***
Прощаться с таким сокровищем как Хоук Атенриль совсем не хотела: ни одного провала за год, не каждый на такое способен! У Мариан будто талант решать всякие скользкие вопросы не только кулаками, как могло показаться вначале. «Жадность – вот что губит» – думает эльфи и все равно идет посидеть с воительницей после тяжкого дня. Болтовня ни о чем, глупые шутки об ушах (и не только), легкий флирт…. Возможно, в этом заключалась ошибка контрабандистки. Теперь она делает то, чего никогда не делала: выделяет любимчика, всячески обхаживает, бывает с женщиной дольше не из выгоды, а потому что хочет. В один из вечеров, обсуждая заканчивающийся контракт, Мариан, гаденько улыбаясь, наваливается на стол эльфи туловищем, чтобы лицо начальницы было прямо перед ее, и спрашивает: – Никак хочешь перевести наши отношения в другую плоскость? – улыбка расплывается еще шире, – Давно пора, – нос воительницы соприкасается с ее, бросив хитрющий взгляд, Мариан накрывает ее губы своими. Каждым последующим действием она будто просит эльфи расслабиться и дать ей провести ее вперед, как командир. Оглаживает плечи, медленно перемещая ладони на спину, подбираясь к шее, медленно массируя ее, заставляя контрабандистку приоткрыть рот, чтобы бывший до этого момента нежный поцелуй стал развязным, обещающим большего, если она сама того позволит. И Атенриль позволяет – обнимает Хоук в ответ, а после того, как воздух в легких кончается – предлагает перебраться в место, более располагающее к тому, что должно произойти. Когда они добираются до кровати – Мариан помогает Атенриль с броней: привычка – везде и всюду таскаться в ней, не снимая, ожидая удара даже от подчиненных – бесит сейчас безумно, хотя кто знал? Она знала, как и Хоук. От остальной одежды они избавляются быстро, потому что Мариан – самоубийца, не боящаяся ходить в легкой рубашке да штанах даже в ночь, когда вовсю разбойничают местные банды, когда…. Мысль прерывается, когда Хоук толкает эльфи на кровать, занимает место между ее ног, не прижимая ее к простыням, лишь обнимая. На шее чужие губы, изучающие, останавливающиеся в тех местах, после прикосновения к которым были слышны глубокие, выжидающие вздохи. Чужие руки проходятся по спине, слегка массируя пальцами, в поисках реакции на каждое движение. Собственные ноги обвивают бедра Хоук, чьи губы вновь переходят на ее. Поцелуй выходит медленный, расслабленный, взгляд Мариан после – будто ленивого хищника, оставляющего добычу на потом – сейчас настроение потянуть время. Не сказать, что это именно то, чего Атенриль хочет. Подталкивает чужие бедра на себя – и оказывается прижатой к кровати. Поцелуй контрабандистка начинает сама: обнимает своими губами нижнюю губу Хоук, а затем – укус; пальцами зарывается в отросшие с их первой встречи волосы. Мариан усмехается, но, кажется, намек понимает. В следующий момент эльфи чувствует дыхание, руки и рот девушки сразу везде, теряется на секунду, а затем отвечает: шепчет на ухо, целует в шею, кусает плечи, гладит каждый миллиметр кожи, подается навстречу движениям Хоук. Тело – бушующее море, то чувство, что так требовалось Атенриль поднимается сумасшедшей волной, в ответ на прикосновения Мариан. Все в голове мешается, и хочется лишь кричать «еще, еще, еще».***
Спустя несколько лет этих странных отношений, в течении которых Хоук то пропадала на глубинных тропах, то приходила плакать Атенриль в плечо от того, что сестру забрали в круг, то сама она знакомилась со странной компанией воительницы и, то, наконец, Хоук называют Защитницей... Эльфи все никак не может взять в толк, почему эти отношения продолжаются до сих пор и даже не собираются рушиться. В моменты таких раздумий приходит Мариан, целует ее так, что контрабандистка чувствует ужасную нехватку воздуха и забывает обо всем, кроме женщины, с блестящими страстью глазами, перед ней.