//мелодия Low of solipsism
(Читать медленно)
"Страдания физические никогда не станут в сравнение со смертью души и разума, никогда не будут равнозначны.Пока жив разум мой—жив я сам".—Эта мысль воспоминанием пронеслась в сознании Лайта. Эта его маленькая уловка в виде наказания, изъян, в момент сделала Лайта живее всех живых.Та или иная грань существования—всё, что ему необходимо было для удоволетворения жажды справедливости своей, для изменения мира. —"И вправду, могло ли всё так легко и глупо закончиться?"—Всё еще раз за разом спрашивал себя он. Сам того не замечая, Лайт параллельно, на полной скорости делал чёткие широкие шаги к заведомой лестнице, преодолевая тротуарную кладь. —"Неет!Нееееееет..."—Отвечал он внутрь себя. —"Это только начало игры"—Читалось в его полных, ярко-красных зрачках, обращённых к приближающимся ступеням.Чуть ли не переходя на бег, Лайт еле-успевал обоими руками поправить мятый красный галстук.Он не замечал, как оставлял за своей спиной метры, сносил ветра.Ставя первую ногу на пыльную монолитную ступень, он смял внутри себя огонь, желающий свободы. С каждым шагом на лестнице, его движение становилось всё вольнее.Он чувствовал, как растёт его дозволенное.А факт заинтересованности в нём, окончательно добивал его нескромное сумасшествие. И вот, перед Лайтом по маленьким частям восходила уже приближённая картина созидаемого ранее.Он замедлил свой шаг, ступая теперь уже по широким чёрно-белым мраморным плитам. Между двумя из колонн, деля широкую амплитуду пополам, располагался, замысловатого дизайна трон, состоящий на долю из костей, по которым выполнили резьбу. Одна из колонн была под углом срезана на половине.Вторая была целее, но выветренная, выцвевшая и потресканная на поверхности.На одну из ножек трона опиралась толстая чёрная книга в кожаной обложке. На троне, что было наиболее примечательно, сидела большая фигура, приходившаяся выше Рьюка на несколько голов. Две руки Короля были сплетены вместе и подняты вверх, располагая локти разведёнными в стороны и упирающимися в трон.Вторые две руки, произрастающие ниже, лежали на подлокотниках рядом, и насчитывали на себе только по три пальца на каждой.Вместо головы у него был большой человеческий череп, с пустыми отверстиями на нём.Плоть оставалась лишь в области губ и ушей. Шея и начало груди были туго обмотаны длинной золотой цепью.Начиная с плечей, до мраморной плитки опускалась длинная, частично порванная, мантия.Ноги были спрятаны под её полами, и на просвет выходили лишь фрагменты ступней, всё ещё с тремя пальцами на каждой из них.Из дыр в мантии росли. являющиеся толстыми костями, верхние конечности, покрытые лишь тонкой серой кожей, болтающейся и свисающей с них. На многие пальцы Короля были одеты кольца, иногда с мелкими драгоценными камнями внутри. С каждым шагом возбуждение Лайта утихало.Он остановился в двадцати шагах от ног Короля, теневой силуэт которого издалека казался шире, подождав прибытия Рьюка сзади. На краю левого подлокотника перед рукой Короля стояло красное яблоко, отливающее белыми бликами, и, максимально контрастируя, выделяясь из тухлого, серого окружения своим режущим оттенком. —"Последнее яблоко Мидоры..."—Скользнуло в голове у рассеянного Рьюка. Было даже неясно, смотрит ли Король на Лайта.Его пустые глазницы были понурены немного вниз, но обращены к расстилающейся из под фундамента аллее, идущей вдаль.В них прослеживалось максимальное отсутствие какой-либо жизни, или хотя бы раздражимости их присутствием.Но всё же, Лайт не оказался этим сломлен: —Ты знаешь, кто я?—Громко спросил он, пытаясь неназойливо указать твёрдость своего положения. Король не шелохнулся. —Ку..Ку..Рей, Пенбор, сердечный приступ, 16:41.—Это сказал голос, всё ещё витающий в округе где-то позади трона.Мёртвый Король до сих пор не пошевелил губами.Толстая тетрадь у его ног также стояла нетронутой. Через несколько секунд Лайт замертво упал на землю, ни издав ни звука. Рьюк приземлился рядом с нелепо упавшим телом, оброшенным сверхъестественной чёрной тенью. Король медленно повернул свою голову на несколько сантиметров вправо. —Здравствуй, Рьюк.—На этот раз говорил он, тяжёлым, басовым элегантным тоном. —Давно не виделись, Старик.—Ответил Шинигами. —Почему ты следуешь за этим человеком? —О, я просто смотрю что с ним будет.—Рьюк с улыбкой посмотрел на труп под собой. Король повернулся обратно. Встрёпанный Лайт, покидаемый переливающейся тенью, с трудом поднимался на ноги. —Ты знаешь, кто я такой?!—Пуще прежнего вскричал он на Короля. Тот всё ещё молчал. —Ты даже не притронулся к своей тетради.Ты хоть когда-нибудь соблюдаешь свои же правила?—Утих Лайт, пытаясь отдышаться. —Ты неправ.Я уже записал твоё имя в тетрадь сто двадцать четыре тысячи девятьсот двадцать пять раз.Как видишь, у меня довольно много рук чтобы это провернуть.Я как минимум, знаю кто ты. В голову Лайта больше ударило удивление, нежели тревога.Он чувствовал как действительность медленно поворачивается к нему обратной своей стороной. —Но если ты хотел услышать другой ответ, ответь ты мне;Что отличает Бога от других: сила, влияние или однозначность?А может всё сразу? —Одно порождает другое...—Тихо сказал Лайт, опустив глаза в размышлении. —Одно...Другое...Будь конкретней, человек. —Сила порождает влияние, влияние порождает силу.—Сосредоточился Лайт. —А однозначность?Однозначны ли последствия власти и силы Бога? Лайт молчал, разглядывая Короля, к активности которого прибавились различные движения.Оба не теряли серьёзности взглядов, хоть Лайт и не находил что ответить. —Ну разумеется, скажи ты что-то об этом, ты бы противоречил сам себе.Ты ведь здесь, чтобы использовать меня, а то и лучше, убить.Самому тебе не удалось достичь однозначности и вечности.И говоря так о Богах, ты поспоришь сам с собой, являешься ли вообще Богом, или лишь родственным к нему понятием. Королю не оставалось ничего, кроме как улыбнуться безответности Лайта.Но тот отозвался. —Я был максимально близок к власти.И, говоря так, ты должен понимать, что сейчас я ближе к ней втрое больше!Неужели ты просто дашь мне умереть?Всему моему гению?Ты—моя уязвимость.Это то, что тебе надо было слышать?!//мелодия Light's theme
Уголки сухих губ Старика возвращались к своим ранним расположениям. —Ты не понимал, и не понимаешь одной важной детали, Лайт Ягами.—Король хрустнул костяшкой одного из своих пальцев в сплетении.—Не тьма сопутствует концу любого света.Свет—рано или поздно умирает во тьме.Любая его грань, степень.Взять хотя бы для сравнения вас двоих, родственных душ.—Правой нижней рукой Король указал на Рьюка и Лайта, стоящих бок-о-бок.—Каждого человека рано или поздно ждёт смерть.И смерть—контрольная точка его жизни.Какие бы поступки он не совершал, в какие бы обстоятельства себя не заключал: в конце его ждёт один исход. Именно через эту призму—призму смерти и пишется судьба теми, кому её писать положено.—Один из трёх пальцев Короля вновь указал на тёмную тетрадь под ножкой трона.—Мной лишь однажды были избраны условия, которые Боги и смертные не в силах нарушить в своих похождениях.Из соображений справедливости, конечно. Но мы говорили о смерти, неправда ли?.. Так вот.Все ведущие к ней факторы меж собой равнозначны.Будь то желание наших Богов, других людей или безжалостных случайностей.Да что мне перед тобой распинаться: ты сам знаешь, что временная величина жизненной продолжительности в определённых отрезках времени существует ещё до прихода самой смерти, означая её явную замешаность во всём процессе бытия. Что касается Шинигами, с ними всё не так однозначно.Нет правила, обязующего Шинигами умереть.Но они могут встретить смерть, обманутые или по собственному выбору;Это мои правила позволяют. Различие людей и Шинигами в этом вопросе—иллюзия.Обоим дозволенно смотреть на смерть с одного ракурса, обоих ждёт одна и та же учесть после.Различны лишь пути.Путь человека плосок и прямолинеен.Путь Шинигами полон развилок, из которых исходят две основные: жизнь и смерть. Таковое различие и компенсируется вашей природой. Люди—любопытные, критически мыслящие существа, желающие познать и контролировать им данное;Расширять границы своего контроля.Во многом люди оказались правы, их доводы неизбежны, и подавно, не глупы;Они соответствуют нашему кругозору, что ты мог наблюдать из правил на форзаце тетради, что, в свою очередь, и есть одно из единственных моих правых писаний. Шинигами—закрепощённые судьбой слуги, мыслители и эталоны худших человеческих сторон;Не настолько грешные, чтобы родиться в Аду, но и слишком прогнившие для полной привязанности к человеческому миру.Их природа скрыта даже от них самих настолько, насколько она им не интересна. Пока человек вдоль вытаптывает тропу, что для него открыта, Шинигами странствует по лабиринту развилок, на которых еле оставляет след... Король сделал, чем-то лирическую, паузу. —Подобно пути Шинигами работает любая ваша человеческая игра.Любое явление, схожее с соперничеством.У него есть две стороны на исходе: победа и поражение.Но значение имеет только одна, и это не победа. Победа неоднозначна, неуравновешенна.Она не способна ничего решить.Любая битва заканчивается поражением, любое действие совершённое в ней к нему подводит.Поражение односторонне, как смерть—абсолютно.Именно в руках проигравшего находилась судьба всей битвы, судьба всех, кто остался в выигрыше.В играх между собой вы, люди, равно способны.Вы вольны выбрать: проиграть или нет, вы вольны отдать этот выбор судьбе.Шинигами отроду имеют возможность изменять и властвовать над вами, в наших руках всё ваше существование.Но ироничный изъян в том, что Шинигами ни к чему применять это ради желанного, для победы в соперничестве.Таков уж темперамент бессмертных.Мы к вам безразличны, в большинстве своём, и всё, о чём я сейчас сказал не больше чем просто слегка пугающий факт.—Король опустил руки вниз, к телу, ненадолго пропав в мыслях.—Ну, это тебе известно.Только пользуясь этим ты привёл Рэм к смерти и вообще, именно так к Шинигами и относился, как к слугам... Но ты всё ещё оставляешь позади одну деталь.—Подолжал твердить король.—Ты заполучил тетрадь, и по праву она долгое время была твоей.Но это не изменило твоей властной человеческой натуры.Ты послужил смертью и судьёй для очень многих людей.Ты затеял множество сражений, и не думая о том, чтобы проиграть хоть одно из них.Но постепенно, ты раздал эту волю другим людям, понимал сам того, или нет.Затем, ровно к тому моменту, как поддались сомнению все твои перспективы, Рьюк благородно убил тебя.—Лайт мелочно обменялся взглядом с улыбающимся сгорбленным наблюдателем.Король выдержал этому паузу.—Теперь ты и подавно лишён этой воли, этого выбора.Из нас только у меня осталось право выбрать поражение и решить, кто заберёт победу.Я могу даже не слушать, что ты хочешь сказать.Ты под моим судом, тебе уже выписан приговор и, что более важно, ты сам решил попасть под этот суд...Лайт...—Король расплылся в широкой улыбке. По телу Лайта прошла звенящая дрожь.Он изо всех сил старался не показывать страха.Из его головы медленно, одна за другой, вытекали задуманные мысли, вместе со злобной грацией. Но с другой стороны, за жёлтыми стиснутыми зубами короля и частыми смешками Рьюка он проглядывал какой-то подвох. —Ку, ку, ку...—Проносилось тише чем обычно. Старик сомкнул губы. —Чего ты ждёшь?—Тихо, без экспрессии, что было критически на него не похоже, спросил Лайт. Левой верхней рукой Король взял забытое яблоко с подлокотника трона. —Я ещё не закончил, как тебе могло показаться.Я наблюдал за твоими игрушечными геноцидами, Лайт Ягами.Не смотря на то, что на протяжении миллионов лет моя философия оставалась безразличием к бытию и его сентиментальным делениям, с наступлением каких-то моментов в них, я задумался: прав ли я?Я создал правила, подобающие моим запросам чести, но не стремился этим сделать из нас чего-то, свыше нашей природы, а из нашего, некогда цветущего, мира что-то потенциальнее того, чем он стал.—Старик рассматривал блики на яблоке, крутя его под разными углами. —Я мыслил, как один из Шинигами.И всё, что моя рука когда-либо писала—мысли почти любого из нас.Но я никогда не представлял себя человеком, способным видеть и чувствовать на себе хаос вселенной, порождённый тетрадями и её пользователями;Самим фактом их присутствия.Тетрадь—дьявольский инструмент.Касательно Шинигами, она—носитель маленькой части его души.Сколько он их получает в течении существования, на столько частей он разобъёт душу.Касаясь человека же, тетрадь смерти использует его, как источник силы.Она питается его мотивами, эмоциями,..грехами.Лишившись владения тетрадью, человек забывает всё, что с ней связано, всё, на что она его сподвигла, становясь чист сознанием.Но тетрадь никогда его не забудет.В ней будут навечно заключены воспоминания этого человека, все его убийства, поправки в реальности. Тетрадь это продукт моей давней концепции, теперь уже, единственный способ Шинигами взаимодействия с миром и заполнения своего существования;Смысл бытия, для них.В человеческом мире, тетрадь лишь избиратель тех, кому не суждено сравнится со всеми;Разделиться на грешных и святых—пострадать лишь немного, по сравнению с вечностью, но и не слишком долго пожить в благе за свои деяния, если таковое имеется.Артефакт, превращающий человека в нечто, максимально близкое к Шинигами.Испепелитель душ, прородитель хаоса, атомная бомба, или как вы её там называете.Можно списывать природную несправедливость на сложившийся ход истории, но даже мне кажется , что тысячелетия пользования этой тетрадью—единая причина отклонения вашего мира от принципиально идеального, каким бы его не видел ты. Помимо всех субъективных, сентиментальных целей, которые вы рано или поздно разобьёте в забытые грёзы, эта капля истины неоспорима.Ты заставил меня в это поверить, сын Адама. И я дам тебе выиграть, Лайт Ягами.—Король отвёл взгляд от плода.—Если я этого не сделаю, я не изменю в себе безразличия, не докажу себе обратного, и вряд ли мне выпадет второй такой шанс.Ты был прав во всём, Лайт, и не понимал лишь некоторых вещей, которые я посчитал нужным тебе объяснить.Помни, что смерть, поражение и тьма—контрольные точки своих начал.Ты встанешь на моё место и перепишешь всеобщий закон, но это должно в нём остаться.Ты можешь думать об этом, как о наследии, а о себе, как о наследнике—меня это не сильно тревожит.Но верить в это сам ты должен не меньше моего.—Король нагнулся, оторвавшись от спинки трона и замолчав на мгновения, перенимая из руки в руку бедное яблоко.—И всё же, тебе придётся немного подумать, для приличия,..полагаю, что бы это для тебя сейчас не значило.А пока, оставь нас с Рьюком наедине, на время. Глаза Лайта вновь наполнились огнём.Но не тем, очевидным и предсказуемым, встречающим разочарование в скором будущем.Он был избавлен от того гнилого торжества, что наполняло его мысли раньше.В голове Лайта было ужасно тихо на этот раз.Он молча, понимающе кивнул Старику, не столь потому, что совесть его чуяла милосердие в его решении, сколько из-за переосмысления множества вещей и, осенившего его, пришедшего пассивного смирения.Битва с Элом, проигрыш Ниа, гибель Рэм, возвращение к нему памяти.Всё это принимало новый весомый, каковым не казался раньше, свет.Всё это случилось не просто так и вело его, сквозь тяжкие забвения и обманы, к торжествующей правде. Лайт ждал прихода голоса, забывшись во всём остальном. —Ку...Ку, ку, Зирих Эйтнберг, потеря крови, 18:09. Лайт улыбнулся.Из тысяч имён, случайно попалось то, которое он до сих пор помнил. В момент его окутали тёмные пятна, аккуратно испарив и вспышкой унеся в открывшуюся пустоту так, словно на фарфоровой плитке никогда и не стояло человека. Король перевёл взгляд на неподвижного Рьюка.Между двумя оставшимися среди руин монолитного сооружения образовалась длительная минута тишины. —Ну что,...Рьюк.—Король подбросил и словил яблоко рукой. —Наверное мне стоит тебя похвалить.Выкрасть тетрадь у Сидоха у меня перед глазами, а-ха-ха-ха!—Король громко рассмеялся. —Огромное количество людей в человеческом мире умерло за эту тетрадь, но я никогда не надеялся, что это повлечёт за собой нечто большее.—Хрипло ответил Рьюк.—Масштабность тех планов, которые был способен провернуть Лайт, никак не граничит с законами природы. —И каково же это было?Наблюдать за его непредсказуемым фиаско?—Король символично подпёр голову верхней рукой слева. —Я еле сдерживал смех, когда видел, как с каждым словом этого белобрысого мальчишки уменьшалось время жизни Лайта. Старик вновь наполнил десятки секунд молчанием и размышлениями. —Мне кажется я нашёл для тебя подходящую аллегорию, Рьюк: глупый вор, случайно виновный в чём-то великом... Рассматривая его безответную, неизменную гримасу, он добавил: —...И всё же...Одновременно мудрый и знающий себе место посредник. В секунды, прервав размышление, Король опять ненадолго залился смехом. —Лови!—Он бросил в сторону Рьюка яблоко. Подняв вверх единую руку, Рьюк пассивно, без трудности, поймал красный фрукт крепкой хваткой.Недолго думая, он отправил его в свою пасть.***
Лайт нёсся сквозь активную серую пустоту, напоминающую ему узкий ветренный тоннель.Он подумал, что знает, что это за место."Ничеготство"..."Ничегоние"...*¹.Как-то так, по-идиотски, оно могло называться.По рассказам Рьюка, именно сюда Лайт должен был попасть после смерти, дабы несознательно бродить по пустоте до скончания вечности.Подобая названию, здесь не было ничего."Уже" или "ещё" он, да и, наверное, никто не знал.Это просто яма для тех, кому нет места нигде больше. Но реальная учесть оказалась куда хуже, чем пребывание тут, хоть и в столько же раз перспективнее. Округа выглядела словно движущийся карандашный набросок, как экранная помеха. Всё вокруг безудержно, не реалистично неслось, но чёрное тело Лайта, обведённое сплошными белыми контурами оставалось при нём, словно незваный гость на рассеянном, подёргивающемся фоне небытия. Он сделал шаг.Второй...Хоть и выглядя, как движущаяся на экране картинка, Лайт не ощущал, что куда-то сместился. Но вот, вдали бешеной, не дорисованной картины его встречало нечто чудовищно детальное.Белая, устланная широкими тканевыми полосами, фигура с фиолетовой головой.Волосами...Подобная человеку на первый взгляд.Плечи были наделены похожей костяной резьбой, открытые фрагменты тела имели серый оттенок.С кистей опускались когти. В сторону Лайта сверкнул единый жёлтый глаз Рэм, которую Лайт чертовски не ожидал увидеть здесь, всё приближалась.С каждой секундой это происходило всё быстрее, отчего пропадала его вера в явь происходящего.Рэм, до которой, казалось бы, Лайт скоро дотронется, резко ушла влево, грань которого Лайт приметил лишь недавно. Пустота , по неясным причинам чернеющая и успокаивающаяся, проносила их друг напротив друга, сопутствуя чему они, казалось бы ненадолго, перекинулись, на редкость не удивлёнными, взглядами. Но в это же мгновение движение резко остановилось, когда между ними осталось несколько метров виртуальной ходьбы.И даже это не нарушило их молчания.Оба словно попали в замёрзший, медленно протекающий, момент.Под Шинигами напротив Лайт приметил широкую тень, стелющуюся на воображаемой поверхности. —Ку,..ку,.ку.—Раздалось с её стороны тихо, словно чтобы никто кроме неё не слышал. "Она до сих пор переживает наказание?"—Подумал Лайт.—"Она должно быть убила очень многих людей, чтобы всё ещё быть живой;...Или может Король сохранил ей жизнь".—Он не столько не решался спросить, сколько не имел причины знать. —Лоулайт, Эл.Сердечный приступ.15:58.—Прошептал голос Короля. "И всё таки, время пришло.Последнее её убийство".—Продолжил Лайт.—"Лоулайт Эл.Он даже не постарался сохранить анонимности, глупец.Может однажды он и смог бы видеть дальше меня, но было бы уже поздно.И с другой стороны, он сам выбрал проиграть мне.Он оказался неоспоримо прав во всём, я лишь не уступал ему место победителя.Нет...Даже не так, я не желал проиграть сам, что рано или поздно кому-то пришлось бы сделать.Эл ушёл из мира далеко не в заблуждении.Знать, что он не ошибался было для него важнее, чем остановить меня, ...чем сохранить жизнь.В тот момент, когда он понял, что я—Кира, он закончил свою игру.Сдавшись лишь жизни, он остался при своём, возможно понимая, что правды не сменить, как минимум ему.Он волен покоиться в раю, куда я вряд ли когда-либо достучусь". Рэм не обратила внимания на острую боль в груди.Она всё еще, загадочным напряжением заставляла Лайта безмолвно и непонимающе ждать скорого конца остановившегося мгновения.Лайт же, от тела которого отмокали тёмные пятна, всё смотрел на её не изменившийся облик, пропав в мыслях о ней.В ответ получал лишь преисполненный тихой злобы взгляд. Рэм, разделив последние секунды существования в презрительном молчании, осторожно отступила назад.Она растворялась, словно в тумане позади, становясь ветром, в будущем готовым встретить другие, от природы грешные, души в этом месте на периферии существования. Лайт, оставшийся один в изменчивой черноте, всё не мог понять, что её тревожило.Либо она прознала, что Лайт тут не задержится, и ей придётся умереть с мыслью о том, что он одержал победу.Либо же, именно то, что Лайт всё же попал сюда огорчило её, и ей пришлось погибнуть с безнадёжностью в руках. Но внезапно пришедшее осенение отбило все его догадки. Факт того, что Лайт присутствовал тут, значил, что он оставил Мису Амане одну на Земле.Более того, он даже не оставил ей воспоминаний, а по-праву принадлежащая ей тетрадь горит в огне. Она мертва в лучшем случае... Рэм умерла с ненавистью за то, что Лайт не выполнил своего обещания перед ней, не защитил Мису и пренебрёг её преданностью. Эл никому не проиграл.Рэм, избравшая смерть, забрала его с собой, не надеясь на то, что это за собой что-то повлечёт.Опираясь лишь на Лайта. А Лайт...остался в выигрыше, променяв на это честь.Обрёл привилегию, развернувшую ход игры, но за которую никогда бы не стал в силах заплатить. Хоть и заслужив его остроумием, снисходительность бога—всё, чем он выиграл битву.В какой-то степени всё, чего добился Лайт, разом потеряло смысл, оставив не затягивающийся шрам на его чувстве абсолютности, значащий его беспомощность без вмешательства Рэм, выбравшей проигрыш и, даже не покинув сознания своего, успевшей в нём разочароваться.Разочаровать в нём Лайта. Лишь поступок судьбы...Всё, с чем Лайта оставила Рэм—это самотерзание.Зная, что в случае ошибки она не сможет его покарать и убить, Рэм доверилась его будущему, отныне застланному мутной пеленой, в силу осознания этого.Лайт уже не мог думать о себе, как о наследнике, пришедшем к власти обманом судьбы, которая разместила его далеко от трона не зря. Ему выпал новый, теперь явно не последний, шанс взойти на трон, вновь требующий лишь условия, невыполнение которого явно однажды сведёт его с ума окончательно. Он не верил себе, не верил в себя.Как теперь в него не верила покойная Рэм, как в него перестал верить покойный Миками, покойная Такада...Укита,..Наоми... Голос утихал в не удержанном перечислении.Время вновь приняло свой ход. Ветер унёс пустоглазого Лайта дальше, в сознании которого подавно исчезло понятие правды или уверенности в чём-то.Он был рад лишь тому, что течение само его несёт, всё дальше и дальше от разгромленного тронного зала, от поработившей его отныне судьбы. Лайт закрыл глаза, погрузившись в себя.Чтобы отдохнуть... Но скорое, вынужденное возвращение пробудило его, подняв из не-сознания словно абстрактно-тяжёлый груз, и пихнув навстречу двум соседствующим, размытым озёрам в темноте, ставшим к местам его век и представившим ему картину действительности. Узкий, слабо освещаемый коридор тюрьмы.Пожалуй не самое живописное и зрелищное возвращение к земным репертуарам. Лайт, чуть ли не спотыкаясь, поспешно направлялся по безлюдному коридору в зелёной, тюремной форме. Никогда он не думал, что ему всё же придётся ощутить на себе это безвыходное чувство потери контроля над своим телом.Оно становилось марионеткой тетради, ведя заключённую внутри себя душу к кончине в ближайшие девятнадцать дней. Потеря была неполной, сознательной.Ещё раз доказывала иллюзорность человеческой полноценности, используя сознание и факт личности как маловажную, сменную деталь, как объект обстоятельств. Наверное первое, что исправил бы Лайт в великом писании... И вот, он снова вернулся к своей участи.Вряд ли даже в мыслях он мог её избежать, как бы не был удовлетворён и расстроен одновременно, как бы не был потерян в себе. Не обращая внимания на тяжёлые шаги своей былой жертвы, он вернулся к ранее продуманной мысли: "Не столь даже заключает душу внутри контролируемого тетрадь.Как только пером ставится точка в переписи действительности, душа умирает, подошёл к концу её действительный жизненный срок или нет.Она больше не индивидуальна, не способна". Но случай Лайта был исключителен.От задумки он перенял лишь неспособность, обречённый следовать по пятам бедного человека, свернувшего по гнилому коридору в сторону уборной годами назад. Без индивидуальности же его, теряющее силу, наказание лишилось бы смысла. Толкнутая локтем дверь со скрипом захлопнулась за ним. Лайт прошёл мимо зеркала, но в нём увидел лишь ужасный, потрёпанный облик другого человека.В туалете было ещё меньше света, чем в вечерней тюрьме.//мелодия Low of solipsism
Он подошёл к жёлтой кирпичной стене, расстегнув верхнюю часть рубашки, и зубами вырвав пуговицу на рукаве, освободив запястье. "Наоми Мисора..."—Перебирал имена в голове Лайт, никак не ссылаясь к происходящему. "Узнавшая обо мне правду, и в тот же момент разделившая свой ужас в последнем сознательном мгновении, проницательная девушка из прошлого.—Продолжал параллельно мыслить Лайт.—"Первый мой триумф, недалеко стоящий от последних". Лайт вынул из кармана серебряное лезвие. —"Мне кажется, я знаю, как я должен поступить..." Он поднёс его к руке. —"Не забыть, но смирится с грешным моим прошлым, грешным, ради блага, грешным, за всех кто когда-либо грешил, заполнившим адский котёл доверху!" Лезвие скользнуло по выступающим венам, окунувшись в красные оттенки первого брызга. Не так может и натурально было само действие, но влекло оно за собой самую натуральную боль. Лезвие скользило по запястью, словно смычок по скрипке. Кисть и закатанный рукав обливались красной кровью, периодически ступая на пол каплями и струями, хоть тот и пытался её сдержать. Не сдающийся объект тетради поднял содрогающуюся, немеющую, левую руку вверх, окунув вглубь вен два пальца правой руки. Лайт, нашедший в этом шарм, отказал телу в ощущении боли в нынешний раз.К нему вернулась та неуязвимость, пришедшая со словами Короля.Он вернул, сыскал её, в страдании обоих граней: душевном и физическом.Страдания эти были им заслужены, словно приложенные усилия. Вынув пальцы из глубокого, успокаивающегося пореза, бледнеющий человек обрисовал стену широкой бордовой пентаграммой. После чего, завершив кривую живопись и отстранившись от камня, слабея рухнул в лужу воды рядом под собой. Проснулся Лайт уже поглощённый тенью, возвращающей его назад, сквозь миры, словно незначительный поток воздуха.В его голове, не сопровождаясь ничем кроме предвкушений, уже вновь произрастала картина небольшого, но красивейшего плана, служащего будущему формальностью.Картина зрелищной, но пустой по своей сути обёртки.Кратчайшей битвы... Реальность рассекла чёрная гуща, вписывающаяся в цветовую гамму округи.Из сформировавшегося недолговечного эллипсообразного проёма на землю ступил Лайт, в воротившемся ему обличье. Рьюк, проходящийся языком между жёлтых клыков посмотрел на вернувшегося гостя, остановившегося недалеко от закрывающегося портала. Расправив крылья, он грациозно поднялся в воздух за ним. Король, чуть ли не нависнув над обоими, последний раз взирал на Лайта, что уже, непонятным образом, прослеживалось в пустых дырах на месте его глаз.Руки были расположены хаотично.Та грозность, которой от него веяло за сотни метров, куда-то исчезла. Что он хотел в нём высмотреть? Оправдание каких-то своих надежд, уверенность, искренность того, каким Лайт себя показал. Либо же Король без основания избрал Лайта последним объектом своего созидания, уже давно решившись на всё.Просто медлил... —Говори.—Кратко, смиренно начал он умышленное. —Я хочу заключить сделку с Шинигами.—Включился Лайт. —Аа?—Удивлённо проронил в его сторону Рьюк. Король прикидывал в голове детали. Трое впали в тишину. Наконец, описав в воздухе странное движение правой рукой, насчитывающей на себе все пальцы, Старик просыпал в его сторону мистическую красную пыль, в момент слившуюся в прозрачную волну, оседающую пеленой на глаза и лицо Лайту.Зрачки краснели и утолщались.По их длине расплылся диагональный, белый блик отражения. Серость вокруг погрузилась в красный, кровяной цвет, словно переместившись на дно натурально бордового водоёма. Непривычный спектр, хоть и разнообразил чёрный небосвод вместе с банальными пейзажами, остался новизной для сосредоточенного Лайта.Над головой Короля всплыла косая, светящаяся надпись на Латинице. "Сенексиус Хоморегем*²".—Гласила она. Рьюк, не сводивший глаз с макушки Лайта, смотрел как скачущие кислотно-оранжевые цифры сокращают своё значение вдвое. Лайт возвратился к самому Старику, неподвижно ожидающему его хода. —Заключив со мной сделку, ты сократил мой жизненный срок вдвое, даруя мне глаза Шинигами взамен.Но поскольку мой жизненный срок минимально равен сумме продолжительности всех смертей, записанных в твою тетрадь на моё имя, сокращая его, ты вдвое урезаешь количество записанных в тетрадь имён, смерть которых обязан был пережить я.Таким образом, ты нарушил обязательный ход работы тетради смерти, сделав недействительной её действующую силу, и нарушив твёрдо постановленное тобой же правило.—Закончив, Лайт резко протянул левую руку вверх, дав символическое указание ошеломлённому Рьюку Сняв тетрадь с пояса и упёршись когтями в переплёт, он аккуратно вырвал из неё пергаментный жёлтый лист, пустив его на ветер. Не глядя словив лист, Лайт почувствовал при касании бумаги вновь приливающее чувство.За ней он вытянул вверх и правую руку. Рьюк, поспешно вырвав из своего крыла чёрное перо, протянул его Лайту. Тот, действуя стремительно и не аккуратно, обмакнул конец пера в открытую, не успевшую затянуться, рану на своей руке.После немного помедлил, подняв листок перед глазами.Ловко и прытко, его правая рука наносила в строку имя Короля смерти, красным, прописным шрифтом.Лайт делал моток за мотком, наконец выведя последний каллиграфический хвостик к центру строчки. Подняв глаза вверх, он выпустил лист из рук. —С этого момента, все твои постановления, кроме свойств частных тетрадей, теряют силу своего действия и распространения, а право их дальнейшего изменения и возобновления переходит мне, Лайту Ягами, как следующему владельцу твоей тетради, посредством...—Лайт ненадолго задумался.—Назовём это узурпацией.Всё верно? Король с тяжестью, молча кивнул, чего Лайт и ожидал.Рьюк лицезрел, как после этих слов, срок над головой Лайта и вовсе пропал, испарившись до последнего числа.Над ним осталось лишь короткое иероглифическое имя.Появление слов над головой Короля Рьюк также давно приметил. Лайт посмотрел на, до сих пор слаженно работающие, часы на обратной стороне своего запястья, в ожидании прихода оставшихся двадцати секунд. Утомлённый Король, казалось бы, ждал того же, наклонившись над плиточным полом просторных руин. Секундная стрелка, как обычно, не подводила его, тактично, глухо сменяя свои позиции. Лайту казалось, что где-то вдали он слышит звонкое биение церковного колокола, рассеивающее его сознание. Было такое чувство, будто над ними сейчас прольётся сильнейший ливень, которых это место давно не знало. Пятнадцать секунд... Рьюк незаметно опустился на землю.Лайт поднял взгляд от правой руки к трону, сломав наконец перо с красным кончиком в той же руке. Десять... И молвил Король: —Ты не был рождён давным-давно, дабы перенять все тайны и истоки мироздания, подобно мне и, давно усопшим, мне подобным.Но вполне, из-за величайшей жертвенности, достоин заполучить их сейчас, когда мирам предстали последствия правления хаоса...И его Королей. Правь мудро, Лайт Ягами, и когда-нибудь, когда станешь "Стариком", ты тоже усомнишься в своих деяниях.Если же этого не произойдёт, и ты своим уходом закроешь двери в Ад, словно никогда туда не ступала душа смертная, я и вправду...в тебе...не ошибся... Король уложился в последние секунды, отсчитываемые Лайтом в голове. С пробитием последнего мгновения казалось ничего не изменилось.Имеющая начало в гладком лбу Короля, земли коснулась песочно-пепельная струйка.За ней подоспела вторая.Король, сначала становясь полу-прозрачным, медленно, а потому незаметно рассыпался в пыль.Он становился всё прозрачнее, сквозь него была видна спинка трона.Наконец, он совсем растворился, став оседающим прахом вокруг. Колокола замолкли.Лайт посмотрел на оставшуюся стоять тетрадь у ножки костяного трона.Прежде чем направится к ней, он попытался высмотреть что-то у себя под ногами.Всё ещё владея всем вниманием Рьюка, он нагнулся вниз, подобрав одним пальцем крошечное яблочное семечко. Выпрямившись, Лайт медленно стал подходить к боковой ножке трона, символично наступив на жёлтый бумажный лист под ногой, смяв и испачкав его. Рьюк подступил к нему на пару шагов, сохраняя загадочное молчание. Подняв толстую, тяжёлую тетрадь в руку, Лайт принялся разглядывать белую титульную надпись, гласившую: "Nøta mørtum" Закончив с этим, он развернул, как и ожидалось, опустевший фо'рзац тетради, полный белых строк на чёрном фоне.Пролистав несколько страниц, он также обнаружил, что они пусты. Лайт захлопнул тетрадь.Поскольку поднятая его рука достигала толстого пласта сиденья трона, он без труда положил на его край своё новое имение.А после, сам, что было немного нелепо, подтянулся на трон. Стоя в полный свой рост, он приметил, что каждый из подлокотников приходился ему по пояс. Сметая ногой оставшийся пепел с трона, он повернулся лицом к Рьюку. Тот, недолго думая, встал на одно колено, склонив голову и спрятав в небытии крылья. —Пусть потрясение моё, служит тебе верностью, мой король.—Прохрипел он. Это не было на него похоже, но Лайт не задумывался об искренности.Он смотрел, как с окружающих горных склонов к руинам дворца слетались кучки чёрных силуэтов Шинигами, наверное нечто почувствовав.Из под конца далёкой аллеи наконец восходило ярчайшее, белое солнце, разгоняя тучи. —Брось, Рьюк.—опомнился Лайт, глядя на встающее светило.—Не надо этой лести.Между нами никогда ничего не изменится. Шинигами поднял глаза. Лайт вернулся взглядом к чёрному семени в своей руке. —Как насчёт...—Он заманчиво поднял глаза.—..построить здесь яблочный сад,..Рьюк?***
Те, кто считают, что безумец не может стать королём, Сами сошли с ума. Те, кто считают, что лжец не может стать королём, Лгут сами себе. Но когда падут в мире все безумцы и лжецы, Не принявшие правду эту, Придёт и череда Бога нов о̶г̶о̶ ых миров.***
Kira, Oh Deus, Vici canti! Kira, Oh Deus, Quae vicit!***
И пал мир людской в хаос перестройки. Начался великий Божий суд, в главе тысяч устрашающих Богов, ставших явью для мира земного, благодаря освободителю Кире, которому они вынуждены отныне служить. И поплатились те, кто счёл Киру, короля Богов, убийцей-варваром. Без огня, не получить во вселенной света...***
Сноски:
(¹)"Ничеготство(Ничегоние)"—Русско-язычная адаптация английского слова "Nothingness-[ʼn/\∅iŋnes]", в первоисточнике значащего MU(Ни ад, ни Рай), пустота, отсутствие чего-либо.Введение автора. (²)"Сенексиус Хоморегем(Senexius Homoregem)"—С латинского на английский переводится примерно как "old man;Man-king", что означает "старый король".Введение автора.