происходящее – влюблённость на грани одержимости. Врать нет смысла, он же не учителя психологии хочет вокруг пальца обвести. Другое дело, что рыжему плевать. Он поднимает глаза от наскучившего уже учебника – едва ли не до дыр потёртые страницы, исписанные мелким дробным почерком на полях и меж абзацев; он может едва ли не каждую из них дословно процитировать, стоит только назвать номер – и сталкивается взглядом с голубыми глазами. И снова всё как в первый день. Он тонет, а Чуя просто сидит и смотрит на него. Накахара краснеет, отводит взгляд. Торопливо собирает вещи, а потом сбегает, бросив на стол купюры. Дазай моргает в непонимании. Что он сделал? Среда, 8 число. Чуя так и не пришёл в кафе. Четверг, 9 число. Дазай сидит в одиночестве час, а потом собирается и уходит, не обратив внимания даже на оставленную миловидной официанткой салфетку с номером телефона. Пятница, 10 число. Он сталкивается с Чуей в университете. Тот краснеет, потом убегает, оставив его в раздрае и с забытой рыжим записной книжкой. Накахара всё так же не появляется в кафе. Суббота, воскресенье. Осаму пилит взглядом книжку и пьёт пятую чашку капучино. Понедельник, 13 число. Среди записей о прочитанных книгах, выписанных из них цитат и мнения о героях и сюжете, Дазай находит собственный портрет синей ручкой с книжкой в руках. Вторник, 14 число. 20:45. Дазай листает со скуки какой-то роман из выписанных Накахарой, его записная книжка рядом, лежит, дожидается своего хозяина. Колокольчик на двери кафе звенит. Дазай не поднимает голову – устал. Рядом скрипит подошва ботинок, шелестит пуховик, чуть скрипит ножками стул. —Можно? Он поднимает глаза, сталкивается взглядом с голубыми радужками Накахары и окончательно уходит на дно.